Первые Лица

COMPANY PROFILE

Как создавался «Российский алюминий».

15 февраля 2006 года основной совладелец СУАЛа Виктор Вексельберг объявил, что к лету компания закончит поиск стратегического инвестора и, «если это будет выгодно с точки зрения бизнеса», то им может оказаться «Русал». 1 марта 2006 года директор по международным и специальным проектам «Русала» Алек сандр Лившиц заявил, что вероятность сделки по слиянию с СУАЛом существует, но решение пока не принято. 20 августа Ъ первым из мировых СМИ сообщил о достигнутой договоренности об объединении компаний. По ней 75 % в объединенной компании должен был получить собственник «Русала» Олег Дерипаска, 25 % – господин Вексельберг. 30 августа газета The Financial Times сообщила, что третьим участником сделки станет швейцарский трейдер Glencore International AG.

13 сентября Виктор Вексельберг на встрече с президентом России Владимиром Путиным впервые официально подтвердил слияние трех компаний. 9 октября 2006 года господа Дерипаска, Вексельберг и глава Glencore Айван Глайзенберг подписали соглашение об объединении активов и создании к 1 апреля 2007 года компании «Россий ский алюминий» стоимостью $30 млрд. В «Российский алюминий» должны войти 14 алюминиевых и 10 глиноземных заводов, 4 предприятия по добыче бокситов, 3 фольгопрокатных завода, расположенные в 17 странах мира. Штат объединенной компании – около 100 тыс. человек. «Российский алюминий» станет мировым лидером по производству первичного алюминия с объемом производства алюминия 3,9 млн тонн в год (12,5 % мирового рынка) и глинозема – 10,6 млн тонн (16 % рынка). Ожидаемая выручка – около $12 млрд в год.

66 % акций «Российского алюминия» получит Олег Дери паска, Виктор Вексельберг и его партнеры – 22 %, владельцы Glencore – 12 %.

14 февраля 2007 года слияние одобрила Федеральная антимонопольная служба России. К этому моменту разрешения на сделку также выдали Еврокомиссия и антимонопольные органы Украины, Черногории и Турции. Последним 27 февраля объединение одобрило антимонопольное ведомство Болгарии.

ХРОНИКА

27 марта 2007 года «Русал», СУАЛ и Glencore сообщили о завершении сделки по объединению активов и созданию объединенной компании «Российский алюминий» (ОК «Русал»).

15 мая «Русал» и «ГидроОГК» (стопроцентная «дочка» РАО «ЕЭС») начали строительство Богучанского алюминиевого завода (объем инвестиций $2,3 млрд).

21 мая компания сообщила о начале реализации проекта по строительству крупнейшего в Евразии боксито-глиноземного комплекса в Республике Коми (инвестиции – $1,5 млрд).

13 июня компания сообщила о сделанном Казахстану предложении по строительству алюминиевого завода и угольной ТЭЦ.

14 июня «Русал» подписал с пулом международных банков мандат на организацию синдицированного кредита в размере $2 млрд.

19 июня подписано соглашение с французской энергетической компанией AREVA о создании СП по производству электротехнического оборудования. 25 июня компания объявила о начале строительства алюминиевого завода в Иркутской области стоимостью $2 млрд.

9 августа компания сообщила о начале модернизации крупнейшего в мире Братского алюминиевого завода (первый этап завершится в 2011 году, инвестиции – $350 млн). 13 июля совладелец «Русала» Олег Дерипаска в интервью Financial Times заявил о своей незаинтересованности в проведении IPO компании.

4 сентября Таджикистан расторг договор с «Русалом» о строительстве Рогунской ГЭС.

6 сентября компания подписала с индонезийской госкомпанией ANTAM меморандум о намерениях по созданию СП для строительства боксито-глиноземного комплекса в Индонезии.

7 сентября «Русал» и ГидроОГК подписали контракт с «Сило выми машинами» на поставку девяти гидрогенераторов для Богучанской ГЭС.

10 сентября подписано письмо о намерениях с венесуэльской госкомпанией Corporacion Venezolana de Guayana, предусматривающее изучение возможности для развития сырьевых и алюминиевых проектов в Венесуэле.

Мария Черкасова

Коммерсантъ № 50 (3626) от 28.03.2007

3. Семен Вайншток: от нас практически ничего не зависит

Мартовский российско-болгарско-греческий саммит получился весьма результативным. В числе прочего к нему было приурочено подписание межправительственного соглашения трех стран о сотрудничестве при сооружении и эксплуатации нефтепровода из болгарского Бургаса в греческий Александруполис. Оператор трубопровода – консорциум «Транснефть». О том, на каких условиях будет реализ овываться проект, и о ситуации в других российских трубопроводных проектах рассказал президент «Т ранснефти» (должность указана на момент публикации интервью – Ъ) Семен Вайншток.

– В начале года Минпромэнерго заявляло, что Бургас – Александруполис, по сути, станет частью российской трубопроводной системы – компании будут получать к этому нефтепроводу доступ по тому же принципу, что и в России. А какой объем смогут прокачать иностранные компании, которые сейчас ведут переговоры о вхождении в проект, но собираются транспортировать нефть, добытую за пределами России? Они как-то обсуждали с вами этот вопрос?

– Пока у нас есть только общее понимание того, как должен управляться этот проект. Мы должны создать проектную компанию, объявить тендер на проведение работ по проектированию и по подготовке ТЭО. После этого в установленном порядке принимается решение о начале строительства и финансировании. Мы знаем, как это делать. И мы умеем делать это быстро. Думаю, на строительство нам потребуется около 18 ме сяцев. Действительно, мы видим Бургас – Александру полис частью нашей трубопроводной системы. Но пока с нами иностранцы переговоров не ведут. Может быть, с болгарскими или греческими коллегами. У нас 51 %, и мы ни с кем делиться своей долей не предполагаем, какой смысл с нами вести переговоры?

– Согласованы ли тарифы для трубопровода?

– Как можно говорить о тарифе, когда еще нет проектной документации?

– А о доступе к трубопроводу переговоры идут?

– Прежде всего мы, как и они, заинтересованы, чтобы Бургас – Александруполис разгрузил Босфор. И мы с ними договоримся, что оператором проекта выступит «Транснефть» и доступ будет происходить по определенной формуле: сколько должен получить Каспийский трубопроводный консорциум (КТК) и сколько получит российская сторона.

– В каких пропорциях будут транспортироваться российская нефть и нефть КТК?

– Пока рано об этом говорить. Несогласованную величину называть не буду. Но метод решения этого вопроса у нас есть.

– А когда доля в КТК будет передана «Транснефти»?

– Это не наш вопрос. Правда, говорить, что мы не знаем, что там творится, было бы неправдой. Мы знаем, что по состоянию на конец 2006 года убытки предприятия составили $5,5 млрд. Мы знаем, что документы, на основании которых управляется КТК, дискриминируют Россию. Мы понимаем, что предельная величина тарифа, которую называют акционеры КТК, совершенно неприемлема для российской стороны и она должна быть много-много выше. Необходимо понимать, что Россия не может, будучи транзитной страной и акционером проекта, при этом не получать от этого дивидендов. На нашей территории работает потенциально высокоприбыльное предприятие, и нельзя допустить, чтобы оно терпело убытки. Существуют и другие болезненные вопросы: нам бы хотелось изменить структуру управления предприятием, подчинить его законам России, в частности закону «Об акционерных обществах».

– А по каким законам сейчас управляется КТК?

– А сейчас он вообще вне закона и формально, и фактически. Понятная схема управления выглядит следующим образом: правление, совет директоров и собрание акционеров. В случае с КТК мы имеем совет директоров, собрание акционеров, но кроме этого еще и вышестоящий орган – комитет добывающих компаний, решение которого беспрекословно выполняется собранием акционеров. Россия не входит в комитет добывающих компаний, поэтому мы, хотя по нашей территории проходит этот трубопровод, совершенно бесправны. Кроме того, крупные акционеры КТК – ExxonMobil и Chev ron – выдавали КТК кредиты под 14 %. В то время как «Транс нефть», к примеру, недавно привлекла для реализации соб ственных проектов на рынке кредит под 5,6 %. Мы считаем, что акционеры КТК могли бы изменить ставку кредита хотя бы до 7 %. Как вариант.

– Разговоры о возможной передаче «Транснефти» пакета в КТК начались давно. Почему этого до сих пор не прои зошло?

– Мне неинтересно, почему этого не случилось. Не мы были инициаторами этого процесса. Но мы выполним решение правительства, если оно будет принято.

– А когда «Транснефти» передадут функции по утверждению экспортных графиков, которые сейчас принадлежат Минпромэнерго? Как вы относитесь к этой идее?

– Представьте себе, что вы баянист и играете вальс. И вот вы с баяном подходите к даме, играя вальс, и приглашаете ее на танец. Вам не показалось бы это глупым? Вот то же самое случится и с «Транснефтью». Мы предъявляем пропускные способности, мы осуществляем перекачку, мы раздаем графики, мы их контролируем – и получается баянист, танцующий вальс. Это выглядит по меньшей мере нелепо.

– Но, по сути, именно от «Транснефти», зависит какая нефть в каком направлении будет экспортироваться.

– На самом деле от нас практически ничего не зависит. Мы просто предоставляем по всем направлениям свои технические возможности, а потом от Минпромэнерго получаем задания на перекачку для ЛУКОЙЛа, «Роснефти», ТНК-ВР и других – у нас около 160 контрагентов. И мне совершенно безразлично, кто из них идет в Приморск, кто в Новороссийск, кто в Одессу. А после получения «Транснефтью» экспортных графиков ее могут обвинить в ангажированности. Этого допускать нельзя. Когда в 1999 го ду я пришел в «Транснефть», первое, что сделал, – выгнал коррумпированных людей и добился, чтобы к графикам мы не имели никакого отношения. Мне кажется, что я сделал это совершенно оправданно и правильно. Так зачем возвращать то, от чего мы ушли, причем совершенно сознательно? Я не понимаю.

– Но ведь если в графике происходят какие-то изменения, именно «Транснефть» решает, в каком направлении перенаправить объемы, как это произошло в августе 2006 года, когда была остановлена работа трубопровода в направлении Литвы.

– На самом деле в таких случаях мы просто выполняем директиву министерства.

– В начале 2006 года чиновники начали обсуждать возможность объединения «Транснефти» и «Транснефтепро дукта», и известно, что осенью 2006 года они получили поддержку президента Владимира Путина. Как вы относитесь к перспективе слияния компаний?

– Я полагаю, что такое решение будет принято, но пока мы не получали документов на этот счет, и мне не хотелось бы обсуждать эту тему. Но когда нам дадут такое поручение, мы его выполним.

– Получается, что «Транснефти» одновременно придется реализовывать несколько крупных проектов. В последнее время активно обсуждается возможность строительства нефтепровода из находящегося в Брянской области на границе с Белоруссией пункта Унеча до Приморска мощностью 50 млн тонн нефти в год. Кто вышел с этим предложением?

– «Транснефть». Это случилось 3 января.

– Недавно замминистра промышленности и энергетики Андрей Дементьев говорил, что этот вопрос рассматривался с ноября 2006 года.

– Не в «Транснефти». Мы вышли с таким предложением, чтобы обеспечить гарантированные поставки нефти нашим западноевропейским партнерам.

– Почему было решено строить трубопровод мощностью 50 млн тонн нефти, ведь транзитом через Белоруссию проходит около 80 млн тонн нефти в год?

– Это тот минимум, на который мы могли бы пойти при реализации проекта, чтобы обеспечить безопасность наших европейских партнеров. Но в принципе «Транснефть» может сделать проект и на 80 млн тонн нефти в год.