Путь Первых. 1 часть. Здесь нет законов. Только инстинкты.

В глубине древней пещеры чьи каменные своды помнили бессчетные поколения людей, разворачивалось действо, столь же изначальное, как сама жизнь. Трепещущее пламя костра – единственный источник света в этом царстве вечной тьмы – отбрасывало живые тени на шероховатые стены, украшенные таинственными рисунками предков.

Шаман, фигура столь же загадочная, сколь и внушающая первобытный страх, кружился в безумном танце вокруг священного огня. Его тело, худое и жилистое, но наполненное нечеловеческой силой, было облачено в шкуру свирепой рыси, украшенную множеством костей зверей и людей и массивными рогами древнего оленя. Каждое резкое движение шамана заставляло эти мрачные трофеи стучать друг о друга, рождая жуткую музыку, сливающуюся с его гортанным пением, которое, казалось, исходило не из человеческого горла, а из самых глубин земли.

Отблески пламени играли на стенах пещеры, заставляя древние наскальные рисунки словно оживать в танце теней. Фигуры бесстрашных охотников, преследующих гигантскую добычу, чудовищные звери с разинутыми пастями, полными острых зубов, демоны с рогатыми головами и языками пламени, вырывающимися из-за спин – все эти образы, созданные неизвестными художниками тысячелетия назад, казалось, двигались в такт безумному танцу шамана, создавая иллюзию живого первобытного мира.

Голос шамана, хриплый и низкий, напоминающий утробное рычание загнанного в угол пещерного медведя, отражался от каменных сводов многократным эхом, сливаясь с потрескиванием костра и завыванием ветра, проникающего сквозь невидимые глазу трещины в каменной толще. Шаман пел древние, как сама земля, песни, взывая к могущественным духам первозданных стихий – неукротимого ветра, терзающего скалы снаружи, яростного огня, пляшущего в центре пещеры, и самой пещеры, хранящей в себе тайны бессчетных поколений. Его слова, непонятные, но исполненные первобытной силы, казалось, впитывались в сам камень, наполняя пространство мистической энергией, от которой воздух становился густым и тяжелым, словно перед великой грозой.

Внезапно, повинуясь какому-то невидимому знаку духов, шаман прервал свой исступленный танец и с неожиданной для его древнего тела скоростью бросился на Рола. Костлявые, но удивительно сильные руки прижали молодого охотника к ледяной каменной стене с такой силой, что тот почувствовал боль в спине. Глаза шамана, горящие нечеловеческим огнем, казалось, проникали в самый дух Рола, видя там то, что скрыто от обычных смертных. От этого пронзительного взгляда по телу молодого человека пробежала волна дрожи, смесь первобытного страха и священного трепета перед непостижимым.

Шаман начал яростно шептать что-то неразборчивое, его горячее, пропитанное запахами древних трав и дыма костра дыхание обжигало кожу Рола. Капли густой слюны вырывались из искривленного в экстазе рта старика, падая на лицо молодого охотника подобно первым каплям дождя. Рол чувствовал, как бешено колотится его сердце, как кровь стучит в висках, заглушая мистические слова шамана.

Постепенно, словно настраиваясь на тайную речь духов, Рол начал различать смысл в этом потоке хриплых звуков:

– Дух твой сильный! Тело твое крепкое! Сила в тебе великая течь! – хрипел шаман, цепляясь костлявыми пальцами за одежду Рола, впиваясь длинными ногтями в его плоть сквозь шкуру. – Звери леса и люди племен разных скоро подчиняться тебе! Я ждать тебя, Рол, сын охотника! Ждать долго, так долго, что забыть считать луны и солнца в небе!

Глаза шамана, казалось, светились изнутри нечеловеческим светом. В их бездонной глубине Рол видел отражение первозданных лесов, бескрайних пустынных степей, величественных снежных гор – словно вся история этой земли была заключена в этом пронзительном взгляде существа, что было больше, чем человек.

Так же внезапно, как набросился на Рола, шаман отпрянул и с удивительной для его тела ловкостью бросился обратно к священному костру. Его движения были резкими, дергаными, словно им управляла не его собственная воля, а какая-то древняя сила, живущая в камне пещеры. Шаман начал лихорадочно бросать в жадное пламя костра какой-то мерцающий песок, который блестел в отсветах огня подобно звездам на ночном небе, измельченные кости животных и сухие травы из потертого кожаного мешочка, висевшего у него на поясе рядом с кинжалом из чёрного камня.

Пламя костра внезапно вспыхнуло разными цветами – то зловещим зеленым, напоминающим гниющую плоть, то кроваво-красным, как свежая рана, то ослепительно белым, подобно полуденному солнцу. Искры, похожие на стаю огненных насекомых, взлетали к закопченному потолку пещеры, кружась в своем таинственном танце. Дым становился гуще, приобретая странный сладковатый запах, от которого у Рола слегка закружилась голова и перед глазами поплыли размытые образы.

– Слушай меня, Рол, охотник-зверь, дитя духов леса! – воскликнул шаман, обращаясь одновременно к священному костру и к молодому человеку. Его голос, казалось, заполнил все пространство древней пещеры, отражаясь от стен и возвращаясь усиленным многократным эхом, словно говорили десятки шаманов одновременно.

– Я Ант, хранитель древних земель, страж великой границы между мир живых и мир духов! Долгие луны я звать, я ждать сильный человек из наше племя. Тот, кто освободить наши земли от страшные, злые духи и духи огня, что приходить ночью!

Слова шамана Анта словно материализовывались в густом воздухе пещеры, превращаясь в мимолетные образы, которые Рол видел краем затуманенного взгляда – темные тени демонов, скользящие по неровным стенам, языки пламени, принимающие форму чудовищных существ с острыми когтями и клыками. Молодой охотник почувствовал, как холодный пот выступил на его лбу, а по спине пробежал леденящий холод, несмотря на жар костра.

Рол, ошеломленный происходящим ритуалом, сделал неуверенный шаг к шаману, протягивая дрожащую руку. Его голос, когда он наконец заговорил, звучал хрипло и неуверенно, словно принадлежал не бесстрашному охотнику, а испуганному ребенку:

– Ант, послушать меня! Мы должны уйти отсюда скорее! Я знать безопасное место, там, где жить Лия и другие из нашего племя. Там быть друзья, они помочь тебе. Мы вместе смочь…

Но шаман яростно замотал головой, прерывая речь Рола. Его длинные спутанные седые волосы, украшенные перьями хищных птиц и мелкими косточками грызунов, хлестнули по лицу молодого человека, оставив кровавую царапину на щеке.

– Нет! – прокричал Ант, и его голос был подобен раскату грома в замкнутом пространстве пещеры, отражаясь от стен и усиливаясь до болезненного уровня. – Мы не мочь уйти сейчас! Это быть наш путь! Великие духи племени привести тебя сюда, и здесь ты должен принять свое великое предназначение!

С неожиданной силой и скоростью старый шаман Ант схватил правую руку Рола своими костлявыми пальцами. Прежде чем молодой охотник успел отреагировать или понять происходящее, шаман свободной рукой выхватил из складок своей одежды острый как бритва чёрный нож и сделал быстрый уверенный надрез на запястье молодого человека. Рол вскрикнул от неожиданности и жгучей боли, инстинктивно пытаясь вырвать руку, но хватка древнего шамана была подобна железным тискам.

Кровь, темная и густая в неровном свете священного костра, начала капать в подставленный глиняный черепок, украшенный загадочными символами древних времен. Ант бормотал что-то нечленораздельное себе под нос, его глаза закатились, показывая только белки, придавая ему вид человека, одержимого духами. Трясущимися от возбуждения руками он достал из своего кожаного мешка горсть каких-то сушеных трав и цветных порошков, бросил их в чашу с еще теплой кровью Рола.

Шаман начал размешивать эту жуткую смесь своим грязным узловатым пальцем, и Ролу, чье сознание затуманилось от потери крови и странных испарений, показалось, что он видит, как по поверхности жидкости пробегают мелкие искры, словно крошечные молнии в грозовую ночь. Запах, исходящий от чаши, был одновременно отвратительным, вызывающим тошноту, и странно притягательным, гипнотизирующим, словно зов самой древней земли.

Закончив свои таинственные манипуляции, шаман Ант протянул глиняную чашу Ролу. Поверхность темной жидкости внутри дрожала, отражая неровный свет костра, мечущийся по стенам древней пещеры. Стены, покрытые наскальными рисунками, казалось, наблюдали за этим священным ритуалом с молчаливой мудростью веков.

– Пить! – прохрипел шаман, и в его огрубевшем голосе сплелись воедино повелительная сила вождя и отчаянная мольба просителя. – Это открыть твой настоящий путь! Ты видеть то, что другие охотники не видеть никогда!

Лицо Анта, изборожденное глубокими морщинами и разукрашенное ритуальными узорами из охры, застыло в напряженном ожидании. В неровном свете костра его глаза, окруженные темными кругами краски, казались бездонными колодцами, хранящими тайны бесчисленных поколений.

Рол колебался, глядя на таинственное зелье. Крепкие пальцы молодого охотника, привыкшие сжимать копье и тетиву, едва заметно дрожали, когда он принял тяжелую чашу. Все его существо противилось принятию странного снадобья, инстинкт самосохранения кричал об опасности, но что-то в глазах старого шамана – какая-то невыразимая древняя мудрость и затаенная боль – заставило его подчиниться.

Словно завороженный, Рол поднес чашу к губам. Горьковатый запах ударил в ноздри, вызывая мимолетное отвращение, но молодой охотник преодолел себя и выпил зелье одним долгим, мучительным глотком. Жидкость обожгла горло, оставив на языке привкус земли, горьких трав и еще чего-то неопределимого, древнего как сама земля.

Эффект наступил почти мгновенно. Пещера вокруг начала кружиться в безумном танце, каменные стены словно задышали, а наскальные рисунки зверей внезапно обрели жизнь – мамонты затрубили, бизоны затопали копытами, олени вскинули ветвистые рога. Треск костра превратился в оглушительный грохот, каждый удар сердца Рола отдавался в его ушах подобно ударам боевого барабана. Порывы ветра, проникающие в пещеру, казалось, пронизывали тело охотника насквозь, принося с собой шепот тысяч голосов – голосов предков, духов, нерожденных детей.

Земля внезапно ушла из-под ног. Колени Рола подогнулись, и он тяжело рухнул на каменный пол пещеры. Холод камня пронзил его тело сквозь одежду из шкур, но одновременно с этим внутри разгорался странный, неестественный огонь, словно солнце восходило в его животе.

– Что… что ты давать мне? – пробормотал Рол, с трудом ворочая отяжелевшим языком. Его собственный голос звучал странно, будто доносился из глубокого колодца.

Лицо Анта расплывалось и двоилось перед глазами Рола, превращаясь то в маску демона, то в морду медведя, то в лик мудрого старейшины. Но голос шамана, казалось, звучал не извне, а прямо в голове молодого охотника:

– Ты познавать истина, Рол. Ты становиться тот, кто должен быть. Охотник духов, защитник племя, мост между миры.

Сознание Рола затуманивалось всё сильнее, словно его разум окутывал густой утренний туман над рекой. Он чувствовал, как реальность ускользает от него, подобно тому, как речная вода просачивается сквозь пальцы. Перед его внутренним взором проносились образы невиданной силы и четкости – дремучие леса, полные таинственных существ; бескрайние равнины, где бродят стада древних животных с телами, огромными как скалы; головокружительные горные вершины, касающиеся самого неба и звезд. И сквозь все эти видения проступал образ огромного зверя с горящими как угли глазами, зовущего его куда-то в непроглядную темноту.

Голос шамана становился всё тише, растворяясь в наступающей темноте, подобно эху в горах. Рол отчаянно пытался ухватиться за него, как за спасительную нить, но чувствовал, что погружается всё глубже в бездонную пучину неизвестности.

Последнее, что увидел Рол перед тем, как окончательно погрузиться в небытие, было искаженное пляской теней лицо Анта. Глаза шамана горели нечеловеческим огнем, в них отражались миры и вселенные, недоступные обычному взору.

А затем наступила абсолютная тьма, поглотившая все звуки и ощущения, словно молодой охотник провалился в бездну без дна. Рол остался наедине с пустотой и неизвестностью, чувствуя, как его сознание растворяется в бесконечности времени и пространства. Где-то на краю этой всепоглощающей темноты маячил новый рассвет – рождение нового Рола, охотника духов.

В безграничном пространстве потустороннего мира Рол обнаружил себя окутанным мистическим сине-черным сиянием. Этот призрачный свет, нежный как прикосновение любимой и одновременно пронзительный как взгляд хищника, пульсировал в такт неслышимой музыке, создавая иллюзию дыхания самого пространства вокруг. Все вокруг было пропитано оттенками синего – от глубокого индиго ночного неба до почти черного ультрамарина бездонных озер, создавая ощущение погружения в бескрайний океан вечной ночи.

Среди этого синего великолепия двигались, словно в замедленном танце, бесчисленные животные. Их тела, казалось, были созданы из чистого, расплавленного золота, по которому пробегали искрящиеся нити, напоминающие разряды молний в грозовом небе. Эти золотые линии детально очерчивали каждый мускул, каждый нерв, каждую кость, создавая впечатление, что перед взором Рола оживали древние наскальные рисунки, подобные тем, что украшали стены их священной пещеры.

Разнообразие фауны этого мира духов поражало даже видавшего виды охотника. Огромные мамонты с величественными, изогнутыми бивнями шествовали рядом с грациозными газелями, чьи тонкие ноги едва касались земли. В воздухе парили могучие орланы, их распростертые крылья отбрасывали причудливые тени на землю внизу. Между ними сновали крошечные колибри, похожие на живые драгоценности, сверкающие в лучах невидимого солнца. В прозрачных водоемах, словно в волшебных зеркалах, плавали гигантские черепахи бок о бок с крошечными неоновыми рыбками, оставляющими за собой светящиеся следы. На песчаном берегу дремали исполинские крокодилы с чешуей как доспехи, а вокруг них вились золотые змеи, их тела извивались в гипнотических узорах, отражая мерцающий лунный свет.

Рол медленно шел по узкой тропе, пролегающей сквозь густые, непроходимые джунгли духов. Каждый его шаг был осторожен и выверен, словно он крался к добыче или боялся нарушить священную гармонию этого удивительного места. Листья растений, мимо которых он проходил, светились мягким фосфоресцирующим светом, создавая вокруг путника ореол таинственного сияния, словно сам дух земли благословлял его путь.

К удивлению Рола, ни одно животное не проявляло к нему агрессии. Хищники и травоядные мирно сосуществовали в этом параллельном мире, словно здесь не было места насилию и извечной борьбе за выживание. Даже когда молодой охотник проходил совсем близко от стаи диких псов и пары огромных саблезубых тигров, те лишь с отстраненным любопытством повернули головы в его сторону, но не сделали ни единого угрожающего движения.

Над джунглями, заполняя почти всё небо, висела огромная, нереально близкая луна. Её холодный, пронзительный свет пробивался сквозь густые кроны деревьев, создавая на земле причудливый узор из света и тени, похожий на тайные знаки, которые шаман наносил на тела мужчин перед важной охотой. Этот лунный свет, казалось, был живым существом, танцующим среди листвы и лиан, играющим в прятки с тенями.

– Где я быть? – прошептал Рол, но его голос прозвучал странно, словно говорил не он, а кто-то другой его устами. – Это мир духи? Это место, куда уходить наши предки?

Но ответом ему было лишь таинственное молчание джунглей, нарушаемое лишь шелестом невидимого ветра в листве да отдаленными криками ночных птиц.

Преодолев примерно сорок шагов по извилистой тропе, Рол внезапно оказался перед величественным орлом. Птица была огромной, больше любой, которую ему доводилось видеть в реальном мире; её размах крыльев, казалось, закрывал половину неба. Золотые перья сверкали в лунном свете, словно начищенные наконечники копий, а глаза горели неземным разумом и мудростью тысячелетий.

Рол и орёл застыли в безмолвном противостоянии, глядя друг на друга, словно два вождя враждующих племен. Они будто изучали друг друга, пытаясь проникнуть в самую суть, прочитать скрытые намерения и тайные мысли. Рол медленно, с уважением наклонил голову, и орёл, словно отражение в водной глади, повторил его движение. В этот момент между человеком и птицей словно пробежала искра понимания, вспышка мгновенного узнавания родственных духов.

– Ты великий дух? – прошептал Рол. – Ты приходить, чтобы учить меня?

Внезапно орёл сделал шаг вперед, и Рол почувствовал, как его тело начинает меняться, словно размягченная на огне глина в руках искусного мастера. Золотые нити, пробегавшие по телу птицы, потянулись к нему, сплетаясь с его собственными нервами и мышцами, костями и кровью. Процесс был странным, но безболезненным – Рол чувствовал, как его сознание расширяется, подобно горному ручью, превращающемуся в могучую реку, вбирая в себя опыт и мудрость древней птицы.

Грудь Рола начала срастаться с мощным телом орла, его руки удлинились и покрылись золотыми перьями, превращаясь в могучие крылья. Он ощущал, как его кости становятся полыми и невероятно легкими, как у птицы, но при этом прочными как кремень. Его зрение обострилось до невероятной степени – теперь он мог различить мельчайшую букашку на дереве с огромного расстояния, увидеть движение мыши в траве за сотни шагов.

Разум Рола слился с разумом орла в единое целое, и он ощутил непреодолимое, первобытное желание взлететь, покорить небеса, стать частью бескрайней синевы. Оттолкнувшись от земли мощными лапами, Рол-орёл взмыл в ночное небо, чувствуя, как прохладный воздух обтекает его перья, создавая упругую подушку. Мир внизу стремительно уменьшался, превращаясь в причудливую мозаику из синих и золотых пятен, словно узор на шаманской маске.

С высоты птичьего полета мир открылся Ролу совершенно по-новому. Он различал тепловые следы животных на земле, видел невидимые человеческому глазу потоки воздуха, струящиеся между деревьями и скалами. Каждый взмах крыльев наполнял его ощущением абсолютной свободы, недоступной обычному человеку.

– Я летать! – мысленно воскликнул Рол, и его восторг слился с древним, инстинктивным знанием орла о воздушных течениях и охотничьих приемах.

Внезапно его новое, обостренное зрение заметило в темной воде озера блеск золотой чешуи огромной рыбы. Повинуясь охотничьему инстинкту, вплетенному в его сущность еще с колыбели и усиленному орлиной природой, Рол-орёл сложил крылья и ринулся вниз, прорезая воздух как оперенная стрела. Скорость падения была ошеломляющей, ветер свистел в перьях, заставляя их вибрировать подобно тетиве лука, но Рол чувствовал абсолютный контроль над своим новым телом.

В последний момент перед столкновением с зеркальной гладью воды Рол вытянул вперед мощные когтистые лапы. Он вошел в воду почти без всплеска, с точностью опытного охотника схватив свою добычу – огромную золотую рыбу, чье тело пульсировало электрическими разрядами, подобно молниям в грозовом небе.

Но вместо того, чтобы вынырнуть с трепещущей добычей в когтях, Рол ощутил, как его тело снова начинает меняться, подчиняясь непостижимым законам этого мира духов. Золотые перья превращались в сверкающую чешую, легкие перестраивались для дыхания под водой, между пальцами вырастали плавательные перепонки. Он слился с рыбой, став единым существом – человеком-рыбой, созданием двух стихий.

Теперь Рол-рыба скользил в глубинах синего мира с невероятной грацией и скоростью. Его мощное тело легко прорезало толщу воды, оставляя за собой закручивающиеся вихри из серебристых пузырьков. Он чувствовал каждое колебание воды, улавливал малейшие изменения течений, словно читал скрытые знаки на водяной глади.

– Я плыть как рыба! – восхищенно подумал Рол, наслаждаясь новым опытом. – Духи давать мне великий дар! Когда я вернуться, я рассказать племя о чудеса!

Он продолжал свое путешествие в глубинах, не зная, что ждет его дальше в этом удивительном мире видений, и какие еще перевоплощения и испытания уготовила ему судьба на пути становления шаманом.

Серебряный свет луны тонкими струями просачивался сквозь густую листву многовековых деревьев, рисуя причудливые тени на покрытой опавшими листьями земле. Ночной лес жил своей потаенной жизнью – изредка вскрикивали ночные птицы, шуршали невидимые зверьки в кустарниках, едва слышно шелестела листва под порывами прохладного ветра.

Рол лежал на влажном речном берегу, чувствуя, как его тело постепенно меняется. Превращение началось сразу после погружения в священные воды древней реки – его кожа покрылась серебристой чешуей, пальцы соединились перепонками, а легкие научились извлекать воздух из воды. Теперь он был Ролом-рыбой, существом, способным видеть невидимое и проникать в тайны водного мира.

Зрение Рола изменилось до неузнаваемости. Он различал мельчайшие частицы, парящие в толще воды, замечал тончайшие оттенки света, играющие на чешуе проплывающих мимо рыб. Каждый плавник его нового тела повиновался малейшему усилию мысли, позволяя двигаться с поразительной точностью и грацией.

Чувство небывалой свободы наполнило Рола. Он нырял в бездонные глубины, где никогда не бывал солнечный свет, а затем одним мощным движением поднимался к поверхности, где играл с серебристыми лунными лучами, пронизывающими водную гладь.

Внезапно поверхность воды взорвалась брызгами. Рол ощутил, как мощная сила выдернула его из родной стихии. Над ним нависла гигантская лапа медведя с когтями, сияющими золотистым светом. В следующее мгновение тяжелое тело зверя обрушилось на него.

Боль не пришла. Вместо неё Рол почувствовал новое преображение: чешуя превращалась в густую шерсть, плавники вытягивались в мощные конечности. Его разум расширялся, впитывая в себя первобытную силу леса.

Теперь он был огромным золотистым медведем. Земля дрожала под его тяжелыми лапами, когда он прокладывал путь через лесную чащу. Каждый его шаг был наполнен уверенностью, тело пульсировало невиданной силой. Он с легкостью перепрыгивал через поваленные деревья и глубокие расщелины.

Обостренные чувства открыли перед Ролом новый мир. Он слышал шорох каждого листа на ветру, различал запахи цветов и животных за многие версты вокруг. Его когти с легкостью сдирали твердую кору вековых деревьев, а челюсти могли сокрушить самые прочные кости.

Пробираясь через густой подлесок, Рол-медведь встречал других животных. При каждой такой встрече он ощущал, как часть его сущности перетекает к новому существу. Золотые нити, похожие на молнии, соединяли их нервные системы, позволяя обмениваться опытом и ощущениями.

Стая диких волков неожиданно пронеслась мимо него. Их стройные, мускулистые тела двигались с удивительной слаженностью, глаза горели диким огнем первобытной свободы. Не задумываясь, Рол позволил своему разуму скользнуть следом за ними, и мгновение спустя он уже был вожаком этой стаи.

Теперь Рол чувствовал себя волком – быстрым, выносливым, неукротимым. Он мчался впереди своих братьев, едва касаясь земли. Трава сгибалась под его лапами, но тут же выпрямлялась, когда он пролетал мимо. Ветер свистел в ушах, принося сотни запахов леса и потенциальной добычи.

Единство со стаей наполняло Рола новыми ощущениями. Каждый волк был продолжением его самого, они двигались как единый организм, понимая друг друга без слов, общаясь взглядами и едва заметными движениями. Их бег был подобен древней, первобытной песне, восхваляющей силу природы и радость свободы.

Внезапно их стремительное движение было прервано появлением странной фигуры. Перед стаей возник человек, похожий на соплеменника Рола, но его лицо скрывала блестящая каменная маска с узкими прорезями для глаз. В руках он держал кожаные мешки, из которых вырывались языки пламени.

Не успел Рол-волк среагировать, как незнакомец метнул горящие мешки в стаю. Воздух разорвал оглушительный взрыв, несколько волков отлетели в сторону, их золотые тела рассыпались искрами в воздухе. Остальные, включая Рола, уже поднимались на ноги, их глаза горели яростью и жаждой мщения.