Путь Первых. 1 часть. Здесь нет законов. Только инстинкты.

Вертя в руках найденную неподалёку стрелу, он погрузился в глубокие размышления о её происхождении. Она была явно непригодна для стрельбы, но, несомненно, создана руками его народа.

– Ходить – прошептал он, обращаясь к невидимому владельцу стрелы. – Ходить в эти земля?

В голове промелькнула мысль: неужели он напал на след соплеменника? Эта идея заставила его сердце забиться чаще. Возможность встречи с кем-то из своих в этих чужих, враждебных землях казалась одновременно невероятной и желанной.

Мысли унесли его к воспоминаниям о родных местах. Он родился на морском берегу, где шум волн был первым звуком, который он услышал, появившись на свет. Соплеменники в шутку называли его Рол – дитя моря, и в этом имени была доля правды – он всегда чувствовал неразрывную связь с бескрайними водными просторами.

Теперь же он шёл к далёким горам, следуя за великим переселением оленьих стад. Всё племя двинулось в этот опасный путь, но землетрясение разбросало их, и теперь он остался один в чужих землях, окружённый неизвестными опасностями.

– Гар… – пробормотал он, вспоминая вождя племени. – Твои глаза видели то, что скрыто от меня?

Он задумался о том, не был ли вождь не в себе, когда просил его найти давно потерянных братьев и сестёр. Какие злые духи изгнали его предков с земель сытости и безопасности? Какие древние беды заставили их покинуть благодатные края и отправиться в это бесконечное странствие? Но Рол бежал и бежал. День за днём.

Глубокая ночь окутала лес непроницаемым покрывалом тьмы, и звуки хищников, казалось, приблизились. Он напряжённо вслушивался в каждый шорох, каждый треск ветки, понимая, что любой из этих звуков может быть предвестником смертельной опасности.

Он снова взял в руки найденную стрелу, и его взгляд скользил по её изящным очертаниям. Дерево на изломе не успело потемнеть, и это открытие заставило его сердце биться чаще. Человек, выбросивший эту стрелу, был здесь совсем недавно. Возможно, он всё ещё где-то рядом, затаившийся в ночной тьме, наблюдающий за ним из своего укрытия.

– Искать – прошептал он, сжимая стрелу. – Я найти тебя!

Глаза его расширились от осознания – он должен идти за ним сейчас. Если он потеряет след, то, возможно, больше никогда не найдёт того, кто так умело скрывает свои следы. Он лишится последней надежды на спасение, на воссоединение со своим племенем.

Сердце колотилось от волнения и страха, адреналин бурлил в крови, обостряя все чувства до предела. Он осознавал, что чудом заметил следы прошлого костра и эту сломанную стрелу. Что, если он упустит эту возможность? Эта мысль терзала его, не давая покоя.

«Может нужна помощь?» – внезапно пронеслось в его голове. Возможно, он ранен или болен, не способен защитить себя от опасностей ночного леса. Один в дикой природе, в ночь охоты хищников, долго не протянуть.

– Ну-ра-кам! – решительно произнёс он, поднимаясь на ноги. – Я должен найти тебя!

Он начал тушить костёр и собирать свои немногочисленные пожитки. Каждое движение было отточенным, выверенным годами жизни в диких условиях. Он понимал, что надо спешить. Каждое мгновение могло стоить жизни – и ему, и тому неизвестному, чей след он обнаружил.

С этими мыслями он шагнул в темноту леса, полный решимости найти таинственного незнакомца. Его сердце билось в унисон с пульсацией ночного леса, а каждый нерв был натянут, как тетива лука перед выстрелом. Впереди ждала неизвестность, полная опасностей и тайн древнего мира, но он был готов встретить их лицом к лицу, движимый древним инстинктом выживания и непреодолимым желанием разгадать загадку таинственного незнакомца.

Он натянул лук, осматриваясь вокруг в поисках подходящего оружия ближнего боя. Из кучи собранных дров он выбрал палку покрепче, которая должна была стать его дубинкой.

– Ха-рум! – внезапно воскликнул он, озарённый новой идеей. – Горящий камень!

Мысль пронзила его разум – а что, если поджечь конец палки? Тогда он сможет освещать себе путь во тьме и отпугивать хищников.

Не теряя времени, он приступил к изготовлению более совершенного оружия. Выбрав крепкий камень, он привязал его к палке кожаными ремнями из поясного мешка. Затем, собрав смолу с соседнего дерева и смешав её с тёртой травой, он нанёс эту смесь на камень. Эта композиция должна была гореть дольше, чем просто дерево, и, возможно, отпугивать волков во тьме.

– Мо-аркх-та! – гордо проговорил он, поднимая своё новое творение. – Огненная палка!

Завершив работу над дубинкой, мужчина провёл несколько пробных ударов, представляя перед собой разъярённого хищника. Его мускулистые руки, покрытые шрамами, с лёгкостью рассекали воздух. Оружие ощущалось как продолжение его тела – идеально сбалансированное, смертоносное. Удовлетворённый результатом, он погрузился в густую тьму леса, каждым чувством ожидая внезапного нападения.

Самодельный факел выхватывал из темноты причудливые фрагменты окружающего мира. Жёлтые всполохи пламени плясали на влажной земле, где отчётливо виднелись следы человека. Лицо охотника разгладилось от облегчения при виде этих отпечатков. Внезапно ночную тишину разорвал глубокий рык саблезубого тигра, донёсшийся из чащи. Мороз пробежал по коже мужчины, сердце забилось чаще, но он лишь крепче сжал дубинку и двинулся вперёд, повинуясь древнему зову предков – помогать соплеменникам.

Путь его был нелёгок. Колючие ветви цеплялись за одежду, сплетённую искусными руками женщин племени. Когда густые заросли расступались, он ускорял шаг, пробегая открытые пространства, где чувствовал себя особенно уязвимым. Иногда охотник приглушал факел, оставляя лишь тлеющий конец, а затем снова раздувал пламя, когда нужно было разглядеть следы.

Маршрут петлял среди древних великанов-деревьев и неприступных скал, будто проложенный рукой невидимого духа. Мужчина карабкался по крутым склонам, цепляясь за выступы камней огрубевшими пальцами. Он перепрыгивал поваленные стволы, обходил зияющие расщелины, где тьма казалась особенно густой и угрожающей.

Несмотря на все преграды, он уверенно следовал отпечаткам, оставленным человеком. В мерцающем свете факела то и дело мелькали настороженные глаза лесных обитателей: рыжие огоньки лисиц и серые тени волков. По пути мужчина подбирал подходящие камни – твёрдые, с острыми краями, способные превратиться в оружие, если нуждающийся в помощи соплеменник окажется безоружным.

Спускаясь вдоль извилистого скального уступа, охотник многократно пересекал натоптанные волчьи тропы. Внезапно в свете факела возникла тёмная масса – тело мёртвого волка. Прикоснувшись к нему, мужчина почувствовал остаточное тепло, ещё не покинувшее тело хищника. Это воодушевило его – значит, человек, оставивший следы, был совсем близко. Грубые, мозолистые пальцы нащупали глубокую рану на шее зверя – чистый, умелый удар ножом, принёсший быструю смерть.

«Кто из наших мог забрести так далеко? – размышлял охотник, пока его ноги неутомимо несли его вперёд. – И почему бежать?»

Древний лес жил своей извечной жизнью, наполненной таинственными звуками и тенями. Ночные хищники крались между деревьями, выслеживая добычу. Мелкие грызуны, учуяв опасность, зарывались глубже в свои норы. Бесшумные крылья сов рассекали воздух, когда те скользили между ветвями в поисках пищи. Постепенно облака расступились, и полная луна залила долину холодным серебристым светом, превращая кроны деревьев в причудливые черные силуэты на фоне звёздного неба.

Чем ниже спускался юноша, тем отчётливее слышался вой волков. Они кружили вокруг него, словно призрачные тени, но не решались приблизиться – пламя факела держало их на расстоянии. Боль от недавнего падения постепенно утихала, хотя при резких движениях всё ещё напоминала о себе острыми уколами.

Следы привели охотника к зияющему входу в пещеру, где они обрывались. У тёмного провала кружилась стая волков. Их носы жадно втягивали воздух, а глаза блестели в темноте, подобно маленьким жёлтым огонькам. Не раздумывая, мужчина с размаху метнул горящий факел прямо в середину стаи. Испуганные животные с визгом разбежались, поджав хвосты.

Но волки не сдавались так просто. Они выглядели истощёнными и жестокими, с взъерошенной серой шерстью и оскаленными клыками. Мужчина выхватил из-за пояса пращу и метнул несколько камней в самых наглых из них. Скуля от боли, стая отступила на время, но охотник знал – они вернутся. Волки на охоте никогда не отпускают добычу легко. Они могут преследовать жертву часами, даже днями, изматывая её своим постоянным присутствием, выжидая момент слабости.

Мужчина решительно направился в узкий проход, промытый дождевыми потоками много лун назад. Брошенный факел поджёг сухую траву у входа, создавая огненный барьер между охотником и волками. Углубляясь в пещеру, он внимательно изучал каменный пыльный пол в поисках следов. Изредка виднелись тёмные пятна крови, от которых сердце охотника сжималось в тревоге – человеку, которого он преследовал, определённо требовалась помощь.

– Эгь-эгь! – негромко позвал он, но лишь эхо ответило ему, разносясь по каменным коридорам.

Он нырнул в один из узких проходов, надеясь, что тот приведёт его к соплеменнику. Но чем глубже он продвигался в темные недра земли, тем мрачнее становилась картина. На шершавых стенах пещеры темнели кровавые отпечатки ладоней, словно кто-то, истекающий кровью, искал опору в этом подземном лабиринте. Он обнаружил несколько мест, где явно горели костры, – круги из камней с почерневшими от сажи центрами, – но каждый последующий костёр был всё меньше и слабее. Словно силы разведшего их человека таяли с каждым шагом.

– Йа-агга! Здесь есть кто-живой? – вновь позвал охотник, вглядываясь в темноту.

Путь через пещерные лабиринты был изнурительным. Порой охотнику приходилось протискиваться через настолько узкие лазы, что скала буквально сдавливала его тело со всех сторон. Холод и сырость проникали до костей, а воздух был пропитан запахами плесени и гниющих останков мелких животных. Каждый вдох давался с трудом, словно сами духи подземелья не желали делиться своим дыханием с живым человеком. Стены пещеры казались не просто холодными – враждебными, как будто они жаждали заключить незваного гостя в вечные объятия камня.

В памяти всплыли рассказы старейшин племени о злых духах пещер, карающих тех, кто осмеливается нарушить их покой.

– Огонь отгоняет духов, – прошептал охотник, жалея, что не сохранил факел. Он старался отогнать эти мысли, не поддаваться страху, который холодными пальцами сжимал его сердце, но ощущение опасности нарастало с каждым шагом.

Стаи летучих мышей, потревоженные его появлением, с пронзительным писком кружили под низкими сводами, создавая иллюзию живого, дышащего потолка. В этих подземных владениях царила неестественная тишина, нарушаемая лишь шорохом крыльев и далёким журчанием подземных вод. Здесь не было привычных звуков леса – ни пения птиц, ни шелеста листвы, ни треска ветвей под лапами животных.

Внезапно взгляд охотника выхватил яркие всполохи красного цвета на бледно-серых стенах пещеры. Кровавые отпечатки ладоней, оставленные кем-то, кто, судя по всему, терял последние силы. Он тут же вспомнил легенды о пещерных медведях – огромных тварях, способных одним ударом лапы снести человеку голову. Сердце забилось в бешеном ритме, словно пытаясь вырваться из груди.

Превозмогая страх, охотник ринулся вперёд. Желание найти и спасти раненого соплеменника оказалось сильнее животного ужаса перед возможной встречей с чудовищем подземелий. Он бежал, пока не выскочил на небольшую площадку, освещённую призрачным серебристым светом, проникающим через трещины в потолке пещеры.

И там, у маленького костра, сидела девушка. Она была одета в шкуры, расписанные узорами, не похожими на те, что носили женщины его племени. Её бедро было обнажено, а глубокая рана продолжала сочиться кровью, несмотря на попытки остановить кровотечение свежей шкурой.

– Йа-огга! Рагу-мн! – воскликнул он, делая жест, означающий отсутствие враждебных намерений. – Я пришёл помочь! Не бойся меня!

Жалость к раненой незнакомке охватила его, но, когда он попытался приблизиться, девушка с неожиданной для её состояния прытью вскочила на ноги. Её огромные, как у испуганной лани, глаза расширились от ужаса. Она попыталась убежать, хромая и морщась от боли при каждом шаге, но продолжала двигаться вперёд, словно в её жилах текла не кровь, а жидкий огонь. Он поспешил за ней, крича, что не причинит вреда.

– Стой! Я не враг! Я помогать тебе! – кричал он на языке своего племени, не зная, понимает ли она его слова.

Погоня по узким коридорам пещеры превратилась в настоящее испытание выносливости. Едва протискиваясь через тесные проходы, он преследовал незнакомку, забыв обо всем, кроме необходимости помочь ей. Она кричала от боли, но продолжала бежать, словно от её жизни зависело что-то невероятно важное.

– Пум-ра! Пум-ра! – выкрикивала она слова, которых он не понимал.

Внезапно за спиной охотника раздалось громкое сопение и низкий, утробный рык. Обернувшись, он увидел огромную тень медведя, выросшую из темноты пещеры. В этот момент все мысли о собственном спасении покинули его голову. Он думал лишь о раненой девушке. Бросившись вперёд, он догнал её и подтолкнул к видневшемуся впереди выходу. Он понимал, что они оба ранены и что медведь легко может настичь их, но не мог бросить её на растерзание чудовищу.

– Быстрее! – крикнул он, поддерживая её за талию. – Медведь идёт!

Наконец, они выбежали из пещеры. Над головой раскинулось бескрайнее небо, усыпанное звёздами, и полная луна, а на краю мира уже начинал разгораться рассвет, окрашивая восточный горизонт в нежные розовые тона. Утренняя свежесть наполнила лёгкие охотника, прогоняя затхлый воздух подземелий.

Из глубоких размышлений о красоте окружающего мира, о вечности гор и таинственной силе природы, его внезапно вырвал болезненный стон. Девушка, которую он спас, рухнула на землю. Её лицо стало бледным, как первый снег на вершинах гор, дыхание – прерывистым и тяжёлым. Глина и пыль пещер, покрывшие её лицо, скрывали черты, но большие карие глаза, обрамлённые длинными ресницами, смотрели на него с болью и страхом, словно загнанный зверь, не знающий, чего ожидать от встреченного охотника.

– Всё хорошо, – прошептал он, опускаясь рядом с ней на колени. – Я друг. Я помогу.

Когда она потеряла сознание, он бережно поднял её на руки и направился к далёким дымам своего племени. Впереди их ждала долгая дорога, полная опасностей, но он был готов пройти её до конца, чтобы спасти эту странную девушку из неизвестного племени.

Дрожащими, испачканными кровью пальцами незнакомка пыталась закончить обмотку раны, прерванную его неожиданным появлением. Шкура, служившая ей повязкой, соскальзывала с кровоточащего бедра, не желая держаться на месте.

Рол осторожно приблизился к ней, демонстративно подняв открытые ладони – древний жест мира, понятный любому племени. Оружие он предусмотрительно оставил за спиной, понимая, что напуганная женщина может воспринять его как угрозу.

– Я помочь рана твоя, – произнёс Рол максимально мягко, придавая своему обычно низкому голосу успокаивающие интонации.

К его искреннему облегчению незнакомка слабо кивнула, принимая предложенную помощь. В её больших глазах, полных боли и настороженности, мелькнул проблеск доверия. Молодой охотник с удивлением понял, что, несмотря на явные различия в их внешности и одежде, они могут понимать язык друг друга. Это открытие наполнило его сердце надеждой и пробудило неутолимое любопытство.

Пока Рол осторожно исследовал рану, стараясь не причинять лишней боли, девушка с нескрываемым интересом изучала его. Её тонкие пальцы, всё ещё дрожащие от пережитого ужаса, осторожно касались его одежды, ощупывая незнакомую выделку шкур и необычный покрой. Взгляд скользил по его лицу, рукам, амулетам на шее, и Рол видел в её глазах смесь удивления и любопытства – он был таким же человеком, как она, но явно из другого, незнакомого ей мира.

Теперь, когда появилась возможность рассмотреть незнакомку внимательнее, Рол отметил её необычную для женщин его племени внешность. Она была высокой и гибкой, с телом, закалённым жизнью в диких условиях. Смуглая кожа покрыта узором мелких шрамов – немыми свидетелями опасной жизни в дикой природе. Одежда девушки была искусно выделана из тонких шкур, украшенных простым, но изящным орнаментом, совершенно непохожим на узоры его племени. Длинные чёрные волосы заплетены во множество тонких косичек, перемежающихся разноцветными камешками, бусинами из кости и клыками хищников – вероятно, личными охотничьими трофеями.

Рана на её бедре выглядела страшно. Клыки волка, напавшего на девушку, разорвали крупный сосуд, и кровь продолжала сочиться, несмотря на все попытки остановить кровотечение. Края раны были рваными, с выступающими обрывками плоти. Молодой охотник понимал: без должного ухода неминуемо начнётся нагноение, что в условиях дикой природы означало медленную и мучительную смерть.

– Рол, – представился охотник, решив начать их знакомство, чтобы отвлечь девушку от боли. – Племя моё потерять после гнев земли.

– Лиа, – ответила она, морщась от болезненных ощущений, но всё же пытаясь изобразить слабую улыбку на бледном лице.

Они коротко обсудили их недавнее стремительное бегство от разъярённого медведя в тёмных извилистых коридорах пещеры.

– Медведь найдёт еда другая, – заметила Лиа, стараясь казаться храброй, хотя её голос предательски дрожал от боли. – Мне нужна помощь, Рол. Ты… помогать мне?

В её словах звучала одновременно надежда и страх – страх перед неизвестным чужаком и отчаянная надежда на спасение.

– Как ты одна жить здесь? – спросил Рол, жестом обводя окружающие их дикие земли. Его взгляд скользил по бескрайним лесам и суровым горам, осознавая, насколько трудно должно быть одинокому человеку выживать среди этих опасностей. – Где твоё племя?

Лицо Лиа исказилось от новой волны боли, пронзившей её тело, но она нашла силы ответить.

Девушка попыталась подняться на ноги, но Рол мягко, однако решительно уложил её обратно. Даже неопытному взгляду было очевидно, что с такой раной самостоятельное передвижение невозможно.

– У меня есть еда и убежище, – произнесла она с усилием, прерываясь, чтобы перевести дыхание. – Идти со мной, я показать. Там… там безопаснее.

Рол понимающе кивнул, отчётливо осознавая, что она не сможет идти сама.

– Я нести тебя, – сказал он твёрдо, не оставляя места для возражений.

Джунгли вокруг них были полны жизни. Буйство красок поражало даже Рола, привыкшего к красотам дикой природы. Яркие цветы всех оттенков небесной радуги соседствовали с сочной зеленью листвы. Гигантские папоротники раскинули свои ажурные ветви, отбрасывая причудливые узорчатые тени на влажную землю. Лианы свисали с могучих деревьев, образуя настоящие зелёные занавеси, за которыми могла скрываться как добыча, так и смертельная опасность.

Воздух был напоен сладковатым ароматом цветов и острым запахом влажной земли. Вдалеке слышалось мелодичное журчание ручья, а в кронах деревьев перекликались экзотические птицы, чьи яркие разноцветные перья временами мелькали среди густой листвы. Высоко в лазурном небе, у самого ослепительного солнечного диска, парили величественные орлы, их тёмные силуэты были едва различимы на фоне слепящего света.

Рол бережно поднял Лиа на руки, стараясь не потревожить её рану. Она оказалась лёгкой, будто иссушенная временем древесина, и пугающе бледной. Кожа девушки была холодной на ощупь, что заставило молодого охотника тревожиться ещё сильнее – потеря крови явно сказывалась на её состоянии. Сейчас она напоминала не охотницу, какой предстала в пещере, убегая от медведя, а скорее беззащитного детёныша, нуждающегося в защите и заботе.

Он нёс её в направлении, которое она указывала дрожащей от слабости рукой. Путь оказался долгим и трудным. Солнце успело пройти большую часть своего дневного пути по небосводу, когда они наконец достигли небольшой, но удивительно уютной пещеры, искусно спрятанной среди густых зарослей колючего кустарника.

Убежище оказалось сухим и надёжным, словно сама Мать-Земля создала этот приют специально для защиты от всех опасностей дикого мира. У входа всё ещё тлел большой костёр, разведённый, вероятно, ещё до охоты Лиа. Его угли излучали слабое тепло, но почти утратили первоначальный жар. По всей пещере была расставлена грубая глиняная посуда – миски, горшки, примитивные кувшины. Они были похожи на те, что изготавливали женщины в племени Рола, и это сходство снова напомнило молодому охотнику, как далеко он ушёл от родных мест.

Лиа, несмотря на крайнюю слабость, потянулась к сучьям у костра, на которых было развешано вяленое мясо. Она оторвала кусок с видимым усилием и протянула Ролу:

– Есть, тебе нужны силы, – сказала она тихо, но настойчиво.

Рол с благодарностью принял угощение, но его внимательный взгляд продолжал исследовать пещеру. Из неё вели таинственные ходы куда-то вглубь горы, теряясь во мраке. Эти тёмные проходы одновременно пробуждали в молодом охотнике любопытство и настороженность.

– Есть ещё кто-то из племени твоя? – спросил он, указывая на загадочные туннели.

Лицо Лиа мгновенно преобразилось, словно чёрная грозовая туча заслонила солнце. Её глаза, только что светившиеся благодарностью, теперь наполнились болью и яростным гневом.

– Племя злых духов, – начала она, и её голос дрожал от еле сдерживаемой ярости, – убивать все люди моего племени и есть их мясо. – Она сделала паузу, словно собираясь с силами для продолжения этой страшной истории. – Вождь злых духов искать по всей Великой Долине Тумана всех моих братьев и сестёр. Он не остановиться, пока не убить всех нас.

Рол удивлённо посмотрел на неё, пытаясь осмыслить услышанное:

– Где быть? Эти… злые духи?

Лиа утвердительно кивнула, её глаза горели неистовым огнём гнева и болью невосполнимой утраты:

– Да, быть здесь. Они убить много моих людей. – Её голос становился всё громче, превращаясь почти в крик отчаяния. Она била себя кулаком в грудь, словно пытаясь выплеснуть всю боль, годами накопившуюся в её сердце. – Теперь я не знать, где все мои братья и сёстры. Я.

Рол молча смотрел на неё, ощущая, как сострадание и желание защитить эту отважную девушку наполняют его сердце. Он принял решение: что бы ни случилось, он не оставит Лиа одну в этом опасном мире, полном древних чудовищ и загадочных племён. Теперь их судьбы были связаны общей нитью – нитью выживания в беспощадном мире первобытных джунглей.

Слова девушки гулким эхом растекались по своду пещеры, и Ролу чудилось, будто в них заключены страдание и ужас её целого племени, отголоски вековой борьбы за выживание.

С бесконечной осторожностью он уложил израненное тело Лии перед трепещущим пламенем костра, остро осознавая: без скорой помощи рана унесёт её жизнь, поглотит либо кровопотерей, либо гниением плоти. Лия, словно прочитав его мрачные мысли, заговорила слабым голосом о растениях, что следовало собрать у извилистой реки.

– Кора старого дерева с раскидистыми ветвями, – шептала она, прерываясь от боли, – та, что горька на вкус, но отгоняет духов болезни из плоти… Листья Шуа, останавливающие бег крови и заставляющие плоть срастаться быстрее… Корень, что успокаивает боль и изгоняет дурные сны… И мох – мягкий, впитывающий кровь, защищающий от злых духов грязи…

Впечатывая каждое слово Лии в память, Рол оставил её у пылающего костра, подбросив несколько сухих, массивных ветвей. Огонь благодарно взревел, разбрасывая причудливые тени по каменным стенам. Обернувшись напоследок, он увидел её – распростёртую на заботливо разложенных им шкурах. Стройное тело девушки казалось сейчас таким хрупким, беззащитным. Правая нога, обмотанная наспех сделанной повязкой из мягкой звериной шкуры, покоилась на свёрнутом мехе. Алые пятна проступали сквозь грубую повязку – безмолвное свидетельство глубокой раны, полученной во время охоты.

Лицо Лии теперь выглядело бледным, измождённым от терзающей боли и подступающей лихорадки. Её длинные тёмные волосы, что она всегда так старательно заплетала в тугие косы, сейчас беспорядочно разметались по шкурам, влажные от холодного пота. Но даже сквозь страдания её глаза – большие, выразительные – оставались открытыми, внимательно следя за каждым его движением.

– Ты уверен, что сможешь один? – её голос, обычно звонкий как весенний ручей, сейчас был лишь тихим хриплым шёпотом.

Рол заставил свой голос звучать с уверенностью, которой на самом деле не ощущал в глубине духа.

– Не бояться, Лия. Я скоро быть.

Она слабо кивнула, на мгновение прикрыв веки, словно даже этот короткий разговор истощил остатки её жизненных сил.

– Будь осторожен, – прошептала Лия, снова открывая глаза и пытаясь изобразить улыбку на потрескавшихся губах. – И возвращаться быстро.

Рол опустился рядом с ней, бережно коснулся её пылающего лба. Жар усиливался, словно злые духи разводили костёр в её теле. Он знал – время утекает быстрее речной воды. Склонившись, он легко коснулся губами её щеки, ощутив солоноватый привкус пота.