В общем то, ничто не препятствует тому, чтобы поэт считал этот «стыд» своим «позором», т.е. ему не нравилось эти сонеты даже просто предъявлять миру, не открывая имени адресата.
Рассмотрим сонеты другу.
Весьма сомнительно, чтобы сонеты с хвалой красоте друга поэт считал своим «позором», стыдился их.
Остаются три сонета 40—42, где был отражён конфликт с другом из-за возлюбленной поэта. И в этом конфликте, действительно, ситуация, в которой оказался поэт, для него очень неприятна.
Поэт потратил время и свой талант на выяснение отношений с другом – написал три сонета. Но нет препятствий поэту также посчитать эти сонеты своим «позором», как оскорблённого человека и как поэта, употребившего высокую поэзию на пустые разборки.
Может быть, отсюда намёк на «пустые вещи» в сонете 72?
Как утверждать, так и отрицать это, оснований недостаточно.
Рассмотрим сонеты возлюбленной.
Здесь, из сонета 36, видна ситуация, нежелательная ни для адресата, ни для поэта, и стремление уйти от неё, а именно, избежать огласки отношений.
Другими словами, только в случае огласки имён участников сонеты становились «позорны» и для поэта, и для возлюбленной.
Но в сонете 72 сказано о том, что «позор» поэта не связан с оглаской, т.е. поэт и без того считает некие сонеты недостойными.
Однако, ни череда сонетов 21—36, ни 43—52, ни 56—61 не содержат ни оскорбительных высказываний, ни обидных ситуаций.
В сонете 32 есть намёк на то, что стихи поэта в будущем в сравнении «уступят каждому перу», т.е. поэт несколько принижает их оценку в сравнении с чужими, ещё не написанными, сонетами, но сейчас, там же, поэт называет их «кладом любви».
Поэтому этот намёк в сонете 32 не подходит на роль «позора» поэта.
Таким образом, пока только возлюбленную можно исключить из числа возможных адресатов сонета 72.
Для того, чтобы исключить ещё кого-то из претендентов в адресаты, необходимо внимательнее проанализировать основной текст сонета 72.
Логично начать со сравнения с сонетом 71, где адресат известен.
Сразу видна разница в ценности для поэта любви адресатов сонетов 71 и 72.
Если в сонете 71 речь идёт о смерти любви «пусть твоя любовь умрёт со мной», то в сонете 72 наоборот – строки 9—10: «пусть верная любовь не предстанет фальшивой, когда ты, хваля меня, скажешь неправду – О lest your true love may seem false in this, That you for love speak well of me untrue».
Это говорит не только о том, что ценность этой «любви» гораздо выше для поэта, но и о том, что одна рекомендация относительно любви прямо противоположна другой.
В сонете 72 не идёт и речи о том, что любовь адресата должна умереть.
Этого уже достаточно, чтобы считать эти утверждения противоречивыми, и по правилу 4 «свода неизменных правил» исключить из претендентов в адресаты родственника поэта – адресата сонета 71.
Более того, адресату сонета 72 совсем не рекомендуется скрывать себя от мира, как в сонете 71, наоборот, поэт опасается только излишней (неправой) хвалы в свой адрес со стороны адресата, которая даст миру повод считать такую любовь фальшивой.
Это ещё одно противоречие, указывающее на другого адресата, но оно уже избыточно.
Попутно, разные адресаты в сонетах 71 и 72 подтверждают разных адресатов в сонетах 17 и 18.
Другими словами, ещё раз подтверждают «родственника» в сонетах 1—17.
Таким образом, адресат сонета 72 определён, и это – друг поэта.
Насколько высоко поэт ставит дружбу, называя её любовью, мы видели ранее в сонетах 20 и 42.
Ещё одним возможным объяснением, помимо ранее изложенного, столь невысокого мнения Шекспира о сонетах другу может быть то, что на момент создания сонета 72 было написано всего 14 сонетов другу, тогда как 17 родственнику, 32 возлюбленной и 7 философских сонетов. Шекспир мог быть недоволен тем, что не успел выразить другу всё, что хотел.
Также, как и в сонете 71, в сонете 72 прослеживаются обстоятельства его написания. Снова это – указания, как в сонете 71, и сходная с сонетом 71 структура рекомендаций (о памяти, о любви, об огласке, о причинах) и одинаковый посыл: «когда умру».
Поэтому есть основания и сонет 72 также считать письмом, подготовленным (ведь поэт не умер) для отправки, на случай смерти поэта.
А это, в свою очередь, означает, что и друг поэта также был очень далеко в момент написания сонета 72, как и родственник поэта в момент написания сонета 71.
Сонет 73
Продолжает тему смерти поэта, но отличается и ракурсом, и структурой от прощальных писем-завещаний.
Он скорее похож на сонеты 62—68 философской череды тем, что подводит некий обобщающий итог, выражает благодарность и хвалу за любовь, несмотря на близкую смерть.
При этом, как и во многих философских сонетах, поэт больше говорит о себе, чем об адресате.
Сонет 73. Оригинальный текст
That time of year thou mayst in me behold
When yellow leaves, or none, or few, do hang
Upon those boughs which shake against the cold,
Bare ruined choirs, where late the sweet birds sang.
In me thou seest the twilight of such day
As after sunset fadeth in the west,
Which by and by black night doth take away,
Death’s second self, that seals up all in rest.
In me thou seest the glowing of such fire
That on the ashes of his youth doth lie,
As the death-bed whereon it must expire,
Consumed with that which it was nourished by.
This thou perceiv’st, which makes thy love more strong,
To love that well which thou must leave ere long.
Но, в отличие от философских сонетов, в сонете 73 существует обращение к адресату. Поэтому необходимо определить, кто же этот адресат.
На то, что сонет 73 не является письмом, как сонеты 71 и 72, указывает нюанс «ты видишь во мне» во всех трёх катренах, который говорит, что адресат был способен видеть поэта в момент написания сонета 73, другими словами – был не слишком далеко от поэта.
Рассуждения же о некоем поэтическом образе в этой фразе уводят нас в область поэтической фантазии и не дают никакой информации.
Тогда получается, что ни родственник, ни друг не могут быть адресатами сонета 73, ведь они, как мы выяснили ранее, были далеко во время болезни поэта.
Но тогда, может быть, этот адресат – возлюбленная поэта, которая оказалась рядом, когда поэт заболел?
Необходимо, в первую очередь, проверить эту возможность, просмотрев предыдущие сонеты к возлюбленной.