Возвращение. Пентхаус
Он снова стал буравить меня своим холодным взглядом.
Мне хотелось уйти, это желание, не покидавшее меня, достигло пика. И не от злости и ненависти, сколь от усталости. Тяжело встав, я направился к входной двери. Поймав себя на мысли, что надо попрощаться, развернулся и, поклонившись, выпалил Крыжовскому стихами:
«Спасибо Вам за всё,
Но мозг мой так устал.
Хочу я выпить, потом скорее закусить,
И если мне удастся, то бред весь этот – позабыть
Но видя взгляд Ваш, понимаю,
Что завтра мы начнём опять, копать, искать и находить.
Поэтому скажу Вам: «arrivederci»,
До завтра, просветитель мой!!!»
И вышел, хлопнув дверью, оставив его одного обдумывать мой последний финт.
Он остался один, и я один. С той лишь разницей, что у меня были перспективы.
Сев в машину, я достал визитку и набрал номер. После 4 гудков Анна взяла трубку.
– Анна Вячеславовна? Самый честный налоговый инспектор в стране? – обратился я с официальным тоном.
– Да, – ответила она, – а это звонит самый искусный пикапер страны, или самый неопытный? Который из них? – Анна явно имела хорошее чувство юмора, и умело парировала моё вступление.
– Вижу Вы раскусили меня, Анна, – констатировал я.
– Я же инспектор, раскрывать деяния – моя работа – мои чувства подсказывали, что она улыбается на том конце провода.
– Анна, давайте сегодня вечером сходим в клуб, послушаем музыку, потанцуем, отдохнём от тяжёлого дня – заманивал я её.
– Вы знаете Виктор, это не похоже на Вас, так галантно приглашать даму. От неожиданности я соглашусь, пожалуй, – и она рассмеялась.
– Отлично, тогда я осмелюсь попросить Вас, прислать мне СМС с вашим адресом, и в 20-00 я буду у Вас – вживался в образ джентльмена я.
– Хорошо, – согласилась она, – только я предпочитаю перейти на «ты». Так будет легче слушать живую музыку.
– Только «за», – облегчённо произнёс я и завершил вызов.
Этот звонок приободрил меня, что-то должно же было быть в этом мире хорошего. Сегодня была пятница, и в клубе «Мефисто» будет тесновато – надо забронировать столик. Сделаю это по возвращении домой.
При пуске автомобиля, автоматически включился кондиционер и радио. Под нарастающий шум работы вентилятора из динамиков потёк убаюкивающий голос Джима Моррисона:
«People are strange when you're a stranger
Faces look ugly when you're alone
Women seem wicked when you're unwanted
Streets are uneven when you're down»
Глава 5.
Вечер пятницы, ох уж этот вечер пятницы. В любом мире, любом измерении он несёт одинаковую цель – разгрузиться от тягот прошедшей недели, сделать ответ всем невзгодам, послав всё к чёрту и уйти в отрыв.
Анна вышла из парадной и направилась ко мне. На ней было лёгкое платье лазурных оттенков. Платье подчёркивало изгибы её фигуры, пышущей молодостью и красотой. Она источала зашкаливающую сексуальность.
– Я готова, куда едем? – подойдя вплотную, спросила она.
– В Александровском парке есть отличное место, мы едем туда, столик наш ждёт.
Место было действительно отличное, приятное ресторанное пространство на первом этаже и пространство музыки и танца в цоколе, с хорошей звукоизоляцией. Ты ешь, выпиваешь, а потом спускаешься вниз и уничтожаешь всё накопленное сверху. Нам принесли шампанское, и я поднял первый тост: «За наглую смелость, которая свела нас сегодня тут», Анна заливисто рассмеялась, чем привлекла внимание мужчин за соседними столиками. Этот солнечный смех ещё не раз заполнял пространство ресторана. Аня оказалась со мной на одной волне: ей нравились мои шутки, она не стеснялась в чувствах, задавала откровенные вопросы и получала не менее откровенные ответы. Под конец ужина, она знала обо мне многое, впрочем, как и я о ней. Довольно странно рассказывать в чужом мире про себя из своего мира, как будто рассказываешь про другого человека.
Она была старшим инспектором, не замужем, живёт одна в квартире, которая ей досталась от бабушки – идеальный вариант для альфонса. Несмотря на моё утреннее поведение, я чем-то её зацепил, как она сказала: «В тебе что-то есть, как будто ты не отсюда».
На короткий промежуток времени наш разговор прервался, я сидел, откинувшись в кресле, и наблюдал её красоту. Только сейчас осознав, что ранее никогда не встречал женщин, которые были бы так красивы, так умны и так притягательны. Именно притягательны. Меня тянуло к ней, магнетизм был фантастический. Я не хотел, чтобы наша встреча заканчивалась.
–Пойдём танцевать, – вырвала меня из пут раздумий Анна, – пора отдаться танцу.
Она взяла меня за руку и увлекла на цокольный этаж, где грохотала танцевальная музыка.
– Танцы, это моя вторая страсть, – прокричала она мне на ухо.
– А что за первая страсть? – поинтересовался я.
– Пока это секрет, – улыбнулась она и направилась вглубь двигающихся в такт людей. Её магнит действовал на меня, я следовал за ней.
Плавный переход и вступление All You Needs Is Now (Youth Kills Mix) наполнило помещение. Ритм? заданный Дюранами находил отклик в движениях толпы, словно большая волна, музыка захлестнула массы и увлекла в сильный круговорот.
Аня смотрела на меня взглядом обольстительницы, удава Каа, который заманивал в свои сети бандерлогов. Трудно было оторвать взгляд от неё. Трудно было остановиться любоваться ею. Её движения, как визуализация музыки, отражали ритмы. Паузы заполнялись кошачьими движениями, она изгибалась, позволяя платью подчёркивать её совершенное тело, струиться по нему, как тихая вода горной речушки ласкает камни. Она знала, что делает, я был в её власти. Яркий разноцветный свет вырвал капельки пота, блестевшие на её шее, свет мерцал в её развивающихся, вьющихся волосах, которые взлетая вверх падали на плечи. Она была идеальна, как модель с обложки Vanity FAir. И да, я не хочу, чтобы это имело конец. Я понимал, что мне нужно сейчас.
Мы выбрались из клуба на свежий воздух часов в 4 утра. Было светло, город остыл от дневной жары, а поливальные машины помогали ему в этом. Свежий утренний воздух, ощущение наступления нового дня, когда всё ещё впереди, ещё много чего можно успеть.
Мы подъехали к её дому. Оба были уставшие, натанцевавшиеся и, скорее всего, счастливые. Около парадной она взяла инициативу в свои руки и предложила встретиться сегодня вечером для прогулки по городу, чтобы ночью полюбоваться разводом мостов. Конечно, я был согласен.
– Так какая первая страсть? – мне было действительно очень интересно.
– Вот вечером и узнаешь, – ответила она, одарив меня своей магнетической улыбкой.
Домой вернулся около 6-ти утра. На ходу раздевшись, я завалился в кровать и мгновенно уснул.
Проснулся от дуновения холодного ветра. Ноги стали мёрзнуть, я попытался их спрятать под простыню, но этого оказалось недостаточно. С трудом открыл слипшиеся глаза, сфокусировавшись, увидел распахнутую дверь, ведущую на балкон, штора развивалась от буйствующего снаружи ветра. Мало чего соображая, встал с кровати и подошёл к двери. Что-то меня остановило и через мгновение замер, как вкопанный. За окном не светилось радостью восходящее солнце, не летали утренние ласточки, за окном бушевал ураган. Сильный шквалистый ветер клонил к земле деревья, заставляя дождь литься, практически горизонтально. На улице не было ни души, все сидели по домам, по своим мокрым домам. Обнажённый вышел за пределы своего убежища. Сильный, хлёсткий дождь начал лупить меня, заставляя жмуриться и укрывать лицо от стихии. В определённый момент я поймал себя на мысли, что мне этого не хватало там. Чуть приоткрыв глаза, я увидел, как ветер двигает автомобиль по дороге, вовлекая его в водяной поток, образовавшийся на дороге. Едва попав туда, автомобиль устремился вниз по улице, набирая скорость, беспомощно вращаясь в водовороте и всё для того, чтобы финишировать внизу улицы, в толпе своих собратьев, ударившись, заревев сигнализацией и застыть. Так они и стоят, мерцающие, орущие, столпившиеся и бессильные что-либо изменить. Прямо, как я, тут.
Покрывшись мурашками, я скользнул внутрь и закрыл за собой дверь. Прислонившись лбом к стеклу, я замер, из оцепенения меня вывел голос Вельцер: «Немного неприятно, наверное, обнаружить себя тут, неправда?».
Вздрогнув, я отшатнулся от двери. Будучи к ней спиной, я обшарил комнату взглядом. Сделав два шага назад, сдёрнул простыню с кровати и обернулся ею.
– Значит, эротикой Вы меня не побалуете, Виктор? – издевательски спросила она, – Ну да ладно, ещё не вечер.
Повернувшись к ней, я уставился на неё, всячески показывая своё недовольство.
Она восседала в кресле, в углу комнаты. В руках она крутила мундштук. Дуэль взглядов она выиграла, мне пришлось отвести глаза. Смахнув каплю дождя с носа, я обрёл дар говорить.
– Хотел бы услышать, что Вы здесь делаете, в моей квартире? – стараясь унять своё волнения, спросил я.
– Соскучилась. Хотела узнать, как продвигается продажа моего пентауса. Какие новости, есть ли потенциальные покупатели? – она остановилась и стала испытующе смотреть на меня. Потом вставила сигарету в мундштук и закурила. Выпустив глубокое сизое облако, она продолжила.
– Да, ладно, расслабься. Лучше присядь. По психологии, обнажённый стоящий человек чувствует себя уязвлённым перед сидящим одетым. Я к тебе по другому вопросу. Есть у тебя что-нибудь выпить? Иди, принеси, заодно и оденешься.
Особо немедля, я удалился в кухню. Подцепив в ванной спортивные штаны и футболку, вооружённый бокалом виски, вернулся в комнату.
– Мерси, – процедила сквозь зубы Вельцер, – Так вот, уважаемый Виктор Никитин, уверена, что Вам понравилась солнечная сторона жизни. Там действительно намного лучше, чем здесь, уж точно не заболеешь астмой.
Я изобразил на лице недоумение. Она отпила виски и глубоко затянулась сигаретой.
– Не думай, что я не знаю о чём говорю. Ты не просто так туда попал. Туда попадают только те, чья жизнь тут не представляет ничего приметного – серость, как и многое тут, беспросветная. Ты полжизни прожил, но чего ты достиг? Жалкой однушки на окраине города в муравейнике? Старого автомобиля? Холостяцкой жизни? Где жена, где дети? Что ты оставишь после себя. Ты, как муравей в муравейнике, несёшь свою соломинку на благо других.
Я молчал. Это просто сон, фантазия, надо проснуться и всё вернётся, всё светлое. Вельцер поднялась с кресла и направилась к окну. Отдёрнув штору, она посмотрела на мрачный пейзаж, открывавшийся за окном. Только сейчас я заметил, как она сильно сдала в возрасте: морщины испещрили её лицо, кожа на руках обтянула кости и съёжилась. За эти несколько дней она постарела лет на 10.
– Депрессия, – продолжила она, не отрываясь от зрелища, – вот, что рождает этот мир. Тебе ничего не хочется, только ходить на опостылевшую работу, пить виски по вечерам, думая, что ты себя чем-то занимаешь мужским, курить травку, когда последнее уже не помогает. Никаких перспектив, максимум смена автомобиля, не больше. А там…., – она сделала театральную фразу, левой рукой она теребила свой амулет с ящерицей, – …там солнце, радость, красивая женщина, а она действительно очень не дурна собой, и конечно масса возможностей. Твой двойник, в том мире, не просто хороший хирург, спаситель жизней, он ещё и неплохой инвестор на рынке недвижимости, подумать только, сколько возможностей.
А она, молодая, жизнерадостная, понимающая тебя и парящая с тобой на одной волне. Любовь, чувство, которое пробивает горы… Но всё это там.
После короткой фразы она развернулась и подошла вплотную ко мне. Вблизи, она была ещё старше и напомнила мне ведьму из старых английских сказок, не хватало только бородавки на носу. Испытующе смотря в глаза, она подвела итог.
– Есть ещё три дня, но не больше. Дальше только серость и смерть, – Она провела пальцами по моему подбородку – Решать нужно. Нужно решать. До скорой встречи.
Чеканя каждый шаг каблуками, она направилась к выходу, уже открывая дверь, она бросила: «У всего есть цена и у каждого. Чуть позже – сообщу свою, но оно того стоит»
Дверь хлопнула, выведя меня из оцепенения, я обвёл взглядом комнату и как подкошенный рухнул на диван, ещё несколько секунд и уснул.
-–
В палате стерильная чистота, одинокая кровать стоит посередине, в углу расположилась кушетка, на которой спит женщина и девочка 5 лет. В кровати лежит мужчина, как две капли похожий на Виктора, датчики информируют, что пульс в норме. Возле кровати сидит девочка, на вид 13 лет, и обеими руками, с трепетом, держит руку отца.
– Помню, как мы с тобой поехали вдвоём во Францию, в Ниццу, когда мама и Ритка заболели и не смогли лететь с нами. Мы с тобой взяли на прокат машину и путешествовали по Лазурному берегу, забираясь вглубь, ночуя в отелях, которые были пропитаны историей и духом юга Франции, посещали деревеньки, в которых не бывали туристы. Мне не надо было быть леди, я была сама собой. Я была с тобой, и всё внимание было мне, и я не делила тебя с мамой и Риткой. Пожалуй, это было одно из самых ярких моментов жизни. Пожалуйста, не уходи, Папочка. Не уходи, Папочка, проснись, – переходит она в крик.
-–
«Папочка. Не уходи, Папочка, проснись», – от детского крика я проснулся. Я протёр глаза и огляделся. Снова этот сон. Ощущение, что кричали тут, рядом, но в комнате никого. Недопитый бокал стоял на журнальном столике, рядом в пепельнице лежал истлевший окурок. Надежда, теплившаяся внутри, что ночные события – это сон, улетучилась. По пути на кухню я захватил оба предмета, чтобы стереть следы «дурного сна». Сегодня предстоял тяжёлый день.
Знакомая улица, знакомый дом, знакомый холл, знакомый лифт. Я его вызвал и бросил взгляд на табло этажей. Лифт двинулся сверху от Пентхауса. Первый этаж, двери открываются, я уже занёс ногу, чтобы сделать шаг внутрь, как натолкнулся на молодую особу, которая выходила из лифта.
– Извините, – автоматически выпалил я. Девушка растерянно посмотрела на меня, по ней было видно, что мысли её отстранили от происходящего.
– И вы меня, – пролепетала она и устремилась к выходу.
И вот мой палец давит на кнопку дверного звонка. Странно, зачем он тут, квартира тут одна, лифт сюда привозит уже допущенных людей. И кто эта девушка? Надо не забыть узнать у Крыжовского.
Лев Павлович, распахнул дверь: «Входите, я рад, что вы пришли без моего звонка. Я нашёл новую информацию, которая приоткрывает завесу тайны над моей, так сказать, женой».
Мы прошли в гостиную. Краем глаза я заметил на мониторе изображение ящерицы, что видел у Вельцер на амулете. Удобно расположившись на белом, кожаном диване, я решил взять инициативу в свои руки.
– Сегодня ночью ко мне приходила Вельцер. Она выглядела постаревшей на 10 лет. Сперва я думал, что это дурной сон, но оказалось всё правдой, – и я рассказал события этой ночи, не забыв упомянуть про детский голос, который меня разбудил.
Крыжовский внимательно слушал меня, приглаживая свою клинообразную бородку. Когда я закончил, он ещё немного молчал, а затем нарушил тишину.
– Похоже, многое начинает проясняться, – он подошёл к компьютерному столу, взял
оттуда несколько фотографий и принёс мне. Я начал изучать их. Там были репродукции старинных гравюр с изображением светских дам, у которых на шее висели амулеты, фото людей конца 19-го – начала 20-го веков, фото амулета, похожего на тот, что был у Вельцер, фото скал, взятые за основу для фона амулета.
– Это карельские скалы, место, где сделано это фото – Койлозива, не так далеко от Костамукши. Покопавшись в исторических архивах, я нашёл, что там, в период язычества зародился культ Бога Ящера. Ящер был дитём Матери Сырой Земли, который вознамерился стать Великим Богом, вступил в схватку со Сварогом, но проиграл её. Помните Георгия Победоносца, убивающего змия, это не что иное, как христианство побеждающее язычество. Многие исследователи связывают Ящерицу с миром мёртвых, царством – откуда никто не возвращается. Ящер – это прообраз Змея, который перекочевал затем в былины и сказания в образе Змея Горыныча, три головы которого символизируют три земных стихии – Огонь, Воду и Землю. Есть данные, которые говорят о Ящере, как символе дьявола, магическом существе, бессмертном, который откидывая старый хвост, регенерирует новый, обновляясь целиком, обретая новую жизнь. Возможно бессмертие. Вкупе с хранителем Царства Мёртвых, это даёт очень мрачную картину. Символом этого культа – ящерица, восседающая на скале. Дамы, которые изображены на фото, имеют общим не только амулеты, но и общие внешние черты. Если вы приглядитесь, то найдёте, что дама в золотом платье, имеет схожесть с дамой бальзаковского возраста, в чёрной шляпке, на чёрно-белом фото. Возможно, это конечно родственники дальние, но не думаю, что за четыреста с лишним лет, что разделяют этих дам, изменения были настолько незначительными – он взял паузу, чтобы отпить из стакана воды. – Внимательно рассматривая её, я ловил себя на том, что это один и тот же человек. Возможно, конечно, это просто реинкарнация, примеры тому есть, но если их объединяет амулет, то выходит это не случайность. А если не случайность, то как? Вот этого не могу ещё разгадать.
– А может, это просто фото людей из параллельных миров, ну, т.е., как я. Это одна личность из одного мира, которая попадает в другой, ведь необязательно в параллельном мире эволюция идёт теми же темпами, что и в наших с Вами. Я имею в виду, что в другом, ещё одном мире, сейчас может быть люди всё ещё ездят на телегах и носят парики – сделал предположение я.
– Возможно и так, кстати, очень интересная версия, – оживился Крыжовский. После паузы, он неуверенно добавил. – Вы знаете, я бы хотел, чтобы мы с Вами съездили в больницу, где находится Ваш двойник. Хочу посмотреть, почувствуете ли Вы что-нибудь рядом с ним? Возможно, это подтолкнёт нас к новым разгадкам.
Не скажу, что встреча с моим двойником в этом мире меня влекла, но внутри было ощущение, что это манит меня. Боролся внутри я не долго.
– Давайте, почему нет, это в любом случае ничем нам не помешает – взглянув на фото, я отметил, что Лев Павлович прав, чем больше я всматривался в изображения, тем больше находил общего.
Глава 6.
Пока мы ехали в больницу, позвонила Анна и предложила сходить во второй половине дня, ближе к вечеру, на фестиваль СтереоЛето, там ожидалась шикарная концертная программа. Естественно я согласился. Простояв 15 минут перед железнодорожным переездом на Удельной, мы нашли свободное место на обочине, возле медицинского центра Алмазова, и припарковали автомобиль.
– Волнуетесь? – Лев Павлович взял меня за предплечье.
– Скорее да, чем нет. Не каждый день попадаешь в параллельный мир и уж тем более, не каждый день встречаешься со своим двойником – честно признался я.
– Думаю, не стоит говорить, что Вы очень похожи с Фёдоровым, поэтому вам надо замаскировать Вашу внешность. Вот Вам тёмные очки, парик, кашне и шляпа– и Крыжовский протянул пакет с вышеперечисленным мне – Перевоплощайтесь, посмотрим на Вас. Кстати, Ваша небритость весьма кстати.
Облачившись в нового меня, мы отправились к цели. Миновав КПП, лифт привёз нас на 7 этаж, где располагалось отделение Нейрохирургии. Стерильная чистота, данного места, меня поразила. Наши бахилы тут выглядели, как кирзовые сапоги, в балетном классе.
– Идёмте, нам нужна палата 710, посмотрим, есть ли кто там, возможно нам повезёт, и мы попадём внутрь – Крыжовский взял меня под локоть и повёл меня по коридору.
Приблизившись к 710 палате, мы замедлили ход, Лев Павлович заглянул в палату, для страховки он постучал и, не получив ответа, зашёл внутрь. Через десять секунд, он пригласил меня зайти.
Увидев себя лежащего в больничной койке, я вздрогнул. Звуки аппарата искусственного дыхания, монотонное пиканье пульсоксиметра и внешний вид Фёдорова вызвали у меня слабость и тошноту, взор начал мутнеть. Лев Павлович это заметил и посадил меня в кресло подле Фёдорова, так, что нас разделяло расстояние в полметра. Крыжовский налил воды из кулера, стоявшего в палате, и поднёс стакан мне. Только я сделал маленький глоток, как монитор с данными пульсоксиметра словно взбесился, пульс Фёдорова начал расти на глазах. Понимая, что сейчас сюда прибежит дежурная сестра, Крыжовский поднял меня и вытащил из палаты в коридор. Пройдя вглубь отделения, отдалившись на пятнадцать метров от палаты Фёдорова, мы присели на стулья. Мне становилось лучше. Мимо пробежала дежурная медсестра с врачом, за ними бежала женщина и две девочки. Я облизал пересохшие губы и сделал большой глоток.
– Что это было? – приходя в себя, выдавил я – Создалось ощущение, что из меня забирали жизнь.
– Я не знаю, сейчас я принесу воды, – Лев Павлович сходил за водой к кулеру в коридоре, – Вот, держите. Думаю, нам лучше уйти. Пока народу не прибавилось. Не стоит забывать, что даже под маской, умеющие смогут разглядеть истину.
Он поднял меня, и мы направились к лифту.
-–
Старшая дочь, Марина, держала отца за руку стоя у кровати, напротив окна в коридор. Врачи суетились вокруг отца, пытаясь понять причину его недавнего состояния. Краем глаза она заметила две фигуры, которые проходили мимо палаты. Что-то знакомое привлекло её в одном из них, что-то родное. Она отпустила руку и медленно направилась к выходу из палаты.
Двери лифта открылись и Виктор, с Крыжовским, шагнули внутрь, старик нажал кнопку первого этажа и кнопку принудительного закрытия дверей. Виктор припал к задней стенке лифта, ноги всё ещё не слушались, его мутило, пот стекал ручьём. Дрожащей рукой он стащил тёмные очки и прищурился от яркого света лампы. В это время Марина вышла в коридор и поглядела в сторону двух незнакомцев. В кабине лифта она увидела старика и мужчину, сильно похожего на отца, который щурился от света и выглядел болезненно. Сквозь боль, Виктор посмотрел в коридор и увидел девочку из своего сна, сознание его прояснилось, глаза расширились, и он застыл в смятении. Двери начали закрываться, девочка бросилась вперёд, навстречу и закричала: «Папа, папа, не уходи». Двери сомкнулись, разделив их, оставив в недоумении, от увиденного.
– Марина, что ты здесь делаешь, – мама одёрнула дочь за плечо, – что случилось?
– Я видела человека, ужасно похожего на отца. Создалось ощущение, что это был отец, – она повернулась к матери и прочитала в её глазах отчаяние.
-–
Второй день фестиваля Stereoleto, был в разгаре. Молодёжь тусовалась на нескольких концертных площадках, она заполняла дорожки и тропинки ЦПКИО, она покрывала зелёные лужайки, она насыщалась атмосферой радости, свободы, единения и добра. Тут нет места злости, тут нет места китчу, тут люди для того, чтобы побыть одни и в тоже время вместе. Это место, где не надо никуда торопиться, где можно быть самим собой. Молодые мамы гуляют с колясками, в которых спят младенцы, убаюкиваемые музыкой, доносящейся с площадок, влюблённые валяются на траве: кто подложив под себя разноцветные мешки с наполнителем, кто на подстилке, кто просто так, соприкасаясь с быстрорастущими стеблями травы.
Анна, положив голову на мои колени, любовалась облаками и своим задумчивым мужчиной.
– У тебя что-то случилось? Ты тут, но вроде и не тут, – Анна села напротив и рукой подняла мою голову, – Посмотри мне в глаза. Ты же знаешь, ничто не укроется от налогового инспектора, даже если ты очень хочешь это скрыть, и она улыбнулась. Я посмотрел ей в глаза.
После событий в больнице, словно на автомате я вернулся домой, переоделся и отправился на встречу с Анной, в ЦПКИО. События текущего дня перемешивались со всем, что произошло со мной за последние четыре дня. Говорить надуманные глупости не в моих правилах, да я и не хотел, эта девушка мне очень нравилась, и врать ей не хотелось. Вывалить всю правду на неё, это слишком, но сказать что-то было надо.
– Сегодня я встретил того, кого видел в одном своём сне. Это девочка. Я заходил в лифт, а она выходила в коридор, наши глаза встретились, и я почувствовал некоторую растерянность и близость. Такое бывает, когда ты встречаешь человека, которого считал давно ушедшим из твоей жизни. Человека, который был близок тебе одно время, но с которым случайность, а может закономерность, разлучила тебя. Это радость от встречи, разделённая растерянностью от мысли: «Что теперь будет дальше? Как теперь измениться твоя жизнь?» – Виктор умолк.
– Мне знакомо такое чувство, – она провела тыльной стороной ладони по его подбородку, он уловил лёгкие нотки аромата корицы, исходившего от её рук, – после нашей встречи, на работе, я испытала подобное, будто я тебя уже видела, знала, в другой жизни. А потом ещё раз, когда ты позвонил и пригласил меня на свидание.
Он прикрыл глаза, наслаждаясь теплотой и ароматом её руки.
– Пойдём, прогуляемся, посмотрим, кто выступает, ведь это музыкальный фестиваль, а не только зелёный ковёр для релаксации, – неожиданно предложил Виктор. Поднявшись, он протянул руки Ане, оторвал её от земли и привлёк к себе. Её глаза притягивали его, он смотрел в них, на черты её лица, на румянец на щеках, на её тонкие брови, на губы, покрытые помадой. Он не стал предупреждать, он притянул её и поцеловал.
