Семейные Ценности
– Папа, что ты застыл, проходи, – и Виталик подтолкнул отца. Пётр сделал шаг вперёд. Огляделся по сторонам в растерянности. Ему явно было не по себе. Было чувство чужого во всей этой обстановке, будто не его это был дом, и он не хотел тут быть.
«Будьте осторожны, без нужды не выходите на улицы, а лучше запритесь у себя в квартирах и не пускайте никого. МЫ понятия не имеем, сколько их на нашей Земле и сколько ещё может появиться. Никто не знает их основной цели. Но мы точно понимаем, что они захватывают нас, вселяясь в нас. Интернет наполняется роликами «превращений», которые сняли зрители, но сейчас, люди, в стриминговых каналах, стали размещать прямые трансляции с превращение. МЫ понимаем, что ОНИ познают наш мир, познают то, что нас окружает, они вытесняют нас, старясь полностью заменить. Всё, что происходит на территории Российской Федерации, имеет место быть в Китае, США, Мексики, Канаде, Бразилии, Аргентине, Кубе, Казахстане, Германии. Что является основным критерием при выборе мест высадки, остаётся неизвестным. По сообщению из Министерства Обороны, сейчас готовиться удар по космическим объектам, доставивших их сюда, с целью отражения первой волны, так как есть подозрения, что это разведывательные экспедиции»
– Они не будут атаковать. – не отрывая взгляда от экрана, произнёс отец.
– Что? – вступила в разговор Катя. До этого момента она молчаливо сидела, держа на руках Егорку. Своим видом она показывала обиду и отчуждение, совмещённое со страхом загнанного кролика, который не знает, что делать дальше.
– Я говорю, что атаки не будет. Информация для гордости вдохновения. Все, кто является важным лицом в МО, наверняка уже «осёдланы», это логично. Мы можем рассчитывать только на себя. Беда в том, что трудно воевать с тем, кого не видишь.
Пётр сглотнул, во рту пересохло.
– У нас есть питьевая вода? – осведомился хозяин.
Будто ждав, чего-то подобного, Виталик подскочил и выбегая из комнаты кинул: «Я сейчас, принесу, на кухне есть бутыль воды».
Пётр не успел что-либо сделать, как сын уже выскользнул из комнаты.
Виталик пересёк гостиную и зашёл на кухню. Тут было темновато. В темноте он различил формы девятнадцатилитровой бутылки, стоящей в углу, возле окна. На улице шёл дождь, очевидно он начался сразу, как отец вернулся, так как сейчас он лил сильно, затопляя мелкие ямки на гравийной дорожке. Периодически территорию участка освещал прожектор, вечером работавший по временному интервалу. В его свете капли дождя летели вниз, словно метеоритный дождь, достигая земли разбиваясь и разлетаясь на мелкие останки. Виталик завороженно смотрел на лужи, с крупными пузырьками, гарцующими на беспокойно поверхности. Сын вспомнил зачем он пришёл и открыв шкаф, достал большой стакан. Поставив его под гран нажимного клапана, он начал усиленно нажимать. Ему было очень приятно угодить отцу, сделать что-то полезное для него, быть нужным и полезным. С напором вода хлынула в стакан, быстро наполняя его, заметив это Виталик остановился, но было поздно, вода перелилась через край и сейчас уже стекала на пол, образуя лужу. Мальчишка не растерялся и схватив тряпку из раковины, быстро стал ликвидировать случившееся «наводнение». Ну вот, дело сделано, присев на корточки, Виталик дрожащей рукой, осторожно поднял стакан, и сделал глоток, чтобы предотвратить расплёскивания по пути в отцовский кабинет. Сделав два глотка, он встал и решил посмотреть на просвет, сколько осталось до края. Парень поднёс стакан к окну и в тот момент, когда прожектор включился, глянул на уровень воды. До края было ещё два пальца, можно нести стакан отцу. Взгляд его упал на то, что происходило за пределами дома. Будто парализованный восьмилетний герой застыл от увиденного. Он хотел пошевелиться, но увиденное его не отпускало. За окном, в трёх метрах от дома, висел жёлтый плед, тот самый, который отец оставил в машине. Висел в воздухе, без какой-либо поддержки. Полностью мокрый от дождя плед, словно песчаная гора на пляже с вершиной и основанием, висел в воздухе. Мальчик, словно завороженный смотрел на это и не понимал, как это возможно. Внезапно, плед двинулся в сторону, потом замер и начал медленно разворачиваться в сторону окна кухни. Когда это развернулось, сын отчётливо увидел нишу, в пледе. Нишу, в которой ничего не было. Словно плед облегал что-то, покрывал, спасал от дождя, а там, где ниша, очевидно должно было быть лицо. Лицо с глазами, которые сейчас, очевидно, таращились на него, словно охотники, следящие за жертвой. Свет погас и Виталик интуитивно почувствовал движение этого в его сторону. Он выронил стакан и просился бежать. За спиной раздался удар и звук разбиваемого стекла. Парень нёсся через гостиную, пытаясь выдавить из себя крик ужаса, но страх сковал его голосовые связки. На средине помещения он увидел дверь, открывающуюся в отцовский кабинет. Это был свет спасения, нужно быстрее добраться туда.
Услышав звон бьющегося стекла Пётр подскочил и бросился к двери, чтобы скорее помочь сыну, распахнув дверь он увидел фигуру сына, бегущего с кухни. Сын сбил его с ног, влетев пулей в комнату, вцепившись в него от страха извне. Отец быстро захлопнул дверь и повернув задвижку замка. Держав в объятиях отпрыска, Пётр гладил его по голове и пытался успокоить. Сквозь сопли и слёзы, сын что-то пытался донести до всех. Спустя полминуты, стало понятно. Старший повторял одно и то же: «Монстр здесь, монстр в доме».
У Виталика была истерика, он не мог остановиться, приступы накатывали всё больше и больше. Мать вызволила сына из объятий мужа и привлекла к себе, прижав его и гладя по голове, она успокаивала его, как могла, пытаясь отогнать страх и внушить уверенность.
– Успокойся, мы в безопасности, нас никто не тронет, – спокойным тоном говорил она, – они скоро уйдут, а если нет, то папа пойдёт и разберётся с ними. Правда папа? ПРАВДА ПАПА?
Пётр стоял задумчивый, уперев взгляд в пол, сосредоточив его на одной точке. Что зрело у него в голове, в определённый момент он сжал кулаки, вербально показав злость, сидевшую внутри. Слова жены вывели его из оцепенения.
– Что? Что «правда»?
– ТЫ разберёшься с этим, нам нечего бояться? – пыталась «достучаться» до мужа Екатерина.
Глухой удар сверху, прервал их диалог. В комнате все замерли, Виталик тихо втягивал в себя сопли и утирал слёзы рукавом школьной рубашки. Только ведущий по телевизору продолжал монотонно вещать. С минуту ничего не происходило, и в какой-то момент все решили, что им это показалось, как вдруг, глухой удар повторился, затем ещё один, и ещё. Словно кто-то ронял вещи на пол, давая о себе знать. Наверху была детская комната. То, что было наверху, явно чувствовало себя там, как дома.
– Я пойду разберусь с этим, набравшись мужества выдал отец и присев на корточки, извлёк, из нижнего ящика тумбы под телевизор, металлическую телескопическую дубинку.
– Папа, не надо, не уходи. Останься с нами. – бросился старший сын к Петру. – Не надо, оно само скоро уйдёт.
– Сын, всё будет хорошо, мы не дадим хозяйничать у себя в доме. Пора показать им силу и дать сдачи. – отец потрепал сына, поцеловал сына и повернув защёлку блокиратора, резко открыв дверь вышел в гостиную, закрыв также резко за собой дверь.
– Закройте её, – послышался голос хозяина дома из-за двери. – Когда я вернусь, я дам Вам знать.
Жена подошла к двери и лёгким движением заблокировала замок. За дверью послышался звук выскакивающего из друг друга составных частей дубинки, с звонким ударом, означавшим полное раскрытие.
Екатерина и дети остались втроём. Все забились на диване, вслушиваясь в то, что происходит наверху. Было слышно, как отец пересёк гостиную и вышел к лестнице. Затем ничего не было слышно и только спустя минуты две они услышали еле уловимое движение наверху, звук деформации досок от давления сверху. По ощущениям, он сейчас должен был войти в комнату. Тишина. Ничего не происходит. На минуту они подумали, что отец ничего не нашёл и возвращается обратно, как вдруг жуткий грохот разрушил их грёзы. На верху явно шла борьба. Виталик бросился к дери, но мать успела перехватить его и прижав его к себе, стала уговаривать не делать этого, что папа сам справится, на то он и папа. Борьба на втором этаже шла достаточно ожесточённо. Было слышно, как металл рассекает воздух, раз за разом, как ударяется о мебель и стены, пытаясь настигнуть цель и вернуть спокойствие в этот дом. В какой-то момент, после свиста дубинки и глухого удара об пол, всё стихло. Гробовая тишина, наступившая после этого, была нарушена тяжелыми шагами на втором этаже. Кто-то покидал детскую и направлялся в сторону лестницы. Вновь, их звук, стал слышен в гостиной. Неторопливая походка, рисовала в воображении, человека, который никуда не торопится, словно прохаживается по палубе круизного лайнера, ловя каждый момент, смакуя его и приправляя солоноватым вкусом ветра.
Ручка двери зашевелилась.
– Это я, папа, открывайте. – прозвучал родной голос.
Виталик соскочил с дивана и в мгновение оказался около двери, ещё секунда она распахнулась перед отцом, и сын бросился на отца с объятиями. В таком положении, еле перебирая ногами, Пётр зашёл в комнату, взглянул в темноту гостиной и закрыл за собой дверь, заперев её.
Его руки, были в меле и белой краске. Он старался не касаться сына, чтобы не запачкать его. ОН гладил сына по спине ребром ладони, которая осталась чистой. Егор, всё это время, сохранявший спокойствие, испуганно смотрел на отца с полминуты, а потом стал ныть и прятаться в мамино плечо.
– Егор, ты чего, всё закончилось. Папа победил монстра. Нам нечего бояться. – подбадривал старший, теребя брата за плечо. Но Егор не желал успокаиваться, глухо ноя всё монотоннее и иступляющее. Мать взяла его на руки и начала успокаивать его, раскачиваясь из стороны в сторону, напевая детскую колыбельную «Баю Бай». Виталик стоял рядом, смотря на маму и брата и не зная, чем может помочь.
Пётр сидел на диване и смотрел на свои руки, покрытые краской и мелом. Словно археолог, обнаруживший артефакт, он разглядывал линию жизни, линию судьбы, которые под слоем краски смотрелись особенно ярко. Он изучал каждый сантиметр пятерни, каждый отпечаток, каждый узор. Он любовался произведением природы. Он любовался новым телом. Пальцы сами потянулись к лицу, начиная новое изучение, проходя сантиметр за сантиметром отличительной особенности человека, оставляя белые следы, словно рисуя воинственный окрас индейца. Поодаль от телевизора, висело зеркало, отражение в котором уловил краем глаза отец и стал себя разглядывать в нём.
Егор стал успокаиваться в объятиях мамы и под ободряющие слова брата. Всхлипы стали реже, дыханием постепенно приходило в норму. Старший брат сидел на корточках перед ним и держал его за руку.
Звуки странного смешка привлекли троих. Егор замолчал. Катя и Виталик повернулись к отцу, который лежал на диване уставившись вверх и мерзко хихикал, измазанный краской. Мерзко хихикал.
–Пап, что с тобой? – старший отпустил рук брата и пошёл к отцу, – Пап, тебе нужна помощь?
Сын подошёл в платную к отцу и стал трясти того за коленку. Видно было, что он находится в растерянности, так как ранее никогда не видел отца в таком состоянии и не понимал, что происходит с его родителем. Он здорово волновался, а отец продолжал мерзко хихикать.
– Папа, с тобой всё хорошо? С тобой всё в порядке? – начал паниковать Виталик.
– Хи-хи, хи-хи, хи-хи, – продолжал вести себя ненормально Пётр. Потом смех резко прекратился. – Да. Со мной всё в порядке.
Отец резко сел на диван и повернулся в сторону сына. От столько резкого движения Виталик отскочил в сторону, приблизившись к окну. Он снова посмотрел на отца, потом перевёл взгляд на маму с братом, а потом, механически на стену, позади них. Там переливался различными цветами силуэт. Осознав, что это, Виталик бросился на помощь матери и брату. Он успел сделать один лишь шаг, после чего отец вцепился в него мёртвой хваткой и резким рывком отбросил его в стену за телевизором. Удар о стену был настолько сильным, что отпрыск потерял сознание и упав, опрокинул телевизор на пол.
Эпилог.
Голова сильно болела. Вокруг всё кружилось и его подташнивало. Изображение было мутным и ему пришлось приложить изрядно усилий, чтобы сфокусироваться на одной точке. Он осмотрелся вокруг. Всё тот же интерьер отцовского кабинета. Он лежал на диване, возле отцовского стола. Виталик приподнял голову и обнаружил в противоположном конце комнаты свою семью, которые стояли к нему спиной и смотрели в раскрытую дверь, в тёмное пространство гостиной. Они будто ждали кого-то. Мать повернула голову и увидела, что сын пришёл в себя. Она привлекла внимание остальных, и они бросились к нему. Окружив его, начали заботиться о нём, проверяя всё ли с ним хорошо.
– Сейчас к нам придёт гость. Мы хотим тебя с ним познакомить, – жизнерадостно произнесла мама, обнажив ряд белых зубов, неестественно улыбнувшись.
– Это наш новый друг, он тебе понравится, – поддержал жену Пётр.
Мать оглянулась назад на шорох: «Ах, вот и он!»
Родственники расступились и Виталик увидел, как из темноты коридора выплыл жёлтый мокрый плед в форме горы, обрамлявший оболочку, с пустотой, вместо головы. Словно человек – невидимка. Это выглядело ужасно, холод бежал по коже. Зрачки расширились от ужаса. Наконец шок прошёл и появилось первое желание вырваться от сюда. Убежать, спасти родителей и брата. Но тут он понял, что возможно, бежать некуда. Вся его жизнь сейчас тут, с ним, а там, снаружи, неизвестность и ещё больший страх.
«В конце концов, может это будет и к лучшему. Ведь теперь, родители не будут ругаться и ссориться и останутся вместе» – подумал Виталик смотря на своих внешне счастливых родителей, которые дышали добротой и любовью, потом перевёл взгляд на оранжевый плед, который становился всё ближе и ближе, и крепко зажмурился. Где-то вдалеке зазвучала песня Original Sin, австралийской группы INXS.
В оформлении обложки использована фото Статуи Али и Нино, в городе Батуми, Грузия, Архитектор – скульптор Тамара Квеситадзе.
