Параллельный город. 1-я часть

– Я знаю, что ты чувствуешь мою духовную и телесную свободу. Все мои стремления и желания. Они вместе соединились и крепки как никогда от разрыва, – остановил его вождь. – Ты правильно их опознал. Ты чуткий человек, понимающий и поэтому должен знать обо всём, что я испытываю. Просто так без этих откровений я не могу уйти в мир иной… После того как мы с тобой вчера попрощались, ко мне наведался твой тетя. Поначалу между нами был холод, а потом мы долго говорили о вашем детстве, о тебе и твоих лелях… Знаешь дорогой, мы помирились. Мы долго к этому шли и оказалось, что сделать шаг на встречу друг к другу не так просто, как хотелось бы. Было трудно столько лет жить с грузом недопонимания, недоговорённости, но сломав их и забыв обиды, нам обоим стало легче. Намного легче после наших объяснений. Береги своего тетяя. Радуй его почаще своей добротой и не огорчай мелочами, ему это не на пользу. Он довольно страдал, теперь ему нужно больше покоя. Хороший он человек.

Мирослав соглашался с каждым словом дядюшки.

Дятел похлопал парня по плечу. Только о том, что случится со Скворцом предпочёл не говорить, чтобы не расстраивать его.

– И так же с лелями поступай. Не таите обид друг на друга. Разговаривайте обо всём, что вас беспокоит. Ищите золотую середину в спорных вопросах, чтобы не было между вами недомолвок, а потом и грозных обвинений в тщеславии, высокомерии. От этого клейма трудно избавиться, а неприятности не заставят себя ждать. Усвой мои горькие ошибки и не совершай их. Остерегайся ссор, – просил старец.

– Без совместного уважения мне не найти решения, – соглашался парень.

– Мне очень хотелось увидеть тебя, – прохрипел старец, трогая лицо парня дрожащими руками. – Запомнить твой образ, услышать твой голос. Поговорить с тобой хоть о чём-нибудь. Можно вообще без слов, главное быть вместе подольше. Мне всегда было мало общения с тобой и теперь недостаточно. Я желаю тебе: Оставайся всегда таким же приветливым и отзывчивым. Твоё мужество привлекает внимание. Племя пойдёт за тобой!

– О, од бодя, – опустившись на колени и целуя его руки, сказал Мирослав. – Я буду стараться всеми силами, чтобы заслужить доверие и уважение нашего племя.

– Мне приятно твоё почтение. Только сейчас мне крайне нежелательны беспокойства. Оставь и ты свои волнения, они уже бесполезны. Я знаю цену твоим честным словам. Не печалься обо мне и не сомневайся, ты делаешь всё правильно. Ну а теперь после моих душеизлияний пришёл срок благословить тебя на правление, – поднимая парня и смотря ему в глаза, твёрдо произнёс старец.

– Спасибо! Я постараюсь не подвести. Я с большой ответственностью принимаю это звание!

– Я доверяю тебе самое ценное – веру людскую. Служение людям – это не прихоть, а как ты правильно сказал, огромная ответственность. Правь по справедливости, по доброте на долгие лета. Верши дела сердцем, и горные жители ответят тебе благодарностью. Только вместе со званием прими и наказ. Если вы поссоритесь с лелями неминуемо будет горе всему нашему племени. Русичи придут, – Дятел сделал паузу, строго посмотрел на своего приемника и добавил: – Помни об этом. Помни и относись с боязнью.

– Самым крепким, непробиваемым щитом станут эти слова. Я не осмелюсь предать и нарушить твою веру в меня.

– Возьми перстень. На том свете он будут мне не нужен. Закопай его глубоко в самом центре городка. Пусть он хранит от бед эти места, – пожелал Дятел и вложив в руку Мирослава перстень, крепко сжал её. – Прости за всё и прощай мой милый. Надеюсь мы встретимся с тобой ещё не скоро.

Мирослав обнял дядюшку, но внезапно почувствовал, как он мякнет в его руках. Посмотрев отрешённым взглядом, Дятел отошёл от него, выронил клюку и схватившись за сердце, упав на землю только успел вымолвить:

– Теперь ты вожак!

Издав последний тяжёлый вздох, он медленно закрыл уставшие глаза и замер. От увиденного Мирослав не мог сдвинуться с места. Охвативший его изнутри ужас удерживал своей невидимой силой, не давая возможности пошевелиться. Парень с трудом вырвался из этих цепких лап и на коленях пододвинувшись к Дятлу, поднял его прижимая к своей груди.

– Умер. Умер… Не договорил своих пожеланий, так мало оставил напутствий и даже как следует со мной не простившись, покинул! – крикнул парень и поцеловал вождя в лоб. – Ох мой дорогой человек, твоя жизнь оборвалась как тонкая нить. Ты мне очень нужен: как воздух, как движение, как жизнь! Зачем ты оставил мне всю скорбную боль и вечное поминовение. Как же я буду скучать по тебе. Мне будет не хватать тебя, наших разговоров, рассуждений, воспоминаний. Я всегда буду помнить тебя! Возложу на себя все твои дела и не забуду посланных наказов. Я выполню их! – покачивая дядюшку, приговаривал Мирослав.

Прерывая речи парня, в жилище снова вбежал плешивый старик и тут же от увиденного замер на месте.

– Зачем ты потревожил нас? – посмотрев на него исподлобья, недовольно бросил Мирослав.

– Ну как же. Откликнулся на душераздирающие крики. Они доносились из шалаша вожака и были слышны в городке. Теперь понятно почему. Я бы и сам не удержался, – изумлённо выпячивая глазищи, ответил он. – Все жители побросали свои дела и сбежались на страшный шум. Они хотят знать, что здесь произошло?

– Самое страшное, – выдыхая, огласил Мирослав.

– Может чем помочь? – сочувствовал старик.

– Ничего не надо.

– Я же вижу, как тебе плохо. Ты отдай мне свою печаль. Выговорись, будет легче. Одному трудно справиться.

– Мне просто нужно побыть с ним.

– Не причиняй себе напрасных терзаний.

– Сейчас это невозможно. Как не мучать себя, когда од боди со мной больше нет… Никогда не будет.

– От нахлынувшего горя всегда теряешь равновесие. Нет тут никаких слов успокоения, чтобы сердце забыло беду. Не сдерживай себя Мирослав, но держись!

– …Ступай мил человек, – подавленно произнёс парень. – Оставь здесь всё, что видел. Я выйду к людям и сам всё расскажу. Только дай мне немного времени.

Старичок откланявшись мгновенно удалился.

– Что там? Что случилось? – спрашивали люди у старика.

– Велели ждать! – сказал он, потерянно разведя руки.

Мирослав осторожно положил дядюшку на лежак, укрыл его шкурой и встав с колен опустил голову. Ещё раз уныло посмотрев на Дятла, он вышел во двор к собравшимся.

Люди с нетерпением ждали, что же скажет им молодой человек, а он смотрел на них, не зная, как сообщить прискорбную весть.

– Почему он молчит? – шептались недоумённо горные жители. – Почему вожак не выходит? Что там между ними произошло? Мы слышали крики и хотим знать от чего они?

Молодой человек, слыша их стоны и беспокойство, увидел, как сквозь толпу пробирается отец, а позади всех как обычно стоят старшие братья.

– Не молчи цёра, – попросил Скворец. – Поведай нам, что сейчас было внутри? От чего ты кричал? Тебе что-то не понравилось, или вовсе страшное произошло?

– Этого было не миновать. Со всеми когда-нибудь произойдёт.

– Откуда такая тяжёлая грусть? Если только речь идёт не о горестном случае. Это ведь не так?

– Наш вожак скончался, – вполголоса произнёс Мирослав.

От его слов в толпе начались волнения.

– Как же так? Этого не может быть. Мы не верим, – шумели люди.

– К сожалению, это правда, – ответил парень, прерывая их стоны. – Я понимаю, для каждого из нас это большая потеря. Нам нужно с ней смириться и всё пережить. Мы должны быть сильными и стойкими, потому как жизнь продолжается. Дятел ушёл из жизни вспоминая о вас с теплом. Од бодя заботился о вас и перед тем как его душа отправилась на небеса, благословил меня на правление. Только от вас зависит, как отнестись к последней воле усопшего. Я приму любое ваше решение.

– Как можно так нахально навязывать себя? Ты слышишь эту нелепую чушь? Что за вздор? Что за дерзость? – возмущённо обратился Кежай к Ризовату. – Подлый Дятел подох, как затравленный зверь. Так поделом ему. Мне его ни капли не жаль. Будет знать, как принимать необдуманные решения, назначая невесть кого на такое почётное место. Этому рёве тоже достанется за то, что принял власть не раздумывая. Радуется небось сейчас, потешается, что сумел меня опередить. Только умело скрывает, – плюнул Кежай на землю.

– Тебе не кажется, что уже поздно метаться. Пора остыть, решение давно принято. Люди сделали свой выбор. Послушай, как они все вместе восхваляют Мирослава – своего нового вожака. Никто никого не принуждал. Думаешь, что это не так? Тогда где твоя поддержка? Нет её? Потому что в отличие от тебя, он много дел сделал и звание своё заслужил. Ты же только завидуешь и мастерства сторонишься. Подумай об этом, а лучше и вовсе отступись.

– Не дерзи мне веженсь алька. Я таких слов по отношению к себе не допущу, – потрепал его Кежай за щёку. – Ты же знаешь, что я никогда не отстану. Вот увидишь, я ещё разберусь с этим гадким, а все они просто безумцы! – кивнул он в сторону толпы.

– Я не смею на вас давить и прятаться за именем од боди! – сказал Мирослав горным жителям.

– Мы верим Дятлу. Он никогда нас не предавал, а значит не подведёшь и ты. Хозяин гор умел чувствовать человеческую душу, поэтому оставил после себя самого надёжного из нас. Мы все за одно и в своём решение единогласны. За доброе сердце и чистый разум, ты достоин быть нашим вожаком. Мы готовы идти за тобой и поддерживать во всех начинаниях. Слава Мирославу! Слава нашему новому правителю! – ликовало племя.

Народный шум стих. Вперёд вышел плешивый старик и спросил:

– Только перед тем как получить звание, нужно со всеми почестями похоронить Дятла. Скажи нам Мирослав, он сообщил тебе о том месте, в котором хочет обрести вечный покой?

– Да, он поведал мне своё последнее волеизъявление! – громко сказал Мирослав. – Там, – указал он в сторону дремучего леса. – За оврагом, где течёт речка, есть пещера. В ней и будет его усыпальница. Мы должны исполнить последнюю просьбу умершего.

Племя одобрительно промычало.

Мирослав посмотрел в небо и увидел, как его затягивают плотные, серые тучи, которые взялись непонятно откуда в солнечный день.

– Благодарю за доверие, оно для меня много значит. Спасибо, что выслушали меня и соболезнуете. В траурные дни все работы отменяются. Погода начинает портиться, скоро небо прольётся дождём, горюя по нашему правителю. Расходитесь по жилищам, не стойте.

Жители гор поклонившись новому вождю, покачивая головами и всхлипывая, стали расходиться по своим шалашам. Кежай и Ризоват, пока их никто не видит, тоже незаметно удалились. Это у них всегда ловко получалось.

Оставшись вдвоём, Скворец подошёл к Мирославу и похлопав его по плечу, сердечно сказал:

– Какой же ты у меня молодец. Ты нашёл подходящие слова. Я горжусь тобой!

Грянул гром и под разряды молний полил дождь, постепенно переходящий в ливень.

– Давай-ка пока совсем не промокли, войдём в жилище Дятла. Я в последний раз взгляну на своего леля… Поговорим с тобой откровенно. Пусть непогода унесёт с собой все наши переживания, – вздохнул Скворец.

Мирослав молча пропустил отца вперёд себя и задержавшись на мгновение, вошёл за ним следом.

– Значит он сказал правду, что скоро умрёт? – спросил Скворец у сына, смотря на бездыханного вождя, укутанного шкурой.

– Да, он был чародеем. Он чувствовал беду. Мог её распознать и увидеть. Он знал дату своей смерти.

– До вчерашнего дня я не знал о его даре, – пожал плечами старик.

– Рассказывать все мелочи, было не в чертах его скромного нрава.

– Только теперь я это понял, слепой глупец. Знаешь, мы вчера помирились. Эта такая громкая радость. Как радуга после дождя. Может это он своим даром сделал так, чтобы я к нему пришёл, потому что предвидел свою скорую кончину. Он не мог оставить меня без прощения. Мы должны были очистить свои души от всех обид. Бывало я его побаивался, но вчера всё было не так. Он был добр и приветлив. Всем своим нутром показывал, что тоже повинен передо мной. Глаза его слезились. Временами он с трудом произносил слова, но опираясь о клюку старался выглядеть достойно. Мы разговаривали так, будто между нами никогда и не было никаких разногласий. Это был долгий и каждой каплей целебный разговор. О том, что я когда-то предал нашу ялгаксчи, я жалею до сих пор, и так останется навсегда… О том, что всё так поздно сложилось, тревожится небо. Сильный дождь плачет о моём леле. Эти переживания сейчас и во мне.

– Так тяжело, когда душа не спокойна. Я понимаю твоё состояние. Не вини себя, время даст тебе утешение. Теперь тебя защитит примирение Дятла! – сказал Мирослав, приободряя отца.

– Самое ценное для меня – это его прощение! – сказал Скворец, посмотрев на Дятла покрасневшими глазами.

– О чём же вы говорили? – неподозревающим тоном спросил Мирослав, желая, чтобы отец выговорился.

– Ну о чём могут говорить два леля после долгой ссоры? О вас, о вашем детстве и о нашем пребывание в нём. Поверь, нам было что вспомнить. Это время останется самым прекрасным в моей жизни. Таким беззаботным и радостным. Жизнь тогда казалась лёгкой и наполненной только яркими событиями. Они были совместными и насыщенными, – улыбаясь, ответил Скворец. – А теперь всё стало по-другому. Обсудив каждого из вас, мы беспокоились о народе, о том, что ты должен стать для них непреклонной опорой и быть во всём ценным примером. Самым мудрым и справедливым вожаком.

– Я отношусь к своему призванию ответственно, – уверенно произнёс Мирослав. – Я не подведу Дятла. Его слова были для меня не пустыми, а переполненные моления. Всё что он наказал мне, исполню.

– Я знаю, что ты умеешь держать слово и поэтому горжусь тобой, – сказал Скворец и погладил сына по щеке. – Это не тщеславие, а восторг души.

Мирослав почувствовал, что отец беспокоится за него и решил изгнать из его сердца тревогу.

– Не волнуйся тетя. Я уверяю тебя, что всё будет хорошо. Прошу тебя не переживай обо мне понапрасну. Я всегда буду рядом с тобой. Буду оберегать твой покой и сообщать только положительные вести. Верь мне, – искренне сказал парень, задержав на своей щеке тёплую руку отца.

– Тебе верю. Ты хороший человек, – ответил Скворец, убирая руку. – Из тебя получится честный вождь. Вот только, как и Дятел, я не доверяю твоим лелям. Они хитрые и способны на подлость. Особенно Кежай. Я понимаю, что ты уже не в первый раз слышишь эти слова, но снова прошу тебя, будь с ними осторожен и никогда не прекословь. Помни это всегда. Я очень дорожу тобой. Дятел с неба будет помогать тебе. Я это чувствую.

Они оба повернулись и посмотрели на умершего вождя.

– Я желаю тебе терпения и здоровья! Я помогу тебе в твоём нелёгком деле. Вместе мы обязательно постараемся не допустить разногласий. Народ у нас строптивый, недоверчивый. Зная все повадки племя, Кежай может легко их надоумить на гнев. Говоря о тебе недобрые слова, он будет следить за твоим поведением, не спуская с тебя глаз. Дотошно ждать, когда ты оступишься, а лучше сдашься. Ты же знаешь, что из себя представляют твои лели совместно. Не давай им такую возможность. Постарайся найти к ним нужный подход, – просил Скворец.

– Не тревожь себя понапрасну. Я найду верные слова, держащие в равновесии чашу чувств, – спокойно ответил Мирослав, пряча в рукаве перстень.

– Пусть тебе помогут небеса успокоить эту всепоглощающую бурю и остаться невредимым.

– …День только начался, а у нас уже столько дел. Для них нужны силы. Сейчас мне нужно побыть одному. Привести мысли в порядок, успокоить свою душу, подумать, как быть и с чего начать в первую очередь. Не против если я тебя оставлю? Пойду подышу лесным воздухом.

– Конечно иди, раз так необходимо. Тем более ливень уже закончился, – с пониманием ответил Скворец. – А я пока посижу со своим лелем. Мне нужно выговориться.

– Не буду мешать.

Мирослав открыл дверь и тут же прищурился от солнечного света стремительно ворвавшийся в шалаш, вступил на траву, переливающуюся каплями дождя.

«Наверно и правда этот дождь плакал по од боде? Так внезапно начался и также быстро закончился. Такие тучищи нагнал, а теперь на небе не осталось ни облака. Как и дождю, мне будет не хватать тебя. Природа показывает свои самые сильные переживания в неукротимой стихии!» – подумал парень, идя по тропинке в лес.

Скворец сел рядом с Дятлом, склонился над ним и запричитал:

– Зачем так рано покинул нас? На кого оставил? Посмотри, как мучается без тебя Мирослав. Жил бы себе да жил, правил сам племенем, а уж если бы понадобилось, то мой цёра непременно помог тебе. Разве бы он отказал? А ты оставил его одного наедине с такими трудностями так не вовремя. Совсем не подумал о лелянь цёре… Прости меня прости! Я говорю это от растерянности. Смерть не ждёт подходящего срока, она приходит, когда сама пожелает и о скорби родных не думает. Не замечал я твоих страданий. Не уберёг от костлявой, причинившая боль. Так и мучилась твоя светлая душа, не намекавшая о своём томлении. Даже малого знака не подавшая о плачевном самочувствии. В этом я виноват перед тобой.

Скворец говорил печальным тоном. По его впалым щекам текли слёзы горя, скорби и невыносимой утраты. Так долго сидел старец рядом со своим внезапно ушедшим в мир иной братом. Не сводя с его глаз, он, откинув шкуру взял остывшие руки, но не увидев перстня, удивлённо произнёс:

– Где же он? Может куда закатился? А вдруг кто забрал?

Всё это время Кежай и Ризоват не побоявшись ливня, стояли у шалаша Дятла и подслушивали о чём вели речи Скворец и Мирослав.

– Значит тетя мне не доверяет? – возмутился старший. – Я всё правильно расслышал? Он на стороне этого болтуна и переубедить мне его уже не по силам?

– Ты сам во всём виноват. Всё сделал для того, чтобы не было к тебе ни капли уважения, а значит не способен ты быть вожаком племя. Этим то и воспользовался Мирослав. Потихоньку, умело расположил к себе Дятла. Тот и решил, что лучше нашего веженсь альки никто управлять горными жителями не сможет. Все свои навыки передал ему, а ты лодырь остался не в удел.

– Ну дурной. Я ему ещё припомню! – насупился Кежай и его глаза заискрились как головешки. – Недоносок не понимает с каким огнём затеял игру. Я очень больно могу обжечь. Ожоги будут нестерпимо болезненными. Раз он не хочет остановиться и одуматься, то просто глупец! Про старшего леля забыл. Да как посмел совсем не думать обо мне! Хочет в одиночку всю власть к своим ручищам прибрать? Как бы не так, я этого не позволю! Да кого вообще этот недалёкий из себя возомнил? Повелителем горных мест? Слишком сильно размахнулся в 26 лет. Как бы не надорвался. Нет, с лелями надо делиться.

– Успокойся, прошу тебя. Постоянно ты к нему цепляешься. Чего Миро тебе плохого сделал? Наглость душит, что он добился своего? – спросил Ризоват. – Я тоже не всем доволен, но пойми нормальный он алька, честный, порядочный, вежливый, отважный. Мирослав достоин быть вожаком!

– Ты что издеваешься надо мной? Нравиться доводить, чтобы я ещё сильней кричал? Да как вообще ты можешь возвышать ложно премудрого? – замахнулся Кежай на брата. – А Ризоват.

– Почему ты его так называешь?

– А как мне ещё называть противного человека?

– У него есть имя!

– Имя говоришь? Я знаю, как его зовут. Мне неприятно не только его слышать и видеть, но и знать, что вымесок25 существует. Без него я бы жил спокойно и власти не добивался. Всё бы и так дали.

– Миро не заслуживает таких оскорблений.

– Подожди, я не понял, ты что в сговоре с этим пустомелей? – хватая за грудки среднего сквозь зубы процедил Кежай.

– Нет, нет же, – испуганно сказал Ризоват.

– Тогда почему заставляешь нормально относиться к недоумку?

– Отпусти меня, вдруг кто увидит. Сам знаешь, что я на твоей стороне, а ты только о своих интересах печёшься.

– Что? Как тебе такое в голову вообще могло прийти? Я за нас двоих. Мне неприятно слышать от тебя пустой вздор! – сказал Кежай, оттолкнув брата с такой силой, что он проехался по мокрой траве.

– Ты что совсем из ума выжил? – вставая и отряхиваясь, возмутился Ризоват. – Если ты так относишься к Мирославу, проклиная его страшными словами и посылая угрозы, меня ты наверно тоже не особо ценишь. Предал бы при первом удобном случае. Подставил по ерунде и всё же на меня свалил. Разве я не прав, а леля? Ты же любишь только себя и никого вокруг не замечаешь. Если мы не в одной упряжке, значит мы врозь, и нет у меня к тебе больше боязни! Нашёлся тут владыка. Думаешь, что мной можно вертеть как угодно? Если это так, то ты очень сильно заблуждаешься!

В словах Ризовата звучали гнев и угроза. Он высказал их с такой интонацией, что Кежай сам испугался, но попытался это не показывать.

– Хорошо, уймись, не бесись, послушай, – пытаясь успокоить брата, сказал Кежай. – Ты должен мне помочь. Нам нужно как-то устранить олуха. Неугодный – большая помеха. Пересмешник мешает нам воплотить наши планы в жизнь. Мы должны убрать худоумного с нашего пути. Только тогда мы сможем вместе править племенем. Понял меня? Ты мне нужен!

– Я не верю тебе. Ты всё врёшь. Снова хочешь провести меня? Ты постоянно используешь меня.

– Нет, что ты, даже и в мыслях не было, – лукаво ответил Кежай и свирепо добавил: – Не дерзи мне больше и голосок то шибко на меня не повышай. Умерь свою напрасную прыть, а то оставлю тебя одного. Взвоешь тогда. Кто как не я о тебе ещё позаботится? Если же не хочешь такой расклад, делай так, как я скажу! Лучше тебе принять мой совет.

– Я всё усёк, – сказал Ризоват, зная преимущества брата.

– Вот и молодец! Правильно делаешь. И давай впредь обойдёмся без таких нападок. Уйдём отсюда, пока нас кто-нибудь не услышал, – подталкивая плечом брата, сказал старший. – Я же вижу ты продрог и ноги намочил. Я боюсь, что ты простудишься. Пойдём ко мне, разведём огонь. Ты обсохнешь и успокоишься.

Ризоват с грустной физиономией пошёл в жилище старшего брата. По внешнему виду он был совсем не похож на своих братьев. Каштановые кудрявые волосы, сальный лоб, карие глаза, тонкие губы, пухлые щёки К тому же и в теле слегка полноват. Трусливый, неказистый, беспокойный, доверчивый – паренёк рохля, который постоянно борется со своими недостатками и окружающим мнением о себе. Пытается их искоренить, но ничего не может с этим поделать, так как боязнь старшего брата ставит на пути к совершенству души постоянные преграды. Даже сказать лишнее слово, а уж тем более перечить ему, может отразиться тяжелыми последствиями. Слишком жестоким был для него старший брат, который и развил в нём комплексы неуверенности. В этом отсутствии собственного мнения он давно привык жить, создавая незаметный комфорт. Кежай же делал это специально, стараясь использовать слабость и наивность брата как можно лучше в своих хитроумных интересах. Всячески привлекал его к подлым и коварным целям, зная, как добиться своего и провести глуповатого простака. При всех своих низких качествах эта парочка стоит друг друга.

Как только на небе появилось ночное светило, озаряя окрестность, Мирослав пробрался в сонный городок в плаще с капюшоном, накинутом на голову, чтобы его никто не опознал. Оглядываясь по сторонам, не наблюдает ли за ним кто-нибудь, он вырыл посреди жилищ яму и положил дубовую коробочку с завёрнутым в тряпицу перстнем на дно.

– Да будет исполнена твоя воля вожак и перстень навсегда сбережёт эти места, – шёпотом высказал пожелание Мирослав и посмотрел на мерцающую луну.

Шорох в кустах заставил его поторопиться с делами и завалить сокровище землёй, покинуть городок.

Прогуливающийся недалеко Кежай заметил Мирослава и только было хотел подойти к месту на котором он стоял, как внезапно начавшийся дождь, мешая его планам погнал прочь.

– Интересно, что паразит там делал и шептал? – взялся любопытством старший. – Наверно у духов силы выпрашивал? Пусть просит, а получит только от меня гнев и призрение, вялый, неловкий, разиня, – закипел он и пошёл к жилищу Ризовата.

Средний, ворочаясь с бока на бок, рассуждал о поведении своих братьев.

– Мирослав умный и воспитанный человек. Его приятно слушать, за ним хочется идти. У Кежая сложный норов, он вообще сам по себе и ни на кого не собирается ровняться. Они сильны в своих стремлениях каждый по-своему. А я? Что я из себя представляю? Что хочу? Как мне понять, по какой идти дороге? Это для меня самое трудное. Я не достоин общения с лелями. Я самый худший из них. Спрятаться бы от всех подальше и никогда не показываться на глаза людям.

Так и не решив этот вопрос, он увидел на пороге в свете луны силуэт Кежая.

– Хватит валяться, – крикнул Кежай. – Пока ты тут непонятно о чём мечтаешь, этот тихушник что-то задумал.

– С чего ты это взял? – спросил Ризоват.

– Да потому что бестолочь сейчас в городке что-то прятал, а потом задрав голову шёпотом разговаривал с луной.

– А о чём?

– Вот и мне интересно. Чтобы больше не упустить такой возможности, потому что нам это может пригодиться, я предлагаю устроить за отсталым слежку.