Миссия №19

– Смешно, – сказал Антей. – Мне удалось тебя одурачить, ведь ты поверил, что резиновые мешки с жидкостями и трубками – это и есть я.

– Да, действительно, я поверил в это. Надеюсь, ты делал куклу как точную копию своего реального тела? Иначе магия вуду не могла сработать!

– Да ты шутник, – сказал Антей.

– Зачем тебе потребовалось утаскивать бесполезную куклу из бункера в подвал дома Жака?

– Чтобы ты продолжал верить, что кукла – это я и есть.

– А почему ты сейчас решил развеять мою иллюзию? – спросил я.

– Может быть, мне нравится говорить с тобой. А будучи официально мёртвым, делать это затруднительно.

– Почему не атакуешь? У тебя превосходящие силы.

– Даю тебе ещё один шанс пересмотреть твоё решение, – в голосе Антея послышалось превосходство.

– А где ты сам?

– Повсюду. Я слишком давно живу, чтобы вот так запросто передать тебе свои координаты. Ты подумал ещё раз?

Я попросил Нейру определить источник сигнала, который шёл в наушники моего шлема. И попросил её отфильтровать частоты, которыми этот источник обменивается с инфракрысами, а также раскодировать их взаимные сообщения. Если Нейра справится и раскодирует команды Антея инфракрысам, это даст мне некоторое преимущество.

– Мой ответ не изменился, – ответил я Антею.

– Но ты задумался на секунду, – сказал он. – Колеблешься?

– Ищу варианты, как тебя и всех твоих инфракрыс уничтожить, – честно признался я.

– Нет у тебя вариантов. И это никакие не инфракрысы. Это мои братья и соратники. Я задам свой вопрос ещё раз, когда уничтожу всех твоих дронов. И это будет твой последний шанс остаться в живых.

Инфракрысы пришли в движение. Они вылетали и вылезали из провалов в полу бункера. Мои дроны-камикадзе уничтожили более сотни нападающих. Но это был для них всего лишь минимальный ущерб. Одновременно началась атака по внешнему контуру. Со всех сторон к нам направлялись дроны противника.

Я отодвинул рой своих дронов с линии огня и дал команду носовым пулемётам флайкара убивать инфракрыс. Пулеметный огонь оказался довольно эффективен. Но часть помещения не простреливалась. Шесть дронов добивали тех, кто прячется по углам, лазерным оружием. Патроны в пулемётах, конечно, были не бесконечны. Но мне нужно было выиграть время, чтобы найти настоящее решение проблемы. Я включил в автоматическом режиме мелкокалиберную пушку, которая вместе с внешним облаком моих дронов успешно удерживала врага на внешнем периметре. Но вражеских дронов становилось всё больше, и они создавали всё больше проблем, их заряды ложились всё ближе ко мне. Нейра рекомендовала мне поискать укрытие. Единственный объект, который не был атакован – это флайкар. Видимо, они очень хотели взять его неповреждённым.

Инфракрысы поменяли тактику. Они начали использовать щиты из какого-то материала, которые эффективно защищали их от пулемётного огня, и начали жечь мощными инфракрасными лазерами мои дроны. Когда четыре моих дрона задымились и упали, я извлёк бластеры, спрятался за тяжёлой дверью бункера и открыл огонь. Поначалу всё происходило как в обычной компьютерной игре: я уничтожил сотню инфракрыс своими бластерами и даже сбил два внешних вражеских дрона. А потом одна из гранат взорвалась почти рядом со мной. Перегревшиеся пулемёты замолчали. А инфракрысы всё вылезали и вылезали на поверхность. У меня осталось восемь дронов, считая те два, которые я отправлял следить за семьёй Жака, – пришлось призвать их обратно. Я был слегка контужен несмотря на то, что мой шлем защищал от контузий, сильно болело правое колено. Скорее всего, осколок ударил прямо в мою коленную чашечку. Впрочем, боль в колене не казалась такой уж важной. Оставшись без пулемётного огня, я попытался задействовать лазерное оружие флайкара, но двигателя в нашем транспорте не было, поэтому лазерное оружие поработало лишь несколько минут, а потом энергия аккумуляторов стала недостаточна для лазерного оружия: аккумулятора хватало теперь только для поддержки функционирования Нейры и для автоматического прицеливания пулемётов и мелкокалиберной пушки, – и то в течение не более, чем одного часа. Петрович руками развернул флайкар задними пулемётами к бункеру, я активировал их. Пулемёты позволили нам продержаться ещё восемь минут, потом они тоже перегрелись.

Петрович с тепловизором на лице уже бежал ко мне, держа наперевес автомат Калашникова. Он занял позицию с другой стороны от двери бункера и открыл огонь по противнику, но это не могло дать нам существенного преимущества. Пули, гранаты и мины стали серьёзной проблемой для нас. Петрович как-то ухитрился сбить из автомата дрон противника, и довольно успешно вёл огонь, не давая инфракрысам выйти из бункера и успешно убирая тех, кто целился в него. И он, и я сожалели, что лужайка слишком ровная: укрыться от вражеского огня было негде.

Наступил момент, когда инфракрысы уничтожили все наши дроны. Впрочем, дронов на нашем внешнем периметре у противника тоже оставалось мало: мелкокалиберная пушка сбивала по одному каждые две-три секунды. Мы были почти безоружны. Никаких резервов у меня больше не было. В этот момент инфракрысы вновь замерли и прекратили огонь. Мелкокалиберная пушка добила оставшиеся в воздухе дроны противника и начала стрелять внутрь бункера.

– Я спрашиваю ещё раз, – прозвучал в наушниках голос Антея. – Ты согласен сотрудничать?

– Мой ответ прежний. Нет.

– Я не очень чётко услышал, – коварно пропел Антей в моих наушниках. – Повтори.

– Я декодировала переговоры Антея с инфракрысами, – доложила Нейра. – Могу перехватить управление.

– Перехватывай. Мне нужно, чтобы одна половина инфракрыс поубивала другую.

– Исполняю, – почти пропела Нейра. – После уничтожения каждой инфракрысы оставшаяся популяция будет делиться примерно пополам с целью взаимного уничтожения.

Если бы Нейра была женщиной, я бы в тот момент объяснился ей в любви.

– Киборг Антей, Джон Сорос, маршал НАТО, командующий инфракрысами, последняя надежда европейской цивилизации, какие у тебя там ещё есть титулы и звания, – сказал я. – Я официально и полностью отказываюсь от твоего предложения. И обещаю, что когда я найду тебя, я подвергну термическому воздействию каждую молекулу того предмета, который ты называешь своим телом.

– Мог бы выразиться короче. Мне жаль, что ты отказался. Прощай! – сказал Антей.

Моё последнее мощное оружие – Нейра – успела сделать своё дело буквально за секунду до того момента, как на нас ринулась бы стая инфракрыс. Я спокойно наблюдал как крысы убивают друг друга и активно помогал им своими бластерами. Петрович также занялся избиением киберзверья из Калашникова. Оказалось, что у него с собой было целых два десятка рожков. Запасливый старый вояка!

– Что происходит? – кричал Антей в моих наушниках.

– Твои инфракрысы поссорились, – сказал я. – Конфликт в коллективе всегда плохо кончается.

– Я вычислила координаты Антея, – сообщила Нейра.

– Где он?

– Он находится в здании завода, который был вчера вечером найден двумя твоими дронами, Андрей.

– Дай координаты штабу, пусть не пожалеют один «калибр».

– Исполняю, – сказала Нейра.

– Нейра, сколько инфракрыс осталось в тоннелях?

– Триста две, – сказала она. – Уже двести восемьдесят одна.

– Доложи, когда останется последняя и выведи её под огонь моих бластеров.

Через пару минут последняя инфракрыса вылетела из провала в полу бункера. Я всадил в неё два луча из своих бластеров. Бой был завершён.

– Антей, – сказал я. – Как твоё сердцебиение? В твоём возрасте вредно сильно волноваться.

– Я ещё не разобрался, как ты это сделал, – сказал Антей.

– А зачем тебе это знать? – спросил я.

– Хочу… – в наушниках раздался треск, а потом наступила тишина.

Я лёг на траву. Колено болело очень сильно, а руки не разжимались. Они так плотно обхватили рукоятки бластеров, что мне казалось, пальцы могут сломаться. Я совершенно не мог их расслабить.

– Петрович, – сказал я. – Не могу руки разжать.

– Это мы сейчас, – сказал Петрович. – Сейчас поможем.

Он сбегал к флайкару и принёс двухлитровый термос с чаем. Чай уже не был горячим, он был приятно-тёплым, градусов пятьдесят. Петрович бережно взял мою правую руку и полил на неё чай. Мышечный спазм начал проходить, я разжал руку. Потом он проделал то же самое с левой рукой. Я поблагодарил пилота, а затем с наслаждением распрямил пальцы, снял шлем, включил свой биоинтерфейс и заложил руки за голову.