Аксиома

– Относительно большие. – поспешил объяснять ей Флетч – Меня сегодня вызвали к декану. Я думал, что меня сейчас отчислят, но это сродни отчислению. В общем, нас хотят вытурить, а зал отдать какому-то хору первокурсников или ещё какая-то хрень. Вы не представляете, через какое унижение я прошёл, чтобы выпросить нам одно выступление перед коллегией преподавателей. Боюсь, именно от этой субботы зависит всё дальнейшее.

– Как видите, Флетч правильно подметил – каркнул Боб – На кону наше будущее. У нас три дня. Одну песню мы уже знаем, но её недостаточно. К тому же, нужно играть всем коллективом – намекнул он на Пима – Нужна ещё одна.

– Выберем что-нибудь. В списке все песни хороши, но опираясь на наши возможности нужно выбрать что-то относительно лёгкое – начал своё предложение Пим очень дружелюбны тоном – Думаю…

– Это будет By the way группы Red Hot Chili Peppers – перебил его Боб – Прости, ты наш клавишник?

– Да – ответил Пим. По его лицу было видно, что он расстроен и смущён.

– Согласись, песня крутая.

– Крутая.

– И для произведения впечатления она самая лучшая в списке.

– Лучшая. Но..

– А мы хотим не просто произвести хорошее впечатление. Нам нужно разорвать шаблоны в области кавер исполнения. Понимаешь, Пим? Ты ведь Пим, да?

– Да. Друзья называют меня так.

– Мы занимаемся делом, которым занимаются многие сейчас и занимались многие до нас. Поэтому в головах этих стариков, которые хотят отобрать у нас это место, сложилось чёткое представление о таких группах. И для того, чтобы порвать им шаблоны, чтобы оставить за собой это помещение, для того, чтобы присвоить себе большой актовый зал и вырваться за его пределы на другие, настоящие сцены, нам нужно двигаться гигантскими скачками, а не мелким шагом. Понимаю, это сложно. Сложно для вас и для меня. Но я требую сложных задач, только для того, чтобы вырваться из этой рутины к славе и по настоящему великих поступков. Другого пути нет, Пим. И я предлагаю, я хочу, чтобы именно ты ступил на этот путь с нами. И чтобы нам на него ступить, нам нужен один гигантский скачок.

– Да, ты прав. И я буду с тобой. – приободрившись сказал Пим.

Я разделил воодушевление Пима, но одновременно задался вопросом о том, как он вынес речь Боба. Тот, уже вне всяких сомнений, стал нашим лидером, но его тирады произносились на столько противным голосом, что удивляешься стойкости своих барабанных перепонок : у детей точно должна литься кровь из ушей, если им не повезёт слушать Боба.

–Вот и отлично. – сказал Боб, присаживаясь в кресло первого ряда. –Отрепетируем звучание, а уже после я буду петь.

Проблемы повторения за R H C P заключались в их басисте и электрогитаре. Да и в принципе во всём. Повторить тоже самое, что творил Блоха казалось мне невозможным, а электрогитара там вообще каждый раз импровизирует. Поэтому спустя четыре часа репетиций мы не сдвинулись ни на метр в этом одном гигантском скачке.

– Нет, не правильно! – громко каркнул Боб с плохо сдерживаемой яростью, когда Мей в очередной раз запорола свою партию. – Чёрт подери, люди! В чём дело?!

– Для нас это очень сложно – выдавил я из себя в защиту Мей. – Нельзя выучить её за одну ночь.

– У нас есть ещё три ночи. И вы должны выучить каждую ноту. Я ничего не смогу, если вы этого не сделаете.

– Да брось, Боб. Всё будет на высшем уровне. – попытался разрядить обстановку Финч – Дай этим ребятам разогреться и они сделают всё что угодно.

– Они ничего не могут уже четыре часа к ряду. Старайтесь.

И мы старались целую ночь. И две последующие. Естественно, на занятия мы не ходили. Не знаю, как обстояли дела у остальных с их родителями, но лично мой отец нашёл себе очередную работу и уехал куда-то далеко на север и ближайшие два месяца не должен был появиться.

На третий день мы уже идеально повторяли звучание, так как по совету-приказу Боба репетировали всё время, выделяя на сон только четыре часа. Результат удовлетворил нашего солиста настолько, что он решил спеть. Забравшись на сцену и подстроив микрофон под свой рост, Боб дал отмашку Мей. За три дня мы выучили не только ноты песни, но и дирижёрские движения Боба. Без слов он мог управлять нами с довольной точностью, что шло ему и нам на руку – я лучше буду следить за его руками, чем лишний раз слышать его голос. Мы начали играть. Ничем не отличающаяся кучка студентов, повторяющая за мастерами. Но вот вступил наш солист и всё, включая даже нас, преобразовалось. На сцене был сам Энтони Кидс, правда, слишком высокий и худой, а мы были его новой группой. Крутыми парнями и девушкой, способными вдохновлять обычных, ничем не отличающихся студентов. Я так сильно углубился в эту эйфорию всевозможного, что мой указательный палец зажал не ту струну, не в том месте во время соло, но сразу же встал на место. Клянусь, это заняло доли секунды. Но всеслышущий Боб тут же дал отмашку всем остановиться. Со скоростью метеорита и лёгкостью летнего ветерка, он приблизился ко мне вплотную, сверля не останавливающимся ни на чём взглядом.

– В чём дело? – каркнул он железным хрипом.

– Я немного запутался… – поспешил я оправдываться.