Свободный Охотник

На самом деле персонал атакованного гипархата Узора отнюдь не сломлен! И контроль Узлов не становится всеохватным, и технические Входы свободны. В занятых звероидами объемах обнаруживаются военные Тоннели, не учтенные в картах, по которым агрессор получает чувствительный ответный удар. И раскручиваются, плескаясь огненными каплями, вихри боев, быстро превращаясь в суетливую бойню. Увы, силы слишком уж неравны. Ни храбрость, ни ярость защитников не могут разжать звериную хватку, однако вполне способны скорректировать просчитанный заранее результат. И вот – короткая осада уже доносит до раздутых ноздрей гарь победы, крепости разделены, расчленены, уже почти захвачены, безнадежное сопротивление уже почти угасло, когда все вдруг кончается. Там, где были аккуратные пластиковые планеты, вспыхивают звезды. Одна за другой. Безымянные герои-инженеры, руководимые мужественным гипом, успели за столь малое время – успели! – накопить и запустить спасительную аннигиляционную волну, сжигая тайну Метро, сжигая себя вместе с тайной. В пространстве нет больше ничего. Лишь нестерпимая яркость. Лавина света накрывает системы записи: стоп, перегрузка информационных куполов.

Огонь, огонь, огонь… «Я люблю огонь!» Мальчик зажмуривает глаза, пряча поглубже эти прекрасные воспоминания. Именно так – пятнадцать Единиц назад, – и перестала существовать Полная Карта. Но где он сумел увидеть подобное, откуда в его памяти возникли столь странные картинки?

– Опять не то, – старчески ворчит кто-то. – Попробуем еще сместить спектр.

Отвечает монотонный голос декодера: «У вас, людей, на мозгах такая короста, что разбивать ее нужно камнем, а не модулирующими программами. Ты знаешь, что такое камень, старик?»

– Мне же больно! – обижается мальчик. Он тщетно растягивает руками кокон, пытаясь выбраться.

«Ваша Резвость, в соседнем Октаэдре раскручивается фотонная воронка, – сотрясает купол чье-то сообщение. – Прикажете заблокировать базу?» Это боец-оператор посмел напомнить властителю о своем существовании. Лингвистическая аппаратура неспособна передать то почтение и ту преданность, что наполняет пространство лаборатории.

«Пока подождем».

– Да выньте из меня эту дрянь! – кричит мальчик.

Он возмущен, он хочет освободиться и вырвать, наконец, застрявшие в ноздрях провода. Руками не получается, значит – зубами, зубами. Провода твердые, прямые, мучительно острые. Иногда они шевелятся, вызывая в носу гадкий зуд, а то вдруг нагреваются и оказываются нестерпимо горячи… «Это называется „нейро-антенна“», – вспоминает мальчик, гордясь своей сообразительностью. Да, но что такое нейро-антенна?

Вновь включается декодер:

«Возможно, нам и в самом деле следует заблокироваться. С фотонной бурей не шутят. Как ты думаешь, старик?»

– Неужели величайший из надстаевых испугался бури, идущей к тому же не в нашем Октаэдре? – насмешливо удивляется некто. – Я думаю, твоему вождю сильно не понравится, если мы по этой причине прервем исследования.

«Эй, вы там! – внезапно рычит зверь, обрывая спор. – Куда смотрите! Он вам модулятор перекусит!»

Морда, стянутая дыхательной маской, мгновенно возникает над коконом. Провода в носу пленника становятся нестерпимо большими, заполняют собой все, разрывают голову. «Больно!» – мечется пленник. Обступающий его пластик заволакивается красным. Наверное, это кровь. «Враги точно знали, насколько ценна служба Узора, – плачет он, – ведь без стратегической информации о сплетениях Нитей невозможно контролировать Галактику, невозможно организовать сколько-нибудь целенаправленное передвижение по Тоннелям и Узлам…» Кровь повсюду. Купол раскалывается…

Безудержный хохот сменяет боль и слезы, потому что вернулось время радости! В результате провала Первой Атаки звероидам не удался стремительный захват Галактики. Гипархат Узора взорван, Полной Карты больше не существует. Число Фрагментов огромно, а как проникать в них – неизвестно, разве что тычась по Тоннелям наугад. Война затянулась. Враг медленно, но все же распространялся вглубь, вширь, по каждой из десяти осей в Системе Координат. Увы, другие гипархаты, обслуживающие Метро, равно как и живущие собственными жизнями Фрагменты, также лишились Полной Карты, оставшись со стихией один на один. Конечно, в любом из административных и инженерных центров хранились копии каких-либо межфрагментарных маршрутов – тех, что использовались до войны. Кто-то обладал выходами на курьерские Прямые Тоннели, позволяющие двигаться вдоль Координат, кто-то тщательно оберегал, держа в строжайшем секрете, местные карты. Однако все это не позволяло преодолеть внезапную губительную разобщенность. А расколотость Галактики на куски, в свою очередь, неизбежно вела к тому, что люди целиком сосредоточились на обороне. Гипархаты – в Метро; Фрагменты – в пространстве; каждый – сам за себя. Глухая защита стала единственным средством сдерживать врага. Никто всерьез не думал о настоящей, сокрушительной контратаке, чтобы прямо в сердце, одним ударом, не думал, не планировал и не мечтал. Никто, кроме рожденного стихией мальчика, взрослевшего вместе с войной, чье прозвище теперь произносилось либо с ненавистью, либо с удивлением и гордостью…

– Священная Восьмерка! Что за мусор у него в голове?

«Ты прав, старик, мы зря расходуем отпущенное нам время».

– Я совсем не это хотел сказать, надстаевый.

«Ваша Резвость, фотонная буря смещается в направлении Сорок Седьмого. Какие будут приказания?»

«Уходим. Консервируем аппаратуру».

– Я остаюсь.

«Конечно, старик, возвращайся к своим подданным. Вас тут скоро здорово потрясет».

– И оставь мне парня.

«Ты хочешь продолжать исследования?»

– Хочу выполнить приказ вождя, довести дело до конца.

«Приказ вождя известен только мне.»

– Послушайте, вы, друзья мои лохматые, работать с ним – это мое право! Кто, в конце концов, придумал всю эту комбинацию?

«Я не могу рисковать пленным».

– Твари! Носитель Гнева вам в темя!

«Мы тебя прощаем, бывший властитель. Твое единственное право – ненавидеть нас».

– Тоннели вам в резонанс…

13.

…Тоннели здесь – словно червями изъеденные, словно сгнившие, осыпавшиеся, космическими ветрами растрепленные. И количество, огромное их количество! Сплетаясь в пучки, соприкасаясь трухлявыми плоскостями, призрачные ленты Тоннелей тянутся сюда со всех сторон трехмерного мира, чтобы слиться в сплошной бесформенный ком. Клубок, намотавший на себя брошенные концы Нитей… Однако первые впечатления обманчивы. Вовсе не к этому крохотному куску галактической паутины направлены вектора Метро, а наоборот, Тоннели выходят отсюда, расползаются отсюда по Фрагментам, ибо здесь их начало. Все просто. Это – Центр.

У Метро есть Центр, как же иначе. Который, что совершенно естественно, никаким образом не привязан к топологии или к нулям всевозможных координат, мало того, смешно сказать, расположен на самом краю Галактики. Он ведь Центр в историческом смысле, в легендарном. Легенды не нуждаются в унизительных проверках или доказательствах, вот почему было принято считать, что когда-то очень давно, бездну времени назад, Метро ограничивалось именно этим Фрагментом. Или (невозможно представить!) занимало еще меньший объем. И оттого, что кто-то не соглашается с подобными гипотезами, техническое состояние здешних Тоннелей и Узлов не станет лучше. Центр – самая дряхлая часть Метро, с этим трудно спорить. А значит, самая древняя. Центр не обновлялся никогда, из-за чего превратился в лохмотья, бестолково плавающие в трехмерном пространстве. Тоннели и Узлы слиплись комьями, скрутились жгутами, заполнили почти весь объем гигантскими невидимыми облаками, их здесь было понастроено бессмысленно много, и строились они с недопустимой спешкой, недопустимо близко друг от друга, при полном отсутствии хоть какого-либо плана, попросту наугад, словно древние инженеры соревновались – кто больше, кто дальше, кто быстрее, – эта непомерная скученность, очевидно, и была причиной всех бед…

Стая останавливается на границе Фрагмента. Слаженно рассредоточившись по Тоннелям и Узлам, построившись классическим «боевым октаэдром», стая ждет.

«Грани под контролем, Ваша Резвость», – докладывает стаевый, непосредственно руководящий операцией.

Их Резвость следит за ходом событий издалека, из штабной резиденции. Связь по Всеобщей приносит его высочайший отклик: «Партнер на месте?»

Да, партнер на месте. Вот он, спрятался во Входе, готовый шмыгнуть в трехмерное пространство, чуть что не так. Представлен всего одним кораблем – транспортного класса «Толстяк». Впрочем, партнер явно не опасается подвоха, если прислал на встречу один-единственный плохо вооруженный аппарат. Это понятно – стая звероидов вряд ли рискнет пересечь запретные грани, ведь по ту сторону – Центр.

Никто не смеет вторгаться в Центр, ни бойцы гипархатов, ни звероиды. Бортовые системы безопасности дают возможность оценить состояние рабочих плоскостей Тоннелей, их невообразимую скученность, оценить и ужаснуться. Не только атаковать, но и просто передвигаться здесь невозможно без редкостного знания маршрутов. Иначе выскочишь в одну из миллионов дыр и не найдешь траекторию входа. Навсегда потеряешь свой мир. Так и останешься в бесконечном Космосе, без связи и без надежды. Или, если повезет, выбросит тебя не в пространство, а в другую плоскость…

Как здесь живут люди?

И не сон ли все это?

«Покажите им нашего дурачка, – командует господин надстаевый. – Пусть убедятся».

От стаи отделяется «Универсал» с бортовым знаком «Плюс». Необычный для звероидов аппарат ползет к центру, повинуясь командам вожака. Включается Всеобщая. Внутри корабля обнаруживается человек, крепко схваченный капитанским коконом, и более никого, только этот одинокий обездвиженный пленник. Изображение уходит в канал связи. Пусть партнер убедится, что все без обмана!

– А мне? – говорит пленник, бессмысленно улыбаясь в нависающий над ним купол. – Мне тоже покажите дурачка. – Он вдруг обижается. – Почему мне не показали?

На его реплику никто не обращает внимания. Движение «Универсала-Плюс» сопровождается коротким самодовольным рычанием, и декодер исправно переводит: «Мы доставили того, кто вам нужен. Мы дарим вам его».

Только тогда пугливый «Толстяк» оживляется, неуклюже выбираясь в Тоннель. Операция началась…

Как здесь живут люди? Однако живут – на удивление всей Галактике. Древние маршруты никто не обновляет, потому что это бесполезная трата сил и средств. Ни один гипархат Пустоты не желает взвалить на себя обслуживание гигантского полуистлевшего клубка, потому что местные Тоннели и Узлы придется сначала уничтожать, и только затем, уже в освободившемся пространстве, скручивать новые. Что же удерживает людей в этом Фрагменте, расположенном на краю Галактики и носящем нелепое название Центр? Что позволило им добиться влияния, сравнимого с влиянием могущественных гипархатов? Возможно, та самая невозможность нормальной жизни, сделавшая их свободными от всего и всех. А может, вера в то, что именно здесь Метро получило свое Начало. Легендарная планета-источник, превратившаяся за многие тысячи галактических циклов во вселенскую Точку, целиком принадлежала Центру, независимо от того, существовала она когда-нибудь или была выдумана системными жрецами. Сила древних легенд заключена в простых словах, написанных с большой буквы. «…И вспыхнула Точка, и родилась из Точки Плоскость…»

Красивый сон, не хочется просыпаться…

Всеобщая принимает ответное сообщение, пришедшее из Центра:

– Наш подарок тоже готов, раскройте ваши пасти пошире.