Дневник валютчика, или Одиннадцать дней из жизни менялы
Сказано – сделано. Забегу немного вперед. Вскорости двое из несогласных работать честно «горячих парней» отправились в Питер, и еще трое в Москву. Кстати сказать, они там в самое короткое время заделались «кидалами», то есть стали обманывать клиентов, так как честно работать не получалось, тамошние менты их сами на это провоцировали, требую ежедневную мзду, и немалую. Из «москвичей» одного потом, и полугода не прошло, привезли на родину в цинковом гробу, а второго так покалечили, что он, боюсь, завидовал тому, погибшему. Инвалидом стал в своем совсем еще молодом возрасте. Третий, везунчик, вовремя слинял из столицы, приехал домой через год, правда, без копейки денег.
Из «питерских» один приехал через несколько месяцев, вроде даже при деньгах был… а второй, его партер, пропал. И, насколько я знаю, так больше и не нашелся, не объявился…
Вот такие невеселые дела были у наших коллег.
После обеда мы с одним из наших ребят, Лешей, поехали на его машине в Кишинев. У нас накопились российские рубли на сумму в 15 тысяч долларов, а самих долларов в наличии не осталось…
Рынок в Кишиневе и так не мал, а в последние годы расширился до того, что часть его выплеснулась за пределы ограды в виде всевозможных ларьков самых разных профилей. Валютчики тут стоят во множестве, большинство из которых, конечно, работало по мелочам. Обойдя по замысловатой дуге с десяток местных, которые, то и дело хватая меня за одежду и за руки, предлагали обменять любую валюту по фантастически удобному для меня курсу, я подошел к приличному одетому парню с развернутой веером пачкой денег в руке и спросил, где я могу найти Марчела.
– Так я тебе сам могу… – начал было он, но встретив мою вежливую улыбку, указал рукой на здание гостиницы. – …там, на стоянке, под стеной, в красном «мерсе» найдешь его.
Я поблагодарил парня и отправился к указанному месту. С трудом преодолев заслон из столичных валютчиков, я перешел дорогу и, оглядев тройной ряд автомобилей, подошел к «мерсу» красного цвета. Вернее, не дошел двух десятков шагов и стал присматриваться. Внутри «мерса» сидел мужик, похожий по описаниям моих коллег – «мордатый, чернявый, с усиками» – на Марчела, который, судя по движениям рук, сосредоточенно считал купюры. В трех шагах от машины стоял спортивного типа молодой человек, который держал руку на уровне груди, за пазухой. Очень похоже, что это был вооруженный охранник.
Я приветственно помахал ему рукой, затем потер большим и указательным пальцами, намекая на деньги. Тот кивнул и неторопливо направился в мою сторону.
– Какую валюту меняешь и сколько? – спросил он, подойдя. – Мой босс мелочевкой не занимается.
– В курсе, – сказал я улыбнувшись. – Скажи, на пятнашку зелени российских у меня. И два лимона румынских.
Охранник подошел к машине, при этом он шел как бы вполоборота, чтобы я все время оставался в поле его зрения. Профи, значит, и это приятно. Он бросил несколько слов сидевшему в машине, тот кивнул, после чего охранник в свою очередь кивнул мне утвердительно и отошел в сторону, на то самое место, где находился пятью минутами ранее.
Я подошел вплотную к машине, поздоровался сквозь окно, затем достал из-за пазухи пакет, из которого вынул толстенную пачку российских рублей, две пачки румынских и все это бросил на сиденье рядом с Марчелом.
– Здесь на пятнашку российских и два лимона румынских, – повторил я. – Если есть, дай мне за них долларов и лей молдавских, пополам.
– Курс знаешь? – поинтересовался Марчел.
– Ты здесь банкуешь, – улыбнулся я. – Тебе и курс назначать.
Коллега удовлетворенно кивнул на мои слова. Спустя несколько минут Марчел, доставая откуда-то пачки долларов и лей, стал бросать их в пакет. Я считал их глазами по мере падения, так как решил, что неудобно потом будет пересчитывать деньги за столь известным молдавским валютчиком, как Марчел. Работая немалое время барменом, а также много лет играя в карты на деньги, не считая уж работы проводником, я денежку считал, так сказать, на лету, что, признаться, теперь в моей работе очень пригодилось. Самое интересное, что Марчел вообще не пересчитывал деньги, которые я ему передал. Получается, поверил мне на слово. Откуда такое доверие, ведь мы даже не были знакомы, и я не озвучил из какого города приехал. Или… Неужели он меня узнал по описанию кого-то из наших валютчиков, которые бывают здесь довольно часто. В желудке у меня похолодело. Я, честно говоря, не очень хотел «светиться» в такой компании, иди знай, может нас даже сейчас на камеру снимает кто-то заинтересованный из МВД, к примеру, или КГБ, которым теперь больше делать нечего, как отслеживать финансовые потоки; сегодня же меня к этому необходимость заставила, так как доверить было некому.
– Вот, вся сумма, – передал мне в окно пакет Марчел, – если чего не хватит, купюра-две туда-сюда, или покоцаная там, скажешь потом, исправим.
Кивком попрощавшись, я отправился на поиски Леши, который трепался неподалеку с двумя местными валютчиками. Чуть позднее, дорогой, сидя на пассажирском месте, я думал грустную думку. Есть здесь, в Кишиневе, еще один наш коллега, главный валютчик, Дима. Вдвоем с Марчелом они держали, да и сейчас держут все валютные нити в Кишиневе, да и во всей Молдове, пожалуй. Вернее, большинство из них. И вот недавно в семье у Димы случилось несчастье. Связанное с родом его деятельности. Он возвращался домой с «работы» как обычно, уже к вечеру. Деньги, которые у него скопились за день валютных операций, а это, как вы понимаете, сумма немалая, Дмитрий положил в сейф банка, что он делал по возможности регулярно, чтобы не держать в доме наличных денег. Об этом, однако, не знали поджидавшие его воры, расположившиеся в подъезде дома, куда вот-вот должен был войти Дмитрий. Они предполагали ограбить известного валютчика, за один раз разжиться огромной суммой, о которой вероятно фантазировали все дни и ночи напролет накануне ограбления. Дима, парень совсем не атлетического сложения, вошел в почти темный в этот час подъезд (лампу грабители предусмотрительно выкрутили), и увидел, а вернее услышал, что сверху, по лестнице, навстречу ему кто-то бежит, это был его тесть, Леонид, мужчина пятидесяти лет, которого он узнал по голосу.
– Димка, беги, тут бандиты засаду тебе устроили, – вскричал тот. (Как и откуда он узнал о незваных гостях, так и осталось неизвестным).
Дмитрий услышал его, но не стал бежать, а шагнув к стене, обернулся, прижимаясь к ней спиной, и достал пистолет. Тема временем один из грабителей выскочил из темного угла и ударил Леонида ножом. Поняв, что произошло и что его тесть упал, Дмитрий выстрелил в незнакомцев. Один из нападавших свалился. Двое других, не зная, что Дмитрий был с оружием, пустились наутек, бросив своего раненого товарища.
Тесть Дмитрия, Леонид, к сожалению, в тот же день скончался… Грабителей вскоре нашли, тот из них, что был ранен, выздоровел, и после суда их посадили на немалые сроки. Но человек ведь погиб… И жена Дмитрия каждый день теперь упрекала его в смерти отца, я уж не говорю о теще, ставшей вдовой.
Вот поэтому-то я и не хотел «светиться» рядом с этими «грандами» от валюты, но куда же деваться, раз ты в этом бизнесе. Еще один наш коллега из украинского города Болград, расположенного от нашего города в полусотне километров, как-то – а случилось это совсем недавно – вышел из дому, взялся за ручку двери своего автомобиля… и прозвучал взрыв. Жив остался, но руку ему оторвало. Кому-то видать дорогу перешел. Вот такой бизнес у нас. Небезопасный, мягко говоря.
Дорога домой оказалась нетрудной и завершилась благополучно. Уже вечером, по возвращению из Кишинева, я зашел на рынок, проведать наших «картофельников». Они уже завершали свой рабочий день, машины, судя по рессорам, заметно полегчали, и я обменял колхозникам их трудовые молдавские леи на доллары. А ближе к полуночи ко мне на квартиру пожаловали ребята, которым нужно было поменять некоторую сумму лей на доллары, причем сумму, скажем, весьма немалую. В квартире прозвенел звонок, затем я услышал из-за двери знакомый мне голос парня, который занимался перегоном и продажей импортных машин в наши края:
– Савва, это свои, не стреляй, это Витя. Мы тут с Николаем по делу пришли.
Это они так шутят, усмехнулся я, осторожно открывая дверь. Впрочем, в каждой шутке, как говорится, есть доля шутки, а остальное правда. Открывал я ее одной рукой, так как в другой у меня был пистолет, и в том, что я мог выстрелить, мои ночные визитеры были правы. Обменял я им деньги, а спустя два часа они же заявились вновь, чтобы поменять теперь уже доллары на леи, причем почти такую же сумму. То ли какие-то изменения на таможне произошли, то ли еще что.
– Ребятки, вы меня в неудобное положение ставите, – сказал я им. – Я вам верну ваши же бабки, да и дело с концом, а?
– Нет, процент свой отстегни, это же твоя работа, – твердо ответили они, и таким образом я заработал за две последние операции около сотни долларов, правда, трудился я в этот день далеко за полночь.
День второй: суббота, 24 декабря
Заканчивается декабрь, скоро новогодние праздники. Сегодняшнее утро выдалось более морозным, чем предыдущие, подумал я, поеживаясь. Минус 7—8, а то и все 10. Дорога, ведущая к рынку, была чиста, и я, поправив на теле «амуницию» – деньги и оружие, тронулся в свой обычный путь. Левая кисть как обычно, в пакете, согревает рифленую рукоятку пистолета, правая в перчатке помогает ходьбе.
У поворота на рынок стоит мент, старший опер майор Мороз.
– Савва, а я тебя тут жду-дожидаюсь.
– Чего надо? – спросил я, снимая перчатку и пожимая ему руку.
– Начальник хочет тебя видеть.
– Какой такой начальник?
– Начальник РОВД, полковник Пилипенко.
– А… – протянул я, – ну да, у нас тут теперь целый полковник в начальниках объявился. А что ему надо, не сказал?
– Он тебе сам все расскажет, – усмехнулся майор.
Что ж, придется идти, подумал я и потопал к зданию местной милиции.
Так и отправился, с боевым пистолетом, который я сунул за пазуху в кобуру, и толстыми пачками денег в карманах, не арестовывать же он меня приглашает, подумал я.
Нынешний начальник полиции, полковник, был не из нашего города, приезжий. Сверху спустили, десантировали, как шутили местные. Раньше все как-то свои, доморощенные менты занимали этот пост, теперь вот залетного поставили. Да и полковников в нашем заштатном городке прежде не было, этот первый. Внешне полковник, которого я как-то раз мельком уже видел, был несколько карикатурного вида: невысокого роста, несоразмерно крупная голова смешно смотрелась на довольно тщедушном теле, зато в его взгляде сквозила железная воля, и даже внешне в нем чувствовалась хватка настоящего ментяры. Опер по специальности, боевой мент.
У входа в приемную я столкнулся с ментом с погонами подполковника Федорчуком. Раньше он был начальником полиции, теперь, очевидно по возрасту, перекочевал в отдел вневедомственной охраны.
– О, привет, Савва, тебя уже арестовали? – весело спросил он.
– Тебе это в свое время не удалось, Вова, а другие, видишь ли, умными оказались, предпочитают со мной дружить.
– Да ладно, если я хотел бы, точно бы посадил, – произнес он. – Я тебя жалел.
– Иди давай, проверь своих работниц, что на пультах дежурят, пощупай их за задницы, жалостливый ты наш. А то если ко мне на квартиру воры проберутся, будешь отвечать по всей строгости закона, – пошутил я.
– Ты бы хоть когда бутылку поставил, – сказал Федорчук, и исчез из поля моего зрения.
Хозяин кабинета оказался на месте.
Когда я, постучавшись, вошел, он встал из-за стола и, широко улыбаясь, пошел ко мне навстречу, рука протянута для приветствия. Отчего это он так радуется, насторожился я. Наверняка сейчас попросит денег в долг.
– Здравствуй, Савва, здравствуй мой дорогой земляк.
– Здравствуйте, Семен Захарович. (Ф.И.О. хозяина кабинета я узнал из таблички на входной двери). – Я огляделся в кабинете. – Все мы земляки на этой планете, – осторожно ответил я на его приветствие, пожимая маленькую, но крепкую ладошку полковника.
– Нет, мы с тобой настоящие земляки, – продолжал веселиться полковник. – Я с твоим отцом родом из одного села, Будеи, небось бывал там в гостях у дедушки с бабушкой. Мы с твоим отцом в босоногом детстве наверняка бегали вместе, играли в войнушку. Он, правда, постарше меня, лет на 10, пожалуй. Умер папа твой, слышал?
– Прошлой зимой я его похоронил, – сказал я, и мы оба помолчали. (Надо же, полковник изучил мое досье. А то, что досье на меня имеется в РОВД, да и в КГБ, я знал наверняка).
– Да, а как там у тебя на валютном поприще? Все хорошо, бизнес продвигается? – улыбка полковника пронизывала меня насквозь.
– Это не бизнес, Семен Захарович, это так, бизнесок по типу добычи рыбы-прилипалы. Слизнул несколько долларов на разнице курсов, проел-пропил их сегодня, и счастлив. На текущий период, я считаю, этот способ добычи пропитания имеет право на существование, хотя, понятно, что с вашей точки зрения находится он за гранью закона, ну а если завтра банки откроют свои кассы, узаконят обмен, то все, валютчики больше не понадобятся, все будет под буквой закона.
– Ты прав, пожалуй. Тогда следует подумать о настоящем бизнесе, как ты к этому относишься?
– Если честно, я по натуре и самоощущениям не бизнесмен, а так, мелкий посредник. Это мой уровень. (Сказав это, я вдруг подсознательно ощутил, что впервые сказал, озвучил правду, что так оно и есть).
– Короче, земляк, все, что я хотел тебе сказать, так это то, что теперь у тебя в полиции есть хороший знакомый, который, если что, в обиду тебя не даст. Можешь теперь с легким сердцем нарушать закон, если по мелочам, конечно, – усмехнулся своей шутке полковник.
– Понятно, Семен Захарович, – ответил я, выдавив из себя фальшивую улыбку. – И очень приятно. То есть, вы хотите сказать, если я кого грохну, от вас защиты не ждать, посадите? (Пистолет уже реально жег мне подмышку).
– Посажу, конечно, убийство не мелочь. Даже в наше весьма неспокойное время.
– Что ж, спасибо за прямоту. Рад нашему знакомству. Но не смею более тратить ваше драгоценное время. Разрешите идти? – Я попятился к дверям. – Обязательно встретимся еще. – С этими словами я удалился.
Вот оно в чем дело, подумал я. Иди там знай, хорошо это, что такой земляк в моем городе появился, или плохо, и куда еще занесет меня это новое знакомство с одним из сильных мира сего.
На рынке, несмотря на ранний час, уже вовсю кипела жизнь. Предпраздничная распродажа: бойко продавалось мясо, овощи, зерновые, бобовые. Несли и валюту, но в основном по мелочи. На этом фоне резким контрастом выделился момент, когда двое местных «мафиози», скажем так, из второго эшелона, отозвали в сторону одного из наших валютчиков, Мишку, и попросили его обменять им пять тысяч долларов на молдавские леи. Спросили, управится ли он за час, а затем они подойдут. Миша ответствовал, что успеет и с форсом оглядел нас с высоты своего роста. Услышав названную ими сумму, я слегка позавидовал Мишане; сегодня, на мой взгляд, предстоял такой день, что до самого обеда, возможно, такую сумму не наменяешь, повезло коллеге. Мишка, к слову сказать, не только везунчик, но и красавчик: молодой, всего 26 лет, высокий, крепкий, щеки на морозце розовые, как у девчонки. Еще и холостой к тому же, то есть завидный жених.
Но понемногу работа входила в колею, в течение часа среди прочих ко мне подошли несколько проституток, каждая меняла по 20—50 зеленых, не более, говорили, что на продукты. Меня многие из них, особенно из тех, кто постарше, помнили еще по работе в баре. Работали они теперь по месту, обслуживая заезжих курортников, а также многочисленных румын, зачастивших в последнее время в наш город, кто по делам бизнеса, кто еще зачем-то, ведь Молдова с Румынией теперь вроде как братья, то ли родные, то ли двоюродные, то ли сводные, во всяком случае я еще в этом не разобрался. Или же в новогодних отпусках все проститутки, или же застой в работе, то ли вся наличность у них в долларах, и леев не хватает на каждодневные нужды, подумал я, отсчитывая очередной из них леи.
Подошел один из давешних «мафиози», забрал приготовленные Михаилом деньги, даже пересчитывать не стал. «Я тебе доверяю» – сказал. И пригласил Мишу на пиво – «за быстро проделанную работу», но тот отказался.
Как-то незаметно в очень короткий период времени, буквально за четверть часа, на пятачке среди прочего люда появилось много местных «мафиози», они подходили к валютчикам, здоровались, делились новостями, шутили, смеялись. Наши мафиози в основном бывшие боксеры. Со многими из них я прежде занимался в спортзале, с некоторыми многие годы, то есть как спортсмены и как личности они росли, можно сказать, на моих глазах, так как я был постарше многих их них как минимум на несколько лет. Затем мое внимание привлекла подъехавшая к комиссионке, расположенной прямо напротив входа на рынок, впритык к универмагу, незнакомая мне «мазда», которая стала к стене магазина задом. Внутри ее, как я успел разглядеть, сидели четверо громил. Глядя на их рожи о роде их деятельности задумываться не приходилось – бандиты и все этим сказано. Я отозвал одного из местных мафиози, Птенца (кличка такая), в сторону и спросил:
– Это че, ваш босс приехал?
– Это один из главных людей в преступном мире Молдовы, кличка Варчан, не слыхал? – прошептал он в ответ. – Еще не вор в законе, но в верхах.
– Да откуда мне знать такое, лоху, – ответил я. Кличку я толком не расслышал, пишу теперь на слух, да и зачем она мне вместе с ее хозяином, подумал я тогда и отошел от машины подальше. На всякий случай.
Но оказалось, что этот самый мафиози имел ко мне какие-то претензии, потому что спустя четверть часа один из наших местных «мафиози» подошел и сказал:
– Савва, тебя этот, который из Кишинева на «мазде» приехал, зовет.
– Это еще зачем? – скривился я.
– Не знаю, – пожал он плечами.
Пришлось идти, куда же мне деваться, в родном городе нахожусь, не прятаться же, в самом деле.
Начало разговора с главным заезжим мафиози оказалось обескураживающим. Матерый урка, отсидевший на зонах неоднократно и, вероятно, немалые сроки, привык, как видно, разговаривать именно так.
– Тут разговоры ходят, что ты людей дуришь, а, Борман?
Борман с некоторых пор моя кличка. Был бармен, стал Борман.
– Не знаю, о чем ты, – угрюмо ответил я. – Что-то пострадавших не видно, никто не жалуется, значит, неверная у тебя информация.
– Ты… если я говорю, значит… Да я… да ты знаешь, что я тебе… – истерически вскричал он, лицо говорившего побелело, и стоявшие поблизости местные мафиози, слышавшие наш разговор, тоже изменились в лице. – Все, слышишь ты?! Тебе не жить! На земле больше нет места для нас двоих, или ты, или я. Понял??? На твоём лбу написан приговор. Я все сказал… И очень скоро вопрос будет решён.
На душе стало противно до липкости, непроизвольный страх почти парализовал меня, словно отточенный бандитский нож был уже занесен над моим беззащитным телом. Признаться, такие разговоры не для моих нервов, я ведь обычный человек, не герой и не урка, в «горячих точках» не бывал, и даже в армии, можно сказать, не служил, полгода в стройбате – это ведь не служба… А чтобы справиться с таким, нужен Чак Норрис, никак не меньше. Или же опытный снайпер…
– К чему такие крайности?.. – пробормотал я, но мне не дали договорить, кто-то из окружения приезжего бандита оттащил меня, буквально выпихнул в сторону и спустя минуту я обнаружил себя идущим… непонятно куда.
– Савва, – догнал меня валютчик Миша, тот самый, красавчик. – Савва, ты можешь мне помочь? – Губы его дрожали, голос тоже, и теперь красавчиком его назвать было затруднительно.
– Что случилось? – отстраненно спросил я, и подумал, что выгляжу в настоящий момент не лучше, а, пожалуй, и похуже его, и сам нуждаюсь в помощи, только непонятно чьей.
– Ты ведь помнишь, Савва, этих двух бандитов, тех что утром мне пять тысяч зелени на обмен принесли?
– Ну да, помню, – ответил я, вновь подумав, что проблема Михаила наверняка мелочь по сравнению с моими вновь создавшимися проблемами.
– Так вот, – продолжал Михаил. – Я поменял им всю сумму, потом пришел один из них, забрал деньги, это ты и сам видел, а спустя час пришел другой и заявил, что это его деньги, а своего приятеля, с которым он приходил утром, он не знает и знать не желает. Случайный, говорит, попутчик, впервые его видел. Представляешь? И, типа, гони бабки, зачем их другому, чужаку отдал… Что мне теперь делать, Савва, как ты считаешь? Ты ведь знаешь, что эти двое кореша, все время вместе, а теперь просто кинуть меня хотят.
– Иди к своему тезке, Мишане, – посоветовал я, – он должен помочь, все же он наша крыша. (Миша был наш «крышеватель», который собирал деньги с нас, валютчиков, и еще, видимо, с кого-то, а затем передавал их в общак).
Сказав все это, я с видом обреченного (а я себя именно таким теперь и считал) пошагал в бар, расположенный в кинотеатре на втором этаже, где в одиночестве залпом выпил двести граммов коньяку. Если мне и предстоит вскорости умереть, а слова одного из главных бандитов Молдавии я не мог считать шуткой, то к чему тогда беречь здоровье. Смешно, согласитесь. Коньяк на меня совсем не подействовал, и вскоре я, свернув работу, прервав и торговлю магазина, отправился вместе со своими продавцами домой. Нет, дорогой я не оглядывался по сторонам, я понимал, что обещанное приезжим бандитом не произойдет в ближайшие день-два, но вскоре мне наверняка следовало бы опасаться. Конечно, одной из первых моих мыслей было в самые ближайшие дни найти и грохнуть этого самого урку самому, чтобы опередить его, избавиться от своего страха, а также и от источника этого самого страха. Но наивно было даже думать об этом всерьез – у меня не было таких денег, чтобы нанять кого-то для такого дела, да и обустраивать подобные делишки я не умел, а сам… Я ведь даже кличку его толком не расслышал, где же я его буду искать, и, самое главное, как привести в исполнение задуманное. Он наверняка по таким местам обитает, где я не бываю, и ночует там, где мне и в голову не придет его искать. Нет, понадеемся на Бога, решил я. Чему быть, того не миновать. При этом я понимал, что любой бывший зэк, «присевший на иглу», то есть, наркоман, за порцию зелья с удовольствием пырнет меня ножом хоть в подъезде дома, хоть на рынке, хоть в людской толпе, даже среди бела дня. Или должник какой, таких нынче полно. Или «отмороженный», которых теперь тоже хоть пруд пруди.
У выхода с рынка меня поджидал мужчина средних лет, одетый в пальто с каракулевым воротником, какие прежде, в советские времена, были в моде у работников среднего и высшего ранга города и района. Прежде он был директором совхоза, тут же вспомнил я, впрочем, как выяснилось из дальнейшего разговора, он им и остался. Имя его было Леонид, немало славных дел мы с ним провернули в прошедшие, благословенные, еще советские времена. Когда я в баре работал, а он был молодым, подающим большие надежды специалистом в сельском хозяйстве.
– Да, Лёня, добрый день! – пожал я его протянутую ладонь. – Какие проблемы?
– Слушай, Савва, нужна твоя помощь, – сказал он, уводя меня в сторону подальше от толпы людей, копошившейся около рынка. – Мне требуется человек, который может пересчитать 160 тысяч долларов, и дать мне гарантию, что эти доллары не фальшивые. – Я кивнул. – А также мне нужны будут леи из расчета на 20 тысяч долларов.
– Все это решаемо, – еще раз кивнул я. – Когда нужно?
– Да можно прямо сейчас, – заявил Леонид, кивнув на стоявший неподалеку «Уазик». – Человек уже приехал, у меня дома находится, деньги у него с собой. Осталось рассчитаться.
Я прикинул, сколько у меня имеется в наличии лей, и решил, что их будет достаточно.
– Я готов, – сказал я ему, локтем правой руки нащупывая пистолет в подмышечной кобуре. Не бросать же заниматься своим делом в ожидании конца, так можно сгореть от одного лишь ожидания. ({Ожидание смерти хуже самой смерти}).
– Сколько ты берешь за такую работу? – спросил Леонид.
– Придется тебе рассчитаться со мной по часовому тарифу, – ответил я, – но не знаю пока, сколько у нас на это времени уйдет. Двадцать пять зеленых в час, это моя ставка.
– У меня в совхозе рабочий за месяц столько получает, – насупился Леонид.
– Ответственность большая, – улыбнулся я ему обезоруживающе. – Потому и зарплата договорная, – проговорил я уже твердо. – Заметь, тебе надо гарантировать, что доллары не фальшивые, а подобная страховка тоже денег стоит.
– Елки-палки, весь урожай следующего года на корню продаю, представляешь? – проговорил Леонид, когда мы с ним уже сели в машину, – а каким он будет, даже богу неведомо. Всё ведь от погоды зависит.
– И кое-что от бога всё же. Ладно, понадеемся на лучшее, – усмехнулся я, и мы тронулись в путь.
Дорога в село, в котором проживал Леонид, заняла не более получаса. В большом частном директорском доме нас встретила хозяйка – растрепанная полная женщина лет 35—37, в недавнем прошлом, по всей видимости, довольно симпатичная брюнетка. По комнатам бегали двое мальчишек лет 8—10, обстреливая друг друга из водяных пистолетов. Ну и времена, блин, невесело подумал я, дети в войнушку играют и взрослые от них не отстают. За столом в гостевой комнате сидели двое кавказцев, как оказалось, грузин. Я поздоровался с ними по-грузински, назвал свое имя, они тоже представились, очень удивившись моим познаниям, которые, впрочем, этим самым приветствием и ограничились, если не считать еще с десяток матерных слов. Нам предстояло, как я понимал, провести несколько часов вместе, поэтому надо было искать и находить контакты.
