Запомните нас такими

– Время убийства?

– Между восемью и десятью часами вечера.

– Отпечатки?

– Есть, но смазанные.

– Подозреваемый один?

– Предположительно, двое.

– Профессионалы?

– Трудно сказать. Но когда все пули ложатся в цель, прийти к другому заключению сложно.

Сам он посвящать меня в детали не спешил.

– И это всё, что вы можете мне сказать? – спросил я.

– Пока да.

Кажется, ему действительно нечего было больше добавить.

– Негусто, – констатировал я.

– А вы ожидали, что я сразу назову вам имя убийцы?

– Ожидать можно трамвая, – сказал я, – да и то на остановке. А мне что-то надо сообщить жене убитого.

– Скажите, что расследованием занимаются не новички, а люди, для которых чужая боль так же реальна, как своя собственная.

– А встретиться с этими айболитами можно?

– С какой целью?

– Хочу предложить им вознаграждение.

Он тяжело вздохнул:

– Слава богу, у нас такие отношения пока не практикуются.

– Жаль, – сказал я, – ребятам работалось бы веселее.

– Думаю, что государство о них позаботится.

– Дай то бог, – сказал я. – Только когда заботишься о себе сам, дела почему-то начинают решаться гораздо эффективнее.

– Вот вы и позаботьтесь, – внезапно взорвался он, – сделайте для сотрудников толковые инструкции! Вбейте им в головы, что чем дальше они от денег, тем больше шансов дожить до старости!

– Инструкции вроде бы были неплохие, – сказал я.

– Значит, контроль над их исполнением никудышный.

– Сами по себе бумаги ещё никого не спасали, – возразил я.

– Зато иногда это удавалось сделать людям.

– Да, – сказал я, – конечно, можно и так.

Следователь откашлялся.

– Не обижайтесь, – сказал он, – но, по-видимому, большинство инструкций пишется для тех, кому они уже никогда не понадобятся. А те, кто по каким-то причинам такой чести ещё не удостоены, упорно продолжают считать себя родственниками Кощея Бессмертного. – Он горько усмехнулся. – Соблюдай люди инструкции, Церкви уже давно бы пришлось подумать о смене рода деятельности.

– Думаю, что пока большинство считает себя тварями подневольными, такого единодушного послушания не удастся достичь даже за колючей проволокой, – сказал я, поднимаясь.

Следователь согласно кивнул:

– Надежды – и ничего кроме надежд.

Он выглядел измотанным.

– Приятно было с вами познакомиться, – сказал я.

– Взаимно, – следователь написал на стикере номер телефона и протянул мне. – На тот случай, если вдруг услышите об этом убийстве что-нибудь полезное.

Я пожелал ему удачи.

– Да-да-да, – согласился он. – Пожалуй, это единственное, без чего никому и никогда не удастся обойтись: ни бизнесу, ни прокуратуре. Да и над искусственным интеллектом я не вижу безоблачного неба.

Глава четвёртая

Вывеску над входом в кафе «Сизая голубка» подсвечивали бегущие разноцветные огоньки. Я остановился у окна и попробовал рассмотреть сутулую фигуру Михайлова. Безрезультатно. Поднявшись на крыльцо, открыл широкую стеклянную дверь и прошёл в вестибюль. Из-под стойки гардероба на мгновенье показалась голова женщины в синей косынке и тут же исчезла, чтобы через секунду появиться снова. Голова крепилась к туловищу, и это меня немного порадовало. Я подошёл к гардеробной стойке и, поздоровавшись с уборщицей, поинтересовался:

– Михайлов у себя?

Поблёскивая очками в пластмассовой оправе, женщина подбородком ткнула в сторону зала.

– Попробуйте заглянуть в кабинет заведующей. Когда клиентов немного, он часто там ошивается.

Я сполоснул под раковиной руки и, воспользовавшись вместо полотенца собственным носовым платком, прошёл в зал.

За пластиковой стойкой бара, на фоне составленных рядами бутылок, подбоченясь, стоял высокий смазливый парень. При моём появлении он хотел было сдвинуться в центр, но передумал и остался стоять на месте.

Посетители были заняты клипом Мадонны.

Я сел за стойку и заказал рюмку коньяку и кофе. И то и другое появилось на редкость быстро. Расторопность бармена вызывала уважение. Я выпил свой коньяк и спросил:

– Заведующая у себя?