Серая чума

И самых разных расцветок.

Креол шагал по Вабару спокойно, даже равнодушно. Мимо великолепных разноцветных фонтанов, мимо вздымающихся к небесам башен и шпилей, мимо вычурных фигурных колонн. Он не обращал внимания ни на что. И на него не обращали внимания – многие джинны либо неотличимы внешне от людей, либо принимают человеческий облик.

Лишь какой-то марид пролетел слишком низко, растрепав Креолу волосы, да девочка-силат из шалости брызнула на мага водой. Креол холодно повернулся в ее сторону, выдохнул язычок пламени, и малышка с визгом провалилась под землю – приняла мага за ифрита. Огненные джинны наиболее свирепы и опасны из всех, в Вабаре их сравнительно немного, и они исполняют обязанности блюстителей порядка.

Марибан, дворец Великого Хана, расположился в самом центре удивительного города-сада. Креол подошел к воротам высотой в пятнадцать человеческих ростов и скрестил руки на груди, глядя на молчаливых стражей. Шесть огромных статуй старых богов – Эл, Алмаках, Хубал, Аллат, Манат и ал-Узза.

Джиннов нельзя назвать религиозными – к богам они относятся скорее как к сюзеренам, правителям, в чьем подчинении находятся. Именно эти шесть богов Джанны некогда держали в своей длани Каф, оказывая высочайшее покровительство его обитателям.

Но потом, в пятом веке по нашему летосчислению…

Никто не знает, что именно произошло в Джанне в те времена. Кто-то говорит, что из какого-то далекого мира пришел молодой и сильный бог Аллах и завоевал Джанну для себя. Кто-то – что он правил ею всегда, и просто раньше по каким-то причинам не давал о себе знать, позволяя «Шести Предкам» играть роль «зицпредседателей». Некоторые считают, что Аллах – это и есть эти шесть богов, слившиеся в единую сверхсущность, демиурга. Данная версия по крайней мере объясняет, почему после его появления ни об одном из шести больше никто ничего не слышал.

Хотя иные считают, что Аллах их всех просто перебил.

Так или иначе, после того, как в Джанне сменилась власть, джинны покорно склонили голову перед новым сюзереном. От старых богов остались только эти потемневшие статуи – все остальные атрибуты давным-давно исчезли.

Джиннов не назовешь правоверными мусульманами – они не люди, и многие элементы ислама им чужды. Они не считают Коран священным писанием и им полностью безразлична Мекка. Но имена Аллаха и пророка Мухаммада для них священны.

Однако статуи древних богов – не единственные привратники Марибана. По обеим сторонам ворот возвышались ифриты-великаны, опирающиеся на исполинские алебарды. Впрочем, оружие служило им чисто церемониальной принадлежностью – стражники-джинны носят алебарды испокон веку, это давно превратилось в традицию.

– Откройте ворота, я хочу видеть Хана! – скомандовал Креол.

– Радуйся, смертный! – проревел правый ифрит, мгновенно понявший, что перед ним обычный человек.

– Чему? – невозмутимо спросил маг.

– Тому, что сейчас мы убьем тебя быстро и безболезненно! – ответил левый.

– Ибо если твое желание исполнится, и ты встретишься с Ханом, твоя смерть будет длиться много лун, и каждый миг каждая частичка твоего тела будет сожалеть о необдуманной просьбе! – дополнил правый.

– Но мы милостиво даруем тебе смерть быструю и легкую! – вновь провозгласил левый. – Помолись же напоследок Аллаху или, если ты ширк-многобожник, какому-нибудь ложному божеству!

– Ибо пришла твоя смерть!

Креол только растянул губы в улыбке. Он причмокнул губами, хитро поглядывая на стражей дворца, а потом невозмутимо выдернул у себя волосок из ноздри.

И оглушительно чихнул.

– Да будет Аллах милостив к тебе! – хором воскликнули ифриты, складывая руки на груди.

В то же мгновение маг резко метнулся вперед, активируя давно заготовленное заклятие Призрачной Формы. На несколько секунд Креол перешел в эфирное состояние и пробежал прямо сквозь ворота. На Земле он такого проделать бы не сумел, но дворцы Кафа не вещественны в полном смысле. Это скорее застывшие миражи, твердые иллюзии.

Ифриты запоздали на какое-то мгновение – снаружи послышался обозленный вой и ругань.

– Ты обманул нас, смертный! – яростно проревел один из них.

– Ты знал, что правоверный джинн обязательно ответит чихающему! – обиженно заявил второй. – С твоей стороны нехорошо этим пользоваться!

– Ты обманул нас! – упорно твердил первый.

– Причем уже в третий раз, – фыркнул Креол. – Проскользнуть мимо стражи Марибана не сможет только последний недоумок.

– Радуйся, что нам запрещено входить внутрь! – рявкнули снаружи. – Но ты еще будешь возвращаться, и тут-то мы тебя встретим!

– Нет, возвращаться я как раз не собираюсь, – ухмыльнулся Креол, уже не обращая внимания на вопли и брань обманутых ифритов.

Изнутри (да и снаружи) Марибан похож на дворец какого-нибудь халифа. Джинны очень богаты и не привыкли ни в чем себя ограничивать – даже простой ремесленник-джинн живет в роскошной вилле, а уж Великий Хан… Вряд ли вообще какой-нибудь земной владыка когда-либо мог похвастаться подобной пышностью и великолепием.

Изразцы, мраморные плиты, резьба с инкрустацией, панно с красивейшими изображениями – особенно много картин «галантного жанра». От легких, с едва заметным намеком на эротическое содержание, до откровенно порнографических. В Кафе эта тема весьма популярна. Правда, ислам запрещает изображать живых существ, но, как уже упоминалось, джинны придерживаются далеко не всех канонов.

Войдя во дворец, Креол сразу активировал несколько заклинаний разного толка. Атмосфера в жилищах джиннов человеку не то чтобы неприятна… но находиться в ней дольше необходимого не хочется.

Во-первых, из-за тумана – все внутреннее пространство Марибана напоено густым липким туманом, почти непрозрачным, приглушающим любые звуки. Если не владеешь чарами Сквозного Зрения, продвигаться придется практически на ощупь. Джиннов это не беспокоит – их глаза устроены по-другому, при желании они могут видеть даже сквозь стену. А вот человека…

Во-вторых, из-за запаха. Это не противный запах – наоборот, очень сладкий и душистый. Но его концентрация так высока, что подышав таким воздухом часок-другой, начинаешь мечтать о том, чтобы зарыться в навозную кучу. Впечатление, будто плаваешь в бассейне с одеколоном. Джинны не дышат в нашем понимании этого слова, но ароматы они обонять способны… и нравятся им как раз такие – сильные, удушливые, очень сладкие.

В-третьих, из-за музыки. Никто не знает, что за музыканты играют в дворцах джиннов, но эта мелодия слышна в каждом уголке и не прекращается никогда. Это очень хорошие мотивы… у каждого дворца свой… но только один. Всегда один и тот же, круглые сутки. По каким-то причинам джинны очень любят музыкальное однообразие – чем дольше длится мелодия, тем больше она им нравится. Креол с ожесточением обнаружил, что даже спустя пять тысяч лет в Марибане звучит все та же композиция – скрипка-кеменге, тростниковая флейта-саламие, гобой-цембре о восьми дырках и цимбалы. Не изменилось ничего.

Абсолютно ничего.

Маг шел уверенно, время от времени сплевывая прямо на шикарные ковры и рявкая на встречающихся джиннов. Те покорно отступали – все хорошо видели пылающую ауру архимага. Если этот человек друг Великого Хана, он имеет право делать все, что захочет. А если враг… тогда Великий Хан очень скоро сотрет его в порошок.

Креол дошел до развилки и повернул направо, в селямлик. Как и у мусульман Земли, жилища джиннов разделены на мужскую и женскую половину, на селямлик и гарем. В гарем гостям доступ закрыт – никто не имеет права видеть жен и наложниц Хана.

Карается мгновенной смертью.

В конце концов Креол прошел длинную галерею и остановился перед двустворчатой дверью в форме луковицы – конец пути. Тронный зал верховного владыки этого мира, царя всех джиннов, Великого Хана аль-Шугеддима. Перед ней не было охраны – если явится такой враг, с которым не сможет справиться сам Великий Хан, ни один другой джинн ему тем более не помеха. Только десяток крохотных джиннов, похожих на Хубаксиса, порхал в густом тумане. Один из них при виде Креола тут же юркнул прямо сквозь дверь – доложить владыке.

Однако Креол не стал дожидаться официального приглашения. Он просто с силой толкнул двери и вошел.

На нем тут же скрестились десятки взглядов. Мариды, силаты, ифриты… В тронном зале проходило заседание дивана, знатные джинны-шарифы вели мудрые речи, давая советы Хану или выслушивая его повеления. Но когда на пороге появился Креол, все замолчали и уставились на наглого смертного, посмевшего пройти в святая святых.

– Ничтожная блоха, как ты осмелился… – взметнулся атомным взрывом какой-то ифрит.

– Успокойся, Шанфара, послушаем, что это порождение глины хочет сказать нам, детям огня, – послышался сухой голос из противоположного конца. – Подойди, Креол.

У мага не дернулся ни единый мускул. Он ничем не показал, что удивлен неожиданным узнаванием. Нет, он спокойно и невозмутимо двинулся вперед, провожаемый подозрительными взглядами и шепотком в спину. Кто-то хихикнул – Креол тут же развернулся и вперил ледяной взор в этого весельчака. Рогатый марид с крысиной мордой и дымным хвостом вместо ног некоторое время пытался перебороть серые глаза архимага, но быстро стушевался, превратился в облако пара и исчез под потолком.

– Креол, – без тени интонации напомнил о себе Великий Хан.

Маг вновь зашагал к трону. Он шел, шел и никак не мог дойти – в тронном зале Марибана физика чудила особенно сильно, скручивая пространство в какие-то дикие вензеля. В один миг казалось, будто этот зал размером чуть побольше чуланчика, а в другой – что может вместить целый город.

Но в конце концов Креол все-таки дошел. В конце тронного зала расположился тронный диван – Великий Хан предпочитал заниматься государственными делами лежа. Очень, очень большой диван, обложенный пестрыми коврами, а с боков подушками. Перед ним стоял суфрали – обеденный «гарнитур», состоящий из столика-подставки курси и большого подноса синийе. На подносе в определенном порядке расположились небольшие блюдца из чистого золота – все пустые. Рядом стоял умывальник-тишт – медный таз и кувшин-ибрик.

– Угощайся, – безучастно предложил Великий Хан, поводя одной только бровью.

Блюда мгновенно наполнились изысканными кушаньями, а перед Креолом возник тростниковый стул, похожий на ящик. Маг коротко кивнул, омыл руки в тиште и уселся за курси.