Битва полчищ

– Ты не узнаешь его? – приподнял брови Клевентин. – Это то единственное, что могло… что может тебя уничтожить. Ты – невидимый, бестелесный, неосязаемый, живущий в потоках эфира, состоящий из маны, питающийся душами… и единственное, что может тебя уничтожить – этот маленький фокус, разрушающий любые заклинания.

Мне больно. Я распадаюсь. Прекрати.

– Да… Именно этой тарелкой Садкаличета Мысль когда-то тебя уничтожила. Скольких ты выпил тогда?

Я не знаю. То был не я. То был другой.

– Но ты – то же самое заклинание, – нахмурился Клевентин. – Разве у тебя не сохранились воспоминания предшественника? Разве ты не помнишь, что произошло в Иххарийском гимнасии двести пятьдесят лет назад?

Не помню. Я ничего подобного не делал. Я – не тот же самый, что бы ты об этом ни думал.

Клевентин задумчиво кивнул. Он полагал, что призывает то же самое заклинание, что и Садкаличета когда-то, но теперь понял, что сильно заблуждался. Ведь это же не демон, не дух, которого можно призвать, а затем изгнать. Заклинания рождаются из ничего и в ничто же возвращаются.

Впрочем, это совершенно ничего не меняет.

Артефакт, способный убить Пятое Заклинание, Клевентин отыскал там же, где и свиток, инструктирующий, как его создать. В спецхранилище, много лет назад. Садкаличета Мысль оставила его там в качестве страховки – на случай если Пятое Заклинание когда-нибудь вновь появится на свет. Там же она оставила и свои записи, в которых подробно рассказывала о катастрофе в Иххарийском гимнасии и умоляла не повторять ее ошибку.

Прочитав это, Клевентин лишь рассмеялся. Если эта дура действительно желала навек похоронить свое детище, ей следовало просто сжечь свиток. Но Садкаличету прозвали Мыслью не только за мощнейшие телепатические способности, но и за беззаветную любовь к знаниям, к информации любого рода. У нее просто не поднялась рука уничтожить такое невероятное достижение колдовской науки. Она лишь запечатала его, заперла на сто замков… однако всякий замок можно взломать.

Клевентин сделал это много лет назад, еще при Бестельглосуде Хаосе. Он выкрал Пятое Заклинание из спецхранилища и утаил ото всех – даже от учителя Тивилдорма. Уже тогда Клевентин желал иметь секретное оружие против сильнейших колдунов.

Но применять его он не спешил…

Колдун взвесил на ладони разукрашенную тарелку. Такая маленькая, такая легкая, но обладает такой огромной силой…

Эту штуку много лет назад сделали кииги. У их волшебников заведено на склоне лет переносить свою силу в подобные артефакты… а потом разбивать их вдребезги.

Кииги вообще не дружат с элементарной логикой.

Сказав Пятому Заклинанию, что именно этой тарелкой Садкаличета Мысль убила его предшественника, Клевентин немного погрешил против истины. Не именно этой. Точно такой же, но все же другой. Если верить записям Садкаличеты, артефакт киигов действительно уничтожил Пятое Заклинание… но и сам при этом утратил силу. Чары бесследно улетучились, и раскрашенная тарелка снова стала всего лишь раскрашенной тарелкой.

К счастью, у Садкаличеты была еще одна. В юности она много странствовала в горах Аррандраха и каким-то образом заполучила целых три таких артефакта. Один эта неуклюжая колдунья по нечаянности расколотила, но два других остались и позднее сослужили ей немалую службу. Даже сама идея Пятого Заклинания пришла Садкаличете в Аррандрахе, когда она изучала волшебство киигов. Она нашла способ развить, усилить Сферу Жажды… многократно усилить… и совершенно не ожидала, что ее детище окажется разумным…

Разумным и очень прожорливым.

– Надеюсь, теперь ты понимаешь, кто из нас двоих главный, – сладко улыбнулся Клевентин, глядя на Пятое Заклинание.

Понимаю. Ты.

– Хорошо. Теперь исчезни.

Исчезнуть? Зачем? Что ты от меня хочешь?

– Ты будешь делать то, что я велю. Убивать тех, кого я велю. И держаться в тени до поры до времени.

Зачем? Назови имена – и я уничтожу твоих врагов. Никакое оружие, никакая магия не способны причинить мне вреда. Я не боюсь даже вашей Сферы Жажды. Если у твоих врагов нет такой штуки, как у тебя, я высосу их с легкостью.

– В том-то и дело, что есть, – поморщился Клевентин. – Сейчас по Иххарию разгуливают тысячи точно таких же… штук. Только живых. Каждый из них способен уничтожить тебя. Поэтому не высовывайся без приказа. Твое создание слишком дорого мне обошлось.

Хорошо. Я подчиняюсь.

– Тогда полезай в мешок и сиди тихо.

Глава 8

Ванесса проснулась с первыми лучами солнца и сладко потянулась. Она чувствовала себя просто замечательно. Ей действительно была необходима эта поездка на Землю – только после нее она поняла, как ужасно выматывает работа в правительстве.

Даже жаль, что отпуск закончился. Но ничего не поделаешь, жизнь не может состоять только из праздников.

На постель тяжело запрыгнул Флаффи. За последнюю пару лет этот сиамский кошак необычайно раздался вширь. Ванесса с некоторой завистью подумала, до чего же хорошо быть кошкой. Если бы она набрала десять лишних фунтов, то уже металась бы в панике. А вот Флаффи глубоко наплевать, что он стал похож на пушистого Джаббу. Кажется, от этого он только получил бонус к умилительности – теперь каждый встречный норовит его потискать.

Кроме Ванессы и трех кошек в пентхаусе Алмазной башни никого не было. Креол уже проснулся и куда-то убежал. Не исключено, что он и вовсе не ложился – в последние дни ее дорогой супруг только что не подпрыгивал, желая как можно быстрее вернуться на Серую Землю, вновь взяться за работу. Трудоголизм неизлечим, ничего не поделаешь.

Надо и ей засучивать рукава. Она целый месяц веселилась на Земле – страшно представить, сколько дел за это время накопилось.

Умывшись и приведя себя в порядок, Ванесса уселась за стол и обвела комнату любовным взглядом. Она сама ее декорировала и обставляла. Облицованный бежевым и коричневым мрамором камин, хрустальная люстра, обитые золотистой тканью диваны и кресла, многочисленные пейзажи и портреты. С присланных из Ларии портретов смотрят лица друзей – король Обелезнэ, королева Гвениола, его свежеиспеченное величество Логмир, вождь дэвкаци Индрак…

Фотоальбом был бы удобнее, но где же его здесь взять?

На рабочем столе Ванессы все уже было приготовлено. Бумага для писем с колдовскими водяными знаками, чернильница с красными и черными чернилами, перья, карандаши, красный и черный сургуч для запечатывания писем, огневой артефакт, чтобы растапливать сургуч, влажная губка, ножницы, нож для вскрывания писем, нож для разрезания бумаги, пресс-папье с серебряной гравировкой, настольный календарь, пепельница, клей и корзина для бумаг. Ничего лишнего – только то, что постоянно используется в работе.

Вот разве что в углу лежит толстенная книга в кожаной обложке – «Мангуст» Хулудены Витиеватой. Классическая литература Серой Земли. Ванесса читала ее последние два месяца, но не добралась еще и до середины. Уж очень тяжелый язык у местной Маргарет Митчелл – через каждый абзац приходится прорываться с боем.

Кстати, до абзацев как таковых серые вообще не додумались – текст идет сплошным потоком, прерываясь только на главы. Ужасно неудобно.

Вон давно бы бросила эту мозгодробилку, но сюжет ее неожиданно затянул. Хочется все-таки узнать, с кем в конце останется Захарака Искорка – с Бедером или Зурамоном. И кто этот тип в маске, который ее преследует? И куда исчезло завещание главы Совета? Хоть сейчас садись и дочитывай.

Но на развлечения нет времени. Одних только писем за минувший месяц накопился целый Эверест. По меньшей мере триста штук – а ведь это только те, что адресованы ей лично. Письма, адресованные Совету Двенадцати в целом, поступают в распоряжение секретаря Креола, Гвена Зануды, а уже он классифицирует их и распределяет. Однако многие пишут кому-то из серых плащей конкретно, причем Ванессе Ли – особенно часто. У нее сложилась репутация этакой народной заступницы, поэтому добрая треть писем идет именно ей.

Большая часть корреспонденции – разнообразные ходатайства, прошения, жалобы и приглашения. Отдельно лежат десять писем, помеченных особым вензелем – это послания от друзей, крупных заморских вельмож и высокопоставленных колдунов, которые секретарша Ванессы (голубой плащ) не имеет права вскрывать. Их Вон прочитала в первую очередь и лично написала обстоятельные ответы.

«Дорогая принцесса Гвениола, во первых строках сообщаю, что твой подарок на день рождения я получила и очень за него благодарна. Совсем не стоило так беспокоиться», написала Ванесса и обмакнула перо в чернильницу. За минувшие годы она привыкла к этому допотопному приспособлению, хотя поначалу не признавала ничего, кроме авторучек. Сколько клякс Вон наставила, пока тренировалась, сколько бумаги перепортила…

Конечно, она бы вовсе не стала заниматься подобной чепухой, но рарийские короли и султаны – люди во многом косные, консервативные. Многие из них относятся к магии с подозрением. В шестой раз получив просьбу писать не колдовскими инструментами, а обычными чернилами, Ванесса сдалась и принялась осваивать перо. Дипломатия, чтоб ее, политика… Поневоле пришлось запомнить много всякой бессмысленной ерунды.

Та же Гвениола Четвертая, ее величество королева ларийская, предпочитает, чтобы ее по-прежнему называли принцессой. Звучит-де приятнее. И то сказать – королевами в столь юном возрасте становятся нечасто.

Ванесса считала подобные капризы глупостью и инфантилизмом, но вслух об этом не говорила – зачем портить отношения из-за пустяков?

Менее важную почту Вон лишь бегло просматривала и черкала в углу пару слов, чтобы секретарша знала, как именно нужно ответить. Писать все ответы сама Вон просто не могла. Где взять столько времени, чтобы написать триста писем?

Пятьдесят шесть из них – просьбы о помощи, о заступничестве. Несправедливо обвиненные, обиженные, оскорбленные, попавшие в отчаянное положение слали Ванессе свои мольбы. На сорока пяти письмах она черкнула «разобраться и помочь», на одиннадцати – «отказать». Не все из этих людей действительно находятся в беде. Одно письмо, например, поступило от колдуна, обиженного, что его оштрафовали за то, что он превратил крестьянина в тритона. Другой жалуется, что говядина на рынке слишком дорого стоит, он не может себе ее позволить, а потому вынужден красть. Третий утверждает, что его дочь изнасиловали паладины – Ванесса чуть не поперхнулась, прочитав такую ахинею.

Хотя в этом случае разобраться все же не мешает. Паладины тут, безусловно, ни при чем, но вполне возможно, что кто-то выдавал себя за них. Это непросто – нужно ведь где-то раздобыть похожие доспехи, – но в прошлом году пара таких случаев была. Ванесса зачеркнула «отказать» и написала «разобраться и доложить».

Еще полторы сотни писем – всякие глупости. Много посланий от детей с вопросами типа: «Едят ли серые плащи за завтраком гречневую кашу, и если нет – что они едят?». Около десятка просьб о «усыновлении» кого-нибудь из дворцовых кошек – их ужасно много расплодилось за последние годы. Кроме того предложения изобретений, описания «гениальных» заклинаний, петиции, послания от сумасшедших и просто пустая болтовня от людей, ищущих любой повод, чтобы получить ответ на гербовой бумаге Промонцери Царука.

Прожекты изобретений, даже самых идиотских, Ванесса передавала Руорку или профессору Лакласторосу. Заклинания – Креолу или Шамшуддину. Конечно, ничего ценного таким путем не поступало – в основном бред и дичь типа вечного двигателя и универсального заклинания.