Самая страшная книга 2025

Кира подобралась. Ее глаза сузились. Уловив чужое намерение, белобрысый шагнул назад.

– Ты меня не догонишь, – заверил он.

«Ах ты дохляк!»

Кира заставила себя успокоиться – насколько это было возможно.

– Мне правда очень нужно позвонить, – сказала она. – Последний звонок! Я клянусь!

Пацан точно этого и ждал.

– Меняю на поцелуй, – произнес он. Его полупрозрачные губы растянулись в легкой улыбке. В темной щели рта по-лягушачьи заворочался язык.

– А харя не треснет?

Белобрысый выгреб из кармана горсть «двушек» и продемонстрировал Кире. Целое сокровище! Она проглотила ком вязкой слюны. Пацан сжал пальцы в кулак.

– Эй!

Кулак разжался. Кира вылупилась на монетки, как завороженная.

– Черт с тобой! Давай, быстро! – «И пусть это будет твой последний в жизни поцелуй!»

Она наклонилась к опрокинутому набок лицу белобрысого. Ноздри Киры щекотнул кислый парной выдох. Она представила, как этот мерзкий дух протухшего сыра врывается ей в рот, а за ним следом – верткий склизкий язык, и почувствовала поднимающуюся из желудка горечь. Так ли уж сильно отличается предстоящее от того, на что рассчитывал Паха, потерявший от возбуждения голову?

– Не-не, – осадил пацан, гадко ухмыляясь. – Не в губы. Сюда.

И он нежно коснулся кончиками пальцев россыпи пунцовых волдырей на своей шее.

– Да ты охерел?!

Белобрысый сжал кулак и выпростал руку вбок. Опустив глаза, Кира увидела под кистью решетку канализации. В голове поплыло.

– Они действительно тебе нужны? – преувеличенно ласково спросил пацан.

– Да! – гаркнула Кира. «Вот как чувствуют себя нарки, когда им обещают дозу». – Да, да, да!

Лицо белобрысого окаменело.

– Ну так целуй, – приказал он.

В беспамятстве Кира подалась к нему, стараясь не смотреть на пурпурные гроздья, проросшие сквозь больную плоть, как поганки в сыром погребе.

– Если тебе в головушку придут какие-нибудь шальные мысли, – предостерег пацан, – я пальчики-то разожму. Может, успеешь поймать что. Может, нет.

Напрасное предупреждение – в голове Киры не осталось никаких мыслей. Лишь мучительно колотилось что-то увесистое, оглушающее, жаркое. Она закатила глаза и…

Ее пересохшие губы погрузились в рыхлое и мертвенное, как ведьмина подмышка. Небо окатило жирным запахом грязи. Она скорее ощутила, чем услышала протяжное «О-о-о!» белобрысого. А еще почувствовала, как мясистые чешуйки плоти зашевелились. Это был самый короткий поцелуй в ее жизни, но она почувствовала.

Кира выпрямилась так резко, что заломило в висках. Даже на крик не осталось сил – все были сожраны невообразимым отвращением. Она убьет белобрысого, свернет его цыплячью шею, она…

Она не сделала ничего. Просто стояла навытяжку перед стражем таксофона, забыв как дышать. И что-то настырно тыкалось ей в кулак. Кира опустила глаза.

Пацан пропихивал в ее ладонь заслуженную «двушку».

Кира сцапала монетку.

– Иди, – велел пацан.

И Кира подчинилась. Пошла на негнущихся ногах, как сомнамбула. Окружающее казалось смазанным, будто рисунок на школьной доске, по которому небрежно провели тряпкой. Реальным оставался лишь таксофон, надвигающийся на нее, как кровоточащий айсберг.

Она обернулась всего однажды. Пацан запихивал монетки себе за щеку, одну за другой. И глотал. По его подбородку текли слюни. Кира запоздало вытерла рот рукавом, но вкус скверны на губах только усилился.

«Если сработает, не будет ни поцелуя, ни… Ничего!»

Она шагнула под козырек. Пластмассовые изгибы сомкнулись вокруг нее, как стенки чудовищной матки. Кира сняла трубку и поднесла к уху, словно револьвер.

Монетоприемник проглотил «двушку».

– Опять в беде, Кира? – сочувственно поинтересовался голос. – Как тебе помочь?

– Пусть этого не случится! Поломка движка, тот ублюдок на дороге, отмени это дерьмо, ясно?! – заорала Кира, раздирая связки. – Откатай назад! Пусть приедет Артем и заберет меня! Чтобы этого не было! Ты понял?!

– Я понял, Кира, – кротко ответил голос. – Этого не было.

Руль – не телефонная трубка – вырвался из рук. Въездной знак наскочил из хмари за лобовым стеклом, и Кира инстинктивно вжала педаль тормоза в пол. Едва не треснулась лбом о руль. «Камри» встала. Из колонок долбила музыка: «ВИА Гра» пели про продюсера. Часы на панели показывали 21:25. За надписью «ИЛЬИНСК ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ» дремотно раскинулся город.

Кира расхохоталась. Зажала ладонью рот. Отняла руку – на пальцах ни царапины. Опустила взор – плащ как из химчистки. Она заглушила мотор, вырубила музло и издала победный клич. Снова засмеялась, уже со слезами.

Отдышавшись, Кира выбралась наружу и заглянула под капот. По пластиковым и металлическим внутренностям «Камри» растекался антифриз. Расширительный бачок был пуст. Конечно – Кира загадала вернуть ее в момент до поломки движка. О починке бачка речи не шло.

– Ничего я не загадывала! – отчеканила она. – Я заснула за рулем, и все!

Словно в насмешку, из машины раздался перезвон айфона. Кира втиснулась в салон и, поколебавшись, потянулась за мобильником.

«Корголгон…» – прошелестел вкрадчивый голос в ее голове.

«АРТЕМ» – светилось на экране. Кира выдохнула и ответила на вызов:

– Тёмка, привет! Так тебе рада! Ты прям вовремя.

– Твои слова – бальзам на сердце. – Сигнал был чистейшим. Казалось, Артем сидит с ней рядом. – Как ты?

– Ехала домой, и в дороге антифриз весь вытек, прикинь. Вроде трещинка в бачке.

– Ты так двигатель запорешь.

– Можешь не рассказывать! – хохотнула Кира нервно. – Стою вот, думаю, что делать.