Лаура

У Марьи Тимофеевны был такой вид, будто ее одну выбросили из корабля в штормовое море.

– Не хочет быть ответственным, все на меня свалил, – горестно констатировала.

– Наверное, не в первый раз, – повторил фразу начальника, но с нажимом на сочувствие Касьян.

– Не в первый. Главное скинуть на другого – милое дело.

– И к культуре не имеет никакого отношения, – подольстил Касьян.

– Ничего общего, – быстро согласилась Марья Тимофеевна.

Она посмотрела на маленькие часики, свободно болтающиеся на запястье.

– Паниковать еще рано, но я уже в недоумении.

– А когда начнем паниковать? – с веселым интересом спросил Касьян, желая хоть как-то разрядить сгущающуюся атмосферу.

– Паниковать начнем через сорок минут, – серьезно сказала Марья Тимофеевна. – Паника у нас дорого стоит. Это «эмчээсовцев» вызывать. Правда, платить будете вы, как заказчик. И письмо есть.

Касьян постоял еще немного, осознавая грядущую неизбежность и боясь спросить точную цифру, а потом зашагал по гулким от сухого зноя камням. Он пошел к Черной башне, помня, что там должен быть 36-метровый колодец, но наткнулся на закрытые двери и повернул к башне Рожанка. Там он стал у узкого оконца и смотрел на зеленые валы холмистых подзамчевых земель.

На вершине одного из холмов под самым солнечным пеклом паслись козы. Огромный козел с черно-седой бородой зорко оглядывал окрестности.

Сколько около этих башен крови было пролито.

Так и представил Касьян, как в солнечном мареве перебирают удилами лошади и звенят оружием воины. Более 60 раз хотели взять эту крепость татары, многажды стояли у крепости турки, казаки.

Даже Богдан Хмельницкий с 40-тысячным войском стоял здесь. А сколько известных людей сидело в этих башнях, ведь почти весь 19 век здесь была тюрьма. Да и раньше в эту гостеприимную гостиницу приглашали провинившихся. Польский король Станислав Август сидел здесь, как заговорщик, а потом сидели заговорщики, желавшие свергнуть самого Августа…

Тут служил поэт Батюшков и генерал Раевский…А взрыв по приказу коменданта Володыевского подземных пороховых погребов, в результате которого погибло 800 человек?!

Богатый материал для фильма.

А сколько Марья Титмофеевна еще может любопытного рассказать? Если, конечно, Касьян оплатит услуги «эмчээсовцев». При воспоминании об этом факте у Касьяна резко испортилось настроение.

Он смотрел на зеленые дали, на пасущихся коз с бдительным козлом, и сердце снова начало наполняться покоем.

Как хорошо все-таки, когда в голове нет отрицательных мыслей. Почему так зловредно устроен мозг?

Он переходил из башни в башню. Под сводами этих монументальных сооружений было прохладно, из окон-бойниц задувал привольный ветерок. Так не хотелось вступать на солнечную часть, так хотелось забыться в пространстве, окруженном вечностью и покоем.

Долгое невозвращение группы становилось критическим.

Марья Тимофеевна сидела в тени навеса, упорно глядя на вход в подземелье.

– Теперь можно вызывать спасателей, – сказала она. – Мне это очень не нравится.

– Как их вызвать? – спросил Касьян.

– Письмо надо писать. Я вам продиктую, а вы подпишите.

– А вы?

– А я не подпишу. Подпись денег стоит, вы потом меня по судам затаскаете. Даю слово: больше ни одна живая душа туда не пролезет, тем более киношники. Я правильно сказала?

– Неправильно. Может быть, киношники сейчас как раз открытие делают, ведь там, под землей, сплошные тайны. Вы сами рассказывали.

Чтобы тайны открыть, нужно много денег, а у государства их нет, да и у вас не хватит.

Марья Тимофеевна оторвала свой взор от двери и оглядела Касьяна, будто впервые увидела.

– Вам бы со спасателями расплатиться. Идемте.

Она встала, по-старушечьи крякнула и потерла рукой бок.

– Если бы я знала…

В маленькой прохладной комнатушке, где до потолка высились папки и толстенные справочники, кроме стола и стула больше никакой мебели не было.

– Это наш склад, – сказала голосом гида, продолжающим экскурсию, Марья Тимофеевна. – Садитесь.

Правой рукой, как лопатой, она сгребла спящие мирно на стуле две папки, резко сжатым компрессором воздухом (аж засвистело) сдула пыль.

Касьян отскочил, пыль летела в его сторону.

Письмо они написали быстро. Марья Тимофеевна была мастером составлять чиновничьи цыдули. Она написала так, будто большому правительству срочно понадобились съемки подземных ходов старой крепости. Не забыла упомянуть и то, что данный объект (так и было написано) находится под контролем и патронатом ЮНЕСКО.

Тяжело вздохнув, Касьян расписался. Это был первый подписанный им, директором частного предприятия, денежный документ.

Выглядело вполне солидно.

– Так-то лучше, а теперь несите письмо в ихнюю контору.

Марья Тимофеевна подробно рассказала, где искать «ихнюю контору», напоследок даже изобразила улыбку.

– Вы там с ними построже, тогда меньше возьмут, – со знанием дела посоветовала она.

Касьян вышел из крепости, быстро зашагал к Старому городу.

В деревянном настиле Турецкого моста он увидел небольшую дыру. Видно, с деньгами у государства действительно было худо. Тут просто опасно ходить, подумал Касьян и заглянул в деревянное оконце. Внизу бурлила темная вода. Казалось, она ввинчивается и уходит глубоко под землю.

С высокого пригорка – входа в старый город – Касьян полюбовался крепостью, совершенно гениальным ее расположением и архитектурой. Эти древние камни и скалы много видели, сейчас Касьян ощущал, как они ему рассказывали об этом.

Потому современному человеку и интересно знакомиться со стариной, потому едут и летят за тридевять земель, чтобы прочитать эту информацию и окунуться в прошлое.