Зона мутации

Он развернул сверток. Не поверив глазам, погладил рукой серый металл. Это был его арбалет. Крил встряхнул колчан со стрелами, оценил – сколько осталось. Почти все. Кто-то, видимо, собирал использованные, выдергивал их из тел. На одном из заточенных стержней даже остались засохшие пятна.

– Спасибо…

Оружие – привычное, пристрелянное, внушающее уверенность – было последней связующей ниточкой с прошлой жизнью Крила. И не то, чтобы он тосковал по тем временам, но было приятно чувствовать в руках вложенное в металл мастерство многих поколений его народа, нечто надежное, созданное умело и не без хитростей.

Девушка повернулась к нему вполоборота – лишь на мгновение, одарив легкой тенью улыбки.

– Пожалуйста. Жаль, ножи забрать не удалось.

– Да и прах с ними!

Хотел обнять Конопатую, пожалуй – даже поцеловать. Пусть в щеку. Но побоялся снова получить по своей.

– У Говорящего из под носа увела, он ценные побрякушки при себе держит.

– В дом к нему забралась?

Она не ответила.

– Откуда знаешь, что именно он Белого порезал?

– Мешал ему. И еще видела я кое-что у Говорящего. Нож – не нож… Не знаю, что за штука. Тоже, видно, с давних времен сохранилась. Лезвие коротенькое, в бою от такого толку не будет. Но острое – жуть! Лист с ребра располовинит. Ведь Говорящий когда увидел твои ножи, сразу сообразил, как задуманное обляпать и на чужака вину перевести. Нечего тут сомневаться – он Белого порешил. Жаль, хороший был дед. Умный, добрый.

Крил обдумывал ее слова, не торопился с выводами, хотя мысли невольно сводились к одному.

– То есть ты ход в его жилье имела, вещи видела. На особом счету была? Он сам, что ли, хотел тебя в жены взять?

– Он уж и так… – сказала тихо, отвернувшись в сторону. – И не со мной одной.

– Охочий до баб, падаль?

– Угу. Белый-то не хотел с ним разлада, только девок, тех, что лицом и всем остальным покрасивше, старался раньше замуж пристроить. И этим еще больше злил Говорящего. А кроме того… За последние годы три женщины сгинули. Никто не знает, куда делись. У костра трепались, будто в лесу Говорящий логово держит, он туда пойманных нелюдей запирает. Что с ними делает – только злым духам известно. Добрые в таких делах не помощники.

Она помолчала, потом продолжила.

– Не даст он нового руководчика выбрать, сам все к рукам приберет. Плохо теперь в гнезде будет. В общем, при таких делах, я бы все равно ушла. Даже без тебя. Но вдвоем сподручнее, – улыбнулась уже не таясь, довольная собой.

Они шли плавными зигзагами, стараясь быть на расстоянии от заросшей дороги, но иногда сближаясь с ней, чтобы не потерять ориентир. В какой-то момент Крил заметил, что Конопатая изменила направление, идет в сторону.

– Эй, ты уж совсем влево взяла. Не заплутать бы.

– Тут река рядом.

– И что?

– Нужно помыться. От тебя воняет.

Крил потянулся носом к одному плечу, потом к другому.

– Запах как запах.

– Это не ради моего удовольствия. Мы идем вдоль секвох и чем меньше от нас будет нести потными, грязными людьми, тем лучше. Вы там, у Больших лодок, что – простых вещей не знаете? Как вы вообще выжили…

– Мы на берегу моря жили, у нас ветер всегда.

Лес расступился и двое вышли на угор, к спуску на песчаный берег. Река в этом месте делала поворот, на другой стороне виднелись отмели, выступающие из воды косыми полосками. Где-то за спинами Конопатой и Крила, за покачивающимися на ветру соснами, клонилось к закату оранжевое солнце и уже ложились неровным забором на поверхность реки тени от деревьев.

Парень пошел к берегу первым, иногда он протягивал руку своей спутнице, если ему казалось, что спуск слишком крут. На желтый песок Крил решился ступить не сразу: смотрел по сторонам, прислушивался. Место казалось ему открытым и потому опасным. Тогда Конопатая опередила его. Скидывая по пути одежду, зашла в реку по колено, поежилась, зачерпнула полные пригоршни холодной воды и плеснула себе на грудь, плечи. Пошла дальше, пока не скрылась по пояс и только тогда с тихим вскриком нырнула.

Одежду тоже пришлось полоскать, иначе толку от купания было бы немного. Вскоре они сидели у костра, голые, но почти не воняющие. Жевали все то же вяленое мясо.

– Завтра будет теплее, – сказал Крил.

Она спросила его взглядом – «почему?»

– Туман ползет.

Оглянулась. Действительно, с другого берега медленно спускались молочные языки непроглядья. Ползли через русло, подбирались к пляжу, а потом по нему и к самому угору, под которым парень с девушкой грелись у огня. Скоро накрыло и костер.

– Пойдем в лес. Не буду я здесь ночевать.

Крил проверил одежду – ветерок уже подсушил ее, можно было не бояться, что ночью замерзнут. В лесу нашли место, прикрытое со всех сторон деревьями и кустами, набросали веток, чтобы не лежать на земле.

– Я к тебе прижмусь, – сказала Конопатая. – Но только это… Ты не хорохорься, понял? Это чтоб теплее, а не для чего другого.

«Чего другого» у Крила и в мыслях не было. Он не воспринимал свою несостоявшуюся невесту, как объект вожделения. Мала, да и дерзит все время, хочет казаться умнее, чем есть. Разве с такой сойдешься?

Прижалась. Он выдохнул прерывисто, почувствовал, что тело его совсем иного мнения о том, с кем и как можно сходиться. Почувствовала и она его невольное желание, с укоризной кашлянула, но отстраняться не стала. Так и уснули – прижавшись телами, но стараясь не сплетаться чувствами.

«Сколько прошло времени?» Крил открыл глаза. Темно. Может, полночи минуло, или чуть больше. Что его разбудило? Он посмотрел на Конопатую, она лежала к нему лицом, глаза распахнуты – тоже проснулась. Медленно поднесла палец к губам: «тс-с-с!»

Он поднялся, расчехлил арбалет, зарядил. Звуки – тихие, едва различимые в ночном безмолвии – доносились откуда-то сверху. Нелюди старались не ползать по обычным деревьям, с другой стороны и человек не станет путешествовать по соснам да елкам, с чего бы ему?

Туман до сих пор расстилался по лесу рваными клочьями, он хоть и подсвечивался лунным сиянием, но мешал видеть дальше пяти шагов.

Крилу показалось, что непонятные шорохи переместились вниз, на землю. Поднял оружие и двинулся вперед, осторожно раздвигая кусты. Конопатая пыталась остановить его, схватила за рукав, энергично мотая головой из стороны в сторону – «не уходи!» Он отдернул руку, хоть и заметил в ее глазах нечто, похожее на страх. «Где смелая, а тут… Ну ничего. Я только погляжу и вернусь».

Один шаг, другой… Еще несколько… Кажется, шорохи превратились во что-то иное, чего он пока не мог распознать. Но подходил все ближе и ближе, пока из морока не проступил темный силуэт. Чуть сгорбленный, опустивший длинные руки почти до земли. Что бы это ни было, оно тяжело дышало. Да, вот что это за звуки – чужое дыхание!

– А-а-а-а!!!

Истошный вопль раздался сзади, там, где осталась девчонка. Крил обернулся, ничего не увидел в тумане, а когда снова посмотрел на темную фигуру, ее уже не было. Он нажал на спусковой крючок, наугад выпустив стрелу и бросился к подруге. Чуть не проскочил место ночлега, затормозил. Конопатой не было. Парень подхватил колчан со стрелами и, на ходу перезаряжая арбалет, побежал через лес, надеясь понять, куда делась та, что и «не собиралась рожать ему детей».

– Конопатая! Эй! Ты где?! Конопатая!!!

Резко повернул направо – почему-то подумалось, что бежит неправильно.

– А-а-а! Кри… – раздалось впереди и он прибавил, со злостью вспарывая туман и заросли кустов.