Смертный страж – 3. Воля смертных

В садоводство Варнак вернулся уже в сумерках, замаскировал мотоцикл в кустарнике возле заброшенного участка на соседней линии и, оставив его под присмотром Вывея, прошел до ашрама через центральный проезд, прислушиваясь и принюхиваясь к происходящему вокруг. Угрозы мэра он принял вполне серьезно. Еремей хорошо понимал, что руководителю города, если он смог добиться спокойствия в своем районе, приходилось иметь дело не только с лозунгами и парадами, но и с изнанкой общества во всей ее мерзости. И потому связи у Аллы Альбертовны наверняка имелись не только в полиции и прокуратуре. Однако никого постороннего на улочках между дачами не появилось. Равно как и местных – между опустевшими в будни домиками царила полная тишина, расползались сладкие ароматы зреющих абрикосов и груш, и горьковатые – от куч сорняков, преющих в компостных тучах.

Успокоившись, Варнак свернул к ашраму, поднялся по ступеням, толкнул дверь.

– Смотрите, кто пришел! – издала восторженный вопль полынная «конопушка» и первая кинулась ему на шею.

Стоило ей разжать объятия, как Еремея радостно обнял Нирдыш, потом Ирина, мальчик-переросток, имени которого Варнак все еще не знал, его беременная подружка. Еремей ощутил себя Одисеем, наконец-то вернувшимся домой после долгих странствий. Путником, по которому искренне соскучилась вся его немалая семья. Последней была Галина Константиновна, что тоже обхватила его руками и коснулась губами щеки:

– Я рада увидеть тебя снова, Рома. Это приятно, что ты вернулся.

– Как я мог не прийти туда, где меня так ждут? – ответил Варнак и расстегнул карман: – Вот квитанция, я заплатил.

– Не нужно. Я верю тебе без бумажек.

– Знаю. Но если придут электрики, квитанцию им желательно все же показать.

Старшая кивнула, забрала квиток и предупредила:

– Сегодня мандала. Будь готов.

Что это означало, Варнак не понял, но спрашивать поленился. Обошел дом в поисках Тоши, но девушка отсутствовала. Все остальные оживленно обсуждали два каких-то зеленых брелока с арабской вязью. Еремей еще от дверей услышал, что это защитные обереги от демонов, привезенные из самого Ирана. Однако лешего, чей разум был уже отравлен первой заповедью, прочно засевшей в мозгах стараниями монаха ордена Экклезиаста и уроками Зоримиры, вполне внятно разъяснившей, какие существа, каких символов и почему опасаются, ужасы от появления ифритов, джинов и бесов ничуть не заинтересовали. Он заглянул на кухню, обратил внимание на пустое место под столом, развернулся и вышел из дома. Вернулся с хворостом он примерно через полчаса, и на этот раз судьба одарила Еремея подарком: Маалоктоша, увидев молодого человека из далекой веранды, отдала брелок Нирдышу, быстро пересекла дом, обняла, чмокнула в щеку:

– Как я рада тебя видеть, Рома! Воистину, судьба награждает каждого тем, чего он желает больше всего. Ты нуждался в нас, я нуждалась в тебе. И карма свела нас именно тогда, когда это было важно обоим. Теперь ты с нами.

– Ты нуждалась во мне? – ответил вопросом Варнак.

– Конечно. Давай помогу. – Она забрала часть хвороста, отнесла на кухню и запихала под стол. – Ты видел талисманы Нирдыша? Какая от них исходит энергетика – это же просто потрясающе!

– Тоша, они же помогают только от ифритов. Когда ты последний раз встречала демона песков в своей жизни?

– Судьба, посылая испытание, всегда посылает и силу для его преодоления. Когда понадобился мужчина – она послала тебя. Помнишь? Раз она одарила нас амулетами – вполне может появиться и ифрит… – Девушка рассмеялась, снова обняла Варнака, крепко прижалась, поцеловала и доверчиво шепнула: – Я люблю тебя, Рома.

И тут же убежала, оставив Варнака остывать после прокатившейся по телу горячей волны. Услышанные слова не могли оставить его равнодушным. Но… Но он уже успел понять, что в ашраме все любили всех и вкладывали в эти слова совсем другой смысл, нежели прочее человечество.

– Рома, ты такой грустный… – остановилась рядом «конопушка». – Отчего? Ты не рад нас видеть?

– Ерунда… Просто взгрустнулось.

– Не грусти. – Юля взяла его за руку. – Я люблю тебя, Рома, мне больно видеть тебя таким.

Но от ее слов никакой горячей волны Варнак не ощутил.

– Хочешь, я скажу учительнице, и мы проведем над тобой обряд очищения?

– Я люблю тебя, Юля, – сделав над собой усилие, произнес ритуальные слова ашрама Еремей. – Когда ты рядом, мне всегда легче.

– Вот и здорово! – «Конопушка» кинулась к нему, обняла и убежала дальше. И почти сразу послышался колокольчик, созывающий всех на медитацию.

Мандала оказалась больше похожей на физзарядку, чем на духовную практику: сперва бег с высоким подниманием коленей, потом раскачивание всем телом и, наконец, релаксация на спине с открытым ртом. Галина Константиновна говорила что-то о впитывании энергии природы и подражании травам и деревьям – но Еремей просто сперва встряхнулся, а потом расслабился, готовясь к отдыху после долгого дня. Потом он соединился с остальными в общий круг, напился чаю и пошел наверх, снова устроившись возле девушки.

– Тоша, – тихо предложил он. – Может, не стоит полагаться на судьбу? Может, мне просто встречать тебя вечером и провожать?

– Если так будет предназначено кармой, – прошептала она, – мы получим знак. Все предначертано, Рома. Все давно предначертано. Нужно научиться видеть знаки, следовать чувству, а не разуму, и тогда ты поймешь это сам.

* * *

Новый день Варнак потратил на то, чтобы уточнить, кто таков «Игорь Викторович» и чем занимается. После первых же вопросов дорожным рабочим, меняющим люки на улицах, прояснилось, что Игорь Викторович Крамлер является владельцем областной дорожностроительной фирмы. Конторы, в области единственной, а потому успешной и процветающей. Теперь Еремей прекрасно понимал – почему.

Вернулся он в ашрам еще засветло, часов в пять вечера, и оказался встречен с восторгом и радостью, к которым так и не смог привыкнуть – его тискали, обнимали, целовали… И хотя разумом леший понимал, что так здесь относятся ко всем – даже ритуальная всеобщая любовь была Варнаку очень и очень приятна.

– Я сосисок привез пять кило, – выложил он полиэтиленовый пакет. – Можем нормально пообедать.

– Послушники ашрама не едят мяса, – покачала головой Галина Константиновна. – Это плоть убитых животных.

– Не беспокойтесь, я первый сорт в магазине попросил. Там только соя, туалетная бумага и ароматизаторы. Мясо в такие продукты не кладут.

– Я не шучу, брат мой.

– Так и я тоже, Галина Константиновна.

– Нирдыш, отнеси подарок на кухню. Юля, вскипяти, пожалуйста, воды. Мне хочется зеленого чая. Рома, идем со мной. Нужно поговорить.

Варнак вошел в келью старшей ашрама следом за ней, прикрыл за собой дверь. Обстановка здесь была спартанская: вытертая кошма, платяной шкаф и стопка лазерных дисков, сложенных на краю подоконника. Галина Константиновна указала на пол, уселась возле подоконника сама, старательно поджав ноги. Подождала, пока он сядет рядом, протянула руку, коснулась его колена:

– Я знаю, Рома, ты хороший. Будда учит нас, что добро есть в каждом человеке. Он учит, что богов нет вовсе. Он говорил, что все боги – это всего лишь люди, достигшие совершенства. Твоя карма привела тебя в ашрам потому, что для тебя настал час очистить свою душу и тело, обрести гармонию с миром, со вселенной, найти свою точку покоя и совершенства.

– Я помню. Все предначертано. И если для меня настал час познания, судьба приведет меня к учителю, – повторил Еремей ночные слова Маалоктоши.

– И раз твоя карма избрала для тебя меня, я расскажу тебе самое главное, – кивнула Галина Константиновна. – Несколько лет назад я преподавала математику в Институте точной механики и оптики и готовилась защитить докторскую. Тогда-то мне и довелось попасть в больницу из-за пустячного, как тогда показалось, недомогания. После проведения полного обследования мне сказали, что через три месяца я умру. Из-за опухоли. Маленькой опухоли, которая растет где-то в печени и которую нельзя извлечь из-за опасности повреждения кровеносных сосудов. Их там очень много, в этой самой печени. И мне пришлось думать не о диссертации, а о том, как я проведу крохотный остаток своей жизни. Первое, что я сделала, это попрощалась со всеми своими друзьями и родственниками. Я поняла, как люблю их, и сказала им об этом. И после этого я обрела покой. Я перестала бояться смерти. И только после этого я стала понимать важность и истинный смысл учения величайшего из людей истории, мудрого учителя и просветителя Гаутамы Шакьямуни[2 - Одно из имен Будды.]. Я обрела гармонию и с тех самых пор учу искусству гармонии других.

– Несколько лет? – на всякий случай уточнил Еремей.

– Я больше не посещала клиники, Рома, и не знаю, больна или нет. Но, как видишь, я все еще жива. Моя карма ясно указала мне путь, которым надлежит следовать, и с тех пор я несу людям свет истины. Пока я исполняю то, что предначертано гармонией мироздания, оно сохраняет мне жизнь. Разве это не ясный ответ всем сомнениям?

– Гармония? – не удержался Варнак. – В ашраме восемь человек – и никто из них не пытается что-то созидать, работать, учиться. Они только медитируют и спят. Спят и медитируют. Ни семей, ни детей, ни достижений, ни планов на будущее. Иногда мне кажется, что высшая их мечта – это чтобы их замуровали в маленьких пещерках и оставили в покое. Немного дармовой еды каждый день – вот и весь предел мечтаний. Ни о чем не думать, ни о чем не беспокоиться, ничего не делать, ни о чем не говорить, ничего не ждать. Это и есть гармония?

– Состояние самадхи есть высшая цель совершенства для каждого человека, вставшего на путь духовного развития, – согласно сообщила Галина Константиновна. – Точка абсолютного покоя. Когда ты сливаешься с окружающей вселенной в единое целое, и между нею и тобой нет уже больше никакого разделения.

– Но чем тогда эта жизнь отличается от смерти?

– Ничем. Ты еще жив, но ты уже мертв, и будучи мертвым, ты все равно остаешься живым. Для человека, достигшего совершенства, смерти не существует. Он вечен. Но он пребывает в полном покое и гармонии.

– Умереть при жизни, чтобы избавиться от страха смерти?

– Ты забываешь о самом главном, Рома. Достигший совершенства и гармонии просветленный погружается в нирвану. Он испытывает состояние недостижимого для простых смертных счастья. И остается в этом состоянии вечно. Увы, друг мой, очень трудно говорить на языке людей о понятиях, для которых в речи нет даже названий, ибо в миру эти ценности и радости не существуют. Чтобы ты понял, ради чего необходим духовный труд, ты должен коснуться нирваны хотя бы краешком сознания. Готов ли ты к этому подвигу?

– Отчего не попробовать? – пожал плечами Варнак.

– Но первое, что ты должен сделать, это освободить свое сознание от всего негатива, от зла, от любой недоброжелательности. Достичь нирваны способен лишь тот, кто чист душой и телом. Ты не должен желать смерти или боли никому на этом свете.