Басаргин правеж

– А брата своего прадеда помнишь?

– Как же не помнить? – Боярин несколько приободрился и перестал выглядеть зашуганным смердом. – Федор Сабур, дядька отцу двоюродный, всему роду Сабуровых прародитель. Через него мы самим царям родичи! – Боярин Годунов окончательно развернул плечи, осознав свою знатность. И откуда вдруг взялось столько спеси в нищем удельщике? Непостижимо!

– Это хорошо, что о своем родстве с великой княгиней Соломонией ты помнишь, – присел на край стола Басарга. – Потому как из одного корня вы с нею, всего в трех коленах разошлись. Кровь у вас с нею, почитай, одна, и родичи у вас общие.

– Знамо, близкие! – охотно подтвердил Федор. – Кто же о том не ведает?

– И крымские родичи общие… – подсказал боярин Зорин, подходя ближе.

– А как же! Само… – Федор Годунов запнулся, развернутые было плечи медленно пошли вперед, и он поправился: – Есть и в Крыму родичи, как без того?

– Те самые, к которым княгиня Соломония сына спровадила?

– Ничего о сем не слышал, – мотнул головой боярин, опять поникший, сгорбившийся, ставший меньше ростом и утративший остатки спеси.

– Половина Руси о том сказывает, а ты не ведаешь? – рассмеялся Софоний Зорин. – Получше отговорки не мог придумать?

– До нашей глухомани слухи московские не добредают.

– Посмотри на себя, Федор Иванович! – подошел ближе к Годунову Басарга. – Ты же не просто худородный, ты всему роду своему завершение! О детях своих подумай. Какой удел им оставишь? Чем они кормиться станут, на какой доход в походы снаряжаться, в чем на службу выступать? Ведомо мне, сын у тебя растет, Борис. Сколько ему ныне? Пятнадцать, шестнадцать? Отчего не в новиках? Снарядить не на что? Ну, так скажи мне, боярин, каковую судьбу наследнику своему пророчишь? В смерды, в холопы?