Плоть ужаса и свободы

– Чёрт, выходит в войне снова все проиграли?

– Пострадали мирные в основном, задержка рейса для всех пассажиров, да и те грузины ехали вроде как на рождение ребёнка сестры. Как тебе граница между жизнью и смертью? Они приблизились неминуемому, рискуя не увидеть рождения сущности из небытия, дабы спасти остальных.

– Даже не знаю, страшно, но когда-нибудь это будет и со мной, пока кто-то будет видеть сны про мороженное и радужные объятия. Альтруизм возможен, даже в природе встречается, бывали случаи когда обезьянка спасала львёнка от стада зебр, которые могли его затоптать, это при том, что у той были свои дети, и замены мёртвым малышам обезьянам не было. Единство, никак иначе, даже животные созерцают.

– Хм. Нам пора выходить.

Перрон был почти пуст, поезд пронзительно завопил и пустил воду, словно плача и провожая станцию, в горе помчался дальше, словно никогда больше не встретит покой своей металлургической души. Фонари тускло светили и привлекали внимание моли и прочих насекомых, возможно единственных верных друзей светил.

– Пошли, нам туда. – Указывала Виктория на узкую тропинку через лес.

– По памяти доведёшь?

– Считай мне этот лес как пьяный отец, я его уже наизусть знаю, со всеми повадками и выходками.