Тень Фукусимы

– Как ты меня назвал? – взвилась Алла.

– Посмотри на себя в зеркало и придумай название получше, я же не против.

– Да это ерунда, конечно! – согласилась с отцом Татьяна. – Но ведь он заставил меня этой ночью проделать всё, что она ему описывала! Я себя теперь чувствую вывалянной как минимум в грязи!

– Ну, у нас тоже самочувствие не из лучших, и пива нет, злодеи выпили. Так вот, милая доченька, это всё мелочи. Вот если бы мама, или, раз уж ты её больше не признаёшь матерью, Алла Анатольевна, перечислила ненаглядному Вадику всех, с кем ты коротаешь те вечера, когда он к тебе не приезжает, вот это было бы серьёзно.

– Точно! – обрадовалась Алла. – Раз уж я ей не мать, почему бы так не сделать?

– Только попробуй! – рассвирепела Татьяна.

– Всем успокоиться! – призвал Игорь, отлично зная, что его призыв услышан не будет.

Женщины стояли лицом к лицу, гневно раздувая ноздри и обмениваясь убийственными взглядами. До момента, когда они бросятся выдирать друг у друга волосы, оставалось совсем недолго. Пользуясь тем, что никто на него не обращает внимания, Игорь залез в карман халатика дочери и достал оттуда пачку сигарет. Спички лежали возле плиты, он зажёг сигарету и с наслаждением затянулся.

– Дай и мне, – попросила Алла, и Игорь её просьбу исполнил.

– А кто мне говорил, что нельзя курить натощак? – язвительно напомнила Татьяна.

– Наверно, твоя мать, – предположила Алла, выпуская дым. – Ещё она говорила, что нельзя напиваться до полностью свинского состояния. Короче, Танюша, не делай, как я, делай, как я говорю. И вообще, прости меня, ладно? Мир?

Женщины действительно бросились друг на друга, но волос не вырывали. Они обнялись и в порыве горячих родственных чувств принялись орошать друг друга слезами и соплями (последними – в гораздо меньшей степени). Выждав некоторое время, Игорь решился прервать это семейное единение.

– Танюша, так что там с тем звонком?

– Ну, какой-то дядька звонил на мамин мобильник, – всё ещё всхлипывая и шмыгая носов, начала рассказ Татьяна. – Телефон лежал в сумочке, а сумочка – в коридоре. Я сняла трубку и сказала, что мама спит, а будить её нельзя, потому что она мертвецки пьяная. Извини, мамочка, я тогда на тебя была очень злая.

– Ничего, всё нормально, – сообщила Алла, но слёзы в её глазах мгновенно высохли.

– А тот дядька мне сказал, что он из СБУ, и знает кое-что такое, чем ты вчера интересовалась. Так что он подождёт, а раз ты вчера перепила, то на всякий случай купит пива.

– С этого и надо было начинать! – заявил Игорь. – А то трещишь о чём угодно, о своих сексуальных утехах, об СБУ, о ненависти к матери, комплекс Электры это называется, если мне память не изменяет, а о самом главном, то есть о пиве – в конце! Алла, звони этому гэбисту, пусть немедленно идёт сюда! И чтоб не забыл самого главного!

* * *

К моменту, когда Виктор позвонил в их квартиру, супруги Марченко уже успели умыться, причесаться и почистить зубы, Алла слегка накрасилась, а Игорь наскоро побрился и надел в комплект к шортам футболку с патриотической надписью «Матюки делают из тебя москаля!». Виктор, взглянув на футболку, брезгливо поморщился, подобные сентенции в Восточной Украине особой популярностью не пользовались.

– Добрый день! – поздоровался гость, и только сейчас супруги поняли, что утро уже отнюдь не раннее. – Это вам! – он протянул Алле огромный букет роскошных неимоверно дорогих роз.

– Спасибо! – зарделась женщина.

– А это – нам всем! – он протянул Игорю пятилитровую канистру с пивом.

– Проходите, – пригласил изнемогающий от специфической жажды Игорь.

Марченко были очень благодарны щедрому визитёру. Даже если бы они знали, что и за цветы, и за пиво Виктор расплачивался одним только сверканием служебного удостоверения, это ничего бы не изменило. Цветы мгновенно оказались в вазе, а пиво – в специальных бокалах.

– Угощайтесь, – предложил Виктор, кладя на стол пачку дорогих сигарет (приобретённых за ту же самую валюту).

– Вы нам очень помогли, – улыбнулась Алла, с наслаждением отхлёбывая пиво.

– Наша основная задача – выручать сограждан, попавших в трудное положение, – заявил гость, и только он один знал, говорит он всерьёз или шутит. – Не хочу отнимать у вас много времени, поэтому давайте сразу перейдём к делу.

– Давайте, – согласился Игорь.

– Я по службе начальник того самого Геннадия, которого вы вчера расспрашивали и чернобыльской катастрофе. Вот моё удостоверение, – Виктор продемонстрировал оное в раскрытом виде, дабы супруги смогли убедиться, что фотография там именно его. – Называйте меня просто Виктор, не надо ни отчества, ни звания. Так вот, Геннадий о той аварии ничего не знает. А мне о ней кое-что известно. Точнее, не о самой аварии, а о некоторых событиях, непосредственно с ней связанных.

– Зачем вы рассказываете об этом нам? – поинтересовалась Алла.

– Информация не секретная, а Геннадий попросил вам помочь. Если вам это не нужно, просто забудьте то, что я вам расскажу, и всё.

– Тогда мы внимательно слушаем, – о любопытстве, сгубившем кошку, Алла в этот момент не думала.

– При любой аварии всегда встают два основных вопроса: «Кто виноват?» и «Что делать?». Для спецслужб второй вопрос обычно неактуален, это епархия иных ведомств. Наша задача – определить виновных. Ну, или назначить, если не удалось найти, – начал свой рассказ Виктор. – Так вот, после чернобыльской катастрофы было организовано множество самых разнообразных комиссий – правительственных, партийных, из Академии наук и, наверно, откуда-то ещё. А вот от КГБ комиссии не было. Как вы думаете, почему?

– Может, всё-таки была, а вы об этом не знаете? – предположила Алла.

– Возможно, но маловероятно.

– Тогда потому, что в ней не было надобности. Думаю, ваши люди были во всех без исключения комиссиях, – высказался Игорь.

– Вот! Именно так! Наши люди чаще всего старались работать там под прикрытием, но остальные, конечно, догадывались, кто там не совсем тот, кем пытается казаться. Люди же не идиоты, в конце концов. Одним из таких агентов под прикрытием был некий Волчара. Я понятия не имею, что это – фамилия, прозвище или агентурный псевдоним. Также мне неизвестно ничего о его деятельности в этой комиссии. Всё, что я о нём знаю – он каким-то образом получил огромную дозу облучения. В то время облучённых было гораздо больше, чем властям хотелось бы признать, и их по возможности распихивали по провинциальным онкологическим диспансерам, а то и по обычным больницам. Особенно тех, кому жить оставалось совсем чуть-чуть. Как говорится, с глаз долой – из сердца вон. Да и статистика будет выглядеть получше. Например, небольшой рост смертности от рака в нашем городе легко объяснить отвратительной экологией, тем более что она действительно была, есть и будет отвратительной, а Чернобыль якобы тут и вовсе ни при чём.

– И много таких было? – поинтересовался Игорь.

– Понятия не имею. Если такие данные и существуют, то в Москве. Все мероприятия, связанные с Чернобылем, координировались оттуда. Даже если наше руководство озаботилось этим вопросом и каким-то образом информацию собрало, то она в Киеве, а уж никак не у нас.

– И Волчару тоже положили в наш онкодиспансер?

– Нет, не в наш. В другой. Я тогда был зелёным новичком, и заниматься им пришлось мне. Приказали.

– То есть, вы тогда служили в том, неизвестном пока, городе?

– Снова не угадали, уважаемый Игорь. Служил я здесь. Но Союз тогда превратился в сумасшедший дом. Чернобыль, само собой. Почти сразу же началась резня на тему Карабаха, в любой момент что-то подобное могло случиться ещё в сотне мест. И случилось кое-где, кстати сказать. Не забывайте ещё и про Афганистан, мы всё оттуда никак выбраться не могли. А тут подоспело землетрясение в Спитаке, поток гуманитарной помощи и её активное разворовывание. Так что работникам госбезопасности было чем заняться. Опытных людей не хватало, и дыры затыкали кем придётся. У соседей не оказалось вообще ни одного свободного сотрудника, и они обратились за помощью к нам. Вот так и мне нашлось задание, которое в более спокойное время поручили бы двоим, а то и троим, и уж никак не стажёрам. Но выбирать моему начальству было не из кого, и я поехал в командировку.

– Насколько помню, бардак начался только через пару лет после Чернобыля, – удивилась Алла. – А в вашей истории всё это происходит одновременно.

– Это всё и происходило через пару лет. В самом начале восемьдесят девятого. Но ближе к делу. Волчара, как я уже говорил, схватил гигантскую дозу облучения и умирал от рака в онкологическом диспансере некоего провинциального города тогдашней УССР, неважно, какого. А я получил приказ обеспечить, чтобы он, пока умирает, никому не разболтал никаких секретов. При этом он должен прожить ровно столько, сколько ему отпущено судьбой, сокращать этот срок недопустимо. С этим заданием я и отправился в диспансер. Кошмарное это место, должен вам сказать.

– То есть, вы стали его телохранителем? – уточнил Игорь.

– В том числе и телохранителем. Задание было неимоверно сложным, мне даже показалось, что оно невыполнимо. Поначалу предполагалось, что нашего сотрудника положат в одноместную палату-люкс. Но диспансер был переполнен, и свободной одноместной палаты для него не нашлось. Видимо, все они были заняты завмагами и работниками обкома, не знаю. Ради кого ещё могли бы отказать чекисту? Вот Волчара и оказался в двухместной палате с каким-то умирающим стариком. Двухместные палаты тоже кому попало не предоставляли, так что этот старик вовсе не был простым обывателем, но это уже не имело значения. Он почти непрерывно спал, а когда просыпался, орал от боли, пока не получал очередной укол морфия. Рядом с ним постоянно находилась его без пяти минут вдова, милая старушка, которая постоянно тихонько плакала. Время от времени приходили другие посетители, всё время разные. Как же в таких условиях, по-вашему, я бы смог охранять нашего человека?

– Мы ничего не понимаем в подобных делах, – призналась Алла. – Я бы просто села возле его кровати с пистолетом. Ну, если бы стрелять умела, конечно.

– Это самое очевидное решение. Но оно не годилось. Предполагаемые убийцы легко проникнут в палату под видом посетителей старика, а вдвоём они со мной легко справятся. Двое профессионалов против одного – это гарантированная победа, даже если тогдашнего меня тоже считать профи. И я придумал себе легенду. Вроде как я – племянник того старичка, пришёл его навестить, да так и остался.

– А как на незнакомого племянника отреагировала тётя?