Третий берег. Книга вторая

– Ты сам сказал, что спустился в подвал. Скорее всего, Проход не затронул объекты, которые находилось ниже поверхности земли. Кстати, тебе крупно повезло, Андрейка. Тебя просто оглушило. Могло быть гораздо хуже. Пробой континуума – нешуточное дело. А при схлопывании портала часто возникает выброс энергии. Вспомни хотя бы аварию в «Ступице».

– А почему погибли террористы?

Храмов пожал плечами:

– Всех своих секретов Агвадумеда не открыл даже отцу. Думаю, он мог многое вытворять с Проходами. Вот и в тот раз старик сделал так, что созданный им портал пропустил только друзей. А врагов убила высвободившаяся энергия, я думаю. Так что, если бы ты не полез в подвал, Андрюха, то был бы сейчас вместе со своими родителями. Где-нибудь среди Синих Саванн.

– Где?

– Как утверждал отец, Агвадумеда умел открывать Проход лишь в один мир – мир Синей Звезды. Туда он и увёл соплеменников. И своих, и наших с тобой. Собственно, я построил установку не для того, чтобы доказать, что отец был прав, я и так никогда не сомневался в его правоте… я создал эту машину, чтобы проложить дорогу в Синие Саванны и вытащить отца. Ну, и всех остальных, разумеется.

– А почему Агвадумеда сам не сделал этого? Почему он не открыл Проход в обратную сторону, когда опасность миновала?

Алексей пожал плечами:

– Мне это представляется самой большой загадкой. И я вижу два возможных объяснения. Либо, что-то случилось с тем местом и там теперь в принципе нельзя открыть Проход, либо… одним словом, может статься так, что Агвадумеда мёртв. И вытащить людей из Саванн попросту некому.

– Но ведь у тебя могло получиться? – в голосе Андрея прозвучала надежда.

– Я убеждён в этом, – кивнул Алексей. – Алгоритм, что я использовал для пробоя континуума, был составлен на основе данных, полученных моим отцом при изучении именно того места, где открывал свои Проходы Агвадумеда. А значит, и моя машина должна была привести меня в мир Синей Звезды, а не куда-то ещё. Если бы не вмешательство Яковлева, так бы и вышло. Но вмешательство состоялось, параметры пробоя изменились, и я оказался совсем в другой Вселенной. Сейчас я уверен, что просто вылетел «с другой стороны». А поначалу мне казалось, что меня пронесло сразу сквозь несколько слоёв.

– Слоёв?

– Парфенович определял параллельные миры, как слои многослойной Вселенной, – пояснил Алексей.

– А кто такой этот Парфенович? – в глазах Андрея мелькнуло любопытство. – Почему твой отец выбрал это имя в качестве своего псевдонима?

– Отец преклонялся перед гением Владимира Парфеновича. Это человек, который создал теорию многослойной Вселенной. Однако современники её не приняли, теория была осмеяна, а сам Парфенович закончил свои дни в безвестности.

– Обычное дело, – кивнул Андрей. – Нет пророка в своём отечестве. Так что ты там говорил про несколько слоёв?

– Мир Синей Звезды, это со всей определённостью установил ещё мой отец, по отношению к нашему миру является смежным. Но вот Вселенная Агиллы вполне могла располагаться через слой. А то и через два. По крайней мере, я так считал поначалу. Я ведь на тот момент ничего не знал о саботаже Яковлева и был уверен, что авария в «Ступице» случилась из-за моих собственных просчётов и ошибок. И я подумал, что если воздействие на барьер между мирами оказалось чрезмерным, то нет ничего удивительного в том, что я смог не только пробить эту преграду, но ещё и «пролететь» сквозь несколько близлежащих пространств. Однако сейчас я понимаю, что пробить несколько слоёв ВСП с помощью моей машины, даже со всеми «модификациями» Яковлева, задача нереальная. Так что вмешательство этого мерзавца, по большому счёту, могло привести лишь к одному – импульс воздействия на барьер… как бы тебе объяснить, не влезая в дебри… просто изменил свой вектор. И посему выходит, что Агилла – такой же смежный по отношению к Земле мир, как и Синие Саванны. Только Вселенная Агиллы соприкасается с нашей…

– С другого бока?

– Как-то так, – кивнул Алексей. – Вопрос в том, с какого бока? Видишь ли, у меня пока нет надёжной методики, позволяющей определить, где именно расположена та или иная Вселенная по отношению к нашему миру. Я знаю, как открыть Проход в параллельное пространство и даже способен зафиксировать условия его возникновения. Для этого следует произвести определённые вычисления. Это возможно сделать даже постфактум. В случае с Агиллой мне просто пришлось вычислить «дельту» – некий «припуск». Или, если угодно, «напуск»… Разницу между параметрами пробоя, рассчитанными мною в теории и теми, что определились после взрыва установки.

– Короче говоря, если я тебя правильно понял, попав однажды на Агиллу, ты сможешь попадать туда снова и снова? – спросил Андрей.

– Ты правильно меня понял. Смотаться на Агиллу я теперь могу без проблем, но вот сказать точно, где расположен этот слой… – Храмов покачал головой, – повторяю, это мне пока не под силу. Конечно, со временем люди научатся вычислять положение пространств во вселенском пироге, но сейчас приходится довольствоваться тем, что есть.

– А как же ты смог вернуться? Если даже не представлял, откуда тебе придётся возвращаться? – Андрей удивлённо поднял брови.

– Как это, не представлял?! – возмутился Храмов. – Как раз «откуда», я представлял себе очень хорошо. Рассчитав этот самый «напуск», мы с Ортом Варддоном получили нужные параметры пробоя, в том числе и межпространственные координаты точки входа. И потом, аналогии из обычной жизни в данном случае не уместны, – Храмов наморщил лоб. – Со слоями всё работает по-другому. Важнее понимать не откуда ты возвращаешься, а куда. И тут есть один нюанс. Алгоритм пробоя метрики, по сути, состоит из двух частей. Первая описывает начальное пространство. Точку отправления, так сказать. И этот параметр всегда задаётся жёстко. Изменить его невозможно, иначе пробоя попросту не произойдёт… представь, что перед тобой дверь, которая ведёт в коридор с ещё несколькими дверьми. Тебе нужно оказаться в помещении, расположенном за одной из них. Ты можешь ошибиться и попасть не туда, но если ты не откроешь первую дверь и не войдёшь в коридор, то вообще никуда не попадёшь.

– Ясно, – кивнул Тараборов. – Точка отправления всегда одна.

– Безусловно, – согласился Храмов. – При возвращении правило сохраняет силу. Так что я всегда смогу найти дорогу домой.

– Что ж, вполне убедительно. А сколько всего миров соседствует с нашим? – спросил Андрей.

– Каждая трёхмерная Вселенная соприкасается с тремя другими Вселенными.

– Понятно, по числу пространственных измерений… Послушай, – Андрей наклонил голову, – Яковлев добился, чтобы твой аппарат восстановили. В точности. Он, конечно, не смог заставить его работать…

– Конечно, не смог! – усмехнувшись, Храмов перебил Андрея. – Он же не знает алгоритма пробоя метрики! Его никто не знает, кроме меня и моего отца. А я нигде не засветил эту последовательность. Я ввёл её всего один раз, непосредственно перед испытаниями установки, прямо в управляющий модуль, который был уничтожен взрывом…

– Подожди, – Тараборов досадливо поморщился, – я сейчас не о том. Если использовать восстановленную установку и задействовать твой чудо-алгоритм, мы же сможем попасть в этот самый мир? Мир Синей Звезды?

Губы Храмова расплылись в широкой улыбке.

– Для этого мне не нужна установка, – сказал Алексей. – Теперь у меня есть кое-что получше. «Галлен». Первый в мире «слоеход»… или лучше сказать «слоелёт»? Мы с Мэттом пока не определились в терминах. Короче, я теперь могу попасть куда угодно. Вот только прежде чем отправляться в мир Синей Звезды, я должен спасти своих друзей. В конце концов…

Договорить Храмов не успел. Густой, мелодичный сигнал электронного гонга повис в воздухе.

– Что это? – удивлённо спросил Андрей.

– Это Анна, – в голосе Алексея послышалась озабоченность. – Что-то опять случилось.

Глава 2

Кабинет главы службы безопасности «Технологий» мог впечатлить кого угодно. Дубовые панели во всю стену, огромный стол, опять же – полированного дуба, удобные кожаные кресла, два голографических экрана, аудиосистема последней модели. Панорамное окно и книжные шкафы с затемненными стёклами. А чего вы хотели? «Технологии» – солидная фирма, на интерьерах тут экономить было не принято… ну, до известных пределов, конечно.

Сейчас в этих шикарных служебных апартаментах расположились двое. Собственно, сам хозяин офиса, Владимир Петрович Танеев и его подчинённый, начальник оперативного отдела Николай Аринов.

Аринов восседал во главе стола, на месте босса, что в обычной ситуации трудно было себе даже представить. Однако в данный момент о субординации никто не вспоминал, слишком щекотливой выглядела сложившаяся ситуация. Прямо во время проведения операции бесследно исчез сотрудник СБ, стажёр Андрей Тараборов, игравший ключевую роль в расследовании так называемого «дела Храмова».

Перед Ариновым лежал коммуникатор Андрея, обнаруженный на месте происшествия. Танеев прохаживался вдоль стола и нервно постукивал костяшками пальцев по полированной поверхности.

Танеев с Ариновым только что прослушали запись в телефоне.

– Значит, всё-таки Храмов, – Танеев покачал головой. – Надо же, и впрямь оказался живёхоньким, сукин сын! Поверить не могу! Я же собственноручно в январе подписывал акт о кремации его тела.

– Андрей с самого начала нам об этом твердил, – покачал головой Аринов.

– Твердил, не спорю, – согласился Танеев. – Вот только где его теперь искать, этого Андрея?

– Во всяком случае, мы точно знаем, что Храмов ему вредить пока не собирается. Андрейка ему зачем-то нужен. А значит, время терпит. Опять же, пока, – Николай вытащил из пачки сигарету, но, спохватившись, начал заталкивать её обратно.

– Да ладно, кури, чего уж там, – Танеев махнул рукой. – А заодно и меня угости. А то тут с этой сраной фантастикой на нервы изойти можно.

Раздался зуммер интеркома. Аринов посмотрел на Танеева, тот кивнул. Николай щёлкнул клавишей.

– Владимир Петрович, это Никодимов, – послышалось из динамика.

– Давай, Вася, не тормози, – скомандовал Танеев. – Докладывай, что там у тебя?

– Подлесных доставлен в корпоративную клинику. Как вы и приказали.