Крылья

Пообедали ещё раз, заполнив деликатесным блюдом все уголки перерастянутых желудков. Спасибо Лебяге! Как здорово всё сложилось! Но пора и честь знать.

Домой отбывали с Находкинского морского вокзальчика. До Владивостока решили добираться морем. Это прохладнее и быстрее, чем ехать в переполненном автобусе по узкой, забитой машинами автостраде, петляющей по побережью. Но главное было в другом. Митяй решил, что девушку надо удивлять по полной программе. А почему бы ей не устроить «Ах, белый теплоход, бегущая волна»? Валерка тоже был «за». Он ни разу не ходил по морю. Позитива добавила и кассирша, сообщившая, что поскольку в открытом море после циклона ещё остаётся волнение, то на маршрут подается не катер, а СПК -судно на подводных крыльях, типа «Комета»! До Владивостока долетает за час!

Кассирша по секрету сообщила, что судно легендарное! На нём по Амурскому заливу возили самого Ельцина! И вправду, белоснежный красавец выглядел гордо и заслуживал к себе почтительного отношения. Обтекаемая надстройка с возвышающейся рубкой занимала всю верхнюю палубу от бака до юта, оставляя для пассажиров узкую полоску вдоль борта, на которой с трудом разойдутся два человека.

Первым на борт взлетел восторженный Валерка с Валиным чемоданом. Потом поднялась девушка. Митяй с мешком скарба еле протиснулся между леерами трапа и по узкой палубе попал в просторное пассажирское помещение, сразу напомнившее ему концертный зал. Белоснежные стены с картинами морских пейзажей. Пол с толстым ковровым покрытием. П – образные ряды длинных мягких кресел, обитых красной кожей. Яркие лампы дневного света. В центре зала – свободное пространство, напоминающее танцпол. И всё это залито невесомой, парящей музыкой!

– Я просто попала в сказку! – прошептала Валентина.

– И мне тут понравилось, – добавил в общую копилку восторга свою капельку радости Валера.

Дмитрий Сергеевич плюхнулся рядом с Валентиной, обнял и потребовал благодарности «за сказку». Она приложилась обветренными губами к его колючей щеке.

– И это всё?

– Остальное потом…

Валерка с завистью посмотрел на Сергеевича. Везёт мужику! Может делать что хочет, даже целоваться. А у них в классе все девчонки какие-то странные. «Игнорят» его, дразнят «Рыжиком».

Пассажиры постепенно заполняли свободные места. На боковое кресло по левому борту сел морячок – студент какой-то бурсы. Первые кресла по правому борту заняли два добродушных пузатых мужичка. Один усатый в цветастых шортах-багамах, второй лысый в черной майке-алкашке. Шумные, они продолжали начатый ранее разговор.

– Я тебе говорю, что все растяжения я лечу хреном!

– Это как?

– Приложил к больному месту, примотал полотенцем. И через полчаса все норм!

– А где ты берешь хрен?

– У меня свой, натёртый…

Валентина не сдерживалась и прыснула в кулачок.

– Дмитрий Сергеевич, вы слышали рецепт?

– Слышал. А что у вас где-то растяжение?

– А вы что-то натёрли?

Мужички продолжали серьезно готовиться к отплытию. Из сумок соорудили импровизированный стол. Достали прозрачный целлофановый пакет с солеными огурцами, пару бумажных стаканчиков и бутылку какой-то горилки.

– Давай по одной, от качки!

– Давай.

Разлили по стакану. Выпили. Похрустели огурчиками. Перехватили удивленный взгляд Митяя.

– Мужик, хочешь укрепитель вестибулярного аппарата?

Митяй отказался. Мужики обрадовались. Разлили остаток и смачно доели огурчики. Разобрали стол, подложили сумки под головы и улеглись.

Пока преподы наблюдали за соседями справа, Валерка с затаенным дыханием рассматривал соседа слева – парня в курсантской форме. Черные отглаженные брюки с ремнем, на котором светилась начищенная латунная пряжка с якорем. Темно-синяя фланелька с голубым гюйсом. Тельняшка. Три золотых нашивки на рукаве. Третий курс…

Как бы ему подошла форма! В ней пройтись по поселку! Пацаны обзавидуются. От девчонок не будет отбоя! Вон даже Валентина смотрит на морячка с интересом. Если бы не дядя Митя, уже пересела бы к нему поближе. Какая-то она ветреная. Непостоянная. Чего дядя Митя в ней нашел, кроме фигуры? Валерка вспомнил, как в первый вечер Валентина обнималась с незнакомыми парнями. Дядя Митя пел и не видел. Потом один из парней увел её куда-то. Валерка бы такую девчонку бортанул, а дядя Митя тянется к ней и тянется…

Вдруг Валерка почувствовал, что судно вздрогнуло и ожило. Заработал двигатель. С палубы донеслось: «Поднять трап! Отдать концы!». Что-то застучало. Дверь на палубу закрыли. Ура! Начинался первый Валеркин выход в море на настоящем корабле!

Валентина тоже оказалась впервые на морском судне. Было интересно. Романтика голубых просторов, пиратов, сокровищ и сумасшедшей любви под стоны чаек! Она только-только окунулась в этот незнакомый и очаровательный мир. В первый же вечер просто потеряла голову от сладких слов и нежных ласк совсем ещё незнакомого парня по имени Кирилл. Было немного неловко перед увальнем Митяем, который своим пузиком наводил на неё тоску. Ей всегда хотелось ответить на слащавые комплементы школьного коллеги: «Сначала займись собой, приведи в порядок тело, а потом претендуй на внимание красивой девушки!». Но это было бы обидно и грубо. Не этично и не экономично. Её учительская зарплата не осилила бы такой отдых. Она бы не встретила Кирилла. И не лежал бы в её сумочке клочок бумаги с адресом молодого офицера из Уссурийска. Вот к кому она обязательно полетит, как на крыльях, в ближайшие выходные!

Валентина усмехнулась. Судно тоже вроде-как на крыльях. Но что-то их не видно.

– Дмитрий Сергеевич! А когда уже мы встанем на крыло?

– Когда выйдем в открытое море. Чтобы расправить крылья – нужен простор и свобода!

– Вы это о людях или кораблях? – Валентине понравилась такая аналогия.

– К сожалению, ни те, ни другие летать не могут.

– Дмитрий Сергеевич, а мне кажется, что вы уже давно парите высоко-высоко…

Волнение после шторма ещё оставалось. Особенно крутые волны были у берега. Судно, оседлав одну, резко проваливалось к нижней вершине параболы. Потом с упорством влезало на следующий гребень. И снова летело вниз.

Публика в кают-компании, как окрестил помещение надстройки Митяй, с восторгом воспринимала каждое падение в пучину. Наступало необычное состояние кратковременной невесомости. Это как спуск с американской горки, только без мельканий и переворотов. Перегрузка на подъеме и резкое облегчение на снижении. Захватывает дыхание и отпускает. Каждый цикл вызывал у пассажиров приступы смеха, как на концерте юмориста.

– Валентина, ты уже чувствуешь крылья? – смеялся Дмитрий.

– Да, я чувствую себя проголодавшейся чайкой, – ответила девушка.

– А меня тошнит…, – констатировал Валера.

– Крепитесь, скоро отойдём от берега, и всё изменится.

И вправду, минут через десять обстановка изменилась. Публика перестала смеяться. Шутка с подъёмами и провалами стала надоедать. Но продолжалась и продолжалась. Появились первые зрители, открыто выразившее своё неприятие организаторам глупого концерта. Они с опаской открывали массивную входную дверь и удалялись куда-то наружу. Больше в зале их никто не видел.

Но были и другие. Так пьяные мужички справа расслабленно похрапывали. А кто-то распаковывал свои сумки, доставал еду и начинал работать челюстями. Вау Вау с голодной завистью смотрела на поедателей, но её игнорировали. Валера стал делать глотательные движения. Ещё несколько минут качки, и его лицо побелело. Он стоически держался, но потом наступил катарсис, предусмотренный сценарием. Его вырвало прямо на Валин чемодан. Валера побежал к спасительному выходу, наклоняясь в стороны и пытаясь сохранить равновесие на уходившей из-под ног палубе. Действо оказалось заразительным. С соседнего кресла, зажимая переполненный рот, следом побежал мужчина. Потом девушка.

Судно набирало скорость. Его носовая часть приподнялась. Казалось, что оно перепрыгивает с одной волны на другую. Качка поменяла форму, стала толчкообразной. Митяй, держась из последних сил, ругал себя, что переел устриц. Теперь с полным желудком сладить трудно. Но это удавалось.

Удавалось до тех пор, пока сосед-курсант не достал печеную курицу и вареные яйца. Разложил еду перед собой на коленях, подстелив алюминиевую фольгу, и стал разрывать птицу на куски. Запахло чесноком и мясом. Тошнота у Митяя подошла уже к ватерлинии – уровню глотки. А Валентина так потянулась к морячку, что он взглядом предложил ей присоединиться. Она схватила яйцо и проглотила. Митяю показалось, что яйцо так и осталось в скорлупе. Потом Валентина взяла кусок жирной курицы и стала вгрызаться в него. Митяй подумал, что вампиры именно так разрывают шею жертве, пачкаясь кровью, как Валентина куриным жиром.

Митяй почувствовал, что его рот заполнился неаппетитной кислятиной. Он сглатывал её, но желудок не принимал, спастически отнекивался. Спазмы перешли и на пищевод. Рот Митяя заполнился противными комочками непереваренной пищи. Терпение закончилось. Он соскочил с кресла и, стараясь сохранить равновесие и расставив в руки стороны, рванул на палубу. Чем ближе к выходу, тем весомее было содержимое ротовой полости. Несколько секунд ушло на открывание двери. Чуть не споткнулся о комингс – высокий дверной порог. И как только в лицо ударил поток свежего воздуха и мелких брызг, Митяй открыл рот и дал волю переполнявшему его желанию.

Судно неслось на большой скорости. На узкой палубе вдоль борта уже стояло человек двадцать в ряд. Митяевского содержимого хватило на всех. Ветер размазал его на безучастных лицах. Никто не возмущался. Митяй стал извиняться, но тут отрылась дверь, на палубу выскочил очередной пассажир и излил уже на Митяя всё, что накопилось у него. Митяй тоже не стал возмущаться, а просто утерся рукавом. Солёные брызги, залетавшие на палубу, помогали смывать следы человеческой несдержанности. Митяй как мог привел себя в порядок и стал рассматривать братьев по несчастью.

По левому борту на узкой палубе вдоль надстройки судна плотно, плечом к плечу, стояла череда измученных качкой и рвотой людей. Где-то в самом начале этой грустной вереницы находился бледнолицый Валера. Его ещё периодически переламывало через борт и выворачивало. Но уже редко. Митяй махнул ему рукой. Валера кивнул.

На остальную, меньшую часть пассажиров, оставшихся в кают-компании, навалилась другая напасть – обжорство. Валентина оказалась в их числе. Спасибо курсанту, не дал перевариться пустому желудку. А на сытый и качка переносилась легче. Судно, как птица, летело по морю на запад. И как-то удачно встраивалось между волн. То, что скорость большая, было понятно по брызгам морской воды, которые долетали до иллюминаторов. Мужики справа спали, как в люльке. Спиртное с солёными огурцами сотворило чудо.