Оруженосец. Боги живут на земле

– Ничего он тебе не должен, достаточно того, что колдовством выманил у нас все деньги, гореть тебе в божественном огне, – с этими словами она с невиданной силой выдернула из – за стола Мартина и поволокла его к выходу.

Время перевалило за полдень, а воин все ещё сидел на своем месте, лениво пил кислое вино, отщипывая черную лепешку, скатывал из ней комочки и кидал их в рот.

После заказа очередного кувшина Марта сказала:

– Господин ещё не заплатил за выпитое.

На что оруженосец выложил на столешницу один серебряный:

– Этого достаточно?

– Да, но еще молодой воин должен за комнату в который он проспал всю ночь.

– Но девушка сказала, что оплатила комнату? – с возмущением сказал Пьер.

– Она заплатила только за один час, с вас еще три серебряных су.

Воин понял, что от него просто так не отстанут и выложил требуемую сумму. Служанка принесла ещё вина. Зал трактира был все ещё пуст. Оруженосец несколько раз выходил во двор справить нужду. У коновязи чужих лошадей не было, кроме его лошадей, которые жевали сено.

В какой – то момент, после очередного кубка шея не выдержала тяжести головы и уронила его на залитый, засыпанный объедками стол. Пьяный сержант захрапел.

ГЛАВА 2

“От сумы и тюрьмы не зарекайся”, народная пословица.

Пробуждение было невероятно жестоким. Проснулся он оттого, что кто – то вылил на него ведро холодной воды. С трудом открыв глаза и осмотревшись оруженосец обнаружил себя привязанным в виде Иисуса Христа к вбитым крюкам каменной стены, одежды на нем не было, кроме коротких штанов. Напротив, него стоял человек тоже обнаженный по пояс, в кожаном фартуке и маске в виде конуса с прорезями для глаз, на ногах деревянные башмаки. Он же и вылил на Пьера воду.

Помещение представляло собой небольшую комнату слабо освещенную воткнутым в подставку чадящем факелом. По стенам на крюках развешаны различные пыточные приспособления, ножи топоры, пилы, молотки., в противоположном углу небольшая жаровня над ней вытяжное отверстие, на углях которой лежат раскаленные до красна прутья.

Низкая дверь открыта, в прием видна часть темного коридора. У двери небольшой грубо сколоченный стол, за ним на стуле сидит молодой священник. На столешнице стопка желтых листков бумаги, чернильница, в ней гусиное перо. Возле него стоит другой служитель церкви, в которым сержант узнал святого инквизитора, ужинавшего в таверне.

– Вот он и пришел в себя, святой отец, можете спрашивать его о чем хотите, – С удовлетворением в голосе произнес палач, – а если будет противиться мы его подогреем.

Это был человек небольшого роста чуть выше Пьера, но шире в плечах, открытые участки тела покрывала густая черная шерсть, длинные руки свисали почти до колен, ладони небольшие лопаты.

Он подошел к жаровне, взял один из прутьев и поднес его к лицу оруженосца, от него пахнуло жаром. Пьер невольно отклонился.

– Не трогай пока, успеешь ещё натешиться, – проговорил сиплым голосом инквизитор, – надеюсь он добровольно ответит на интересующие нас вопросы.

– И что я такого сделал? В чем провинился перед церковью, – просипел молодой воин, облизывая пересохшие губы.

На сером лице инквизитора, фанатически блестели черные глаза,

– Тебе, Пьер, оруженосец обвиняют в колдовстве, при помощи которого ты выманил деньги у уважаемого человека, – просветил святой отец, – и при помощи того же колдовства побил множество ремесленников. Отпираться бесполезно, все они свидетельствуют против тебя.

– Но это было не колдовство, это просто приемы боя, с которыми меня ознакомил мой господин Мишель де Гиз и его дед.

– Ты колдун, не вмешивай суда благородных, процедил инквизитор и обратился к писцу, – а ты брат Авелий позови свидетелей кузнеца с женой.

Молодой священник, обернувшись к двери довольно сильным голосом прокричал:

– Эй, кто ни будь приведите суда кузнеца!

Через некоторое время в коридоре раздались шаги и освещая себе путь факелом стражники привели супругов.

Первой вошла женщина, хитрым взглядом окинула пыточную, остановилась на распятом оруженосце.

– Вот где, ты, колдун, говорила я что по тебе костер плачет, – в сердцах плюнула в его сторону.

Следом втолкнули согнувшегося почти пополам в узкую дверь кузнеца. В комнате сразу стало тесно.

Молодой священник достал откуда –то маленькую книгу с крестом на кожаной обложке, положил на стол.

– Назовите себя, – попросил инквизитор.

– Меня зовут Эльза, а это мой муж Мартин, мы из соседнего села, подданные графа де Кале.

– Тебя не спрашивают, женщина, – оборвал его служитель церкви, – клянись на Евангелии, что говоришь правду, – обратился он к кузнецу.

Тот вначале помялся, переступая с ноги на ногу, а когда жена ткнула его в бок положил правую ладонь на книгу, которая накрыла её полностью, глухо произнес.

– Клянусь, что говорю только правду.

Не успел он убрать свою конечность, как тут же на святое писание легла грязная ладонь женщины.

– Клянусь в том, что перед вами, святой отец, колдун, который при помощи своего колдовства выманил у меня золотую монету, – провизжала она.

Пьер чуть не задохнулся от такой наглости, плюнул в сердцах в сторону жены кузнеца и воскликнул:

– Падре, не верти этой сварливой фурии, она сама колдунья, врет перед богом, в самом деле она дала мне всего двадцать серебряных.

– Так ты все – таки не отрицаешь, что это было колдовство? – Прищурил глаза святой инквизитор.

– Отрицаю! – воскликнул узник.

– Не верти, святой отец этому проходимцу, он сначала при помощи колдовства обездвижил руку моего мужа, а потом, когда я принесла ему золотой, он якобы вылечил его.

– А ты, Мартин, подтверждаешь слова своей жены? – Вкрадчиво спросил священник.

Кузнец снова замялся, но получив толчок в бок глухо произнес:

– Подтверждаю.

– Свободны, – взмахнул ладонью служитель церкви, отсылая супружескую пару.

– Записывай показания свидетелей, – велел он писцу.

После того как тот скрипя пером закончил писать приказал: