Третий чемпионат фабулы по прозе

«Ну что ж, я рад, что мы договорились. Но ты должен рассказать мне всё: её привычки, слабости, что её заводит. Да, и подыграй мне: сцена ревности и всё такое. Я хочу, чтобы она влюбилась в меня как кошка, без памяти, но сама, по своей воле. Если всё получится – должность твоя».

«Есть одна идейка, её точно это заведёт! Я её знаю – ляжет под Вас, не сомневайтесь. Сейчас изложу, будете для неё принцем на белом коне. Только Вам понадобятся помощники, но, думаю, это не проблема».

«А ты не думай, ты говори! Думать я сам буду».

«Короче, каждый вечер она приходит в одно кафе…»

Татьяна Сунцова.

Михрютка, или Белые гвоздики

Михрютка… Где-то раньше я слышала это слово. Кажется, в одном из популярных сериалов следователь так кого-то называла. А коллега моей подруги Светки так называла мужа. Когда впервые услышала от полнотелой кареглазой крашенной шатенки Аллы слово «михрютка», сразу представился маленький толстенький, плешивенький, небрежно одетый человечек со щетиной двухдневной давности. И подумалось: «Раз у Аллы такой муж, значит, дома у неё – чёрт ногу сломит! А строит из себя леди! Не даром же сейчас говорят, чтоб определить истинный прядок в доме – посмотри на мужа».

Через пять дней после той вечеринки, в очередной раз, уйдя от своего алкоголика к матери, Светка, позвонила мне. Я примчалась на такси. Еле дождалась, когда она натянет на долговязую фигуру платье, сделает лицо, облачится в длинный плащ. Сама же чуть коснулась помадой бледных губ, как обычно, собрала в «крабик» волосы, подкрасила ресницы.

Отправились в ближайшее заведение, где на выбор были предложены зал ресторанчика, танцпол, кинозал и бильярдная. Сначала посетили ресторанчик, потом заглянули на дискотеку. Публика была разношерстная: от юных Лолит до шестидесятилетних Дон Жуанов. Светка потащила меня к бильярдным столам. Единственное дело, которому она научилась в последнее время – игра в бильярд. Если я хорошо освоила компьютер, то она научилась прилично играть. Одну за другой одерживала победы за зеленым столом. Ставки были символическими, и выигрышами больше тешила самолюбие. Я стояла в стороне, пила безалкогольный коктейль и наслаждалась растерянностью на лицах игроков мужского пола! Так их, Светка!

Вдруг над ухом раздался знакомый голос. Это был голос Ипполита из вечного новогоднего фильма. Повернулась. На меня смотрел высокий, на вид – лет тридцати пяти, элегантно одетый мужчина. Пепельные волосы, зачесанные назад, крупноватый нос, светлые глаза. Усы и бородка в стиле Чехова придавали облику аристократический вид. И вдруг он так задорно, по – мальчишески, улыбнулся и сказал:

– Можно предложить вам бокал вина в честь подруги! Вы так здорово болеете за неё!

– Нет! Спасибо! – Но решила поддержать веселый тон. – Вообще-то, не отказалась бы от сока, только сладкого!

– Для любительницы сладкого вы …слишком миниатюрны!

Это был первый комплимент, услышанный за вечер. Почему-то так просто и легко почувствовала себя рядом с пепельноволосым, который, позже, при дневном свете, оказался русоволосым с большой примесью голубоватой седины.

Но это было потом! А в тот миг не захотелось копаться в своих ощущениях, искать причины, которые бы оправдали комфортное состояние рядом с ним. Начала разговаривать с незнакомцем так, как разговаривала с подругой.

– Знаете, у меня сейчас обострение гастрита, мне кислое и острое есть нельзя.

– Ясно! А у меня обострение хандры. Давайте полечимся сладким у барной стойки!

– Глядя на вас, тоже не скажешь, что вы любите сладкое!

– Я его употребляю только в хорошей кампании!

Под легкое удивление бармена мы поглощали пирожные, запивая зелёным чаем. Шепнула мужчине: «Наверное, бармен думает, что мы оба язвенники!»

– Да нет, Симочка! – Прошептал мой знакомый, у которого оказалось красивое имя Герман. – Вот если б мы, заказали манную кашу, тогда другое дело!

Хохотали, болтали. В голове роились мысли: «Не все мужчины – мартовские коты или охотники! Наконец-то, могу говорить с человеком и не чувствовать себя добычей». С Германом было очень легко. Не было необходимости держать себя начеку, боясь дать повод к лишним действиям. …Он довез нас на машине до дома Светкиной мамы. На прощанье вручил каждой по белой гвоздике.

– Откуда ты их взял?

– Я равнодушен ко многому на свете, но белые гвоздики – моя слабость!

Утром нашла в сумочке записку с номером служебного телефона. Когда же вчерашний знакомый передал её мне?

Прошло три дня. Лил дождь, было ужасное настроение. Вспомнилась та легкость, с которой общались с Германом. Позвонила. Трубку поднял он.

– Привет!

– Привет! – ответил Герман. – Кто это?

– Любительница соков и пирожных!

– Это ты, Симочка! Очень рад! Какие-то проблемы?

– Нет! Просто захотела услышать твой голос.

– Прекрасно! – он помолчал несколько секунд, а потом неуверенно сказал. – Может, встретимся в обед в кафе «Парусник»? Тебя устроит время? Вечером я никак не могу…

Мы снова ели пирожное, запивая кофе.

– Пожалуй, я так и растолстеть могу!

– Не надо! Ужасно не люблю толстых женщин. Они у меня ассоциируются с откормленными свиньями. Слушай! У нас есть ещё немного времени. Зайдем ненадолго в музей? Тут, за углом! Там новая экспозиция!

Мы шли по залам музея, в двух из которых была выставка какого-то художника. Все картины были выполнены в трех цветах: черном, белом и красном. Деревья – уродцы, лошади с малюсенькими головами и люди с головами с размером с котёл, в котором, похоже, кипели все страсти земные. Впечатление было ужасное! Не скрывая, сказала об этом.

– А тебе ничего не говорит фамилия художника?

– Нет.

– А мне он знаком. Сейчас он так видит жизнь! Красный – не лучшие человеческие страсти: ревность, ненависть и прочее. Черный цвет – тоска, а белый – скука. Вообще, поражаюсь, как он находит в себе силы творить, выражать себя. У него ужасная жизнь. А всё супруга! Она превратила его жизнь в кошмар. Заключила душу в духовный вакуум. Ей интересны только деньги, тряпки, сплетни. А для него шаг в сторону – расстрел. Смотри – белый конь с рвущейся ввысь головой! Окружён чёрными фигурами на шахматном поле, похожем на тюрьму. И название «Ход не Конем». Это его автопортрет.

– А что за серая точка рядом с ним?

– Кажется, он написал тут зеленый росток – надежду, но потом замазал.

– Это ужасно! Впечатление, как после посещения …концлагеря.

На улице он сказал:

– Мне нравится твоя откровенность. У тебя прямота мужчины. Ты совсем не похожа на тех женщин, которых встречал в жизни.

– Чем не похожа? Тем, что ничего не понимаю в абстрактной живописи?

– Да ты дала самую точную оценку!

– Ты тоже не похож на других мужчин. В тебе нет ко мне чувства …собственника. Я не чувствую себя добытой дичью. Это классно!

Герман негромко рассмеялся, а Серафима продолжила:

– Правда! С тобой легко и как-то надёжно, как со старинным другом. Хотя мне не нужна защищенность!

– И это мне нравится! Ты самодостаточна, тактична, и в тоже время пряма и откровенна. Нежна, но без этих …женских штучек. Да и сама не хочешь стать добычей!