Паранойя: Маскарад

Я пожал плечами.

– Без понятия. Адам сказал, что шанс есть. Её пырнули в грудь ножом, сам скажи насколько всё плохо.

Обогнав фургончик, что тащил свежую выпечку на утреннею распродажу по кофейням, мы свернули на 192ую, и на следующем перекрестке припарковали Шеви вдоль тротуара.

Угловое здание было оцеплено, несколько офицеров скучали возле пикачу, поглядывая на собравшихся запоздалых репортёров, один эксперт суетился на ступенях жилой многоэтажки. Несколько зевак переминались с ноги на ногу рядом с журналистами, надоедая и тем и другим вопросами.

Отодвинув ленту, мы поднялись по ступеням к собирающему улики очкарику.

– Эй, эй – Не церемонясь, бросил я ему. – Здесь нашли женщину?

– Вот место. – Показал он на несколько ступеней выше кровавый подтек.

Они обвели силуэт тела белой краской, но её смыло ливнем. Вопреки расхожему мнению, тело обводят только если жертва была ещё жива. Если есть труп, краску тратить нет надобности, хватит и фото.

Я поднялся, осматривая размытую кляксу. Её пытались защитить от ливня желтым зонтом, но стекающие ручьи стерли все возможные подсказки, и искать здесь было бесполезно. Тони уже придерживал входную дверь открытой, и я последовал за ним.

В коридоре на кафеле была пронумерованная полоса крови, тянущаяся к выходу. Здесь женщина из последних сил, боролась за жизнь.

Почему в этом городе нигде не найдешь работающий лифт?

Поднимаясь на четвертый этаж, я почувствовал легкое головокружение. Похоже, старик Джек Дэниэлс решил напомнить о себе. Я чувствовал себя паршиво, тут ничего не добавишь. Сказывался чудовищный недосып, литры кофе, бухла и никотина, что чудной смесью болтались в моих налитых кровью глазах. Это не помешало мне прислониться плечом к стене и закурить.

– Ты чего, совсем сдал? – Усмехнулся Тони.

– Слишком стар для этого дерьма. – Улыбнулся я в ответ. – Давай топай.

Коридоры четвертого этажа были застелены мерзкого зеленого цвета ковром, на который я, не стесняясь, стряхнул пепел с сигареты. Новенькая стальная дверь 43-ей квартиры ожидаемо была открытой. На входе дежурил ещё один офицер. Привычно помахав жетонами, мы зашли внутрь.

Квартирка была вполне уютной, аккуратно расставленная новая мебель, несколько картин на голубых стенах, вазы с цветами, домашний кинотеатр и стереосистема, притаившийся велотренажер в углу. Ещё один криминалист внимательно изучал темные пятна на паркете.

Окно, выходящее на улицу, было открыто, сквозняк вяло ласкал сиреневые занавески, на полу, а возле подоконника, лежала разбитая стеклянная ваза и несколько роз в лужице.

– Он залез в окно. – Прокомментировал криминалист. – На подоконнике следы обуви, на паркете грязь и вода.

– Что-то уже удалось найти? – Спросил Тони.

– Слабый след от ботинка, белые ворсинки на диване, где нападавший зацепил обивку. Больше пока ничего. Сейчас магнитным порошком обработаем, посмотрим подробнее.

Тони присел возле вазы, что-то выискивая, я же встал посредине комнаты, озираясь, пытаясь понять, что за человек здесь живет. Ничего особенного. Ничего примечательного.

Кроме открытого окна, что выходило на пожарную лестницу и разбитой вазы ничего не бросалось в глаза, – ни луж крови, ни таинственных рисунков на стенах, ни мерзких запахов.

На столике, напротив окна, лежали в беспорядке разбросанные журналы, телефонная зарядка, пачка салфеток, несколько дисков с фильмами. Я пробежался по названиям, – какие-то ужастики.

Я осмотрел шкаф, – сорочки, блузки, джинсы… Нижнее белье лежало в отдельном шкафчике аккуратной стопкой, рядом со спрятанной пачкой презервативов. Чистая просторная ванная с душевой кабиной, – небольшая форточка была приоткрыта наружу, бельевая корзина в углу, зеркало с подсветкой, только одна зубная щетка. Нетронутая кухня, здесь нападавшего тоже не было. Початая бутылка водки в шкафчике, одна тарелка в посудомойке, пачка овсяных хлопьев на микроволновке. Аскетично, чисто и пустовато.

Телефон робко дрогнул в кармане. Адам прислал мне наскоро слепленное досье о Селине, всё, что удалось достать. Я бегло пробежал его глазами, перелистывая одну страницу за другой.

Предварительный отчет о травмах – колотая рана в районе груди, порез полумесяц на левой щеке и глубокий порез правой руки, чуть ниже плеча.

Переехала сюда год назад, работала в IT компании менеджером, любит боулинг и ходила на курсы французского языка.

Следом шли фотографии жертвы, выдернутые из соц-сетей. Приятной наружности брюнетка, молодая, застенчивая, карие глаза, тонкие черты лица, глупая челка. Вот она с друзьями в баре, на хоккейном матче, в собачьем питомнике… На последнем фото, которое почему-то было черно-белым, Селина смотрела на куда-то вдаль, и почему-то выглядела очень грустной.

Борись Селина, держись там.

Итак. – Я тяжело выдохнул и бросил бычок в раковину на кухне, еще раз обходя помещение.

Я представил, как он залез по лестнице и через приоткрытое окно. Перевернул вазу, – это очевидно, а жертва, скорее всего, сидела к нему спиной, вот здесь – на софе.

Она услышала звук бьющегося стекла, повернулась и увидела его. Расстояние между ними было около двух метров, и она успела среагировать, вскочить и бросится к выходу, он кинулся за ней.

Она замялась, открывая дверь, толкнула её левым плечом, вывалилась наружу, он нанёс первый удар, порезав ей руку. Он не спешил, – мог схватить её раньше, нанести удар в спину, не дать ей сбежать, но заигрался и упустил. Почему же он пришел за ней?

Почему он выбрал именно тебя?Серьезно, ведь он не мог знать, что окно в твоей квартире открыто? Или он увидел свет с улицы?

Просто поднимался наугад по пожарной лестнице и тут увидел тебя?

Нет, он точно знал куда идти и кто его ждет. И почему-то знал, что беспрепятственно проникнет внутрь. Во сколько это было? Барри сказал, что проснулся от криков глубокой ночью, предположим в 2-3 часа. Значит, убийца мог бы оказаться здесь максимум в 4-5 утра.

– Когда вы зашли, телевизор работал? – Спросил я у криминалиста.

– Нет, сэр. – Ответил офицер, который стоял у входа. – Я зашёл в квартиру первый, телевизор был выключен.

– Свет горел?

– Да, детектив, свет горел.

Что-то не так. Почему в пять утра, когда все нормальные люди мирно сопят в постелях, Селина сидит на софе, пялясь в выключенный телевизор, спиной к открытому окну, будто ожидая кого-то?

Я снова посмотрел на телефон, вглядываясь в лицо на фотографии.

На черно-белой фотографии Селина грустно смотрела прямо в объектив, смущенно улыбаясь.

Меня передернуло.

Какого хрена? Может быть, это другая фотография?

Я пролистал все фото ещё раз. Нет, черно-белой была только одна.

Это всё похмелье. Похмелье и недостаток сна.

Я вернулся в квартиру, Тони был на кухне, шарил в холодильнике.

– Ну что? – Спросил я.

– Убийца пролез в окно, это ясно. – Ответил он, доставая из холодильника открытую пачку молока. – Будешь?