Бытие субъекта – путь созидания истории

Такому изменению предшествует острейшая духовная борьба, которая выглядит как разрыв со своей природой, с человеческой сущностью. Но за кажущейся потерей индивидуальности скрывается смысл субъектности и конечная цель развития человека: «Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф. 11:12, 13). Субъект должен найти границы своей греховной природы, ощутить, что есть греховность и насколько сильно она отличается от бытийных процессов, совершенного бытия. Исторические события, в которых остро проявляются противоречия человека, общества, культуры усиливают контраст должного, желаемого духовным чувством состояния мира, среды, для которой создан человек, и падшего временного мира, чуждого подлинной природе человека. Тогда приходит понимание реальности, наличности совершенного бытия, которое обнаруживается во внутреннем мире субъекта: «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17:21). Многие мыслители считали, что прочувствовать несовершенство мира легче через осуществление греха и дальнейшего разочарования в нем. Но эта позиция глубоко ошибочна. Любой грех питает греховную природу, давая ей больше возможности влиять на сознание, чувства, волю. Каждый грех делает греховность более привлекательной, а подлинное бытие более недосягаемым. И, напротив, «жажда подлинного бытия»[17], недоверие любому желанию или мысли, видение своего несовершенства как ненормального состояния есть подлинная рефлексия греховной природы, за которой следует острый, поглощающий всю личность поиск совершенного.

Образ и подобие Бога являются не только целью становления субъекта, но и ядром, вокруг которого разворачиваются исторические события. Но для того чтобы сконцентрировать развитие субъекта вокруг цели Богообщения, Царство Божие, в котором такая цель осуществима, не может быть абстрактной идеей или рациональной конструкцией, каковой она стала в протестантизме. Цель, притягивающая всего человека, должна быть переживаемая как наивысшее, ни с чем не сравнимое благо, как основа или причина бытия, как нечто, наиболее соответствующее подлинной природе человека, не становлению, а совершенному состоянию: «…в том, что познаваемо, идея блага – это предел, и она с трудом различима, но стоит только ее там различить, как отсюда напрашивается вывод, что именно она – причина всего правильного и прекрасного»[18]. Ее постоянство должно быть гарантировано, несомненно и реально. Должно быть место, в котором возможно целостное (рациональное, чувственно-эмоциональное и духовное) проживание Образа Бога, осуществляемого в бытии, не заслоняемого греховным миром. Таким местом становится Церковь и пребывающий в ней Иисус Христос – Бог и совершенный человек, реальность абсолютной синергии двух воль: человека и Бога.

Человеческую историю можно представить как путь субъекта к встрече с Богом, как поиск своего дома, настоящего Отечества. Указателем или средством достижения подлинного Бытия является Церковь. Хотя созидание Церкви начинается с Рождения Иисуса Христа, история весь предшествующий период подготавливала человечество к такой встрече, создавала условия созидания Церкви. В этой монографии мы рассмотрим именно такой аспект или стержень исторических изменений, опишем события и процессы, которые как готовят самого субъекта к Встрече со Христом и принятию Его учения, так и настраивают культуру, государство, человека на готовность осуществления миссии принятия Царствия Божия через борьбу за осуществление миссии Христа и христианства. Такой исторический стержень разделяет культурные феномены, социальные группы, субъекты на принимающих созидание Церкви и борющихся с Ней.

Вопрос о смысле и логике истории является одним из ключевых в философии. Ответ на него становится ключом к пониманию общества и социальности человека. Логику истории развертывают вокруг материальных основ (марксизм), божественного самопознания (Г. В. Ф. Гегель), проектов самосозидания человека (К. Ясперс), Божественного закона (Аврелий Августин), проявление неопределенности (И. Пригожин) и др. Каждая из этих причин действительно присутствует в истории, но никакие факторы или законы истории не позволяют объяснить всей ее противоречивости. Кажется, что остается признать диалектичность истории, когда последующая эпоха снимает противоречия предыдущей, но создает собственные, пока, наконец, какие-либо свойства (разума или материи) не проявятся как абсолютное непротиворечивое содержание. При таком подходе создается впечатление, что поток событий человеческого рода предстает нам таким, каким он есть, в чистом виде, свободном от оценки или субъективных интерпретаций. Логика истории не исключает субъекта, поскольку индивид сам может стать воплощением такого исторического рока или закона, например, как историческая личность у Гегеля. Но такой взгляд замыкает историю на самой себе, делает ее тотальной системой, зависимой исключительно от внутренних присущих ей законов или от законов становления бытия. Общества, культуры, государства образуются и сменяют друг друга, подчиняясь объективному закону, а каждое событие можно понять как элемент целостной системы или проявление определенной тенденции. Исторический процесс предстает перед нами либо как проба, эксперимент, частный случай экзистенции, либо как одна из проекций механизма существования бытия наряду с природой, человеком, духом.

Если принять эти аргументы, то смысл истории заключен в законе, процессе или конечной цели, определяемых исключительно в рамках конкретного общества или культуры и рефлексируемых на основе социальной необходимости. Понимание отдельного события выводится из необходимости поддержания целостности исторического процесса, его тенденций. Каждый человек, общество, культурные феномены подчинены такой истории, существуют в ней как проявление ее законов и смыслов. Субъект при таком подходе перестает существовать так же, как и свобода. Мы живем для истории, для закона и должны принимать все объективно, как проявление необходимости. «Необходимость непреоборима. Сама истина по сущности своей и природе есть принуждающая истина… От нас требуется, чтобы мы не только склонились, но и преклонились перед необходимостью»[19]. Для человека, для вечности, для бытия смысл в истории утрачивается или выводится как абстрактная цель, почти не связанная с конкретными ситуациями. Для понимания совершенства как реальности, а не идеи, такой подход мало что дает, если не признать, что совершенен сам закон, сама логика истории. В результате человек и культура противопоставляются истории, выводятся в иное бытие или отождествляются с ней, подчиняются ее логике, целям эпохи, становятся производными тотального механизма исторических трансформаций. Исторический процесс сам в себе и для себя порождает причины, смыслы, цели, без него теряющие свое значение. Так кем же творится история: Богом, человеком, природой или законом?

Примечания