По зову Большой Медведицы. Якутские мотивы. Продолжение

Уникальная именная медаль, на аверсе которой написано «В подарок от президента Соединенных Штатов Америки», на реверсе «Алексею Ачикасову за мужество и человеколюбие и за оказание помощи выжившим с «Жаннетты», т.е. такая медаль в единственном экземпляре. Да и всего их было изготовлено немного – 12 золотых и 17 серебряных.

Сейчас идут переговоры о передачи этого раритета в местный музей. В 2017 году в Якутию прибыл праправнук Де-Лонга, который был приятно удивлен, что в этом суровом краю так хорошо знают и помнят капитана Де-Лонга и историю экспедиции «Жаннетты».

Перекладина креста с Кюегель-Хая в музее пос. Тикси

В музее Развития Арктики в Тикси находится подлинник перекладины креста с Кюегель-Хая (сейчас ее уже называют Американской горой), и есть отдельная экспозиция, посвященная той трагической экспедиции.

Стоя у креста, невольно вспоминаются его записи в дневнике, звучащие с некоторой долей иронии. «О зимовке в полярном паке хорошо читать у камина в уютном доме, но перенести такую зимовку – достаточно, чтобы преждевременно состариться». То ли Де-Лонг, посмеивался над своей судьбой, то ли предупреждал идущих за ним…

Раз ступить ногой и умереть…

Яхта «Заря» худ. Е. Войшвило

Кто из нас не смотрел великолепный фильм по мотивам фантастического романа Владимира Обручева «Земля Санникова»? А песню «Есть только миг…» напевали у костра или в палатках тысячи туристов и путешественников. Многое в этом фильме просто фантастический вымысел. Но есть в нем и то, ради чего известный полярный исследователь барон Эдуард Васильевич Толль положил на алтарь арктической истории свою жизнь. Эта история началась задолго до его рождения.

Предисловие

В начале XIX века, точнее, в 1810 году, путешественник и промышленник Яков Санников отправил в Императорское Русское географическое общество донесение об очередном открытии новой земли. В один из ясных солнечных дней, добывая песца на северной оконечности острова Котельный, он ясно видел на горизонте землю. К тому моменту Яков слыл уже известным путешественником, на его счету были три открытых острова, поэтому в словах Санникова не усомнились. Тем более это открытие подтверждалось начальником экспедиции коллежским регистратором Матвеем Матвеевичем Геденштромом. Через 10 лет с конкретной целью исследовать Землю Санникова была снаряжена экспедиция под началом лейтенанта флота Петра Федоровича Анжу. В марте 1821 года экспедиция под его руководством приступила к работе на Новосибирских островах, а в первых числах апреля он отправился на поиски Земли Санникова. Путь был очень трудным, но вот, у самой черты горизонта показались еле различимые контуры гор. Постепенно они становились все более четкими. Уже никто не сомневался в открытии нового острова. Прошло еще несколько часов, и вместе с изменением освещения, лежащий впереди остров пропал. Остались только причудливые нагромождения ледяных торосов. Безрезультатными оказались и все последующие поездки Анжу, но загадка этой Земли стала еще более интригующей.

Знаменитые путешественники того времени – Пайер, Вейпрехт, Де-Лонг, Нансен, Амундсен и другие – стремились достигнуть высоких широт Севера и в результате обогатили науку географическими открытиями, которые стерли много «белых пятен» с карты полярных стран.

В отличие от большинства путешественников, проводивших односторонние географические исследования, Толль, как и Нансен, положил начало комплексному изучению природы Арктики.

В последующие годы Э. В. Толль в публичных выступлениях и в академической печати с активностью, доходящей до фанатизма, пропагандирует идею экспедиции на Землю Санникова. В это же время стал известен и план Канадской полярной экспедиции под руководством Бернье, который своим опорным пунктом выбрал «Землю Санникова». Возможно, подстегнутые этими сообщениями правительственные круги поддержали инициативу Академии об организации экспедиции.

Подготовка Русской Полярной экспедиции велась с размахом, с широким освещением в прессе: это должно было символизировать интерес властей к отдаленным арктическим владениям России и охладить аппетиты иностранного капитала. Министерство финансов сначала отпустило сто пятьдесят тысяч рублей золотом, в Норвегии приобрели китобойное судно «Harald Harfager» грузоподъемностью четыреста сорок три тонны. Впоследствии сумма, затраченная на экспедицию, составила более пятисот тысяч рублей. Огромную роль в снаряжении экспедиции играла Императорская Санкт-Петербургская академия наук, и лично её президент великий князь генерал-адъютант Константин Константинович.

Принимая участие в международной геологической экспедиции, мы с большим удовольствием посещали лекции член-корреспондента РАН профессора В. А. Верниковского, который проводил их на борту НЭС «Михаил Сомов». Именно тогда, впервые, я услышал рассказ о Русской Полярной экспедиции.

Весной 1886 года на остров Котельный приехал молодой геолог Эдуард Васильевич Толль. За лето он собрал чудесные образцы горных пород, остатки древних животных организмов. Приходило время возвращаться на материк, а ему не хотелось уезжать в Петербург. Перед ним вдруг возникло столько загадок из далекого прошлого Новосибирских островов. Он готов был провести в этом далеком пустынном краю зиму, весну и, быть может, еще несколько лет, лишь бы внести свой хотя бы малый вклад в разгадку тайн природы.

Ход мыслей Толля был нарушен криками мальчика якута – Васи Горохова – и старого эвенка Джергели:

– Земля! Земля!

Мальчик и старик показывали рукой на север. Толль всмотрелся в ясный горизонт и далеко-далеко на его краю увидел контуры четырех гор, соединявшихся на востоке с пологой низменной землей.

Вася Горохов, Джергели и Толль долго смотрели на этот, явившийся вдруг из морской пучины остров. Эдуард Васильевич опытным взглядом изучал горы. Ему казалось, что они, как и горы расположенного на востоке от этой земли острова Беннетта, были сложены из базальтовых скал. Толль прикинул расстояние. По его расчетам, таинственная, не открытая никем земля лежала в 150—200 километрах от берегов острова Котельного.

Так и стояли путешественники, пока туман не скрыл это далекое и прекрасное видение.

Эдуард Толль много слышал об этих таинственных синих горах к северу от острова Котельного. Всегда они неожиданно являлись среди серых волн или белой снежной пустыни на несколько минут и потом снова бесследно исчезали в туманной дали.

И маленькому Васе Горохову в эту торжественную минуту хотелось вместе со взрослыми отправиться в трудное и далекое путешествие к неведомой земле.

– Мы ее непременно достигнем! – взволнованно сказал Эдуард Васильевич, ласково трепля Васю по плечу.

Очарованный и взбудораженный этим событием, Толль больше уже не думал о своих чудесных находках и геологических открытиях. Его манили к себе синие загадочные горы.

Поздно вечером у костра, который любовно разжег Вася Горохов, Эдуард Васильевич записал в своем дневнике:

13 августа 1886г: «Горизонт совершенно ясный. Вскоре после того, как мы снялись с устья реки Могур-урях, в направлении на северо-запад 14 – 18° ясно увидели контуры четырех гор, которые на востоке соединились с низменной землей. Таким образом, сообщение Санникова подтвердилось полностью. Мы вправе, следовательно, нанести в соответствующем месте на карту пунктирную линию и надписать на ней: Земля Санникова». Картина была настолько четкой, что Толль не только определил расстояние до гор (около ста пятидесяти верст, или полтора градуса по широте), но и заключил, что они сложены трапповыми породами подобно островам Земли Франца-Иосифа.

В 1893 году, снова оказавшись на Новосибирских островах, Толль опять зафиксировал на горизонте горы, и это укрепило его веру в существование Земли Санникова.

В том же 1893 году другой знаменитый исследователь Фритьоф Нансен прошёл на легендарном «Фраме» севернее Новосибирских островов как раз там, где должна была находиться Земля Санникова, но ничего не обнаружил. Нансен предположил, что, если Земля Санникова и существует, то это всего лишь небольшой остров. Таинственная земля не желала быть открытой.

Проводник Эдуарда Толля эвен Василий Джергели, которого Толль очень любил и часто вспоминал в своих статьях, на вопрос барона: «Хотел бы ты там побывать?» – ответил ему о Земле Санникова: «Раз ступить ногой – и умереть!» Эти слова старого друга барон Толль воспринял как завет и как напутствие…

В последующие годы Э. В. Толль в публичных выступлениях и в академической печати с активностью, доходящей до фанатизма, пропагандирует идею экспедиции на Землю Санникова. В это же время стал известен и план Канадской полярной экспедиции под руководством Бернье, который своим опорным пунктом выбрал «Землю Санникова». Возможно, подстегнутые этими сообщениями правительственные круги поддержали инициативу Академии об организации экспедиции.

Подготовка экспедиции

Подготовка Русской Полярной экспедиции велась с размахом, с широким освещением в прессе: это должно было символизировать интерес властей к отдаленным арктическим владениям России и охладить аппетиты иностранного капитала. Министерство финансов сначала отпустило сто пятьдесят тысяч рублей золотом, в Норвегии приобрели китобойное судно «Harald Harfager» грузоподъемностью четыреста сорок три тонны. Впоследствии сумма, затраченная на экспедицию, составила более пятисот тысяч рублей. Огромную роль в снаряжении экспедиции играла Императорская Санкт-Петербургская академия наук, и лично её президент великий князь генерал-адъютант Константин Константинович.

Участники Русской Полярной экспедиции

Судно переоборудовали под новые задачи: усилили ледовый пояс, установили паровые лебёдки, ввиду малочисленности команды была демонтирована часть парусного оборудования. «Harald Harfager» превратился с точки зрения парусного вооружения в шхуну-барк, или баркентину. По совету президента Императорской академии наук, великого князя Константина Константиновича барк переименовали в шхуну «Заря». Во многих исследованиях и документах судно также называется яхтой, так как оно ходило под флагом Невского яхт-клуба. Без ходатайств великого князя экспедиция могла и не состояться, и отнюдь не случайно его портрет украшал кают-компанию яхты.

Толль, который считался одним из ведущих специалистов в области практического исследования приполярных территорий, прекрасно подходил на роль руководителя экспедиции. Он с большим интересом искал разгадку тайн недавнего геологического прошлого: существовал ли материк в районе современных Новосибирских островов, когда и почему он распался, почему вымерли мамонты? При этом он не отступался и от стремления наконец-то сделать сплошной пунктирную линию, гипотетически очерчивающую контуры Земли Санникова. У него было множество объяснений того, почему ни одна из экспедиций не сделала географического открытия. Практически все случаи неудач Толль сводил к сильному туману, укрывавшему берег от взоров путешественников. Также в ход шли и «несовершенные навигационные инструменты», и «неопытность капитанов», и злокозненность фортуны.

Барон Толль лично подобрал специалистов не по послужному списку, а по способностям, умению, энтузиазму, и укомплектовал экспедицию лучшим отечественным и зарубежным снаряжением, аппаратурой, продовольствием…

В научном отряде экспедиции участвовали: барон Э. В. Толль – начальник экспедиции, геолог, зоолог. Н. Н. Коломейцев – лейтенант, командир «Зари». Ф. А. Матисен – лейтенант, помощник командира и старший офицер судна, геодезист, картограф, минералог, метеоролог и фотограф экспедиции.

А. В. Колчак – лейтенант, второй офицер шхуны «Заря», гидрограф, гидролог, магнитолог, гидрохимик, топограф и картограф. А. А. Бялыницкий-Бируля – старший зоолог и фотограф. Ф. Г. Зееберг – кандидат физико-математических наук, астроном и магнитолог. Г. Э. Вальтер – доктор медицины, врач-бактериолог и второй зоолог экспедиции, специалист в области бактериологии, в 1899 году принимавший участие в научно-промысловой экспедиции близ Мурманского побережья и Новой Земли. К. А. Воллосович – геолог. О. Ф. Ционглинский – студент, политический ссыльный. М. И. Бруснев – инженер-технолог, политический ссыльный. В. Н. Катин-Ярцев – врач, политический ссыльный (некоторые присоединились к экспедиции на Новосибирских островах).

Команда шхуны состояла из 13 человек, в том числе: Н. А. Бегичев – боцман. Эдуард Огрин – старший механик. Семён Евстифеев – матрос рулевой. В. А. Железников —рулевой старшина. Алексей Семяшкин – матрос рулевой (заменён впоследствии П. Стрижёвым). Иван Малыгин – матрос рулевой (заменён впоследствии С. И. Расторгуевым). Николай Безбородов – матрос рулевой. С. И. Расторгуев – каюр, матрос рулевой. Пётр Стрижёв – каюр, матрос рулевой. Сергей Толстов – матрос рулевой. Эдуард Червинский – второй машинист. Иван Клуг – старший кочегар. Гавриил Пузырёв – второй кочегар. Трифон Носов – третий кочегар. Фома Яскевич – повар.

Перед самым началом экспедиции Толль получил от Нансена пакет с документацией и материалами по сибирской Арктике: координаты отдельных островов, рукой Нансена сделанный набросок бухты Колина Арчера, где скандинав советовал Толлю перезимовать, рекомендации уточнить расположение долин рек северо-восточной части Таймыра и наличие их следов на морском дне, что могло объяснить происхождение огромного сибирского подводного плато-шельфа. Также Нансен рекомендовал изучить встречающееся только в Северном Ледовитом океане явление «мёртвой воды», когда вслед за кораблём над тяжёлым слоем солёной воды образуется затрудняющая движение волна опреснённой воды. Вот эту «мёртвую воду» и предстояло изучать лейтенанту Колчаку. Материалы, касающиеся этого интересовавшего Нансена вопроса, Толль сразу передал гидрографу экспедиции, чтобы тот подумал над ними и взял в экспедицию все необходимые для соответствующих исследований приборы.

Эдуард Толль в своей каюте

«От всего сердца желаю Вам всего доброго и прекрасного в Вашем долгом и важном путешествии, – писал в эти дни Фритьоф Нансен, с которым Э. В. Толля связывала многолетняя дружба. – Желаю Вам удачи и благополучного положения со льдом, чтобы Вы, нашли хорошую гавань для зимовки. Мне нет надобности говорить Вам, что, за исключением Вашей превосходной жены и Вашей семьи, мало кто будет с таким интересом следить за Вами, как я, преданный Вам друг – Фритьоф Нансен… На прощание мы скажем, как эскимосы на восточном берегу Гренландии: «Чтобы Вам всегда плыть по свободной ото льда воде!»

29 мая готовящуюся к отправлению шхуну посетил Император Николай II. Командир судна писал: «Его Величество подробно осматривал „Зарю“ и в конце обратился к начальнику экспедиции барону Толлю с милостивым вопросом, не нужно ли чего-нибудь для экспедиции. А нужда была обстоятельная. Нам не хватало угля. Вследствие монаршей милости уголь нам отпущен из складов морского ведомства, так же как и много материалов, которых нельзя было достать в продаже. Морское ведомство открыло нам свои магазины, чем мы и воспользовались»…

Впоследствии я занялся изучением и анализом этой знаменитой экспедиции более детально. Неоднократно, перечитывая дневник Э. Толля, искал моменты, которые были неуловимы с первого прочтения. Искал причины гибели начальника экспедиции и его спутников. Особенно после того, как приехал в длительную командировку на самый север Якутии, в поселок Тикси. Тут, буквально каждая пядь земли пропитана духом арктических исследований. Именно здесь нашла свое последнее пристанище яхта «Заря».

Плавание «Зари»

21 июня 1900 года, в теплый ясный летний день, красавица «Заря» снялась с якоря, и капитан Коломейцев вывел ее с большим мастерством без помощи буксира из устья Невы мимо множества судов. Из глаз путешественников мало-помалу исчезали друзья, собравшиеся на набережной и на окружавших «Зарю» пароходах и лодках. Они долго еще посылали им вслед прощальные приветствия и кричали «ура».

Толль писал в своем дневнике: «После того как мы оставили за собой северную оконечность Европы, ландшафт морского побережья изменился. Характерные горы Норвегии с их гротесковыми зубцами уступили место плато. Пересекаем Варангерфиорд и находимся снова в России, у северных берегов которой нам предстоит отныне провести от двух до Икс лет».

Это сейчас пройти Северным морским путем не представляет больших трудностей даже для маленьких парусных яхт, а тогда, сто двадцать лет назад – это было экстремальным плаванием, настоящим подвигом. Не было радиосвязи, арктические берега восточнее Югорского полуострова были практически безлюдны, да и ледовая обстановка того времени сильно отличалась от сегодняшней. Хотя начальник экспедиции Э. Толль отмечал в дневниковых записях, что временами их путешествие «кажется увеселительной прогулкой, особенно, если настоящее плавание сравнить с плаванием первой русской Великой Северной экспедиции. Не говоря о таких преимуществах, как сила пара, которого не было в той экспедиции».

12 августа 1900 года «Заря» достигла гавани Диксон, тут на берегу, в домике, сооруженном командиром барка «Скуратов» в 1894 году для наблюдений за качанием маятника, Э. Толль оставил документ об экспедиции. На деревянной дощечке было написано: «Сообщение о Русской Полярной экспедиции». Под дощечкой укреплена на стене запаянная жестяная коробка с кратким письмом. На обложке он написал: «Просьба передать хранящийся здесь документ Енисейскому губернатору для дальнейшего сообщения по телеграфу президенту Академии наук в С.-Петербург». На вложенном в конверт бланке с напечатанным по-русски и по-немецки заголовком: «Начальник Русской Полярной экспедиции», он составил следующее сообщение: «Русская Полярная экспедиция пробыла в гавани Диксон с 12.VIII до 18.VIII 1900г. Сегодня „Заря“ направляется к мысу Челюскина. Надеюсь в течение нескольких недель прибыть к намеченной мной зимней гавани у восточных берегов Таймырского полуострова. Работы успешно продолжаются. Все участники экспедиции здоровы. „Заря“. 18 августа 1900г. Эдуард Толль».