Эпигоны древней империи

Храм божий находился в центре деревни, сверкал огнями и выглядел бы достойно даже в столице, а здесь, на фоне деревенской нищеты, казался чем-то действительно божественным, не от мира сего. Высокий шпиль с золотым символом веры, казалось разгонял снежный мрак, и непогода словно стихала вокруг строения. Следопыт осенил себя знамением и осторожно постучал в дверь.

Ожидать пришлось довольно долго, пока не появился заспанный служка и долго, словно животное разбуженное во время зимней спячки, рассматривал явно нежданных гостей.

– Святой отец на ночной молитве, и он…

– Бог простит! – проворчал старик, – Но, король не простит, если не примет гонца из столицы.

– Проходите. Сейчас позову святого отца, – зевнул монашек, пропуская гостей внутрь, опять запер дверь на засов и торопливо скрылся в коридоре.

Надо сказать, что прихожая была обставлена весьма со вкусом, а стены украшены росписями из жития Святой Веты. Очень живо нарисовано и явно человеком, который видел святую и ее спутника при жизни. Вот Вета усмиряет демонов Андира, которые пали перед ней на колени. Демоны повержены и святая благословляет горы и долины для процветания. На другой стене рисунок показывал, как сама Вета стоит на коленях перед небесным ангелом, принявшим облик рыцаря Брасса, чтобы вместе с ним унестись в Небесные Чертоги Единого Бога.

– Что это за храм?

– Храм Святой Веты, покровительницы этих мест, построенный на деньги барона Нага, который сейчас настоятель монастыря, отец Итар, – раздался голос священника, сочный и очень приятный, – Пройдем, дети мои, ко мне в покои и вкусим яства и питие, что послал Господь.

Рыцарь осмотрелся вокруг и не сразу заметил говорившего, который стоял в тени большой статуи Веты, словно подчеркивая, что он лишь тень истинной хозяйки храма. Гости прошли в комнату, обставленную просто, но со вкусом, не лишенную налета аскетизма. Опять росписи на стенах, на этот раз из жизни барона де Нага, массивные фолианты на полках, а на самом видном месте красовался меч дивной работы с богато украшенной рукоятью и эфесом. При виде этого оружия у рыцаря даже дух перехватило. Священник заметил взгляд вояки и хитро улыбнулся.

– Это меч первого барона де Нага, сэра Брасса Целителя, а уже отец Итар передал реликвию храму, как отошел от ратных дел. Именно за этим оружием охотятся «Свидетели Андира», да будет проклято их имя, тьфу. Вот плевательница.

– Не боитесь, что реликвию присвоят?

– Нет, сэр рыцарь, не боюсь, – рассмеялся священник, – Даже я не могу его взять в руки. Раз попробовал, так от ожогов целый месяц лечился. Испытывать судьбу не советую, даже латная перчатка не поможет. Да, надеюсь у вас есть грамота короля?

– Есть, – кивнул гонец, доставая свиток, – Здесь печать и подпись принца. Король с королевой очень плохи, почти при смерти. И кто же может взять это оружие?

– Точно отец Итар и еще тот, кого оружие признает своим, может быть наследник сэра Брасса и Веты. Кто я такой, чтобы понять замысел высших сил? Если имеется оружие, то найдется и тот, кто им должен владеть. Хорошо, печати принца достаточно. Чем могу быть полезен? Отведайте напитка из трав. Восстанавливает силы и снимает уныние, а это один из смертных грехов.

– Мы убили пятерых «свидетелей» в корчме, которые грабили жителей, – нарушил молчание следопыт.

– Бог простит, сын мой. Но не за этим же вы оторвали меня от ночной молитвы? Еретики давно вне закона и преданы анафеме, о чем я еще осенью получил депешу от архиепископа. Если вы их лишили жизни, то это не является грехом, как не является грехом убийство сбесившегося животного, опасного для паствы.

– Святой отец, – поклонился рыцарь, – В столице беда. Вернулся «черный мор», проклятие Андира, но поражает очень избирательно. Лекари ничего не могут сделать, и принц меня послал в монастырь к отцу Итару, как к тому, кто был спутником Брасса Целителя. Большая часть гвардии больна. Придворные еле ходят, даже невеста принца слегла в своих покоях и перед смертью постриглась в монахини. Говорят, что святая, пришедшая из ниоткуда может спасти Сагатор от напасти и покарать демонов. Но мор не коснулся черни, что удивительно. Мне надо видеть отца Итара. Помогите!

– Хорошо. Следопыт, ты все тропы знаешь?

– Все не все, но вот думаю идти по южному склону и…

– Сгинешь, сын мой, а дело важное. Мне тоже надо передать сведения отцу Итару и потому мой служка проводит вас по тайной тропе в обитель. Вы завяжете глаза, ибо этот путь не должен никто знать, откроете взгляд и сгинете в ледяной ловушке, куда вас отправят по моему приказу. Я не шучу. Согласны?

– Согласен, – вздохнул рыцарь, – В горах замерзнуть лучше, чем попасть на плаху. У меня нет выбора. А ты как, старик?

– Да мне-то терять нечего. Пойдем вместе. Только вот припасов бы собрать, да одеться потеплее, а в хижину возвращаться нельзя.

– На том и порешим, дети мои. Ложитесь и отдохните, пока монах соберется в дорогу и пусть Святая Вета хранит ваш сон. Да будет так!

В смежной комнате гостям отвели лежанки для отдыха застланные шкурами, слуга растопил камин и вскоре, сморенные теплом, рыцарь и следопыт погрузились в глубокий красочный сон, навеянный картинами прошлого и ужасами настоящего.

* * *

Метель бушевала уже несколько дней, заметая перевалы, горные тропы и даже вход в монастырь расчищали от случая к случаю те, кто получил епитимью за непослушание или нарушение церковного устава. Непогода не могла сокрушить крепкие стены, ломилась через деревянные ставни, а когда и они обледенели, осталось только завывать, пугая не окрепшие в истинной вере души, а уж от страха излечит дух Святой Веты и ангельская аура Брасса Целителя. Обитель жила своей размеренной жизнью, благо припасов достаточно, горный источник в глубине пещеры не иссякал, службы проводились по расписанию, короче капризам природы не дано нарушить древнюю святость этих мест.

Никто бы не узнал ту самую блистательную Аргенту, сводившую с ума мужчин, в монахине, облаченной в мешковатое платье из грубого холста, чтобы женские прелести не навевали святой братии греховные мысли. Даже волосы пришлось прикрыть платком, а то при их виде настоятель, святой ведь человек и тот подумывал о постельных утехах, не смотря на импотенцию. Брить голову Аргента отказалась и предпочла спрятать волосы, но вот голубые «бесстыжие» глазенки не скрыть, точеные губы, изысканный овал лица. В конце концов, на то и существуют монахи, чтобы проходить через искушения плоти и преодолевать низменные чувства, тем посрамляя дьявола или его ипостаси.

Аргента сидела в одиночестве возле жаркого камина и рассматривала на столике две дюжины метательных ножей, сделанных местным кузнецом и освященных отцом Итаром во время последней всенощной службы. На церковную службу не хотелось идти, чтобы не смущать монастырскую братию. Отец Итар уже пригрозил, что кто пожелает женской плоти будет оскоплен и это подействовало. Ей было тоскливо и даже занятие по созданию образа супруга уже не забавляло, а скорее раздражало. Если честно, то девушка немного жалела, что не приняла предложение Мелоша стать его мадам, не смотря на грех двоемужества. Хотя бы была какая-то определенность, а то законный супруг шляется не понятно где, вместо того, чтобы приласкать жену, пока она окончательно не одичала или не двинулась рассудком.

Аргента сняла платок, платье и принялась делать упражнения, как учили в имперской спецшколе. Надо же куда-то расходовать нерастраченную энергию, а своему мужу она уже не завидовала. Пусть шляется по Галактике и чем дольше, тем больше достанется на орехи, главное не увлечься и случайно не прибить суженого. Комплекс упражнений был специально разработан для Аргенты, с учетом ее биологии и возможностей для развития навыков очаровательной убийцы.

– Да, хороша энту! Вся в мать! – раздался неожиданно голос из угла кельи.

От неожиданности Аргента подпрыгнула, схватила парочку метательных ножей и метнула. Лезвия с глухим стуком вошли в толстые деревянные ставни, закрывавшие окно.

– Я весь дрожу, – ехидно заметил невидимый собеседник.

– Кто здесь? Или это галлюцинации? – пробормотала Аргента и начала отжиматься от пола.

– Энергичнее надо. Какой темперамент.

Аргента опять подпрыгнула и в ставни вонзилось с полдюжины ножей. Никого не было, хотя девушка уже размышляла, что делать с трупом.

– Я сошла с ума. Оказывается, это совсем не страшно. Кто здесь? Сгинь, нечистая сила!

– Дикарка! – опять заметил голос, – Смотри в угол, только не надо метать ножи, не поможет. Натура твоего папаши так и лезет наружу. Узнаю старого Диего. Истинная его дочь, с таким же вывихом в голове, который поставить на место могла только твоя мать.

Аргента посмотрела на одну из стен кельи и увидела зыбкое изображение мужчины, облаченного в странные доспехи.

– Ты кто?

– Я? Ты знаешь, что такое информационное поле планеты? А еще университет окончила. Ты отжимайся и слушай, что я скажу. Сознание твоих родителей живет в магнитном поле мертвой планеты. Эманация разума твоей матери создала меня для воспитания дочери, ибо твой наставник редкий лодырь. Разве так воспитывают принцессу? Я искал тебя долго и прилетел на Янтарис незадолго до твоего появления, предугадав события. Ты должна стать собой!

– Я и так сама себе нравлюсь, – фыркнула Аргента, разменяв третью сотню отжиманий, – Принцесса? Я что должна упасть в обморок от такого откровения?

– Энвелла, принцесса Виманарская! Великая Энту Мнайдры и супруга ахарга ахаргов, дочь Диего Борхеса и Азитовал Великолепной, хозяйка Крыла Огня!

От этих слов Аргента едва не потеряла сознание, растянулась на каменной полу, а потом едва доползла к лежанке. Ей было холодно, страшно хотелось пить, а перед глазами расходились радужные круги. Так плохо она себя еще никогда не чувствовала. Накрылась меховым одеялом и стучала зубами в ознобе.

– Св…чь! Что ты сделал с… с… со мной?

– Расслабь сознание, чтобы я мог слиться с твоим разумом. Это легко!

– Нет! Я же блондинка и дура, не могу! Мне больно, не лезь! Я сейчас умру!

– Не упирайся, Энвелла! От этого никто не умирал!

Сопротивление Аргенты, или Энвеллы если угодно, таяло словно снег под весенним солнцем, короткий хрип и она отключилась. Тело охватило серебристое сияние, которое постепенно словно впитывалось, растворялось в теле, пока не исчезло совсем. Дыхание стало ровным, озноб пропал и на губах появилась улыбка. Еще мгновение и черты «белокурой бестии» стали таять, проявляя другой образ, золотоволосой красавицы, ставший маской для истинного облика, чуждого обитателям Янтариса.

Энвелла раскрыла глаза, встала с ложа и в недоумении рассматривала себя в бадье с водой. Она изменилась, стала другой и это раздражало еще больше, чем появление призрачного воспитателя.

– Так надо! Так выглядела твоя свекровь в свою бытность девчонкой на Янтарисе. Для всех в Сагаторе ты будешь Святой Ветой, сошедшей с небес.