Банда Воробьёвского верховья

– Как тебе удалось добыть нужную информацию?

– Очень просто. На рынке покупал лук и кое-какие продукты для нашего с тобой… дальнего похода. Там вот я там, специально, как бы, поругивал местный город и заодно Воробьёвку, куда, кроме древних «Запорожцев» и старинных полуторок, никакой транспорт не ходит.

– Глупо. Тем более, что ты не прав, Гриша. Здесь точно так же, как и везде. Автотранспорта предостаточно. Ну, и что же дальше?

– Я понимаю, Витя, что не очень-то у меня получилось убедительно… Но парень, который торговал луком, заспорил со мной, начал говорить, что у них – замечательный город, и выдал мне необходимую информацию. Каюсь, я сыграл на чувствах местных патриотов. Но что мне оставалось делать? Ничего лучше я не придумал.

– Я тоже не сидел, сложа руки, Гриша.

Виктор и на самом деле узнал кое-что полезное. Он сообщил Григорию, что за сутки очень много автомашин проходит через Воробьевку в сторону фактории «Кедровая». Оттуда уже, тот, кому надо, пешком, на лошадях или на тракторах с тележками добирается почти до самых гольцов. Там и находится Воробьёвское верховье, частично обжитое бомжами, бродягами и бандитами. Это не являлось тайной для многих местных жителей. Не такой уж и великий горный массив, но и не малый.

Но на гусеничном транспорте подниматься в гору по профилю очень рискованно и чаще всего почти невозможно. И всё-таки, у некоторых такое получается. Витя утверждал, что его информация «стопудовая», почти что – «точняк» и «верняк».

Там, в гольцах, идёт заготовка радиолы розовой, растения-цветка, известного под название «золотой корень». Собственно, только корень его и добывается. Здесь считают, что он – панацея от всех болезней. После женьшеня на втором месте, а по кое-каким целебным свойствам и превосходит его.

– Перед самыми гольцами обитают только опытные охотники и бичи, – добавил к своей информации Ерёмин.– Туда уже не лошадь, не трактор на гусеничном ходу не пройдёт. Не смогут. Слишком крутые подъёмы.

– Мы пройдём,– убеждённо сказал Гриша. – У нас нет другого выхода. Мне кажется, что Лена спрятана где-то там. Но не на снежных вершинах. Там бандитам нечего делать.

– Скорей всего, так. Я почти не сомневаюсь, но сейчас трудно что-либо утверждать точно. Факт, плантации наркоманов должны располагаться ниже самих гольцов, в зоне доступности. А в самих гольцах почва чахлая, да и холод зверский. Я думаю, я уверен, что Балантьева, если мы идём по правильному пути, конкретно, находится между гольцами и факторией «Кедровая».

Григорий не мог не согласиться с доводами друга. Всё правильно. В гольцах не имеет смысла что-то выращивать. Лену следует искать не на самих вершинах, а скорей всего, на Воробьёвском верховье. Местные люди говорят, что все самые страшные преступления совершаются там. У милиции не всегда руки доходят до тех мест. Проблем и в городе, и в сёлах предостаточно. Преступники знают, что тайга велика, и человека можно надёжно спрятать, скрыть от посторонних глаз, даже не поднимаясь на пики высоких гор.

Не так легко, как говориться, обнаружить иголку в стогу сена… Но необходимо было действовать, искать Лену Балантьеву. Наверное, она там. Впрочем, и в городе, не в таком уж и малом, тоже немало мест, где можно спрятать похищенную девочку.

– А преступники, – Григорий тяжело вздохнул, – действовали наверняка. У меня больше нет никаких версий. Да и здесь только через Воробьёвку идёт дорога в таёжные горы.

– За короткое время, Гриша, мы успели многое узнать. А в других местах…

– В других – сплошные степи, а дальше – города. В фактории «Кедровая» сейчас наверняка находятся сотрудники милиции. Некоторые из них пойдут выше, в сторону гольцов. Им заодно надо отыскать и плантации мака и конопли и само логово бандитов, если…

– Что «если»?

– Если, Витя… Скажу ясно и определённо. Возможно, в том, чтобы не найти плантации и Лену, заинтересована определённая часть из числа стражей закона и порядка. Такое случается, когда пахнет, что называется, большими деньгами. Не всё сейчас так просто…

– Я тоже об этом думал, Гриша.

– Меня смущает то, почему раньше в окрестностях города, в тайге, никто не накрыл, не взял с поличным этих мафиозников. Ведь, наверняка, информация поступала о деятельности шайки и в администрацию города.

– Гриша, прикинь, а если не так легко было взять с поличным бандитов, плантации могут быть искусно, стопудово, замаскированы. А само убежище бандитов может быть подземельем, пещерой или ещё чем-нибудь таким…

– Всё это спорно и не совсем понятно. Точнее, совсем не понятно. Мы должны пройти мимо фактории «Кедровой» незамеченными. Нам ни к чему объясняться с сотрудниками милиции. Кстати, ты, Витя, хоть драться-то умеешь?

– Вот даёт! Да сто пудов! Я уж этому научился конкретно, жизнь заставила. Когда мамка с папкой померли, поехали на Ладожское озеро зимой, на рыбалку, и сгинули, с того момента мне часто, Гриша, приходилось стоять за себя. Защищаться. А что мне ещё оставалось делать?

– Извини, Витёк. Я об этом не подумал. Тебе многое пришлось в жизни испытать. Я понимаю.

– Да, что там!.. Мои родители весело жили. Простецкие люди – водку пили вагонами, точнее, цистернами… исправно. Когда их не стало на свете, выпала мне конкретная доля стать беспризорником. Мне тогда, всего-то, девять лет было. Так вот только через два года меня отловили и отправили в детский дом. Мне сейчас шестнадцать лет. Ты же знаешь.

– Мне тоже, – машинально ответил Гриша, понимая, что для друга этот факт не является секретом. – Через год мы станем совсем взрослыми людьми.

Они вышли на перекрёсток двух гравийных дорог и стали ловить попутную машину в сторону Воробьёвки. Им повезло – один из частных водителей на «Оке» притормозил.

Бородато-усатый владелец её, изрядно потрёпанной миниатюрной малолитражки, примерно, сорокалетний, низкорослый, но широкоплечий мужик, оказался не очень-то разговорчивым. Ребята пытались завести с ним беседу, чтобы хоть что-то подробней узнать о Воробьёвке и её жителях, но бородач мычал в ответ, хмыкал, а если говорил, то что-то неопределённое и невнятное, типа: «Везде и всяко люди живут, ребята. Только на облаках их нет».

Правда, им удалось услышать из его уст одну мудрую, но прописную истину. Она заключалась в том, что тайга – штука опасная и лучше лишнее даже в десяти километрах от неё вслух не говорить. А на вершинах, перед гольцами, вообще, хмурые места. Сплошные чёрные тучи. Даже не над головой, а под ногами. Но всюду и везде уши и когти. Да ещё какие!

А сам он ехал на Лушевское озеро… мимо горных хребтов, мимо Воробьёвки по трассе, в район села Денисово. Ещё он посоветовал пацанам даже и близко не подходить к Воробьёвскому верховью. Нечего там делать нормальным людям. Опасные, дьявольские места.

С большой неохотой выдав друзьям «великий» секрет, владелец «Оки» окончательно замкнулся в себе. Гриша и Витя тоже решили не продолжать разговора. Они с интересом наблюдали за дорогой, потому что с левой стороны по ходу движения машины начиналась тайга и горы, точнее, их подножья. Сама же дорога на Воробьёвку шла через небольшой перевал, по старой таёжной трассе, если так можно выразиться, щедро обсыпанной щебнем и гравием.

В одном месте они видели, как два молодых лося важно и спокойно, неторопливо поднимались по каменистой тропе в гору. «Красавчиками этих верзил не назовёшь,– подумал Гриша, – что-то есть в них уродливое». Но любой, самый бывалый таёжник не стал бы осуждать юношу за такую необъективную и скоропалительную оценку внешности молодых сохатых. Ведь он и его друг впервые видели их не в зоопарке, а в тайге, там, где они и должны быть, где и следует им находиться.

Эти почти годовалые лоси у себя дома. Не только в тайге, а везде и повсюду каждое существо красиво и неповторимо само по себе…

Порой для человека молодого и с устоявшимися представлениями, точнее, трафаретными о красоте оно может показаться и отвратительным, но здесь ничего страшного нет. Ведь далеко не каждый человек прекрасен, особенно, его деяния, от которых иногда страдают многие миллионы людей. И всё – в порядке вещей. Как бы, прекрасно. Просто, научились мы, привыкли выдавать желаемое за действительное.

Красота, конечно же, если не спасёт мир, то попытается это сделать. Но спасёт ли её мир, пожелает ли, сумеет ли?

Честно говоря, Столетова сейчас занимала гораздо больше судьба Елены, а не жизнь животных. Идти по стезе того же Брема в горькие минуты своей жизни ему было бы смешно и тоскливо.

Трудно теперь даже думать, зацикливаться на чём-то постороннем, да и не обязательном для него, Столетова. А если и задержал он взгляд на молодых лосях и дал им необъективную оценку, размышляя на зоологическую тему в меру своих способностей и представлений, то только потому, что старался отвлечься от горестных мыслей, но не получалось…

В городском отделении милиции Игорь Савельевич сидел перед капитаном, перспективным и преуспевающим начальником уголовного розыска, низко опустив голову. Человек в форме милиционера, щеголеватый и сравнительно молодой офицер, но несколько грубоватый по манере поведения и общения с людьми, отчитывал его, как малого ребёнка:

– Ты взрослый человек, голова бедовая, а девчонку отпустил неизвестно с кем. Да мы тебя прямо сейчас можем на нары посадить.

– Я совершил ошибку, – согласился с ним Назаров. – Но я исправлю её.

– Если Балантьеву не найдём, то так тебя отделаем… Может, не физически, но морально, это точно. Тут не только штрафом в кругленькую сумму отделаешься, тут и уголовное дело можно… пришить. И нужно! Ты же взрослый мужик! А если она оказалась на Воробьёвском верховье, то от неё, может быть, остались только кости.

– Вы так считаете?

– А чего ещё мне считать? Может, и костей не найдёшь. Ушлые бандиты прячут трупы под дёрном. В течение двух-трёх дней такие, как бы, могилы зарастают густой травой.

Игорю нечего было возразить.

Капитан милиции поднялся со стула, широко расправив не такие уж и широкие плечи и выпятив очень и очень, не по годам, солидный живот и заверил:

– Но мы её пусть по частям, но найдём, а ты веди себя без фокусов! Понял? Находись рядом со своими детьми, пострелятами-артистами. Развлекайтесь, москвичи! Спокойно наблюдай свои… концерты и прочие… пляски. Играй и пой, голова бедовая! Ты уже доигрался. Тебе урок на всю жизнь и даже больше!

Игорь тоже встал с места. Внешне он казался спокойным, но внутри у него всё кипело. В такой ситуации, конечно же, трудно, невозможно быть абсолютно спокойным даже человеку, имеющему огромное самообладание.

Назаров никогда не понимал мир людей никчемных, глупых, самонадеянных, заносчивых и ленивых, живущих во многом за счёт саморекламы и существующей, и процветающей круговой поруки. Не нужно было слыть крутым психологом, чтобы понять, определить, что капитан Волобуев из их числа, причём, не из последнего десятка тех, кто допущен, если не к большой «кормушке», то и не к малой. Продолжалось время разрушения, и созидания пока особо не было видно. Так… крупицы.

– Мы тебя не можем взять с собой на поиски девчонки, – с иронией сказал милицейский капитан. – Ты – маэстро, а нам нужен боевик. Да и, вообще, нам в таком деле никто посторонний не требуется. А там, в тех местах кого только нет. Даже имеется настоящая Баба Яга. Если коротко, то просто… Яга. Добрая старушка, но не для всех. Для избранных.

– Но ведь я объяснял, – стал возражать Игорь, – что…