Листва – миллиарды магнитов

– Да, пора, – Павел присел рядом с ней. – Не очень калорийная еда, но хоть что-то. Сгодится…

Он развязал рубаху и аккуратно разложил на ней груши. Морозова на сей раз с некоторым подозрением посмотрела плоды, которых оставалось ещё больше десятка.

– Мне показалось, Паша, что некоторые из груш шевелятся, – сказала она. – Может, такое от переутомления мерещится?

– Ты знаешь, Юля, я обратил на это внимание ещё раньше, когда нёс это узел, – признался Погодин. – Но не стал тебе говорить, Ведь это дико…

Договорить он не успел потому, что кожура одной из груш лопнула, и из плода выбралась на волю большая зелёная муха, величиной со средний человеческий кулак. Она почистила задними лапами крылья и улетела прочь.

Мало сказать, что дендрологи от удивления онемели, но даже оцепенели. Им оставалось только наблюдать за тем, как из груш появляются огромные мухи и преспокойно улетают.

Когда, наконец-то, последнее насекомое покинуло компанию студентов, то Юлия уже была не в силах бороться с тошнотой. Вскочила на ноги и отбежала в сторону. То же самое произошло и с Павлом. Потом они с окончательно испорченным настроением снова сели бугор.

– Вот и покушали сладких и сочных плодов, – съязвил Павел. – Приятного аппетита, дорогая!

– Чем ты меня накормил, Погодин, чёрт возьми? – слегка возмутилась Юлия. – Что за дрянь мы с тобой не так давно ели? Причём, делали это с большим удовольствием.

– Юленька, это были самые обычные грушевые деревья, конкретно груши-дички, – начал оправдываться Павел. – P?rus comm?nis – на латинском языке. Самый распространённый из пяти видов, который встречается у нас, в России, и странах бывшего Советского Союза. Мы ели плоды дикой груши. Не больше и не меньше. Правда, они чуть-чуть великоваты, но…

– Но вот не задача! Почему-то они ещё одновременно являются и личинками больших зелёных и отвратительных мух.

– Кто же знал…

– Не обижайся, Пашенька, Я злюсь не на тебя, а на себя за то, что не послушала советов бабушки.

– Но кто же мог подумать, что мы с тобой, Юля, попадём в очередную скверную историю. Что ж, будем бороться за своё существование.

– А куда нам деваться?

Обсудив свои дальнейшие действия, они утолили жажду из ближайшего родника. Голод их перестал мучить. После того, что студенты увидели, им не особо хотелось что-то, вообще, принимать в пищу. Они снова отправились в путь.

Коварный лабиринт

Через несколько часов Павел и Юлия вышли в довольно странное место, где перед ними лежало великое множество глинистых троп. Но всё складывалось не так просто. Каждая стезя находилось между двумя высокими, почти четырёхметровыми стенами-валами, состоящими тоже из тёмно-коричневой глины. По какой из тропинок идти, они долго не могли решить.

Но, в конце концов, они решили продолжить путь по самой ближайшей, Надеялись на то, что она куда-то их приведёт. Павла и Юлию радовало то, что им не встречалось никаких существ, от которых можно было ожидать всего, что угодно.

Ходьба не казалась им утомительной и долгой. Но ботаники знали, что идут уже минут сорок. Они умели определять время по солнцу и чисто интуитивно ощущали скорость его движения. Наручных часов они при себе не имели. Отправляясь на экскурсию, рассчитывали на таймеры, которые находились в смартфонах, от которых не было никакого толку. Экраны их погасли. Наверное, потому, что разрядились батареи.

По глинистой тропе было идти не так трудно потому, что она была твёрдой, почти сто каменной. Дендрологи за очередным поворотом увидели вдали какой-то тёмный предмет, решили рядом с ним немного и отдохнуть.

Когда они подошли к нему ближе, то увидели, что это был не предмет, а скелет, в чёрных истлевших одеждах. Накидка, широкополая шляпа, широкие штаны, куртка, кожаные ботинки. Зрелище было далеко не из приятных. Ясно было, что человек здесь умер давно. Но по какой причине? Может быть, на него напали, или он был болен и в глубоком старческом возрасте? Они не хотели в этом разбираться. Ни к чему.

Удивило их ещё и то, что впереди, метрах в семи от скелета, в глинобитной стене с правой стороны находилась небольшая железная дверь, ржавая, с массивной ручкой. Студенты попытались её открыть, но тщетно. Она была заперта на ключ. Но даже если дверь и отворилась бы, то неизвестно, куда бы привела их новая дорога. Да и, наверняка, за дверью какой-нибудь чулан или, в крайнем случае, комната. Лучше уж терпеливо продолжать свой путь по глинистой тропе.

Ботаники решили передохнуть не рядом со скелетом, а подальше, напротив двери. Сели прямо на тропу, другого ничего им не оставалось делать. Пока ещё их не особо мучила жажда и голод. Терпимо. Ведь, наверняка, совсем скоро они куда-нибудь выйдут, и там можно будет попить воды.

Павел и Юлия ничего не говорили друг другу. Удручённое состояние молодых людей сейчас не располагало к беседам. Понятно, что их волновал этот уже даже и не труп, а жёлтый человеческий скелет. Что за тропа? Куда они попали?

Отдохнув немного, однокурсники отправились дальше. На сей раз, дорога показалась им долгой и трудной, и шли они уже примерно более трёх часов, а конца тропе не было. Пока такая дорога им ничего хорошего не сулила. Самоё страшное заключалось в том, что на пути они встречали множество трупов и скелетов зверей и людей, да и просто груды костей. Что же их убивало?

– А ни вернуться ли нам назад? – робко сказала Юлия. – А уже завтра утром начать свой путь.

– Можно, конечно, вернуться, – выразил сомнение Павел. – Но мы можем сделать ошибку. Ведь, может быть, идти осталось совсем немного.

– Да, сложная обстановка. Трудно принять какое-нибудь решение. Вот если бы у нас была возможность поднять на самый верх стены, то мы бы определились с решением.

– На гладкую четырёхметровую стену забраться невозможно. Нет никаких выступов и специального альпинистского снаряжения. Да и глина очень плотная. Мы не сможем вырубить ступени. Нечем.

– Что ж, немного отдохнём, и пойдём дальше.

– Так и сделаем. Но похоже на то, что нам придётся заночевать на этой тропе. Другого выхода нет. Дело идёт к вечеру.

Теперь они отдыхали гораздо дольше, чем раньше. Усталость уже давала о себе знать. Хотелось пить. Ведь любому ясно, что голод не так ощутим, как жажда.

Но надо было вставать и продолжать путь, что они сделали. Но, на сей раз, они шли очень медленно, уже почти не обращая внимания на останки людей и животных. Ведь не могли же они оживить чей-то прах.

Вскоре над тропой стали сгущаться сумерки. Незаметно настала и ночь. Место для ночёвки им выбирать не приходилось. Всё и всюду было одинаково: тропа и гладкие стены. Они легли прямо на том месте, где стояли. Крепко обнялись и уснули крепким сном. Утомились.

Правда, долго спать им не пришлось. Разбудили их не страшные монстры, а жуткий холод. Они встали на ноги. Чтобы согреться начали попрыгивать на месте, бегать. Спички у них имелись. Но что толку? Ведь гореть здесь было абсолютно нечему. Только глина.

Идти дальше в кромешной темноте не имело никакого смысла. Много не пройдёшь. Поэтому надо было ждать и терпеть, а уже утром идти дальше.

– Ты же обратил внимание, Паша, на то, – сказала Морозова, – что наша тропа постоянно делиться сразу на несколько с такими же высокими стенами, а потом вдруг под ногами остаётся только одна стёжка.

– Да. Я это заметил, Юля. А потом снова вместо одной тропы появляется три или четыре. О чём это говорит?

– Только о том, что путь наш может немного удлиниться или, наоборот, сделаться короче.

Он взял её ладони в свои, начал теплом собственного дыхания согревать озябшие пальцы девушки. Потом точно так же поступила она.

Ночь была настолько холодна, что временами им казалось, что они замёрзнут, уснут мёртвым сном и уже никогда не проснуться. Запросто окажутся в одном из потусторонних миров, в существование которых категорически не верит подавляющее большинство учёных, По-другому мыслить не даёт если не трафаретное, то традиционное мышление. А там, где владычествует оно, начисто отсутствует творческий процесс.

В конце концов, они почти дождались утра. Быстро светало, но пока ещё было холодно. Правда, идти было можно. Они решили идти, как и раньше, только вперёд. Много времени не прошло, как снова стало тепло, и настроение дендрологов поднялось. Да и уже гораздо реже на пути их следования встречались мёртвые тела и кости.

Но конца этой тропе так и не было. Да и дендрологи уже не были уверены в том, что идут, именно, по ней. Ведь им приходилось при разделении её на две, три или четыре новых глинистой дороги выбирать одну из новых троп.

Они находились в пути уже более двух суток. Голод их не мучил так, как жажда. Но ботаники упорно шли вперёд и падали. Потом снова вставали и продолжали путь.

– Ещё пара дней, Паша, – валясь с ног, сказала Морозова, – и мы просто умрём от жажды. Мы совершенно не приспособлены к тому, чтобы обходиться целую неделю или даже две без воды.

– Будем надеяться на то, что скоро эта тропа завершится, – в голосе Погодина не чувствовалось никакой уверенности. – Хотелось, чтобы так и было, Юля. Я хочу, чтобы ты жила. Сейчас это единственная моя мечта.

– А мне хочется, чтобы ты жил, причём, долго и счастливо.

Павел сел на землю. С большим трудом он обнял свою подругу. Мышцы и кости конечностей испытывали нестерпимую боль. То же самое ощущала на себе и Юлия.

Немного полежав на горячей глинистой тропе, студенты наши в себе силы для того, чтобы подняться на ноги. В дороге они уже тщательно обшаривали одежду и мешки трупов и то, что от них осталось. Ботаники надеялись на то, что им удастся во флягах погибших найти хоть глоток воды или какую-нибудь пищу.