Сельдерей. Сборник юморесок

Рядом с Дедом Морозом стояла Снегурочка, бывшая жена:

– Алименты за прошедший год думаешь платить?

Помощник

– Верных часа два простоим, – войдя в сберкассу заплатить за сад, пояснил я сыну и направился на выход. – А через час хоккей: наши со шведами играют.

– Елена Васильевна сказала завтра в сад не приходить, если не заплатим, – заревел сын. Я попытался тащить его, но он лег, и тут даже работники сберкассы не выдержали:

– Успокойте ребенка. Работать мешает.

– Какой нехороший мальчик, – тут же загалдела очередь.

Только одна старушка догадалась:

– А вы пропустите без очереди.

Пропустили. Всю дорогу я ему выговаривал, как он себя не хорошо вел, и что мне было стыдно за него – взрослого трехлетнего сына.

На углу универмага я заметил очередь и подошел. Давали кроссовки.

– Давай постоим. Давно мечтаю.

– Целых два часа простоим, – заметил сын, – и на «Спокойной ночи» не успеем, а сегодня продолжение «Ну, погоди!», – и пошел орать. Да так, что продавцы сами принесли мне кроссовки, только чтобы увел его побыстрее.

Дома мне не терпелось высказать жене о поведении сына, которого она всегда забирала. Но она пришла поздно и, как никогда, с пустыми авоськами и очень, очень недовольная, что не смогла забрать сына из сада, такого хорошего помощника.

Шеф

Сразу после ПТУ пошел я на работу устраиваться. И столкнулся на проходной с Юркой Митиным – земляком, вместе учились. Только он годом раньше закончил.

– Если в восьмой цех пойдешь – бросил он на ходу – то из колхоза вылезать не будешь. Не веришь, давай поспорим.

Не стал я с ним связываться. Парень он жох. А в восьмой цех все-таки подался. Будь что будет, вдруг повезет.

Мастер Кукин встретил меня с удовольствием, и даже станок показал, почти новый.

Направляюсь я к этому станку на другой день, а мастер Кукин в сторону отзывает и почти по-отцовски так спрашивает:

– Слушай, Ваня, ты картошку любишь?

– Люблю, – ответил я, тогда не задумываясь. И целый месяц за любовь эту в подшефном колхозе на картофельных полях копался.

Едва из колхоза вырвался, а мастер Кукин уже поджидает и ведет к станку с программным управлением:

– Заслужил, – говорит.

Трогаю, щупаю я станок, а он как-то незаметно опять спрашивает:

– Слушай, Ваня, ты молоко любишь?

Ну, я на радостях «Люблю» и выпалил. Опомнился с вилами в кормоцехе.

А по весне на завод, было, засобирался, и тут телеграмму приносят от Кукина:

«Выручай, Ваня. Если хлеб любишь, останься на посевную. Я тебе за это зарплату и разряд повышу».

Выручил. Остался. Правильно Юрка сказал, что из колхоза вылезать не буду. Но я и не жалею. Работы сельской не боюсь. Привыкший. Сам-то я из деревни, и не из какой-нибудь, а из этой, подшефной. Да и колхозником меня теперь никто не обзывает. А зовут «шефом» …и завод мне платит, и колхоз.

1987 год.

Как я бросил курить

Подвернулся мне под руку журнал «Здоровье». И что меня дернуло прочитать статью «О вреде курения»? Не знаю. Только мне стало братцы так нехорошо, что позвал я жену, протянул ей папиросы и твердо сказал: «Все, бросаю курить…».

Обрадовалась жена. «Слава богу», – говорит, – наконец-то, а то не изба, а коптильная какая-то». И так безжалостно бросила она папиросы в печку, что у меня сердце екнуло.

Через час засосало, защекотало в горле. Ну, думаю, началось. Выпил две кружки квасу для заглушки – бесполезно. Тогда лег на печь в надежде заснуть, но не тут-то было. Вышел во двор, на воздух – не помогло! Взялся за топор – дрова порубил, вроде полегчало, но не совсем. Крышу починил – слегка улеглось. Но через час такое началось, хоть в петлю лезь!.. Наносил воды скотине.… Не помогло. Все дела что были, переделал – и никак. Леденцы начал сосать, зубы разболелись. И хотел, было послать жену за папиросами, но тут вспомнил про работу, про трактор свой родимый. И хоть был выходной, никто не работал, все ж пошел я к председателю: «Курить бросил. Нет спасу … Работой хочу заглушить!» А тот: «Да, что вы сегодня с ума спятили? Сидоров пить бросил – просился, Петров зубом маялся – просился, а ты курить бросил – просишься …». Потом махнул рукой: «Валяй!» И напахали мы втроем столько, сколько раньше за неделю не могли. Не зря люди говорят: «Работа от всех болезней вылечивает».

1987 год.

Гости

Семья Монастырских на лето уехала жить в свое имение – домик в деревне.

Жить в деревне хорошо, свежий воздух, спокойно, но иногда скучновато.

Первым не выдержал Сергей Семенович. Писателю не хватало впечатлений.

– Не пора ли нам пригласить гостей, солнышко мое? – обратился он к жене Маргарите. Маргарите идея понравилась.

Монастырские были пенсионерами с достатком и могли себе позволить пригласить гостей.

Регулярными гостями, с которыми было весело, были пенсионеры Шнайдер, Штейнер, Пукман, Срульсон, но они уехали на лето в Израиль.

Начали искать замену, но кроме Галкиных никого не нашлось.

С Галкиными, начинающими пенсионерами, они познакомились в городе, в универмаге в очереди за фермерской колбасой, которую очень обожали. И теперь, когда, пересекались в городе, раскланивались друг с другом, спрашивали о здоровье, но приглашать в гости до сего дня не решались, потому что знали их поверхностно, хоть на первый взгляд они казались скромными и интеллигентными.

Галкины согласились сразу, как будто ждали. Но это не насторожило Монастырских, а наоборот обрадовало, что хоть кто-то разрулит их одиночество.

– А чем кормить будем? – вдруг задала вопрос Маргарита по приезду домой, заглянув в холодильник, в котором из серьезной еды кроме ломтика фермерской колбаски, заветренного кусочка сыра и бутылки молока ничего не было. А всё потому, что без гостей они предпочитали питаться в пункте общественного питания районного центра – там веселее.

–Тебе ли говорить, ты же кулинар, как Юдашкин в моде. – Суп из комара сваришь, омлет из муравьиных яиц состряпаешь! Они же птицы! – улыбаясь, картавя, пошутил писатель – юморист Сергей Семенович.

Рассмеялись оба.

На кануне приезда гостей Маргарита навела марафет в доме. Холодильник затоварила всевозможными ингредиентами. Вспомнила кулинарные рецепты, новые, как всегда, проверила на Сергее Семеновиче. Стул, как не странно, у него не испортился.