Горностай в Небесной Обители

4. Простите, я только чирикаю!

Горностаю снился тот мир, который он давно покинул. Это был один из тех навязчивых снов, бредовость которого понимаешь даже изнутри. Вроде вечной темы тоскливого, как зубная боль, школьного экзамена или бесполезного семестра, который надо доучиться. Ты отлично помнишь, что давно отучился в университете и даже работа вроде бы у тебя есть, но ты всё равно в школе и должен всё сделать, потому что со школой не спорят. И воспринимаешь это пускай и с досадой, но как что-то обыденное, хотя давно отвык от этих скрипучих деревянных полов и сумеречных коридоров.

Вот и сейчас он видел вокруг дома и детали прошлого мира, но они были привычными и не удивляли. Хотя он уже едва смог бы сказать, как это всё называется.

На этот раз он не страдал в школе. А просто шёл по улице Набережной мимо остриженных пирамидальных тополей. Горностай ясно помнил, что ему уже снилось это место, только в прошлый раз мимо него проезжал пузатый красный автобус.

Он не особенно удивлялся, потому что раньше жил где-то в этих местах. И пока не знал, в какую историю влипнет.

Добравшись до того самого поворота, он невольно посмотрел в ту сторону. Автобуса не было, зато обнаружилось нечто не менее удивительное.

Ближайший дом и дом чуть подальше остались прежними. А вот девятый дом по бульвару Шевченко (Горностай не помнил, что это за человек, но бульвар назывался именно так) выглядел совсем непривычно: между пятиэтажками на месте девятого дома обнаружилась самая настоящая гора бессмертных, какой её рисуют на свитках: складчатый холм высотой в те же пять этажей, засаженный криптомериями, с пагодами, лесенками и мостиками до самой вершины.

Как ни рылся Горностай в памяти, он так и не смог вспомнить, что это за холм такой и кто там обитает. Но в этих домиках с типовыми для Поднебесной крышами определённо кто-то жил – там копошились какие-то люди, которые с такого расстояния казались мелкими, как муравьи.

Надо было с этим разобраться. Горностай пошёл в ту сторону, но бульвар Шевченко сильно изменился за годы его странствий по Поднебесной. Прямо под его ногами вдруг обнаружился огромный овраг, и было невозможно даже представить, как его обойти.

Поэтому он решил двигаться напрямик и начал спускаться в яму. Земля расползалась под ногами, пахло смертельной сыростью.

Наконец, он оказался внизу. И пожалел, что вообще сюда полез.

В яме под обрывом были сложены огромные, чуть больше человеческого роста, фигуры, с кровавым месивом вместо лиц, замотанные в белые саваны. Их перекладывает смуглый здоровяк по имени Цзе, плечистый, узкоглазый, с лицом восторженного безумца.

Горностай не очень понимал, что там происходит. Но он определённо не хотел рядом с вот таким находиться. И он начал выбираться обратно, хотя тянуло холодным ветром и казалось, что небо над головой изготовлено из тусклого стекла.

Но земля осыпалась под его пальцами. И казалось, что он, напротив, проваливается всё глубже и глубже…

Интересно, что это за место на волшебном холме? Как оно называется? Почему-то ему казалось, что если он угадает правильно, то и выберется быстрее, непокорная земля отпустит его и он всё-таки сможет добраться и проверить.

Может быть, это тот самый монастырь Небесной Обители, который посещают даже бессмертные и где бережно хранят традиции пяти классических школ боевых искусств? Он много слышал про это место, попасть туда можно только с личного разрешения его настоятеля. Оказаться на тамошних тренировках мечтали все, кто бродил между рек и озёр, но никто не мог подсказать ему, где именно этот монастырь расположен.

Если это он и есть, то многое становится понятным. Действительно, никому и в голову не пришло бы искать знаменитый монастырь на месте дома номер девять по бульвару Шевченко. Это показалось ему весьма весомым аргументом.

С другой стороны, он был почему-то уверен, что монастырь Небесной Обители выглядит совершенно не так. Хотя никогда в жизни его не видел и никогда не читал его описаний.

Одним словом, перед ним была великая загадка, и он должен был её разрешить. Но пока не мог даже выбраться из этой сырой ямы…

* * *

Горностай открыл глаза и обнаружил, что ночной полумрак наполнил комнату, как вода наполняет бассейн. Он был на самом дне этой ясной ночи и мог очень отчётливо разглядеть стены, отодвинутую дверь и грузного здоровяка в длинном плаще, который стоял возле входа и ждал, когда постоялец проснётся.

Горностай присмотрелся и вдруг узнал его. Это был тот самый Цзе из его сна. Но теперь его лицо выглядело куда осмысленнее.

– Я в чём-то провинился? – осведомился светловолосый варвар.

– Пока нет, – ответил здоровяк низким голосом.

– А вас случайно не Цзе зовут?

– Ты угадал.

– Я был бы рад угадать и то, за чем вы пришли.

– Если ты сейчас пойдёшь за мной, то узнаешь.

– А если не пойду?

– Если не пойдёшь – это плохо для тебя закончится.

Горностай поднялся и стал надевать уличный халат. Попутно пытался понять, кто же так сильно захотел его увидеть сейчас, среди ночи.

Едва ли это был учитель Ша. Учитель Ша определённо не хотел его видеть – ни днём ни ночью.

А если бы хотел избавиться от него навсегда, то просто убил бы во сне. Причём сделал бы это каким-то тайным приёмчиком, чтобы никто ни о чём не догадался.

Ну умер где-то в очередном «Уголке Спокойствия» бродячий мастер боевых искусств, тем более что из варваров. С такими это часто случается…

Значит, это кто-то пока неизвестный. Ну и хорошо: будет повод познакомиться.

Суровый Цзе ожидал его, не проронив ни слова. Они спустились, почти бесшумно, и пошли в ночь тесными переулками, где сгустился влажный ночной мрак.

Город был не так уж велик, так что Горностай смог прикинуть, куда его ведут. Они шли не в сторону главной площади, но и не в сторону постоялого двора учителя Ша. Значит, это и правда кто-то третий.

Он не успел даже придумать новое предположение.

Цзе внезапно свернул во двор одного из домов, который ничем особенно не отличался от соседних. Горностай последовал за ним и начал подниматься по стёртым ступеням глухой, тесной лестницы.

Потом его втолкнули в комнату, где на столе горели три здоровенных фонаря. А за столом сидел и постукивал по столешнице свитком человек, чьё лицо было ему незнакомо, но Горностай, хоть и был варваром, сразу понял, кто это, по одному взгляду на форменный фиолетовый халат этого человека. Только потом он заметил ещё двух людей, которые замерли в углах по обе стороны от окна.

Перед ним был градоначальник – человек, в руках которого была вся власть над этим городом.

Горностай поклонился, как положено, и почтительно присел на пороге – в полном соответствии с ритуалом. Градоначальник сделал знак свитком, и Горностай подполз поближе. Можно было начинать беседу.

– Я не видел смысла, чтобы от вас скрываться, – заговорил градоначальник. – Будет хорошо, если вам будет ясно, кто с вами говорит и чего хочет.

– Вижу, для этого дела вы специально наняли несколько уличных воинов, – осторожно заметил Горностай. А про себя добавил, что положение градоначальника, видимо, шаткое, раз у него нет ни одного чиновника, которому он доверял бы достаточно, чтобы поручить настолько деликатное дело, что приходится обращаться к бродячим мастерам боевых искусств.

– Ты считаешь такое недопустимым для имперского чиновника?

– Я просто осмелюсь порекомендовать вам в следующий раз учителя Ша. У него скверный характер, но интересные техники. А про законы я вообще не задумывался. Кто я такой, чтобы судить имперских чиновников?

– Ты хорошо отвечаешь, – заметил градоначальник, разворачивая свиток. – Однако ты не можешь мне запретить оценить тебя. Итак, что же мы о тебе знаем? Ты прибыл из неведомой страны и утверждаешь, что прошёл через Небесные Ворота, про которые мы слышали в старых сказках. Неопределённое, но долгое время, ты скитаешься где попало, но подальше от глаз чиновников, водишь дружбу с такими же скитальцами. Ты спас жизнь человеку, который примкнул теперь к мятежникам генерала, а ещё ищешь пристанища в монастырях варварской традиции Просветлённого, где многие симпатизируют мятежникам Красной Панды. Ты так и не стал подданным правящей династии, не платишь податей и не отбываешь повинностей. В одной столице уезда ты устроил неизвестно что на бойцовском турнире, а в другой – разоблачил чудовищный культ, хотя тебя об этом никто не просил. Были и другие дела, про которые меньше сведений, но даже этого достаточно, чтобы держать тебя подальше от нашего города.

– Раз меня пропустили в город, то решили, что навредить я точно не смогу. Если бы вы хотели меня казнить за все эти дела, то не стали бы даже вставать ради меня среди ночи, а просто, без разговоров, схватили бы толпой и передали палачу.

– А ты сам считаешь, что согласно закону заслуживаешь казни?

– В законах я не силён, – ответил Горностай, – среди рек и озёр их действие ослабевает. В мире боевых искусств всё решает внутреннее суждение. Но я уверен, что закон в этом городе и так настолько ослаблен, так что если бы вы хотели меня казнить, то казнили бы просто так. Всё равно в разгар теперешней распри ещё одну казнь никто не заметит. Особенно сейчас, когда армия Красных Повязок уже приближается к городу.

– Да, они определённо развивают успех. Прямо как написано в Нефритовом Комментарии к «Вёснам и Осеням»: «Уже завоевал Лун, и зарятся на Шу».

– Я не слышал этого выражения. Но слышал, что этот комментарий изучают для государственного экзамена.

– Ты умеешь не только драться, но и рассуждать. И даже читать, наверное, обучен. Это большая редкость среди уличных бойцов. Вот почему я тебя призвал. Желаю я послушать твоё мнение: насколько город готов к обороне?

– Он готов ровно настолько, насколько вы его к ней подготовили. Вам виднее, если стены недостаточно крепки. Это мне о состоянии стен никто не отчитывается.

Даже в полумраке освещённой двумя фонарями комнаты было заметно, как помрачнело крупное, мосластое лицо градоначальника.

– Стены крепки, а народ в них гнилой, вот в чём дело, – произнёс он. – Как только повстанцы подходят к городу – тут же начинаются брожения, перебежки, саботаж. Иногда кажется, что оборонять совершенно пустой город было бы проще. Даже грустно думать, что именно их мы и спасаем.

– Ну так призовите к дисциплине! Вы же тут главный.

– Солдат можно принудить к дисциплине. Но есть ещё и простое население. И каждый из них только и ждёт, чтобы воткнуть нам нож в спину. Их долг – защищать законную династию, а они вместо этого пытаются угадать, какая из династий сейчас самая сильная.

– Это не удивительно. Я слышал: не раз бывало и так, что династия утрачивала Благодарь, а значит, и теряла Небесный Мандат, сменялась другой династией. Вот люди и оценивают теперешнюю династию по её успехам: каких чиновников выдвигают, какие решения принимаются.

– Определить, кто лучше и сильнее, может только сражение. У простого человека кругозора не хватит. Я же не зову их в ополчение, не заставляю жизнь отдавать против таких же ополченцев. Им достаточно подождать.

– Ну, если бы вы играли в игру «Окружение», это бы было так. Но в стратегии действуют живые люди. Они – не камешки и не фасолинки. И каждый может начать свою игру. Вот и не хотят они ждать. Хотят сразу оказаться с той династией, которая сильнее.

– Эти подлецы просто не понимают, что война – это и правда честная игра. Сила каждого войска – это результат усилий всех, кто за ним стоит. Кто прилагает усилия, тот и побеждает. Но лентяи не хотят усилий. Они как полевые подруги – хотят сразу очутиться в лагере победителя.

– Хорошие советы. Но исполнить их получится только у того, кто уже угадал сторону, что достойна Небесного Мандата, – и перебежал вовремя. А вот если ты оказался на другой стороне, где одни ворьё и болваны, то, как ни старайся, получишь в лучшем случае героическую смерть в бою.

– Кто тот стратег, который так рассуждает?

Горностай прислушался к своей памяти – и смог вспомнить.

– Его звали Холден Колфилд.

– Судя по имени – варвар и чужеземец.

– Он искал способ жить хорошо и мирно, и не зависеть от того, какая династия победит. Но путь к рекам и озёрам так и не нашёл и умер довольно рано. Некоторые даже утверждают, что он вообще не существовал.

– Молодые люди легко видят проблемы. Но понятия не имеют, как их решить.

– Вы, взрослые, тоже обычно этого не знаете. Просто с возрастом достигаете виртуозности в том, чтобы проблем не замечать.

– А ты, получается, проблемы видишь и ловко убегаешь от них к рекам и озёрам.

– В этом отношении я скорее очень молод. Вижу боль, вижу много боли. Но не знаю, откуда она изливается. Стараюсь помогать людям как могу. Иногда у меня получается. Иногда всё идёт не так. Но я стараюсь. Стараюсь изо всех сил!

Губернатор поджал губы, его седые усы затрепетали.

– Вот именно потому, – изрёк он, – мне нужна как раз твоя помощь. Скажи, ты готов поступить на службу?

– На службу к вам… или к Вдовствующей Императрице?

– Я здесь её представляю.

– Согласно законам. А здесь, как мы уже говорили, они ослабевают. Поэтому я уточняю.

– Значит, ко мне. Можешь не беспокоиться, служба Вдовствующей тебя не запачкает.

– А что от меня будут требовать на вашей службе?

– Разве быть на службе недостаточно? Возможно, тебе вообще ничего поручать не будут. Ты просто станешь моим человеком.

– Если бы вам просто был нужен человек, вы бы взяли себе бойца помладше. И не в вашем положении нанимать людей просто так. Слишком близко Красные Повязки подошли к городу.

– Если ты так хитёр, может, угадаешь, что же я хотел тебе поручить?

– Я полагаю, от меня потребуют что-то сделать с Разящим Ястребом. Это бывший придворный офицер, который примкнул к мятежникам. Он сейчас командует колонной Красных Повязок, которая движется сейчас к нашему городу. И он птица весьма высокого полёта. Настолько высокого, что ваш человек Цзе достать его не сможет. И между тем надо как-то устроить, чтобы он умер, желательно как можно непонятней. Это приведёт его армию в смятение и позволит уберечь город.

– Раз ты смог это разгадать, то наверняка знаешь, как это проделать.

– Думаю, вам будет лучше поручить это этому вашему Цзе.

– Нет, я собираюсь поручить это тебе.

– Но почему?

– Ты сам мне сказал почему. Мне много докладывают, я знаю подробности, которые тебе неизвестны. Поэтому мне очевидно, что удалец Цзе тут не справится, а у варвара Горностая есть немалый шанс.

– Вам докладывают многое. Но учитываете ли вы то, о чём вам не решаются доложить.

– Если я чего-то не учёл, то рано или поздно об этом узнаю.

– Вам следует учесть, что это знание нередко приходит вместе с катастрофой.

– С моими расчётами я разберусь сам. Лучше просчитай и спланируй, как добраться до этого Разящего Ястреба.

– Вы собираетесь одним удачным ударом подавить огромный мятеж?

– Мятежники слишком полагаются на его удачу. В этом и сила, и слабость их стратегии.

– Я был бы не против убить этого недостойного человека. Но, скорее всего, охраняют его превосходно. Мой опыт подсказывает, что я не смогу его убить, а, скорее всего, сам погибну.

– Тебе нужно всё хорошенько рассчитать и спланировать, чтобы Разящий Ястреб всё-таки умер.

– Мои подсчёты показывают, что я буду нужнее в другом месте.

– Пожалуй, мне надо помочь тебе с расчётами. Если ты отказываешься – ты получаешь смерть. Если соглашаешься – у тебя будет шанс выжить, при условии, что Разящий Ястреб умрёт.

Повисла тишина, и было даже слышно, как потрескивают фитили в фонарях на столе и как где-то далеко, уже за городской стеной, смачно заржала кобыла.

– Если говорить словами поэта ушедшей эпохи: «Видать, не уйти от судьбы. Простите, я только чирикаю!»

– Что это за вирши такие?

– Вы могли не знать этой цитаты. Её не сдают на государственном экзамене…

И прежде чем градоначальник успел сообразить, на что он намекает, Горностай схватил стол и перевернул его, прямо столешницей по лбу градоначальника. Посыпались на пол, мигая, фонари. Громко выругался Цзе – но ни он, ни двое других удальцов не успели ничего сделать. Горностай уже подскочил к окну. Окошко было узкое, но он ещё в детстве усвоил – где пролезет голова, пролезет и всё тело. Легко и ловко, словно зверь горностай, он прошмыгнул в окошко и прыгнул в заполненный мраком двор.

5. Отрубленная голова

Горностай выскользнул на заполненный чернотой двор. А в полёте он пытался сообразить, куда спасаться.

Возвращаться в «Уголок Спокойствия» было бы самоубийством. Искать в первую очередь его будут именно там.

Надо было бежать из города. Но он успел сообразить, что об этом тоже должны были позаботиться. Разумеется, все ворота заперты и приказано никого не впускать и не выпускать. Особенно долговязых светловолосых варваров. Градоначальник может сделать это простым приказом. Но он, конечно, добавил в приказ, что это делается из военных соображений, так что сторожить будут серьёзно.

Других мест в этом городе Горностай не знал. Город был не особенно велик, из тех, где неудобно жить, но легко обороняться. Тут вообще мало что могло поместиться.

Так что ему оставалось только одно: бежать на гостиный двор к мастеру Ша и надеяться, что его впустят. И ещё – что мастер Ша выдержит такую осаду.

Шансы на успех были невелики. Но по всем остальным направлениям поджидала смерть.

Горностай звонко приземлился на глинистую землю, бросился к воротам – и на нём тут же повисли двое. Он попытался вырваться, направил энергию в руки, но те, кто его схватил, были ребята крепкие и натренированные. Быстрее, чем сделаешь один вдох, они скрутили его и поставили на колени. Именно в ту специфическую позу «поверженной ласточки», из которой не только боевого приёма, а вообще ничего толком не сделаешь.

Но его они убили не сразу. Так что Горностай решил ждать, что будет дальше.

Тем более что ничего другого ему не оставалось.

Закрытый мешковиной проём, который вел на ту самую лесенку, была у него прямо перед лицом. Оттуда доносились шаги, всё ближе и ближе. Наконец, занавеска из мешковины отдёрнулась и во двор вышли Цзе и градоначальник. Даже в ночном полумраке было заметно, что один рукав официального фиолетового халата обожжён упавшим фонарём – хотя пожара всё-таки не случилось.

Только сейчас светловолосого варвара осенило: городничий был в официальном халате, потому что пришёл вербовать Горностая прямо с официального совещания.

Они уже не скрывались. И в руке у Цзе был меч – причём Горностай узнал его сразу. Это была легендарная Голова Демона – тяжёлая изогнутая сабля с широким клинком и тяжёлым обухом. На рукоятке вырезана голова демона, а в клинке проделано круглое отверстие. Такой хорошо рубить – и исключительно удобно обезглавливать!

– Вот и всё, – произнёс градоначальник и посмотрел на поверженного Горностая с таким видом, как будто его поимка была его главным достижением на высоком посту. – Дело важное, поэтому я не могу положиться на кого попало.

– Решение вполне разумное, – заметил Цзе.

– А теперь – отрубить ему голову.

– Есть отрубить голову! – гаркнул Цзе. Поднял саблю, которую называли Голова Демона, приметился – и одним ударом снёс градоначальнику голову.

Это был превосходный удар. Цзе был явно в нём опытен и искусен. Он отрубил голову с одного удара, ловко и начисто – только хрустнуло и кровь полилась на халат, и прежде, чем тело успело осесть на землю, он уже шмыгнул в темноту, а вернулся оттуда уже с головой. Держать её за фирменный пучок на макушке было очень удобно.

Потом подошёл к Горностаю, который по-прежнему стоял на коленях, и ткнул в плечо кончиком грозного меча.

– Тебе есть что мне сказать? – осведомился Цзе. – Кроме моего имени, разумеется.

– Думаю, вы хотите предложить мне присоединиться к Красным Повязкам.

– Почему ты говоришь «Красные Повязки», а не «армия полководца Красная Панда»?

– Потому что едва ли вы известите Красную Панду о моей скромной персоне.

– Рассуждаешь точно. И что, ты согласен?

– Да, разумеется.

– Чем ты можешь доказать, что я могу тебе доверять? Ты перед лицом смерти, тут согласишься на что угодно.

– Градоначальник предлагал мне службу тоже перед лицом смерти. Но я отказал.

– А что ты скажешь о том, к чему призывают Красные Повязки? Тебе нравится их учение?

– Я не думаю, что оно нравится Разящему Ястребу или вам. Но вы всё равно на его стороне.

– Думаешь, Красные Повязки сами в это не верят?

– Уверен, они рады любым союзникам. Они уверены, что, когда победят, всё равно вас переделают.

– А если не получится?

– Значит, нас казнят. Красные Повязки вешать любят.

Цзе обдумал услышанное, а потом вдруг отсалютовал саблей и скомандовал:

– Освободите!

Железные тиски на руках разжались. Горностай поднялся и отряхнулся.

– Что-нибудь ещё сказать можешь? – поинтересовался Цзе.

– Думаю, вот это, – он указал на голову в левой руке, – даёт вам сейчас больше, чем это, – он указал на саблю, наточенную и отполированную с таким тщанием, что, забрызганная чёрной кровью, тускло отсвечивала даже в ночном полумраке.

– Верно думаешь, – ответил Цзе, вытирая меч о волосы отрубленной головы. – Но тебе я его не отдам. Он мне ещё много раз пригодится. Двигай!

И пошёл прочь. Горностай последовал за ним, а замыкали шествие те четверо, что охраняли комнату и ворота. Было ясно, что сторонники Красных Повязок по-прежнему ему не доверяют.

Что было вполне естественно. С чего бы им доверять бродячему варвару, тем более мастеру боевых искусств!

Они как раз проходили мимо гостевого двора учителя Ша. Ворота были заперты, внутри царила тишина – словно в осаждённой крепости. Новым гостям здесь были явно не рады.

Интересно, на чьей стороне учитель Ша? Горностай знал его совсем немного, но догадался: учитель Ша не принимал ничью сторону. Старый мастер решил никому не помогать, но и ни с кем не ссориться.

Интересно, как долго он сможет так балансировать?..

Как бы долго ни балансировал, а обучать после падения не начнёт. А Горностаю надо было думать о будущем.

Между тем они уже шагали по главной улице, особенно не таясь, потому что некого было таиться. Прямо по курсу на сумрачном небе темнели две башни по сторонам от городских ворот, похожие на рога. Прямо посередине между ними горела жёлтая точка подвешенного над створками фонаря.

Цзе подошёл уже так близко, что мог бы доплюнуть до створок, когда дорогу ему преградил капитан и четверо рядовых в круглых шлемах.

– Кто такие, куда следуете и с какой целью? – спросил капитан. Его бледное лицо и чёрные усы в ночном полумраке казались размытым пятном.

– Приказ градоначальника – открыть ворота! – заявил Цзе.

– Открывать ворота категорически запрещено.

– А не подчиняться градоначальнику – разрешается!

– Я его здесь не вижу.

– Делать ему нечего, ворота за вас открывать.

– Такой приказ отдаёт либо лично градоначальник, либо нужна грамота с печатью.

– Так вот она, грамота! – заявил Цзе и предъявил отрубленную голову.

Из перерубленной шеи ещё сочилась тонкая струйка крови. А света от подвешенного над створками фонаря как раз хватило, чтобы в искажённом лице можно было узнать градоначальника.

Ошеломлённый капитан замешкался, и это его погубило. Тяжёлый меч удальца Цзе пронзил его насквозь. А в следующее мгновение четверо с дубинами, что окружали Горностая, бросились на солдат и, после недолгой борьбы, попросту забили их насмерть.

Горностай так и остался стоять в тени, глядя на это побоище и гадая: если он попадёт в лапы императорским войскам, как он сможет за такое оправдаться.

И может ли он сделать так, чтобы ему вовсе не пришлось оправдываться?

Между тем Цзе отшвырнул ненужную голову прочь и подошёл к воротам. Его спутники следовали за ним.

Тяжёлый засов вывалился из паза, и створки раздвинулись. С той стороны уже ожидали – в щель проскользнула одна тень, вторая, и вскоре под фонарём скопился уже небольшой отряд лазутчиков.

Какие-то из них нырнули в башни, спустя пару мгновений оттуда послышались предсмертные крики дозорных.

А кто-то просачивался в город, чтобы подготовить город к утренней капитуляции. Хотя ворота уже стоят нараспашку, нужно было дать понять остальному гарнизону, что сопротивление бесполезно.

За этой суетой никто и не заметил, что светловолосый варвар куда-то пропал.

* * *

Горностай пробирался липкими переулками. В одной руке посох, а в другой – голова градоначальника.

Он пока не знал, что будет с ней делать, просто захватил на всякий случай. Вдруг пригодится?

«Может, пойти и предупредить учителя Ша?» – подумал Горностай и сам удивился своей наивности. Старый мастер его прогонит, как и в прошлый раз. И голова тут не аргумент.