Пересвет

Ивор: «Не стоит, здесь уже земля Брянского княжества, а значит,

мы под надежной защитой Дмитрия Ольгердовича и его дружины!»

Ивор и Ямант прощаются.

Ямант(подходит к Ёзасу): «Ёзас, дорогой, слушайся и оберегай своего отчима, но пуще всего охраняй ценный груз, который тебе выпала честь сопровождать. После того как бесследно пропал твой отец Юст, дядюшка Ивор – единственный, кому великий князь Ольгерд доверяет подобные поручения. Надеюсь, ты понимаешь насколько этот поход может изменить и твою судьбу?!»

Ёзас: «Не беспокойся, князь. Можешь на меня положиться».

Ёзас и Ямант прощаются. Часть вооруженных всадников вместе с Ямантом отправляются в обратный путь.

Ивор: «Езас, можно снять доспехи, ибо опасность уже миновала».

Ёзас(вскочил верхом на коня): «Не знаю… Пока у меня как-то очень

тревожно на душе. Такое чувство, что за мной кто-то наблюдает…

Скомандовал обозу: Неспешно вперед марш!» Обоз двинулся.

Ёзас едет верхом рядом с открытым возком Ивора.

«Странно… Такое ощущение, словно кто-то видит меня насквозь и даже знает, о чем я теперь помышляю…»

Ивор: «Если ты беспокоишься по поводу

нападения лесных разбойников…»

Ёзас: «Нет, это совсем другое… Меня мучает неизвестность гибели моего

отца Юстаса. Где, почему и за что он пропал так бесследно?!»

Они приблизились к черному дереву, и Ивор показал на него рукой.

Ивор: «За что бог грома и молнии Перкунас покарал это невинное дерево? Так и с твоим отцом… Полагаю, что никто на свете, и никогда нам не поведает, что же случилось с Юстом?!»

«Кар-р-р!» – это прозвучало так неожиданно громко, что Ёзас вздрогнул и даже остановил своего коня. Он посмотрел на ворона, который, казалось, только и ждал этого взгляда…

«Кар-р-р!» – прозвучало с черного дерева зловещее подтверждение, чего то страшного… Мурашки пробежали по всему телу Ёзаса.

Он оглянулся по сторонам и, дабы не зарыдать от неизвестно откуда нахлынувших слез, громко скомандовал: «Ры-ы-сь-ю, впе-р-е-ед марш!..»

Сцена 3

Сон Челубея.

Сквозь зыбкий туман навстречу нам несется грозный всадник в монашеском облачении. В руках у схимонаха неимоверно длинное боевое копье. Всадник стремительно приближается, но мы пока не видим его лица, однако, ясно видим, как начинает дрожать от страха лицо его противника – Челубея.

Исполинского вида богатырь восседает на боевом коне, но он голый и беззащитный, а в руках у него хилая коряга.

Челубей в страхе бросает корягу, разворачивает коня и пускается наутек от могучего и грозного всадника-монаха. Удаляясь, он скрывается на другую половину вздыхащего и стонущего, словно живое существо, туманного, загадочного поля.

Сквозь темноту мы видим тихий свет из еле освященного оконца и слышим при этом дыхание бегущего человека, а затем и дрожащий его голос: «Степанка! Николаич! Степанка!..»

В кузне горит лучина, а Степан застыл перед незатейливо вырезанным на дощечке образом Спасителя.

Услышав крик, он бережно убрал в тайник икону и развернулся ко входу…

В кузню ввалился дрожащий от страха Челубей.

Он в исподнем белье, босиком, жалкий и беспомощный, задыхаясь опустился на лавку и обхватил свою голову руками.

Степан: «Ну что, бычара, опять штоли те приснился етот грозный монах?!«Челубей подтверждающе кивнул головой. Степан подошел к котлу, зачерпнул ковшом воду и предложил исполину: «На вот, охолонь трошки… Да не бзди ты, сученок – сотворю я те копиё, да такое, что длиннее и никуды!..»

Челубей, услышав это, опустил руки и спросил: «И бронь?!»

Степан: «И бронь твою почти што связал воедино!..

Но тольки и тебе наш уговор придется исполнять! Не позабыл?!»

Челубей: «Дам тебе вольную, морда рязанская, тольки копиё, бляха-муха,

соделай мне самое вострое и самое длинное!..»

Степан зыркнул на исполина и, отвернувшись, сказал про себя.

Степан: «Иш ты, яко монаха нашего испужалси. Ну погоди ужо, харя

чумазая, будеть тебе бронь, да такая, што на все веки вечныя!..»

Сцена 4

В цветущем саду возле дома Пересвета. Послеобеденное время.

Гости, среди которых мы видим Ивора и Езаса, уже откушали сполна всех угощений, коих много еще осталось на столах.

Все притихли в ожидании зрелища. Дядя Пересвета Александр, главный зачинщик данного представления, подал незримый сигнал.

Зазвучали свирельки, дудочки и бубенцы…

На лужайку выскочил на палочке, «яко на конике», маленький Кирилл.

Он скачет по кругу, помахивая деревянной сабелькой и вызывая дружков своих и подружек.

Выплыла малая лебедушка, и Кирилл оживился, загарцевал вокруг нее, потом еще одна, а потом появилась целая стая юных лебедушек…

Кирилл, понял, что не справляется, и стал вызывать подмогу.

Тут же появились дружки со своими дудочками, и все лебедушки стали плавать вокруг этих молодцев. И вот появилась она, самая-самая… Подхватил ее Кирилл под белы рученьки, да пустились они в пляс удалой.