Anamnesis. Том 1

Клара механически начала одеваться, постепенно собираясь с мыслями и приходя в себя. Всё тело, казалось, превратилось в одну большую рану. Болело всё. Малейшее движение стоило ей гигантских усилий. Даже мысли, и те приносили страдания. Куда он собирается её везти? Какой хозяин? Каким ещё кошмаром обернутся последующие часы? Бежать? Но как? Девушка украдкой стала осматриваться.

– Должен вас предупредить, душечка, – Насильник, казалось, прочёл её мысли, – Любая попытка бегства будет мною пресечена немедленно! Крайне жестоко и болезненно. Я это умею, в чём вы имели возможность убедиться. – он сдавил жёсткими пальцами её щёки, заставив поднять голову, и заглянул ей в глаза, – Убедились, я спрашиваю?

Девушка содрогнулась. В его глазах плескалось столько откровенной злобы, что с избытком хватило бы на десяток – другой самых закоренелых убийц… а губы опять улыбались. «Да он сумасшедший!» – вдруг осенило её. «Просто безумец… наверное, маньяк». Страх опять парализовал её волю. Она часто закивала, соглашаясь с ним, и принялась лихорадочно одеваться.

В дверь позвонили. Незнакомец посмотрел на часы и удовлетворённо кивнул. Окинув взглядом уже одетую Клару, он схватил её за руки и вновь приковал к кровати. Бросил небрежно:

– Сидеть тихо! – и пошёл открывать.

Вернулся он в сопровождении двух крепких парней в форме «Скорой помощи». Парни притащили с собой брезентовые носилки и принялись деловито раскладывать их на полу. Именно эта спокойная деловитость вселила в Клару животный ужас. Она изо всех сил закричала:

– Нет! Помогите! Не поеду! Не… – Крик её прервал один из новоприбывших, навалившись на неё и зажимая рот рукой.

– Ну вот, а я уж думал, вы взялись за ум и будете паинькой! – огорчённо сказал Кларин кошмар, роясь в своём портфеле. Он достал марлевую салфетку и полил её жидкостью из тёмного флакона. В комнате запахло больницей. Мужчина неспешно подошёл к постели и взглянул на паренька, зажимающего рот девушке. Тот кивнул и быстро убрал руку. Но воспользоваться моментом Клара не успела: к её лицу прижалась влажная салфетка с дурманящим запахом. И снова – холодный мрак…

    19 июля, 00—15, место неизвестно.

Ритмично капала вода. Звук раздражал и вызывал желание немедленно встать и закрыть кран. Но сначала надо бы открыть глаза… что Клара и сделала.

Место, где она проснулась, было не из приятных. Отсутствие окон и сырой холод наводили на мысль о том, что это подвал. Стены из тёмного выщербленного кирпича плавно переходили в низкий сводчатый потолок, выложенный всё той же древней кладкой. Из потолка торчали ржавые крючья непонятного назначения. В целом, интерьер напоминал классическую пытошную времён Малюты Скуратова.

Клара рывком села и огляделась. Так, руки и ноги у неё свободны, рот тоже. Да только вот толку от этого – ноль. Судя по всему, сквозь эти вековые стены наружу не вырвется ни единого звука, так что кричать бесполезно. Бежать? Окон нет. Должна быть дверь, но где она?

Девушка попыталась встать на ноги. Её шатало, но, худо – бедно, перемещаться она могла. Держась за стену, Клара отправилась на поиски двери. Мрачное помещение, похоже, было тупиком какого-то коридора: стены плавно загибались налево, делая поворот. Дверь, видимо, находилась где-то там. Девушка робко двигалась вперёд на подгибающихся ногах.

«Холодно, Господи, холодно-то как!» – зубы её застучали. По коже забегали противные мурашки. Холод усиливался и Клара, забыв о том, что на дворе стоит жаркий июль, ошибочно решила, что там, куда она направляется, есть выход на улицу, откуда и веет ледяным сквознячком.

За поворотом и в самом деле открылся длинный прямой коридор всё с тем же низким сводчатым потолком. Коридор слабо освещался редкими и тусклыми лампами. Клара двинулась вперёд, по-прежнему боясь оторвать руку от осклизлой стены.

Спереди донёсся странный звук: будто несколько человек в нетерпении постукивали ногтями пальцев по столу. Звук отчего-то был Кларе неприятен и быстро нарастал. К множественному цоканью добавилось ещё и шуршание с попискиванием. Что-то приближалось.

Девушка остановилась и всмотрелась в конец коридора, пропадающий в полумраке. Ничего не видно. А звук становился всё громче, общий фон уже можно было расчленить на составляющие его, отличные по частоте и силе. Клара напряжённо вглядывалась в темноту. Показалось ей, или в самом деле во мраке определилось какое-то движение? Девушка сделала несколько несмелых шагов вперёд, присматриваясь…

Навстречу ей по полу потекла, заструилась темнота. Клара невольно вскрикнула: тёмная волна стремительно накатывала на неё, грозя захлестнуть ноги. Испуганная девушка попятилась и тут, наконец, поняла, что перед ней.

Крысы. Сотни, а может быть и тысячи крыс целеустремлённо мчались к ней, цокая коготками и шурша хвостами по каменному полу. Клара в ужасе развернулась и бросилась бежать, забыв о том, что там, откуда она пришла, тупик. Но, пробежав два или три шага, девушка поскользнулась на сыром камне и с размаху больно упала на пол.

Тут же её накрыла серая визжащая волна. Клара закричала, почувствовав на своих ногах, спине, затылке топот и царапанье сотен маленьких когтистых лапок. Мерзкие животные были повсюду: они залезли за ворот, под юбку; ворочались, запутавшись в волосах, тыкались мордами в уши, нос. Клара прекратила кричать, испугавшись, что крысы проникнут в рот. Теперь она просто лежала молча, плотно сжимая губы, трясясь от ужаса и омерзения; а по ней волна за волной проходила нескончаемая серая армия.

Стоп! Именно «проходила»! Крысиный поток просто перетекал лежащую на его пути Клару и, не задерживаясь, двигался дальше. Девушка облегчённо вздохнула. Стало быть, они не нападают на неё! Они просто бегут куда-то, к какой-то своей цели… или откуда-то? Невольно вспомнилось банальное: «крысы бегут с корабля». Наверное, всё-таки, они спасаются от чего-то. Но от чего? Что могло обратить в бегство всю эту крысиную армаду?

Последние животные бодро протопали по Клариной спине и скрылись за поворотом. Девушка выждала ещё немного и опасливо приподняла голову. Крысы исчезли. В коридоре стояла полная тишина. Даже звук капающей воды, ставший уже привычным здесь фоном, исчез. Клара поднялась и продолжила свой путь туда, откуда бежали крысы.

В конце коридора и в самом деле обнаружилась дверь. Тяжёлая, окованная старым железом, с толстым кольцом вместо современной ручки, эта дверь могла бы стать непреодолимым препятствием на пути Клары. Если бы была закрыта… Но нет, створка была распахнута и из тёмного проёма ощутимо тянуло холодом. Выход?

Отбросив сомнения, девушка шагнула за дверь. И чуть не споткнулась о ступеньку узенькой винтовой лестницы, уходящей куда-то вверх. Клара, осторожно нащупывая ногами ступени, начала подъём. С каждым шагом становилось всё холоднее. Несмотря на то, что дорога шла вверх, у Клары не было ощущения того, что она направляется к выходу из этого мрачного подземелья. Скорее наоборот, чем ближе становилась верхняя лестничная площадка, тем больше Кларе казалось, что впереди её ждёт западня. И ужас, в сравнении с которым всё, перенесенное ею за последние часы, покажется лишь невинной детской забавой.

Но выбора не было: позади был тупик. И девушка продолжала идти вперёд, пытаясь вспомнить, что же говорил её мучитель о том, что ждёт её здесь. Встреча с хозяином. Хозяином кого? Или чего? Кто он, этот хозяин? Скорее всего, такой же маньяк, как и её непрошенный гость, только во много раз злобнее…

Клара остановилась перед второй дверью, точной копией предыдущей. Как и первая, эта тоже была открыта. Девушка шагнула вперёд и очутилась в небольшой комнате, похожей на ту, в которой она очнулась. Единственным отличием было висящее на стене огромное, в полтора человеческих роста, зеркало. Оно было обрамлено массивной затейливой рамой, по виду бронзовой и старинной.

Зеркало смотрелось тут, в этом мрачном склепе, совершенно нелепо: предметом из какой-то другой жизни, где есть огромные бальные залы со множеством свечей, где оркестры играют полонезы и мазурки, а перед подобными зеркалами прихорашиваются бывалые светские львицы, украдкой рассматривают себя робеющие дебютантки и подкручивают усы бравые драгунские поручики.

Клара подошла ближе и критически принялась рассматривать своё отражение. У зеркала было совсем холодно: будто бы в раму было вставлено не стекло, а отшлифованный кусок льда. Девушка приложила руку к блестящей поверхности и тут же одёрнула её: пальцы обожгло холодом.

И случилось невозможное: по ровной доселе поверхности зеркала от того места, где рука коснулась стекла, побежали, расходясь волны, словно от брошенного в спокойный пруд камня. Кларино отражение поплыло, смазалось на мгновение и вновь успокоилось. Но кое-что изменилось.

Из глубины зеркала на отражение девушки надвигалась темнота. Словно огромная бесформенная амёба медленно приближалась к стоящей в раме Кларе-2, поглощая свет и всё, что он освещал. Вместе с темнотой оттуда же, из неведомых глубин зазеркалья, волнами выплёскивался холод. Рама зеркала покрылась инеем.

Тьма наплывала на отражение неотвратимо, уверенно, с неторопливостью удава, заглатывающего беспомощную жертву. Клара поняла, что сейчас произойдёт что-то страшное и необратимое. Она закричала и замолотила кулачками по ледяном стеклу, оставляя на нём окровавленные клочья мгновенно примерзающей кожи.

Но отражение её всё так же спокойно стояло, безмятежно разглядывая мечущуюся по эту сторону зеркала девушку. Тьма уже начала укутывать своим саваном Клару в зеркале и одновременно с этим послышался глухой, лишённый всяких эмоций голос:

– Я Хозяин. Беру своё.

Клару бил озноб. Её отражение в зеркале почти полностью поглотила темнота. Ещё мгновение, ещё… и вот всю заиндевевшую раму заполнила ровная непроницаемая темнота. Клара в тщетной надежде пыталась высмотреть в ней своё отражение, но видела только пустоту, заключённую в красивую старинную раму. Прошло ещё несколько мгновений.

Мрак зазеркалья начал рассеиваться. Вот в зеркале проступили контуры стен, вот уже видна тяжёлая кованая дверь… зеркало, наконец, очистилось полностью. Девушка в ужасе вгляделась в него: отражалась лишь пустая комната. Клары в ней не было. Она вскрикнула и замертво рухнула на холодный пол.

Глава 8

    19 июля, Нероград, улица Туркестанская, 11—15.

Я неспешно шагал к указанному покойным греком дому. Погода с утра выдалась замечательная, городок у нас невелик и потому я решил поразмяться, прогулявшись пешком.

И вот уж с полчаса брёл по залитым весёлым июльским солнцем улицам, лениво разглядывая вывески новых, плодящихся, будто спятившие кролики, магазинов. Периодически мой взор, становясь нескромным, соскальзывал ниже, цепляясь за смело оголённые ножки младых красавиц, коих по причине чудной погоды и студенческих каникул не счесть было на улицах нашего городка.

Вот за что я люблю нынешнюю молодёжную моду, так это за предельную экономность в материалах, позволяющую старым перечникам, вроде меня, совершенно безнаказанно и в подробностях разглядывать якобы скрытые якобы одеждой женские прелести. Ну, насчёт «перечника» я, разумеется, кокетничаю: есть ещё порох в пороховницах (и ягоды в ягодицах, как не преминул бы добавить известный пошляк Петрович!). По крайней мере, былые мои подружки не жаловались, а совсем даже наоборот. Да и бывшая дражайшая половина в супружеской постели отнюдь не скучала до того, как свалить в страну Суоми вместе с богатеньким финном, невесть где найденным ею у нас на Урале. Впрочем, возможно она и сейчас не скучает: иные финны весьма темпераментны…

Я усмехнулся, представив собирательный образ «горячего финского парня» и продолжил приятное созерцание оголённых июльским зноем женских тел.

Одно из них показалось знакомым. Я поднял глаза выше: навстречу мне, ослепительно улыбаясь, шла Кларочка. «Всё-таки, походка у неё изумительная… и не только походка!» – успел подумать я, прежде чем прелестное создание подошло вплотную и остановилось, рассматривая меня смеющимися серыми глазами:

– Чур меня, чур! Пал Палыч, это вы или ваш дух явился с того света, дабы увлечь за собой невинную девушку?

Честно говоря, невинность юного секс-символа нашего отделения вызывала у меня некоторые сомнения. Я открыл было рот, чтобы мудро и достойно ответить подрастающему поколению, но оно меня опередило, страшным шёпотом поинтересовавшись:

– А может, вы вампир? И сейчас вопьётесь в мою нежную шейку, прокусите ярёмную вену и выпьете меня вместо утреннего кофе? Нет, правда, Пал Палыч, вы настоящий? Можно, я вас потрогаю?

– Лучше уж я тебя… по крайней мере, мне это будет приятнее. Надеюсь, это не будет расценено, как домогательство? Так, дружеское поглаживание старшего товарища…

Клара засмеялась и тряхнула распущенными золотыми волосами. На работе она всегда собирала их в скромный пучок или «хвост», а то и вовсе прятала под шапочку. А тут, оказывается, такая роскошь… да, не знаем, не ценим мы своих собратьев по цеху. Пардон, сосестёр.

– Я в самом деле рада вас видеть живым и здоровым! – Клара оценивающе склонила голову набок: – Должна заметить, что живым и розовым вы мне нравитесь гораздо больше, чем дохленьким и синеньким.

– Угу. Я и сам себя таким как-то больше люблю, – пробурчал я. – Кстати, я ведь так и не поблагодарил тебя за чудесное спасение моей бесценной жизни. Огромнейшее мерси! – Я взял её ладошку и приник губами к запястью. Несмотря на жару, её пальцы оказались неожиданно прохладными.

Девушка слегка покраснела, однако руки не отняла и даже ответила лёгким пожатием.