Ярость славян

А вот эта игрушка появилась у нее совсем недавно, уже после знакомства с Галиной Петровной. Интересно, оно имеет какой-нибудь практический смысл или это только имитационный аксессуар, вроде шаманских бубенчиков, призванных отвлечь на себя внимание клиента?

– Ника, милочка, – сказала тем временем Лилия, – добавь, пожалуйста, мне света, а то тут что-то темновато.

Кобра щелкнула пальцами, и тусклые огоньки развешанных по стенам масляных светильников вдруг вспыхнули яростным бело-голубым светом, отчего в комнате стало так же светло, как в солярии с кварцевой лампой. Серегин, отец Александр, Ника, Анастасия, Колдун и Анна Сергеевна одинаковыми жестами достали из нагрудных карманов и надели магические фототропные очки, а Велизарий с Антониной болезненно зажмурились.

– Еще сильнее! – скомандовала Лилия, опуская на правый глаз зеркало, и добавила на койне, – больные, замрите, вдохните и не дышите. Раз, два, три. Готово! Выдохнули! Ника, дай нормальный свет – сеанс окончен.

– Ну что, Лилия, – спросил Серегин, – какие выводы?

– Все нормально, – на койне ответила Лилия, убирая зеркало, – жить будут, причем оба. Дух Фонтана за несколько сеансов поставит их на ноги и вернет молодость. А в качестве маленькой демонстрации…

Одновременно с этими словами Лилия очутилась рядом с Антониной и на мгновение коснулась указательным пальцем ее правой сухой сморщенной старушечьей руки, лежащей поверх колена. Дальнейшее повергло в шок не только Велизария и его супругу. Раздался тонкий звон – и руку Антонины от кисти до локтя охватило жемчужное сиянье. Потом старая дряблая кожа с этой руки стала опадать сухими шуршащими лохмотьями, а из-под нее показалась молодая, свежая, розовая плоть, явно принадлежащая юной девушке. Антонина взвизгнула и уставилась на свою старую-новую руку, ошарашено рассматривая ее со всех сторон. Но на этот раз первым пришел в себя все же Велезарий.

– Кто вы такие, – спросил он глухим голосом у Серегина, – и откуда вы взялись со всеми вашими чудесами? Теперь я верю, что вы можете даровать нам с Антониной вторую молодость, но не будет ли это даром врага рода человеческого, который есть еще и отец лжи, и лев рыкающий?

Неожиданно в разговор вступил тот, от кого этого меньше всего ждали.

– Веруешь ли ты, сын мой, в Святую Троицу: в Отца и Сына и Святого Духа? – неожиданно раздался громыхающий голос отца Александра, взявшегося правой рукой за свой крест. Еле заметный до того ореол вокруг его головы засиял как зенитный прожектор, а стены дома завибрировали от раскатов его голоса. Последний раз на такой силовой уровень взаимодействия с Небесным Отцом отец Александр выходил тогда, когда в самом начале приключений в других мирах прибил адскую тварь, увлекшую Серегина, Анну Сергеевну и их спутников в Подвалы Мироздания. Даже в храме херра Тойфеля Небесный Отец не демонстрировал своего присутствия таким явным способом. Наверное, если бы не магический сон, наложенный Анной Сергеевной на охранников-схолариев, то все бы они проснулись и сбежались бы посмотреть на обладателя такого роскошного командного голоса. А потом они с визгом бы дернули оттуда во все стороны, потому что пусть Отец даже и не мстителен и легко отпускает грехи, но под горячую руку ему лучше не попадаться.

– Писец, – шепнула Лилия Серегину, – дядя проснулся и принялся бушевать. Бедняга Велизарий. Спасайся кто может!

– Т-с-с-с!!! – ответил Серегин, – все будет хорошо.

Так и получилось. Велизарий быстро пришел в себя и покорно склонил облысевшую голову перед отцом Александром, а по сути, перед самим Небесным Отцом.

– Верую, Отче, – вдохновенно сказал он, – прошу простить мои сомнения и ответить на вопрос, не будут ли во зло предлагаемые мне дары, и не погублю ли я свою бессмертную душу, согласившись на сделанное мне предложение?

– Нет, нет и еще раз нет, – ответил священник голосом Небесного Отца, – потому что вместе с Серегиным ты часть Великого Замысла и часть Великой Битвы, которую вы, смертные, называете то Рагнареком, то Армагеддоном, то другими не менее громкими именами, вроде Третьей Мировой Войны или Мировой Революции. Великая схватка Добра со Злом прокатывается по множеству миров, почти одновременно впавших в ужас войн на уничтожение. Ты, сын мой, должен быть там же, где и Серегин, стоять рядом с ним, быть его правой рукой, вместе побеждать его врагов и не отступать от него ни на шаг. Ибо если между вами образуется хоть малейшая трещина, то враг рода человеческого, которого ты только что тут помянул, обязательно сунет в нее свой змеиный язык. Помни, Серегин действует с моего ведома и по поручению, и что бы он ни делал – все идет на пользу всему роду человеческому во всех мирах.

Велизарий поцеловал протянутый ему крест и выпрямился – вроде бы даже уже помолодевший лишь от сознания того, что самая высшая сила во всех мирах признала его нужным, полезным и необходимым, и призвала к себе на службу. А ведь никакого магического лечения еще не было – вот что с человеком может сделать одно лишь осознание его нужности.

– Так все же, господин Серегин, – спросил он, – кто вы такие и откуда вы взялись? Спрашиваю не из чистого любопытства, а для того, чтобы понять, в какие бездны мне придется погрузиться, если уж милая и с виду безвредная женщина подобно Сирене способна погрузить в сон сколько угодно здоровых и сильных мужей.

– Вот тут вы ошибаетесь, – ответил Серегин, – особые таланты, которыми обладаю я и мои друзья, не имеют никакого отношения к нашему родному миру, потому что в нем они оставались нераскрытыми и невостребованными, а понадобились только в противоположном ему мире, который Отец Небесный называет Подземельем Мироздания. Упав по воле Провидения туда, на самое дно, мы теперь ступенька за ступенькой поднимаемся обратно вверх, и ваш мир – это только очередная остановка, третья с момента начала подъема. Везде, во всех мирах, мы должны бороться с различными неустройствами, поддерживая добрых людей и повергая в битвах злых. И каждый раз, пока мы не выполним поставленную перед нами задачу, нас просто не пропускают дальше в следующий мир. Так что я в вашем мире проездом, и, как видите, Отец Наш Небесный считает, что в нем есть такие неустройства, которые требуют моего безусловного вмешательства. А это значит, что при любом развитии событий этот мир не останется прежним, а пойдет своей дорогой, отличной от дорог другим миров.

Но впрочем, скоро рассветет, и мне не хотелось бы и дальше вести здесь бесконечные разговоры. Если вы уже все для себя решили, то пора отправляться туда, где мы разбили свой лагерь, и там начать вникать в дела и приступать к процессу лечения.

– Постойте, – остановил Серегина Велизарий, – есть еще один вопрос, и он тоже важен для меня как жизнь и смерть. Не собираетесь ли вы, подобно другим варварам, напасть на Империю с целью ее ограбления и унижения? Всего два года назад я отражал такой набег булгар, а славяне переправляются через Дунай в провинции Империи по нескольку раз в год. Поймите, Империя – это мой дом, моя родина, мои мать и отец, и я не смогу воевать против нее…

– Клянусь, – сказал Серегин, – что воевать вам по большей части придется против степных варваров разных мастей, и что я сам ни при каких условиях не собираюсь нападать на Византию, грабить ее, угонять в рабство ее жителей и разорять ее храмы. Но с той же определенностью должен сказать, что ваша империя ревнива как некрасивая старуха, и почуяв, что рядом появилось молодое, сильное и свободное государство, она всеми силами попытается его уничтожить. Я поклялся, что не буду нападать сам, но не обещал, что не буду защищаться. На этом у меня, пожалуй, все; не знаю, устроил ли вас мой ответ…

– Ваш ответ меня устроил, – сказал Велизарий, вставая, – я и сам не слишком большой любитель подставлять правую щеку после того, как меня ударили по левой. Антонина, собирайся, мы покидаем это место, и как можно скорее.

– Не забудьте прихватить с собой Прокопия Кесарийского, – сказал Серегин, – у меня на него отдельный заказ, ибо кто, как не он, знает все хитросплетения здешней политики.

– Ну да, – усмехнулся Велизарий, позвонив в колокольчик, – куда же мы без старого плута?

* * *

7 августа 561 Р.Х. день четвертый, Рассвет. Левый берег Днепра чуть ниже по течению острова Хортица и напротив Перетопчего брода, Временный полевой лагерь кочевья тудуна (наследника), в нашем мире будущего кагана БаянаII

Перед самым рассветом густой туман окутал низменный левый берег Днепра, на котором ночевали обры. Когда рассвело, выяснилось, что часовые не видят не только степи вокруг, но и пальцев вытянутой перед собой руки. Встающее на востоке солнце казалось обрам бледно-розовым кругом, не греющим и едва светящим сквозь белую клубящуюся муть. С высоты птичьего полета, на которой обычно парят степные стервятники, все это выглядело так, будто долину Днепра затопило прорвавшееся молочное озеро с торчащими из него вершинами бугров на низменном левом берегу и скалами крутого и обрывистого правого берега. Пройдет еще полчаса – и жгучие лучи поднимающегося солнца разгонят эту туманную мглу и видимость снова станет миллион на миллион, но обрам этого времени дано уже не было.

Еще в сумерках, как раз в тот момент, когда «пятерка» Серегина закончила свои дела с Велизарием и вернулась в Заброшенный город мира Содома, неподалеку от полевого лагеря обров бесшумно раскрылся портал, из которого колонной по четыре на рысях начали выезжать побрякивающие амуницией воительницы сначала рейтарских, а потом и уланских полков. Стремителен марш сытых здоровых коней, тусклы крашеные в маскировочный цвет доспехи, мрачны под касками лица воительниц, трепещет над знаменной группой священное алое знамя, и тихо фигеет пожелавший посмотреть на эту картину Велизарий. По сравнению с этим воинством Серегина лучшие войска империи, конные лучники-гиппотоксаты, выглядят завзятыми анархистами, а императорские гвардейцы ескувиторы обабившимися придворными щеголями. Но самое главное – оно не снаружи, оно изнутри. Многочисленные заклинания, наложенные на воительниц, не видны человеку, не имеющему магического взгляда, но от них наэлектризованный воздух начинает пахнуть озоном. Помимо заклинания охранного ветра, на воительниц наложены заклинания, увеличивающие прочность доспехов, здоровье воительниц, силу удара их мечей и копий, а также пробивную силу и точность их арбалетных болтов. Весь этот комплекс был наложен на них раньше, но сегодня к нему добавилось еще одно весьма немаловажное заклинание, именуемое «истинный взгляд» – теперь воительницы способны видеть во тьме и тумане, посреди пыльной бури и сквозь завесу вражеских иллюзий. «Истинный взгляд» позволяет видеть вещи такими, какие они есть, мгновенно находить слабое место во вражеской защите и наносить туда сокрушительный удар.