В закоулках мироздания

– Будет исполнено, товарищ капитан, – с серьезным видом произнес Митя, – мы, как только, так сразу все доложим, вы не сомневайтесь. Честное партизанское.

– А я и не сомневаюсь, – сказал Серегин, с теплотой глядя на мальчишек, – просто сам в вашем возрасте был таким же шебутным.

– Да ну! – воскликнул Димка, – неужели?!

– Честное партизанское, – с улыбкой подтвердил Серегин.

– Товарищ капитан, – вкрадчиво произнес Митя, – а можно нам самим выбрать себе позывной? Пусть я буду Профессор, А Димка – Колдун.

– Пусть, – кивнул капитан Серегин, – Вот, молодые люди, мы с вами и познакомились. Слушайте мой первый приказ. С этой минуты не должно быть никаких прогулок без сопровождения моих бойцов за пределами нашего лагеря. Как я вам говорил, приключений у вас и так хватит по самое не балуйся, – он повернулся ко мне, – Теперь перейдем к вам, Анна Сергеевна. Кобра говорила мне, что вы девушка образованная и к тому же неплохо знаете горы и все, что в них растет, бегает, ползает и летает.

– У меня, Сергей Сергеевич, – с достоинством ответила я, – два образования – педагогическое и художественное, а еще я окончила курсы парикмахеров, а также кройки и шитья. Со звездой в шоке, конечно, состязаться не берусь, но обшить, подстричь и причесать смогу любого или любую, да так, что хоть на королевский прием. Что касается гор, то это мой родной дом, сколько себя помню, каждое лето не вылезала из походов. Вот только я знаю наши, родные горы, а отнюдь не эти, никому не знакомые. Хотя несколько знакомых растений я уже встретила и думаю, что это далеко не предел.

– Ну, Птица, – задумчиво произнес капитан Серегин, – я думаю, что эти горы вообще никому пока не известны, но это мы оставим на потом. Дело в том, что мы еще сегодня до темноты собирались подняться, сперва вон к той пещере, а потом и на вершину ближайшей горы – для того, чтобы осмотреть местность с высоты и принять решение о том, в какую сторону потом идти. При этом мы хотели взять с собой ваших деток, чтобы, во-первых – удовлетворить в них жажду приключений, а во-вторых – посмотреть, как они будут вести себя в относительно спокойной обстановке и попутно обучить их нескольким правилам, необходимым для выживания. Как вы на это смотрите?

Вот уж подобного я никак не ожидала, и поэтому с трудом поверила своим ушам… Взять моих деток?! Я-то думала, что теперь нас будут окружать сплошные «нельзя». Сказанное капитаном заставило меня по-новому взглянуть на него. Это же уму непостижимо – он всерьез хочет взять детей обследовать пещеру и гору! Несмотря на опасный подъем, ну и вообще… Вот это я понимаю – человечище. Да узнай об этом Вера Анатольевна – ее бы точно кондратий хватил. На предложение Серегина я смотрела очень даже положительно. Однако, бросив взгляд сперва на небо, потом на горы, а уж потом на капитана, я с сомнением покачала головой:

– Товарищ капитан, я думаю, это очень хорошая идея. Но, если вам нужен совет опытного человека, то отложите восхождение на гору до завтра. На то, чтобы подняться наверх и спуститься обратно до темноты, у вас элементарно не хватит времени. И ваши люди, и я, и мои дети сильно устали и нуждаются в отдыхе и еде. Сегодня, если вы хотите, можно было бы для начала прогуляться до пещеры и только.

Капитан Серегин пожал плечами и кивнул:

– Хорошо, Птица. Пусть так и будет. Всегда надо слушать специалистов. Сегодня, сразу после того как поедим, мы поднимемся к пещере и все там осмотрим, а уже завтра пойдем на вершину горы. Эта пещера хорошо подходит для того, чтобы свить в ней гнездо, если у нас не будет другого выбора.

– Ну так что, товарищ капитан, перекусим? – вернулась я к насущным проблемам, обеспокоенная тем, что мои дети обедали довольно давно – в половине первого, а сейчас, по моим прикидкам, по нашим часам должно быть уже около восьми – время ужина, а мы к тому же еще и полдник пропустили.

– Перекусим, – согласился он, и, подозвав Нику, стал давать ей какие-то распоряжения, а я, собрав своих гавриков, объявила, что сейчас будем ужинать.

Я наконец вспомнила о своем выключенном телефоне. Включив его, я с большим удивлением обнаружила, что часы показывают десять часов, хотя здесь, в этом мире, перевалило, судя по всему, чуть за полдень. Ничего себе – как время быстро пролетело! Да ведь в этот час в лагере уже ко сну готовятся! Непринятый входящий от Инки вновь напомнил мне о родном лагере, и тревожное чувство необратимости произошедшего опять кольнуло где-то под ложечкой, но я, тряхнув головой, решительно отогнала его от себя. «Я подумаю об этом завтра» – решила я, пользуясь девизом одной литературной героини, и тут же на ум пришла другая цитата: «не живи уныло, не жалей что было, не гадай что будет, береги что есть». Вот и не буду предаваться мрачным раздумьям и сожалениям, буду беречь моих гавриков, в конце концов, мы попали сюда случайно – никакой моей вины в этом нет.

И вот мы все, включая и людей в камуфляже, чинно сидим под деревом. Вернее, чинно – это мы с детьми сидим. У нас на газетке разложены наши скромные припасы: четыре помидора, три яблока, несколько кусочков хлеба и два яйца, предусмотрительно приныканные с завтрака. Не Бог весть какое угощение, но ведь мы и собирались ненадолго… Антон обрадовал – он достал из своего рюкзака и выставил на наш импровизированный стол целую полуторалитровую баклажку компота – нашего, столовского – видать, кто-то сердобольный из лагеря налил ему перед отъездом, на дорожку.

А вот бойцы, сидящие рядом с нами, в это время привычно и деловито совершали нечто, похожее на алхимические манипуляции. Мы, забыв про еду, во все глаза наблюдали за Никой, расположившейся к нам ближе всех. Она достала из своего рюкзака небольшую картонную упаковку и вытащила оттуда несколько ярких пакетиков. Затем вскрыла один плоский пакет, и мы увидели странное металлическое приспособление. Ника ловко подковырнула края и отогнула их кверху, вследствие чего загадочный девайс превратился в подобие тюльпана с четырьмя лепестками. Затем она вытащила из того же пакета белую таблетку, чиркнув спичкой, подожгла ее и поставила прямо в сердцевину этой штуковины. Таблетка горела тусклым зеленым пламенем и я поняла, что это был сухой спирт – мы пользовались таким в школе на уроках химии. После этого Ника выбрала один из маленьких цветных пакетов и водрузила сверху на лепестки. Удовлетворенно цокнув языком, она повернулась к нам и весело подмигнула.

– Доблестным бойцам Российской Армии необходим полноценный рацион питания, включающий в себя горячую пищу, богатую полезными веществами! – продекламировала она, подняв палец кверху, и добавила, – ну, а поскольку вы теперь тоже в нашей команде, то и вам полагается паек.

Через несколько минут Ника сняла пакет и открыла его. Божественный запах тут же проник в наши ноздри, вызывая обильное слюноотделение и заставляя бурчать пустые желудки. Таким образом она разогрела несколько пакетиков, после чего вручила нам пластиковые ложки из того же картонного пакета.

– Давай, молодые бойцы, налетай! – сказала она при этом.

Надо было видеть, с какой жадностью дети поглощали еду, причем я от них не отставала. Рис с курицей, паштет, еще что-то – все это Янка, не избалованная разносолами, охарактеризовала одним словом: «Объедение!» Ника вскрыла еще несколько пакетиков, которые не требовалось разогревать.

– «Яблочное пюре», – прочитала Янка на упаковке, которую только что тщательно выскребла ложкой. Она бы наверняка еще и языком вылизала, если б никто не смотрел…

– Спасибо, тетя Ника, – сытая и довольная, вежливо поблагодарила она.

– Не «тетя Ника», а «товарищ сержант», – поправил ее Митя.

– На здоровье, боец Заяц! – улыбнулась Ника и ласково потрепала смущенную девочку по макушке.

Словом, мы все уминали армейский паек за обе щеки и при этом нахваливали, и только один Антон с кислым видом вяло ковырялся в контейнере, меланхолично прихлебывая свой компот.

– Что, невкусно? – спросила я.

– Боюсь, что мне такое нельзя… – он поднял на меня свои страдальческие глаза, – у меня гастрит… и печень больная…

Я заметила, что Ника незаметно наблюдает за нашим диалогом.

– Но есть-то надо! – попробовала я переубедить Антона, который был уверен, что страдает множеством разных болезней, в большинстве своем реально не существующих.

– Да у меня и аппетита что-то нет… – тихо проблеял в ответ Антон, медленно поднося ложку ко рту, словно делал это под дулом пистолета.

– Антон, может, съешь хотя бы яйцо? – настаивала я. – С помидоркой…

– Мне противопоказан холестерин… – последовал его печальный ответ, – а помидоры немытые, наверно…

Тем временем Ника все внимательнее поглядывала на Антона, и в ее взгляде начало появляться нечто, из-за чего мне стало ясно, почему ей дали такой позывной.

– Ну хоть хлеба поешь! – уговаривала я Антона, как маленького ребенка.

– Я белый хлеб вообще не ем… – решительно замотал он головой.

– Ну тогда галету попробуй, – убеждала я его, чувствуя, что во мне проснулся какой-то спортивный азарт накормить нашего тощего хореографа.

– Я не люблю галеты… – при этих словах Антон даже поморщился, как будто я предложила ему отведать какую-то гадость.

Ника вдруг резко встала и куда-то отошла, а мы с детьми принялись за кофе. До чего же он был хорош! Крепкий, сладкий, ароматный – в магазине такого не купишь. И только Яна осталась равнодушна к этому божественному напитку – она продолжала пить компот, жмурясь от удовольствия – в нашем лагере редко наливали добавки.

И тут вернулась Ника. Она присела рядом с Антоном, и, улыбаясь настоящей улыбкою кобры, протянула ему пучок травы.

– На, угощайся! – сказала она, и все притихли, с интересом наблюдая за разыгрывающимся спектаклем.

– Что это? – пробормотал Антон, растерянно моргая.

– Ну как что – твой рацион, – ответила та совершенно нейтральным голосом, – для твоего гастрита – то что надо! Нежирно, некалорийно, без холестерина, к тому же переваривается хорошо – по крайней мере, бараны не жалуются.

Антон растерянно моргал, глядя на пучок травы, которым Ника потрясала перед его носом.

И тут на это шоу обратил внимание капитан Серегин. Он нахмурился и торопливо подошел к нам.

– Кобра, отставить! – отрубил он, – пойдем-ка побеседуем… – его тон не сулил ничего хорошего.

Ника усмехнулась, бросила траву в сторону и последовала за командиром, успев тихо прошипеть Антону напоследок:

– Я тебе вот что скажу, Танцор… Ты что, думал – тут диетическая столовая при пансионате? Еще раз будешь нос от еды воротить – я тебя твою кепку сожрать заставлю!

Перепуганный Антон сидел, ошарашено озираясь, он снял свою кепку и стал мять ее – как, собственно, делал всегда в минуты замешательства. Я молчала, избегая встречаться с ним взглядом. Выходка Ники мне понравилась, хотя, наверное, и не стоило дискредитировать Антона перед детьми. А дети тоже старались не смотреть на несчастного оплеванного хореографа, и лишь только Янка подошла к нему и сказала:

– Спасибо за компот, Антон Витальевич!