Смерть пахнет конфетками

– Тону… – рядом послышал голос Светы и Кир поплыл в сторону девушки.

Света почти целиком ушла в воду, борясь с топью, в которой она оказалась, но Кир смог достать ногой до чего-то твёрдого и попытался вытащить девушку. Сил у него оставалось мало, зато топь крепко держала барахтающуюся Свету.

Собрав всю злость в последнее усилие, он выдернул девушку на поверхность, соскользнув ногами с твёрдой подводной поверхности в топь. В последний раз захлебнув воздуха вперемешку с болотной жижей, парень погрузился в воду. Топь держала крепко и без опоры выбраться было почти невозможно. Воздух кончался, а вынырнуть никак не удавалось. Кир чувствовал, что пальцы рук дотягивались до свежего воздуха, но достать до него губами уже не было шансов.

И он смирился. Перестал бороться за жизнь. Малочисленные силы исхудавшего от постоянных стрессов и пьянок организма покинули его окончательно. Но в тот момент, когда холодная чернота стала сдавливать тело, в воде в него врезалась та самая рыба.

Кир открыл глаза и ничего не увидел. Глаза защипала грязная вода, и эта боль вернула ему немного сил. Страх придал надежды. А рыба вилась вокруг него, будто стараясь попробовать парня на вкус, но не зная с чего начать свою трапезу. Но она, наконец-то, решилась.

Огромным беззубым ртом подводное существо обхватило голову Кира, но парень просунул внутрь рыбы свои руки, схватился за что-то твёрдое и шершавое, и потянул на себя. Могучей силой сомоподобное существо вытянуло находчивого молодого человека из топи, и он смог зацепиться ногой за твёрдый подводный выступ, который спас ему жизнь. Обиженная рыба выплюнула его голову, но потом попыталась цапнуть его за руку, но парень повторил свой трюк с просовыванием руки ей в глотку, чем отвадил от новых нападок.

Но Кир рано радовался. Когда он попытался выплыть из западни, рыба всё-таки схватила его за ногу и потащила на дно. Пытаясь отбиться второй ногой, Кир задел в воде что-то упругое и продолговатое. Не разбирая во мраке пучины того, что приплыло ему буквально в руки, он попытался отбиться от рыбы. Нога немного выскользнула из пасти подводного существа и Кир смог вдохнуть немного воздуха, прежде чем вновь скрыться под водой. В этот самый миг он смог разглядеть, что от рыбы он попытался отбиться ногой Маши…

Специально занырнув поглубже, Кир просунул в ненасытную пасть рыбы ногу девушки, после чего подводное чудовище ослабило хватку, вцепившись в подсунутое ей угощение. Вскоре парень смог освободиться и выплыть на поверхность, а рыба с добычей скрылась в пучине.

Выбравшись из воды на болотную кочку, парень осмотрелся. Ни существа, ни видений поблизости не было, как и не было Светы. Руками нащупывая перед собой твёрдую землю, Кир медленно двинулся прочь от того места, где погибла Маша, в смятённых мыслях благодаря девушку за спасение.

Дорога до берега была долгой. Когда Кир выбрался из болота без своих драных кед, он со всей силы крикнул:

– Ребята!!!

Никто не отозвался. Он не знал, добралась ли Света до берега, и тем более не мог знать, что случилось с Антоном и Кристиной. Но верить в их гибель ему не хотелось. Он продолжил звать их, дрожа от стресса и холода на зыбком берегу этого проклятого места. Но возвращаться на болота он не стал, хоть с мыслью о потере друзей он не смирился.

Ни видений, ни страшных существ больше не было. Прождав больше часа, он, не обращая внимания на боли в ступнях от жёсткой и колкой земли, направился в сторону деревни. Твёрдая почва была милее той топи, из которой он выбрался живым. Один.

Много чувств перетормошили его душу, немало мыслей промелькнуло в его голове, пока он брёл по чужому миру в одиночестве. От надолго не задержавшейся эйфории и позитивного планирования пути домой до полного отчаяния и нежелания как возвращаться в родное измерение, так и оставаться в этой дикости. В итоге общее направление его чувств и эмоций вылилось в душевный дискомфорт, связанный с кратковременностью карамельной сладости жизни и постоянством её горечи. Особо яркие позитивные моменты жизни сложились в несколько десятиминутных отрезков, а тяжёлая серость липкой плёнкой безысходности покрыла все остальные расстояния жизни, сформировавшиеся в тяжёлые глыбы лет. Понимая невозможность равновесия этих факторов, лучшим решением для адаптации к реальности было смирение. Это было сложно, но тратить и так иссякающую энергию на лишние переживания было глупо. После принятия таких выводов Киру стало немного проще, даже зубы перестали так громко стучать от озноба.

Дойдя до деревни, около дома Тони парень встретил толпу местных.

– Что происходит? – спросил он у мужиков, сжимавших в руках кто топор, кто лопату, кто вилы.

– И ентот вернулся, повернулся! – сказала знакомая по вчерашней вечерней беседе бабка.

Возглас бабки привлёк внимание самого крепкого, и, по всей видимости, самого главного мужика, которого звали Никита.

– Убирайся! – со злостью сказал он. – Не бывново вама зидеся находитися!

– Да пошли вы в жопу, – сказал Кир, обойдя толпу, продвинувшись в сторону калитки забора владений Антонины.

– Калево! – сказал какой-то мужик из толпы. – Прав правишно Никита! Сжечь дом, пусть Полуночница придёт приведёт да заберёт энтих!

– Сже-е-ечь! – яростно крикнула злая бабка.

– Бе-е-е! – проблеял Кир на возглас старухи. – Себе сожги что-нибудь!

– Ругаца удумал, удумок! – встрепенулся Никита, медленно подняв здоровенную руку над головой Кира.

– Оставьте меня в покое, я вам ничего плохого не сделал! – сказал Кир, спасаясь от руки здоровяка за хилым забором.

Нерасторопный Никита так и не смог его схватить, а Кир побежал к дому, дверь в который была заперта.

– Котька, – крикнул кто-то из толпы. – Неси огниво!

– Таки ночи ночной жидать надо! – ответил какой-то Котька.

– Дикари! – крикнул Кир, колотя рукой дверь.

Ему отворила Тоня.

– Живой живонек! – радостно сказала девушка, впустив гостя.

Кир вошёл в дом и увидел, как под слоями тряпья жались друг к другу Света и Кристина.

– Живой! – обрадовался Антон, который сидел на лавочке и убаюкивал изуродованную правую руку, которая была зафиксирована двумя деревяшками, перевязанными лохматой верёвкой. – А Света сказала, что ты утонул!

– Я не тону, доказано, – сказал Кир, снимая с себя мокрую футболку. – Как вы выбрались?

Антон принялся объяснять:

– Мы нашли несколько мешков с домашней скотиной. Где-то она была ещё жива, где-то обглодана. Потом повернули в вашу сторону. Кристина завязла в болоте, потом её атаковала рыба с большой головой, еле отбил. Потом пришло это… страшное чудовище. Мы слышали крики, но чем могли вам помочь? Хорошо, что ты крикнул нам, чтобы мы ныряли… Кристина нырнула, а я не успел. Это… схватило меня за руку, видишь? Но не удержала она меня, но руку переломала в нескольких местах. Я упал в воду. Долго мы там просидели, в воде этой, пока это… не ушло. Одними губами дышали. Не трогает она воду. А мы вернулись сюда. Тут Света. Сказала про тебя, что ты того. И что Маша…

– Про Машу правда, – сказал Кир, снимая штаны из которых вывалились зажигалка, ключи от дома и два бесполезных кирпича: его смартфон и смартфон погибшей девушки, который он смог положить себе в карман, хотя и не помнил как ему это удалось. – Осталось вот от Маши. По пьянке телефоны легко теряю, а тут в кармане даже остались. Спасибо твоим зауженным джинсам, Антон.

Он никак не мог поверить во всё произошедшее, поэтому просто пытался сконцентрироваться на том, что происходит сейчас. Он поднял измокший смартфон, повертел в руках, и положил обратно в карман штанов, которые до этого выжал от воды насколько хватило сил.

– Света говорит, она снимала всё на видео, – сказал Антон. – Будет доказательством, если сумеют восстановить…

– Вернёмся на болото? – спросил Кир.

От этих слов всех передёрнуло.

– Вернёмся домой, – наконец сказала Света.

– Да, – согласился Антон. – Вернёмся с подмогой… ах, рука!

Антон взвыл от боли.

– Пожуй ещё чередовицы, – сказала Тоня, отыскав где-то деревяшку. – Она от ушибов ушибленных помогат…

– У меня чуть похуже, чем ушиб, – шипя от боли, сказал Антон.

Несмотря на импровизированную шину, на его руку было страшно смотреть. Выпирающие кости в нескольких местах прорвавшие кожу, гематомы.

– А что за шум у местных? – спросил Кир и принялся, никого не стесняясь, выжимать трусы.

– Ночью ночной, – сказала Тоня, сунув в рот Антона какую-то траву. – Полуночница ходом-ходила по деревне. Хотя не должна была. Они думью подумали из-за вас. Затребовали требованьем от меня принести сегодня жертву ей горедарующей. Иначе меня и нас вместных принесут в жертву жертвенную.

– Жопа жопная, – сказал Кир. – Я был о них лучшего мнения.

Антон завопил от боли, когда Тоня укрепила шину на его руке.

– Пожуй ещё асилильков, – сунула Тоня Антону в рот какой-то травы, и парень вроде бы даже успокоился.

– Я рад, что ты жив, – сказал сквозь зубы Антон. – Без тебя мы бы там…

– Из-за него мы здесь! – со злостью сказала Света. – Не мог вывести Веронику….

– А я знал, что тут такое растакое? – с обидой воскликнул Кир, надев ещё мокрые трусы.

– И с Машей бы ничего не случилось! – продолжила злобную тираду Света.

– Машка-а-а! – вдруг завыла молчавшая до сих пор Кристина. – Вероника, сестрёнка моя-я-я.

Кристина забилась в истерике. Тоня, будто успокаивая, положила на её лоб свою шершавую ладонь, но это не помогло.

– Вот что, – сказал Кир, примеряя остатки мокрой одежды. – Я вернусь на болото за девочкой.

– Оставь телефон Маши, – попросила Света, и Кир положил и свой и смартфон погибшей на стол, оставив себе из внутренностей карманов лишь ключи от дома, куда он возможно не вернётся, и свою безотказную пьезозажигалку.

– Я пошёл, – сказал он, проверяя наличие огня в зажигалке, которая ещё была рабочей. – У вас обуви не осталось?

– Возьми мои зимние поги-сапоги, они мне великоватовышны, – сказала Тоня, быстро принеся какие-то прямо стоящие портянки, которые оказались Киру как раз. – И телогрей надень, в сенях висетью висит!

Чувствуя в себе какой-то невыразимый подъём сил, вдыхая аромат пряных трав от лохматой телогрейки, парень вышел на улицу. Небо уже темнело, намечался вечер. А толпа не расходилась, о чём-то договариваясь.

– Мужики, сигареты у вас не будет? – спросил Кир.

– Говна тебе на лопате! – крикнула бабка. – Ишь, пошёл куда кудамысь?

– На болото пошёл, тудамысь, – просто сказал Кир.

– На болото… – в страхе прошипела толпа.

– Полуночницу к вам приведу! – продолжил распаляться Кир.

– А ну постой-ка, становясь! – выкрикнул Никита.

На этот раз крепкий мужчина сумел схватить за шкирку Кира.

– Стоямва! – завопил он на ухо Киру.

– Дурачёк, отпусти, – попросил Кир, за что получил такую оплеуху, что будто мозги кувыркнулись в голове.

Никита не выпустил Кира после шлепка по затылку, а злая бабка откуда-то достала вилы и стала мотать ими перед лицом парня.

– Оставьте оставишно его! – сказала вышедшая на крики Тоня.

– И тебе сейчас достанется! – крикнула бабка-подстрекательница.

– Знайте чито? – вышла к людям Тоня. – Надоели вы мине, надоедовом! Живёте как мышиные мыши в нораках, да боитеся чито-то сделать. А он герой геройный! Один пойдёт второй раз разочек! А вы таки и будетешно боятися! Дуралеи!

– Кито дуралеи? – перевела свои вилы на девушку бабка.

– Те вы! – повысила голос Тоня. – Ненавижму васа всех! Таки сгиниёте все! А я в другой мир пойду, домоя!

– Тоня, не надо их злить, – сказала вышедшая из избы Света. – Там Кристине плохо. Плачет, задыхается…

– Ваша слабость ваша гадость! – сказала Тоня, распаляясь.

Девушка не обратила внимания на слова Светы, которая в нерешительности осталась стоять у двери избушки.

– Рассудить вас к смерти смертной! – не прекращала верещать бабка.

Толпа обступила Тоню и трепетавшего в руках Никиты Кира.

– Огниво принёс нёсума! – крикнул из толпы мужичёк, которого звали Котька. – Жечь её дом, пусть Полуночница заберёт её на огнивищном одре!

– Пральна! – крикнул кто-то из мужиков.

– Не дама жечь! – заверещала Тоня.

– Мужики, хорош! – подал голос Кир, который в суматохе смог вырваться из лап потерявшего бдительность Никиты. – Давайте разойдёмся миром!

– Не пущать евона к Полуночнице! – решительно сказал Никита.

– А я с нима пойду! – назло здоровяку сказала Тоня.

Понимая бессмысленность разговоров, Кир попытался по-тихому улизнуть в сторону леса, в то время как раззадоренная Тоня принялась спорить с толпой. Но его манёвр заметил Котька, который преградил дорогу парню, прижав того к забору.

– Не пущама! – выкрикнул он в лицо Киру, обдав того горечью не чищенных зубов.

– Пусти, – простонал Кир.

Мужик был здоровее него, поэтому без труда прижал парня к на редкость крепким деревяшкам ограждения. Кир не хотел драться, но что-то сделать было нужно. Поэтому он не придумал ничего лучше, как зажать в руке зажигалку и двинуть в небритую челюсть мужику. Удар получился неплохим, голова Котьки опрокинулась, но мужик быстро пришёл в себя, неумело ударив Кира в ответ. Удар достиг цели: болью запульсировал набухающий синяк под глазом, но парня было уже не остановить. Он вошёл в раж и принялся колотить Котьку, заставив того закрывать голову руками.

В это время спор Тони с толпой приняли жаркий оборот – бабка всё яростнее махала вилами перед лицом девушки, а кто-то всё громче грозился сжечь её дом. Бойкость Тони иссякала, а в это время Котька смог отбиться от ударов Кира и начал в ответ метелить своими граблеобразными руками худенького паренька. К Котьке подоспел на подмогу Никита, он обхватил Кира сзади, чтобы неловкий односельчанин смог лучше наносить удары.

– Чито ж творится-то творимое! – занервничала Тоня, понимая, что с толпой ей не совладать.

Она сунула руки в карманы и наткнулась на маленькую конфетку, которой сегодня утром её угостила Маша. Тоня давно не ела сладкого, очень давно. От переживаний она сама не заметила, как развернула обёртку и сунула конфету в рот. Это её ненадолго успокоило, но тут же в поле её зрения попала драка Никиты, Котьки и Кира, а точнее, избиение последнего.

– Не троньте трожью его! – крикнула Тоня и бросилась в сторону дерущихся мужчин.

Но путь ей преградила бабка, нелепо ткнувшая ей в живот вилами. Она совсем не этого хотела, но девушка сделала слишком резкий выпад в сторону Кира. Бабка попыталась вытащить вилы, но те прочно застряли в животе перепуганной Тони.

– Она сама самая! – отпрянула в сторону бабка. – Сама наткнулася!

Толпа перестала галдеть, наблюдая за тем, как Тоня осела, уткнув черенок вил в землю и нелепо склонив голову с нечёсаными волосами.

– Убили! – кинулась к Тоне наблюдавшая за столпотворением со стороны Света.

– Сама, сама наткнулася, – повторила бабка и резво скрылась из вида в толпе.

Никита отпустил Кира, на лице которого уже было пара заметных рассечений и набухший синяк. Тот прислонился к забору, переводя дыхание. Котька опустил кулаки, виновато глядя на то, что он сделал с парнем.

– Расходимися, – тихо сказал Никита. – Беда дурная лихая кривая.

Кир огляделся, не понимая причины воцарившегося молчания. Пронаблюдав за тем, как толпа медленно начала расходиться, он наконец-то обратил внимание на Тоню и Свету. Последняя пыталась вытащить вилы, но у неё ничего не получалось. Тоня завалилась на бок. Её холодеющий взгляд устремился в пасмурное небо. В уголках глаз выступили капельки слёз.

– Конфета вкусная, – хрипло сказала Тоня. – Никогда такое не елывала…

– Будут ещё конфеты, – заверила Света. – Ты только держись! Что мне сделать, принести? Может у вас трава какая лечебная есть?

Но Тоня умерла на руках у Светы, которая со злости всё-таки сумела вытащить вилы. Кир очень эмоционально выругался, выплюнув на землю осколок зуба с кровью. Но его злость больше некому было предъявить – улица опустела. Света тихо дрожала.

– Прости меня, – сказала она, глядя на мёртвую Тоню.

– Ты тут не причём, – сказал Кир, вытирая кровь от рассечений с лица всё ещё влажным подолом футболки.

– Я про другое, – сказала Света. – Прости, что злилась на тебя. Прости, что бросила тебя на болоте…

– Ладно, – просто сказал Кир. – Пошли в дом, холодно что-то. Вечер сгущается…

– Мы оставим Тоню здесь? – спросила Света.

– Я не знаю, – сказал Кир. – Я нихрена не знаю! Мне нездоровится. Меня отметелили так, что мозги никак на место не встанут!

Силы его покинули, взамен пришло какое-то опустошение. По-хорошему, Тоню нельзя было оставлять здесь, но парню в тот момент почему-то показалось, что пусть её труп будет назиданием здешним дикарям. Но вряд ли они придут теперь сюда ещё – забьются в свои норы в ожидании ночи.

– Давай отнесём её в сени, хотя бы, – предложила Света.

И Кир согласился. Они отнесли труп в сени дома, где положили его на скамейку и укрыли какой-то ветошью. Перед тем, как войти в жилое помещение, Света схватила Кира за рукав телогрейки и спросила шёпотом:

– Ты пойдёшь на болото?

– Завтра, – ответил Кир. – Сейчас уже темнеет. И… я перегорел…

– Слушай, я, когда убегала, видела этот мешок в воде, и мне показалось, что там была девочка…

– Где?

– Там, где я тебя бросила. Недалеко. Но мне просто показалось, я не уверена…

– Чёрт, Света!

– Я не уверена, но я должна была тебе это сказать. Прости, я испугалась…

– Темнеет… здесь слишком быстро темнеет.

– Утром я пойду с тобой…

– Не было бы поздно, – махнул рукой Кир.

– Я боюсь сказать Кристине, – шмыгнула носом Света.

Кир вздохнул и сказал:

– И не надо ничего говорить.

Они молча вошли в дом. У окна сидел Антон, убаюкивая руку, которая невыносимо болела, но парень терпел. Кристина лежала на полу в ворохе серого тряпья и стонала. На её лице виднелись высохшие круги грязи от слёз.

– Я это видел, – сказал Антон. – Это ужасно. Простите, я не знал, чем помочь. Мне Тоня дала какую-то траву и цветки, и мне кажется, что если я встану, то упаду. Действует сильно, но болит меньше, прости, Кир…

Кир кивнул, типа всё нормально.

– Утром мы уйдём отсюда, – тихо сказала Кристина, резко перестав плакать. – Похороним только Тоню…

Вскоре у Антона поднялась температура, начался жар. Он начал бредить и всё громче стонать от боли. Света забралась на высокую полку, заменяющую кровать, закрыв голову тряпьём. Кир долго сидел у окна, сняв с себя ещё мокрую одежду и кутаясь в телогрейку. Он смотрел на мучения Антона и думал о своём. Ему самому было плохо, его лицо опухло, голова болела. Усталость и ломота растекались по всему телу, не давая возможности пошевелиться. Кристина гладила лоб Антона, дремля на ходу или находясь в бессознательности.

Как только вещи Кира подсохли, он оделся и вышел на улицу. Начинало темнеть, деревня была пуста.

Кир нашёл свою зажигалку, потерянную в борьбе, и убрал в карман. Ему хотелось идти на болото. Ему казалось, что от этого станет лучше. Он подарит надежду на то, что Веронику ещё можно вернуть. Иначе жертвы Маши и Тони были бессмысленными. Они и так были бессмысленными, но нужно было что-то делать дальше, не сидеть же без дела. Но страх был сильнее. Идти в дом с этой гнетущей атмосферой отчаянья не хотелось, но также не хотелось и оставаться под открытым небом. Пришлось вернуться в избу.

__________

Руслан Стахов провёл много времени на свежем воздухе. Он пытался сконцентрироваться на своих мыслях, которые блуждали в разуме, но не находили точки опоры. Было ощущение, что он что-то забыл, но не мог понять что. Ещё он хотел встретить Катю. Но та была занята работой. Устав праздно колесить по местной аллее, он вернулся в кондиционированную атмосферу пансионата, плотно поел, а потом направился в сторону секретной зоны, где был лифт на минусовые этажи. Нужно было исполнить свой долг. Коридор до лифта был прямым и тёмным. Тускло светило аварийное освещение, основные лампы зажигались только тогда, когда Стахов подбирался ближе – исправно работали датчики движения.

Когда до лифта оказались считанные метры, лампы не зажглись.

Чья-то тень оказалась на пути Руслана. Она стояла около дверей лифта, который не стал бы работать без специального магнитного ключа. У Стахова этот ключ был. Зато больше не было страха, его искоренил Гжельский. А тревога не так сильна без страха.

– Ты кто? – спросил он у тени.

Тень не ответила, но пододвинулась ближе, чтобы можно было рассмотреть то, что не могло ответить.

Это был отец Руслана. Видение, которое так донимало мужчину с момента смерти родителя.

Синие трико, майка. Живот и едва виднеющиеся через общую щетину усы. И взгляд с укором. Да, призрак смотрел прямо ему в глаза. Такое случалось нечасто, но заставляло понервничать.

– Дай пройти, – попросил Руслан.

Но призрак не думал отступать. Он стоял там, где ему хотелось. Была ли у него какая миссия? Кто знает. Руслан мог догадываться, что мужчина предостерегает его, не даёт сделать неправильный выбор, но Стахов спешил заблокировать эти чувства. И у него это случилось. Возможно, Гжельский хорошо постарался.

– Я всё равно пойду, – предостерёг видение Руслан. – От меня нет в этой жизни пользы. А так я смогу помочь Анне.

Он очень хотел в это поверить, но всё было немного не так. Нет, он хотел помочь, но и немного хотел потешить своё тщеславие. Хотелось доказать себе и всем остальным, что есть смысл в его существовании. Но вдруг ничего не получится или станет только хуже? Боли, конечно, стоило бояться, но сейчас этого блока не было.

Пришли ненужные воспоминания, эмоциональный окрас от которых Гжельский убирал ещё во время самых первых занятий. Ненужные образы из благополучного прошлого, по тем моментам, по которым скучаешь. Из детства. Как они с отцом ходили за грибами, на рыбалку. Это было редко, но это было. Как важен для памяти факт, что это было. Что были эти ранние сборы, наставления о том, что, несмотря на лето, под резиновые сапоги нужно поддевать шерстяные носки. Кофе в турке. Да, именно тогда Руслан впервые выпил кофе! Это было горько, это было странно. Но он чувствовал себя взрослым, который тоже может вставать в пять утра, может пить кофе, может иметь свой личный нож. Как же это было по-другому. Но что чувствовал его отец? Вспоминал ли он это перед смертью?

Пришли и другие чувства, главным из которых было то, что они с Кариной так и не завели детей. А Руслан был уже в том возрасте, что и его отец, когда он первый раз взял паренька за грибами. А кого теперь Стахов возьмёт за грибами, на рыбалку или просто на речку, освежиться?

Эти воспоминания и чувства вновь надо подтереть. Как они мешают в ответственный момент. Как они мешают напоминанию о том, что ты тоже нормальный. Хоть тебе и скоро под сорок, но у тебя нет своих детей. Машины и заработанной квартиры. Семьи. Делает ли это тебя плохим человеком? Определённо нет. Делает ли тебя это несчастным? Выходит, да? Маленького внимания Кати не хватало для того, чтобы заполнить эту огромную потребность быть нормальным, хотя бы похожим на обычного. Значит, без багажа родственных связей с новым поколением, а также материальных благ в виде квартир, машин и дач, можно смело идти в бездну. Это ли не свобода?

Руслан закрыл глаза и крутанул колёса своей коляски навстречу призраку. Какого-либо сопротивления или дуновения ветра он не заметил. Ударившись ногами о створки лифта, он активировал передвижную кабинку, чтобы её двери открылись и увезли его на минус третий этаж. Механизм сработал исправно. Но Стахов пришёл в себя только наткнувшись в коридоре на Гжельского, что был окружён вооруженными помощниками. Всё было серьёзно.

– Ты всё помнишь, – сказал Гжельский, не без использования Силы. – Ты не боишься, ты знаешь. Не забывай, что твоя первостепенная цель не перевести женщину с тенью в другую палату, а разговорить их. Дать нам немного информации об их мыслях. Я оказался не в силах вытянуть из них и пары предложений. А у тебя получится, но не рискуй, в этом нет смысла. Мы будем наблюдать.

– Добавь ещё огонька в напутствия, – попросил Руслан, выложив из карманов кресла сценарии, пачку сигарет и зажигалку.

– Ты справишься, – сказал Гжельский.

– Я справлюсь, – повторил Руслан.

Двери за ним закрылись. Впереди были ещё одни. К ним Стахов и поспешил, чтобы вновь не встречаться с отцом, но тот так и не появился.

Мужчина отворил очередную дверь и тут же захлопнул её за собой. Перед ним была стена из бронированного стекла. В стене была ещё одна дверь с электронным замком. Мужчина увидел, как за стеклом на кровати сидит женщина в мятой длинной белой ночнушке. Её тёмные волосы с маленькими полосками седины были опущены на её лицо. В дальнем углу сидела чёрной паутиной тень, затрепетавшая, будто от ветра – это была реакция на появление чужого человека. Нормальная реакция на внешний раздражитель…