Гавилан, охотник на чудищ
– Я видел, как люди охотятся на элементалей. Какой сарказм, какая издевка – нападать на чужой дом, а потом истреблять его жителей за то, что те осмелились защитить свое место обитания! Я видел, как вы выдираете средоточия стихий. И я знал, что мое средоточие уже не так-то просто выбить из моего чрева, усиленного за долгое время тренировок и питания. Теперь я понял, что пора начинать действовать.
Раздался грохот, и по роще прошелся оползень, с жутким треском повалив несколько деревьев. Дандраллеон, не видя меня, все же сокращал расстояние между нами.
– По праву силы я объединил под своим началом элементалей Энтеррского леса. Мы устроили несколько набегов на деревни, так сказать, на пробу. И начало оказалось успешным. Мы, спустя несколько десятилетий страданий, наконец-то почувствовали, что умеем давать отпор нашим захватчикам. Но пустые победы не остались незамеченными у эльфов. Эти никчемные «защитники» природы решили, что мы плохо влияем на лес. Несколько ударных эльфийских отрядов распределились по всему лесу. Моя армия, так же рассредоточенная по разным местам, стала редеть, только лично я мог успешно отбиваться от длинноухих. Обо мне узнали, и с тех пор на меня начали охоту.
Дандраллеон рассмеялся, его хохот был похож на заточку ножей.
– На меня однажды даже вышел один из легендарных эльфийских селххет, но даже его силы не хватило, чтобы противостоять мне! Ты понимаешь?! Я убил главного эльфийского охотника! Самого Лиама, если тебе известно его имя! Но после этого я понял, что распылять силы элементалей слишком затратно. Я не хотел, чтобы моих сородичей истребляли почем зря. Тогда я перешел к другому плану. Я подчинил себе маленькую, слабую расу гноллов, стал их тренировать, учить какой-никакой тактике. Я не торопился, я ждал, я знал, что спешить не надо, все случится рано или поздно. Так оно и случилось. Гноллы из никому не страшных чудищ превратились в опасную силу, разоряющую Энтеррский лес. Я лично управлял каждой их атакой, не напрямую, но прячась в самых потайных местах. Ни люди, ни эльфы не знали, кто стоит за всем этим, обвиняя во всех бедах самих гноллов. Это было мне на руку. Гноллы быстро плодились и быстро обучались, и вскоре можно было бы организовать атаку не только на Энтерберг, но и на Дадал’Тревар. Но тут, словно из ниоткуда, появился ты, Гавилан, рушащий все мои планы! Почти каждая атака гноллов проваливалась из-за тебя. А когда ты каким-то образом обнаружил пещеру, где я скрывался, я понял, что от тебя пора избавиться. Твоя сила, надо признать, почти сравнима с Лиамом, и мне бы не хотелось встретить то время, когда ты сравняешься с ним в искусности! А потому умри!
Волна огня настигла меня, когда я спрятался за сосной. Впереди себя я видел тьму, скрывающуюся за мшистыми стволами дряхлых хвойных зарослей. До леса оставалось всего ничего, но даже эту часть надо было как-то преодолеть. Я почувствовал тепло в спине и глянул наверх. Моя сосна тлела, ее ветки горели ярким пламенем. Я понял, что это мой последний шанс. Я выдохнул и побежал вперед.
– Стой! – взревел элементаль. – Тебе никуда не скрыться от меня, все это напрасно!
Я не слушал его. Напрасно или нет, попробовать всегда стоило. И верно, едва я добежал до чащобы и юркнул в щель между древними стволами, раздался грохот землетрясения. Некоторые деревья за мной упали, еще сильнее скрыв меня от надвигающегося чудища. Дандраллеон заорал от ярости и поджег всю линию елей и сосен. Дым заполонил все свободное пространство, но место так и не очистилось. Я стал быстро пробираться через толстые корни и густой колючий кустарник, подальше от бешеного монстра. Дандраллеона ничто не могло остановить.
– Погоди у меня! – слышал я его скрежещущий голос. – Я тебя все равно найду.
Я спрятался под причудливо переплетенными корнями дерева, образовавшего почти рядом с землей что-то наподобие небольшой арки. Рядом находился муравейник, но присутствие рядом каких-то там насекомых пугало меня сейчас меньше всего. Я услышал свист. Похоже, элементаль в этот момент ветром пролетал мимо веток, разыскивая меня. Я затаил дыхание.
Спустя пару минут я услышал странный скрип. Деревья, веками не знавшие движения в этом забытом лесу, вдруг зашелестели ветками. Ветви задвигались, словно изуродованные щупальца, пытаясь прощупать любое пустое место в Злом лесу. Корни деревьев тоже заволновались. Мне стало жутковато, настолько, что я прильнул к муравейнику вплотную, чтобы спрятаться за ним от грозных деревьев, которые из моих защитников вдруг превратились в опасных наблюдателей, ищущих жертву для страшного элементаля.
Я сжался настолько сильно, насколько мог, с учетом всех своих доспехов и оружия. Я надеялся, что ни одно отвратительного вида щупальце не найдет меня. Какой же ужас охватил меня, когда один из кончиков корней вдруг нащупал мою спину с висящими на ней глефами. Корни заинтересовались глефами, сползлись к ним, охватывая их по всей поверхности, видно, сравнивая с чем-то. Я молился про себя, чтобы Дандраллеон перепутал глефы с камнями, ведь иначе мне не сбежать от него – лес был слишком густой, чтобы рассчитывать на вторую попытку бегства.
Откуда-то сбоку встрепенулась и пробежала мимо меня маленькая пушистая белочка, задев своим роскошным меховым хвостом несколько елозящих корней, и, забравшись на одну из вековых сосен, скрылась в дупле. Корни потянулись было за ней, но вдруг передумали и вернулись на свое изначальное место, перестав двигаться. Я мысленно вздохнул с облегчением.
Пошуршав еще немного, элементаль с шумом вылетел в небо через крону леса.
– Не-е-ет! Опять скрылся! – ревел он. – Опять исчез!
Я услышал несколько всполохов и наконец осмелился выглянуть из-под дерева. Оказалось, что Дандраллеон в ярости бросил вниз несколько огненных шаров, из-за чего лес во многих местах вспыхнул и загорелся. К счастью, пока горели только верхушки деревьев, но Злой лес знаменит своим сухостоем, поэтому рано или поздно огонь дойдет и до нижней части.
Я стал выбираться из пожара. Старые хвойные заросли чадили так, что, будучи сверху, сквозь дым невозможно было бы разглядеть, что происходит внизу. Я рассчитывал на это, а также на то, что раздосадованное чудище попросту улетело отсюда. Я продирался сквозь поваленные стволы, выпутывался из высокой липкой травы, застревал в колючем кустарнике, но все же находил в себе силы выбираться и двигаться дальше.
Пожар скоро оказался позади меня, и я мог замедлить шаг и более внимательно и осторожно выбирать тропу. Я взглянул на небо, озаренное садящимся солнцем. По нему я определил стороны света и наметил путь на запад, в сторону Изначальных гор. Этот широкий хребет был расположен примерно посередине Телехии, раскинувшись во все стороны света – горы шли к Пирограду, обрамляли Энтеррский лес, холмами подходили к равнинам, окружающим Ланир, и окружали величественное ледяное озеро Котст, уходя дальше в безлюдный морозный юг.
Я не помнил, как выбрался из Злого леса. В полузабытьи я волочился по полям, лишь изредка останавливаясь, чтобы напиться водой из речушек и поесть ранних весенних ягод с диких кустов. Мне было страшно приближаться к пироградским деревням… Передо мной в памяти сразу же всплывали Нижние Валушки… На месте которых теперь был широкий черный кратер.
Меня не волновало то, как добраться до Изначальных гор. Я даже не задумывался о том, куда именно я иду. Раньше я путешествовал по всей Телехии, но в моем сердце всегда было место для родного дома. Теперь у меня не было ориентира.
Когда горы показались на горизонте, мой мозг немного заработал, намекнув мне на то, что неплохо было бы поесть и запастись едой. Я набрал в свой заплечный мешок разных съедобных кореньев, наполнил свою флягу водой, а также выследил луговую собачку и, освежевав ее, закоптил несколько кусков мяса.
У меня не было подходящего снаряжения для хождения по горам, но они мне не понадобились – высота увеличивалась постепенно, начинаясь от пологих холмов. Здесь я немного успокоился – я не помнил ни одного случая, ни опасного, ни забавного, связанного с Изначальными горами. Почти никто никогда не ходил в горы, никто не жил в горах – это было абсолютно пустынное место. Правда, с появлением чудищ нельзя было полностью быть уверенным в том, что я никого не встречу на своем пути…
Никакой тропы… Два дня я брел по горам и уже начинал жалеть о том, что никого здесь нет. Мне приходилось огибать большие камни, и в то же время я спотыкался о маленькие булыжники. Песок издевательски шуршал под подошвой моих ботильонов, и я искренне радовался, что он никак не мог попасть внутрь обуви. Ровная поверхность становилась все уже и уже, воздух становился холоднее с каждым часом, но я неумолимо шел вперед.
Неожиданно для себя я заметил сбоку от какой-то горы, чья вершина была спрятана за облаками, черную точку. Подходя к ней, я обнаружил, что это был вход в какую-то пещеру. Заинтересовавшись, я зашел внутрь. В пещере было намного теплее, чем снаружи, хотя довольно темно, но это не было помехой – среди моих запасов были факел с огнивом. Вскоре я уже шел по внутренностям горы. Я заметил, что из противоположного угла зала вел длинный коридор. С той стороны раздавался тихий, еле слышный гул. Если бы я не был один, я бы ни за что его не услышал. Да что греха таить, если бы я за долгое время охоты на чудищ не натренировал свой слух, то я все тоже не услышал бы этот гул, скрываемый шорохом мелких камней и песка, да мерным всплеском подземных вод и падающих неизвестно откуда и куда капель. Мое любопытство в очередной раз взяло верх над всеми остальными чувствами, и я вошел в тоннель.
Здесь я совсем потерял счет времени. Коридор был длинным, но зато просторным. Похоже, много лет назад здесь текла какая-то древняя река, силой пробившая в камне свое русло. Иначе никак нельзя было объяснить эти практически идеальные, ровные своды тоннеля, гладкие, с еле заметной щербатостью.
Звук в этом коридоре был объемным и хорошо прослушивался. Гул со временем усиливался, я стал различать отдельные тональности в нем. Чем ближе я подходил к источнику звука, тем отчетливее он был. Спустя какое-то время я понял, что гул не был каким-то равномерным, скорее, он был похож на низкий, басовитый скрежет какого-то старого механизма.
Наконец, коридор закончился, и я вышел в огромнейший серый зал. Пол шел прямо и ровно, а сбоку, справа от меня, он внезапно и стремительно обрывался бездонной пропастью. Я подошел к краю и поднес факел к черной бездне, всматриваясь в нее, ведь именно оттуда шел этот самый монотонный скрежещуще-гудящий звук. Конечно, свет факела не позволил мне увидеть, что там находилось, поэтому мне пришлось подождать, пока мои глаза привыкают к слепящей тьме.
То, что я увидел там, поразило меня до глубины души. В недрах земли, мерно поднимаясь и опускаясь, двигаясь в такт другу, медленно крутились гигантские шестерни, чье соприкосновение друг с другом и порождало тот самый странный гул. Шестерни были настолько огромны, что один их зубец был размером с ланирский небоскреб, а их ширина могла сравниться с шириной пироградской главной площади. Я мог видеть только вершины шестерней, а их нижняя часть исчезала в пропасти, скрываясь в такой дали, что я мог бы поклясться – если бы я упал туда, я бы летел не менее часа.
Завороженный безмятежным видом странного механизма, я простоял на краю пропасти как минимум полчаса. Потом, опомнившись, я обнаружил, что мой факел давно погас. Снова чиркнув огнивом, я разжег огонь и направился к противоположному выходу из зала.
Не знаю, сколько я шел. Знаю только, что несколько раз останавливался перекусить и еще пару раз прикорнул у стенки тоннеля. Я был уверен только в одном – в том, что мне необходимо было найти выход. Назад дороги у меня не было – слишком далеко, еда закончится намного раньше. Впереди была неизвестность, но была и надежда, и ради этой надежды я продолжал идти вперед.
И моя надежда не подвела меня. Когда по моей щеке скользнул легкий ветерок, я не на шутку обрадовался. За несколько дней путешествия по горным пещерам я уже почти забыл, что такое свежий воздух. Это мимолетное дуновение вдохновило меня, и я, забыв о накопившейся усталости, понесся вперед, держа дрожащее пламя факела перед собой.
Вскоре я увидел перед собой яркий белый свет, со стороны которого дуло воздухом, обладающим запахом пахучей зелени вкупе с морозной свежестью. Я обрадованно побежал к нему, наплевав на тяжесть мешка, на тянущие плечи глефы, на забитый пояс, на громоздкие ботильоны… И выбежал на поверхность Изначальных гор. Только теперь это были не окрестности Пирограда. Нет, теперь снизу на меня смотрела сплошная темная зелень густых, пышущих здоровьем, чащ Энтеррского леса. Тут и там в небо поднимались стаи птиц, перелетая от одной группы высоких деревьев к другой, кое-где сквозь плотные кроны пробивались тонкие струйки дыма – это были лесные деревни. Я восторженно смотрел на лес, а потом стал спускаться вниз, прямо в объятия природы.
Теперь у меня появилась новая цель, и она мне не казалась особенно сложной в Энтерре – найти эльфов.
Глава 10. Совет Дарконис
– Ты поднял большой переполох в Дадал’Треваре, – сказала мне Алесия, пока я отпивался вкусным и питательным цветочным нектаром. – Теперь весь город только и говорит о тебе и о том, с чем тебе пришлось столкнуться.
Прошел всего день, как я оказался в Сумрачном Городе. Действительно, найти эльфов в Энтеррском лесу мне не составило сложности – я просто рухнул, обессиленный, посреди поляны, едва перейдя границу леса. Меня нашли дриады, среди которых по счастливой случайности была Йеллити – та самая, что отвезла меня в Энтерберг, и которая очень любила сыр. Дриады мигом вывели один из эльфийских разведывательных отрядов ко мне. Уже в самом городе меня встретили Аурум с Алесией, у них в доме я и остался.
Едва я восполнил силы и стал соображать, я тут же рассказал о случившемся со мной Ауруму.
Внезапный испуг Аурума удивил даже меня. Эльф, даже не дослушав меня до конца, тут же бросился куда-то из комнаты, оставив сестру присматривать за мной. Не прошло и дня, как город закопошился, словно муравейник. Я видел в окошке носящиеся туда-сюда испуганные фигуры, что-то бубнящие себе под нос.
– Почему весь город так завелся от этого элементаля? – спросил я Алесию. Она присела на причудливо увитый лозами стул и скромно положила руки на колени.
– Если этого элементаля действительно зовут Дандраллеон, как ты говоришь, – ответила она дрожащим голосом, – то он не первый раз раскрывает себя. Помнишь, мой брат рассказывал тебе про чудовище, из-за которого погиб наш отец? Это и был Дандраллеон…
Я слегка опешил. Получается, этот разожравшийся элементаль был самым что ни на есть чудовищем? Хотя, учитывая все его способности и амбиции…
– Что теперь делать? – тихо спросил я.
– Аурум, скорее всего, отправился к Сердцу леса, к Дарконис, касте жрецов, предупредить их о надвигающейся беде. Такая проблема должна быть решена только на высшем уровне, поэтому Дарконис соберут совет.
– Но эта беда всегда была! Дандраллеон все это время был жив и находился где-то здесь! – воскликнул я. Алесия покачала головой.
– Но сейчас он наполнен яростью и гневом, и жаждет отмщения, а потому силен как никогда, – ответила она.
Внезапно шаль из листьев, закрывающая вход в комнату, зашелестела и отодвинулась, и на пороге встал Аурум.
– Дарконис будет собирать совет, – сказал он. – Хотя вряд ли они придумают что-то серьезное, – он хмыкнул. – Они уже заранее считают, что ты, доних, приносишь нам одни несчастья, как теперь, когда одно твое присутствие в Дадал’Треваре может привлечь элементаля и его приспешников. Хоть природа и защищает наш город от врага, чудовище достаточно сильно, чтобы найти его.
Я встал с кровати. Алесия тоже вскочила, стремясь удержать меня, но, взглянув на своего брата, остановилась.
– Я готов уйти из города, если нужно! – ответил я. – Это моя личная проблема. Дандраллеону нужен я… А мне нужен он, чтобы отомстить… За то, что он убил моих родителей и всю мою семью. И всю деревню…
– Он же убил и моего отца, – холодно ответил Аурум, прислонившись к стене. – Но в одиночку дониху не добиться успеха. Даже опытный селххет не сможет справиться с ним один. Видел бы ты моего отца – он был стремителен и безжалостен, искусен и осторожен, но тем не менее сгинул в пламени элементаля. Ты же умрешь намного раньше, чем успеешь дойти до чудовища!
– И что мне делать? – раздраженно спросил я.
Аурум усмехнулся, как будто я задал самый глупый в своей жизни вопрос.
– Ты спрашиваешь, что делать? – переспросил он. – Пока ты, доних, не стал селххет – тренироваться и ждать.
Мне было неловко ощущать на себе взгляды незнакомых эльфов всех сословий, пока мы вместе с Аурумом шли к окраине города, чтобы позаниматься там, вдали от толпы, под тенью огромных ветвей священного дерева.
Поначалу эльф-охотник не ожидал такой прыти, которую показал ему я, натренировавшись на чудищах за год с нашей последней встречи. Я в считанные мгновения добрался до битх’бала Аурума, ускользнув от всех стрел, пущенных в меня. Впрочем, я тут же поплатился за свою излишнюю самоуверенность, получив сильный удар гардой лука в подбородок.
– Плохо, доних, – покачал головой Адамантис. – Элементаль бы уже раскрошил твой череп на мелкие куски.
Я сжал зубы и продолжил нападение. Теперь я был предусмотрительнее и не лез на рожон. У меня все еще оставалось желание побороть эльфа в поединке, чтобы сбить с него спесь, вызванную уверенностью в том, что человек не может быть сильнее эльфа.
Но Аурум умело сводил на нет все мои атаки. Сам он почти не атаковал (если не брать в расчет летящие время от времени в мою сторону стрелы), но и не давал мне ни единого шанса потревожить свое биологическое поле.
– Аурум, – спросил я эльфа во время передышки. Хотя сам эльф нисколько не устал, мне пришлось просить его немного отдохнуть, – Дандраллеон рассказывал мне то, что он много лет рос, да и ты говорил… Что потерял отца несколько десятков лет назад. Но разве могло ли такое быть, если чудища появились всего около сорока лет назад?
Эльф улыбнулся и, убрав лук за спину, скрестил руки на груди.
– А ты сам как думаешь? Это, может, у вас, доних, чудища появились недавно, но в Энтеррском лесу они живут испокон веков. Если не веришь, можешь пойти к своим в Энтерберг, спросить старших, как долго они живут рядом с чудищами.
Внезапно выражение его лица поменялось, он резко погрустнел.
– Правда, есть у меня предположение, – сказал он. – После смерти отца наступило время, когда монстры в лесу стали особенно яростными, озлобленными. Возможно, Дандраллеон тоже как-то повлиял на их поведение, что и привело в итоге к распространению чудищ по всему миру. Но это не точно, – он посмотрел на меня. – Точно никто не знает.
Солнце по-матерински нежно освещало Дадал’Тревар круглый день, поэтому я не заметил, как наступил вечер. Лишь Аурум, благодаря какому-то своему внутреннему чувству, остановил тренировку, и мы пошли обратно в город.
На следующий день я ожидал продолжения занятий с Аурумом, но тот отказался.
– Сегодня я не могу заниматься тобой, – сухо ответил он. – Но, думаю, Алесия сходит с тобой.
Сестра Аурума, которая пришла ко мне в комнату вместе с братом, слегка смутившись, кивнула.
– Посмотрим, как ты научился владеть глефами, Гавилан, – сказала она. – А заодно увидишь, чему научилась я.
Тренировка началась как обычно. Я давно научился предугадывать движения Алесии и поэтому легко избегал ее атак. Но так продолжалось недолго – внезапно эльфийка улыбнулась и, выпрямив руки, в изящном сальто прокрутила свои клинки кругом так, что я еле успел откатиться. Вложив в удар свою силу и преумножив ее своим весом, Алесия ударила в землю с такой мощью, что ее хрупкие на вид скимитары смогли бы пробить насквозь любой щит, кроме башенного.
Все это произошло за считанные мгновения, и неподготовленный человек вполне мог бы превратиться в кровавое месиво. Но мы с Алесией немало тренировались вместе и примерно представляли возможности друг друга.
Я довольно быстро раскусил слабость данной атаки – после завершающего удара, буквально на миг, Алесия останавливалась, приходя в себя и восстанавливаясь. До того, как она встала в боевую стойку, я успел проскользнуть ей за спину и легонько ударить в спину.
– Никаких послаблений, – сухо ответила охотница и вихрем развернулась, целясь мне под ребро.
Я отпрыгнул назад, неожиданно для самого себя подпершись клинками глеф, и сделал обратное сальто. Увидев ошеломленное лицо подруги, я поспешил ответить:
– Спонтанные действия – вот ключ к моим победам, – и, улыбнувшись, ринулся обратно в атаку.
После долгой, изнурительной тренировки, мы шли обратно в домик сильно уставшие. Случайно мы встретили по дороге Аурума. Он стоял у стены, образованной одним из толстых корней великого дерева, стража леса, торчащего из земли, и беседовал с какой-то рыжеволосой эльфийкой. Она была похожа на Алесию, хоть и не настолько прекрасна, но черты ее лица были плавными и идеальными. К тому же и ее брови, и волосы, скрученные в длинный хвост, были обжигающе рыжего цвета, как осенние листья, застигнутые пожаром, а на щеках были заметны созвездия веснушек.
О чем эльфийка разговаривала с Аурумом, я не мог разобрать, ибо они общались на своем языке. Разве что по интонациям я отметил про себя, что они произносили свои слова с особой нежностью, присущей влюбленным, но у голоса девушки чувствовалась какая-то настойчивость, как молодая мать журит своего маленького непоседливого ребенка, а Аурум постоянно запинался и краснел, еле-еле находя слова для ответа.
Наконец, они закончили разговор, эльфийка, слегка разозленная, чмокнула в щеку Аурума и, развернувшись, ушла.
– Вианна! – позвала ее Алесия и побежала за ней. Я, растерявшись, остался стоять на месте.
– Кто знает, что у женщин на уме, доних! – обратился ко мне Аурум. – От слишком частого общения они устают, говорят, что ты им надоел, и советуют пойти заняться охотой. Но после долгой охоты они меняют свою точку зрения и начинают говорить, что ты совсем про них забыл и не заботишься о них. Держаться на одном расстоянии от этих двух крайностей очень сложно и, как ни странно, лучше всего это получается, когда ты перестаешь об этом заботиться… Как у вас прошла тренировка с Алесией?
Я не успел рассказать ему про наш с Алесией сегодняшний день, как вдруг к нам подошел другой эльф. Он был высокий и худощавый, с очень развитыми плечами и длинными костлявыми руками. Голова его тоже была длинная и худая, выделяя торчащие скулы и острый подбородок. Его огненно-рыжие длинные патлы, свисающие до лопаток, вместе с длинными тонкими бровями, растущими в противоположные друг другу стороны, а также сравнительно небольшое количество веснушек на лице намекали на некое родство со знакомой Ауруму эльфийкой. Глядя на его внешность, не очень было понятно, как при всем при этом он мог носить на своем теле бронированные пластины и громоздкие, украшенные орнаментом наплечники, похожие на обручи.
– Сйах, – сказал он на эльфийском, подняв руку в приветствии.
– Сйах, Ио, – ответил ему Аурум. Я молча кивнул, решив, что не стоит отвечать ему на незнакомом мне языке. Впрочем, ни с того ни с сего эльф перешел на всеобщий язык:
– Несправедливо получается, Аурум. Я позволил тебе встречаться со своей сестрой, надеясь, что ты в ответ отдашь мне Алесию. Вместо этого она не желает… нет, даже брезгует! общаться со мной. Как бы я с ней не заговаривал, меня для нее не существует. Более того, теперь она связалась с этим… Человеком… И я совсем пропал для нее. Нечестно получается, разве не так?
Говоря, эльф обращался напрямую к Ауруму, игнорируя меня, как будто я был сродни домашнему животному. То, что он при этом разговаривает на всеобщем языке, недвусмысленно намекало на открытое пренебрежение ко мне.
Аурум усмехнулся.
– Если ты хочешь говорить об этом, чтобы доних нас понимал, то пожалуйста, – произнес он. – Только тебе не кажется, что наши сестры вправе сами за себя решать, кто им нравится, а кто нет? Я не держу силой Вианну, но ей хочется быть именно со мной. Так же я не могу силой заставить Алесию полюбить тебя, Ио, как бы ты сам этого не желал. Если тебе хочется, чтобы моя сестра ответила тебе взаимностью – добейся ее расположения сам, не властью и силой, а другими методами.
После таких слов Ио вспыхнул, на мгновение его лицо стало одного цвета с волосами, но он быстро пришел в себя.
– Не забывайся, Адамантис, с кем ты говоришь таким тоном! – процедил он сквозь зубы. – Ты прекрасно знаешь, что я люблю Алесию уже много десятков лет. Я могу дать ей многое – то, что ты, ее брат, не сможешь ей дать за всю свою долгую жизнь.
– Вот только захочет ли она взять то, что ты можешь ей дать, – встрял в разговор я.
– Не влезай в разговор, человечек, – огрызнулся Ио. – Не тебе это решать.