Император поневоле

Попрощавшись с портным, Бобер вышел в коридор, где нос к носу столкнулся с миловидной горничной, сопровождающей задумчивого капитана, нещадно гонявшего его на боевых симуляторах.

– Упс-с-с… Глазам своим не верю! Неужели это ты, Бобер?!

– Здравия желаю, господин капитан! Это я собственной персоной.

– А ты изменился, пацан. Из заморыша, каким был прежде, стал походить на волчонка, – оценивающе рассматривая своего подопечного, высказал свое мнение офицер и многозначительно добавил: – До настоящего волчары тебе еще расти и расти, но это всего лишь дело времени. – Еще раз оглядев парня, капитан с ноткой зависти в голосе поинтересовался: – Насколько, я понимаю, парадную форму тебе шил сам Абрам Соломонович?

– Действительно, портным был мастер Абрам, но я его отчества не знаю, так как он его не говорил.

От неожиданности у капитана чуть отвисла челюсть и слегка округлились глаза, но, быстро взяв себя в руки, офицер изменившимся голосом заговорил:

– Тебе фантастически повезло, боец. Абрам Соломонович один из лучших в своем деле, и к нему очередь стоит на несколько месяцев вперед, причем в ней стоят только офицеры высшего командного звена!

– Ну, не знаю, скорей всего, это не он, так как он мне свою визитку вручил.

– Покажи! – распорядился капитан, крайне недоверчиво рассматривая Петра.

Расстегнув верхнюю пуговицу кителя, Бобер, вынул позолоченную визитку и показал ее офицеру.

– Да, это он… – протянул капитан и, слегка изменившись в лице, попросил: – Бобер, я тебя очень прошу, замолви обо мне словечко. Я десять лет мечтал парадный мундир от Абрама Соломоновича иметь, пусть мне для этого целый год ждать придется.

– Хорошо, господин капитан, попробую, но ничего не обещаю.

– Спасибо и на этом, – с облегчением поблагодарил капитан и, чуть помолчав, дал комментарий своему поведению: – Знаешь, Бобер, Абрам – виртуоз своего дела, и он обшивает далеко не каждого адмирала. Выбор клиента – исключительно его прерогатива, так как он настоящий художник. – Умолкнув, офицер с некой затаенной грустью вздохнул и, хлопнув парня по плечу, распорядился: – Пошли к тебе в номер, у нас будет серьезный разговор.

Пожав плечами, молодой человек легонько отстранил в сторону горничную и повел своего гостя в свои апартаменты. Оказавшись внутри, капитан с некой ностальгией во взгляде оглядел окружающую обстановку, но, быстро взяв себя в руки, прошелся до кожаного кресла и, разместившись в нем, обратился к Бобру:

– Парень, я не хотел этого при посторонних говорить, но запомни, я твой должник до конца жизни.

– С какой радости? – недоуменно поинтересовался молодой человек, не понимая причин такого заявления.

– Видишь ли, за выявление такого таланта, как ты, мне позволили доучиться в академии, но ты смотри – не возгордись. Немало больших талантов кануло в небытие истории из-за своей лени и пороков.

– К чему этот разговор? – с насторожённостью в голосе поинтересовался Бобёр.

– Видишь ли, меня назначили твоим куратором на время обучения в академии, поэтому надеюсь на наше взаимовыгодное сотрудничество.

– Я в академию не напрашивался, – нехотя напомнил Бобер и присел рядом с капитаном в соседнее кресло у журнального столика.

– В том-то и дело. Если у нас сложатся нормальные деловые отношения, я останусь преподавателем, если нет, буду вынужден уйти в отставку.

– Хорошо, давайте попытаемся, как говорится, попытка не пытка.

– Вот и ладушки, – улыбнувшись одними губами, ответил офицер и, поднявшись, пожал руку слегка удивленному парню. – Договорились, можешь смело рассчитывать на мою всемерную поддержку.

– Господин капитан, а где и когда нас будут награждать?

– Тьфу блин, совсем забыл! Давай собирайся, через полчаса мы все отправляемся в Зимний дворец на официальную церемонию награждения отличившихся защитников Термы.

– Что, прямо в Зимний?! – поинтересовался молодой боец, с некоторым сомнением глядя на своего куратора.

– Конечно, в Зимний, причем церемонию награждения совместно будут проводить президент России Вяземский и глава Сената Фармер-старший.

– Просто не верится!

– Это еще не все, церемонию награждения будут транслировать все центральные телеканалы республики, а ведущие журналисты страны будут брать интервью, но только у гражданских лиц.

– Почему только у них?

– Что, жажда славы обуяла? – ответил капитан вопросом на вопрос, с иронией поглядывая на Бобра.

– Нет, просто мне интересно стало, почему нельзя?

– Лица действующих военнослужащих без особого на то дозволения запрещено показывать в открытом эфире. Тем более ты поступаешь на разведывательно-диверсионный факультет, а это накладывает на тебя особый гриф секретности.

Глава 11

– Дамы и господа, соберитесь, мы въезжаем на территорию правительственного острова, – послышался чуть приглушенный голос представителя администрации президента, сопровождающего разношерстную компанию отличившихся в бою.

Продолжая смотреть в окно, Бобер пропустил мимо ушей предупреждение, пока не почувствовал, как кто-то его неслабо толкнул в бок. Оглянувшись, он натолкнулся на ухмыляющуюся физиономию сержанта, подмигивающего ему одним глазом.

– В чем дело?

– Не спи, боец, а то замерзнешь! – продолжая посмеиваться, подшутил Снегирь над глубоко задумавшимся Бобром.

– С какого перепуга я замерзну, лето ведь на дворе?! – с изумлением глядя на сержанта, поинтересовался тот, не понимая смысла сказанного.

– Я тебе как-нибудь в другой раз объясню, сейчас лучше соберись. Это очень и очень важно для тебя.

В этот момент автобус плавно остановился, и его двери распахнулись, приглашая на выход своих пассажиров. Под руководством страшно делового представителя Администрации президента военные вперемешку с гражданскими лицами нестройной толпой вышли на площадь, где их уже ждали лейб-гвардейцы Преображенского полка.

Глядя на их выправку, Бобер неожиданно почувствовал себя не в своей тарелке. В отличие от него, эти воины выглядели подлинными адептами бога войны. Все примерно одного роста и телосложения с отточенной до абсолютного совершенства строевой подготовкой, они производили неизгладимое впечатление на большинство людей.

– Варежку закрой, а то кишки простудишь, – вновь поддел сержант своего подопечного, у которого при виде холеных лейб-гвардейцев слегка отвисла челюсть.

Захлопнув рот, молодой человек перевел свой взгляд с преображенцев на Снегиря и, посмотрев в его насмешливые глаза, поинтересовался:

– Ты, наверное, их сильно недолюбливаешь?

– Не говори глупостей. Просто ты на них смотрел, как на некий эталон супервоинов, но на самом деле это совсем не так.

– Почему? – с огромным удивлением взирая на сержанта, поинтересовался Бобёр.

– Видишь ли, преображенцев, конечно, паркетными шаркунами назвать нельзя, просто у них совершенно особая специализация. Главная их задача – производить нужное впечатление, а это уже из разряда политических и дипломатических дел, но никак не боевых. Поэтому они по многим параметрам уступают полевым частям первой и второй линии.

– Может быть, и так, но, как мне кажется, на политическом и дипломатическом фронте бывают не менее жаркие баталии, – тихо проговорил Бобер, рассматривая лейб-гвардейцев уже под несколько иным углом зрения.

– Это ты верно подметил, – нехотя признал правоту высказанного молодым человеком заключения. – Ладно, видишь, нас уже зовут во дворец.