Танец волка

Гудрун опомнилась. Она догадалась, о чем будет говорить Лейф, и в груди у нее всё заледенело.

– Мой брат?

– Он остался на корабле. Он и еще четверо. Нам нужны носилки…

Лейф не назвал имена, значит… Значит, Ульфа среди раненых не было. Значит…

Она справилась.

– Открыть ворота. Отец Бернар, раненые…

– Я займусь, – произнес монах, но не сдвинулся с места.

Что-то было не так… Неправильно…

Но обитатели поместья уже с немалым облегчением слезали со стен, створки ворот пришли в движение…

И тут Гудрун сообразила, в чем неправильность. Там, на корабле, остались воины. И не раненые. Вполне здоровые. Обычная повадка викингов во время набега – не оставлять корабль полностью беззащитным.

– Стойте! – воскликнула она. – Не пускайте их!

Но засовы уже были сняты, створки разошлись, и пришельцы хлынули внутрь.

Они начали убивать, едва оказались во дворе. Рубили всех, у кого было оружие. Или кому не посчастливилось подвернуться под руку… В темноте иной раз трудно понять, кто перед тобой. Хотя многим нападавшим просто нравилось убивать…

Обитатели подворья, простые бонды вне строя, взятые врасплох… Они даже не сопротивлялись. Или не успевали. Как Льот Рукавичка, чью грудь пробило копье в тот миг, когда он натягивал лук.

Всё закончилось в считаные минуты.

Гудрун осталась в живых. Но только потому, что Лейф первым бросился к ней, сбил с ног и собственноручно связал.

Собственно, связали только ее и Бернара. Монах не был вооружен и не сопротивлялся, но он не кричал от ужаса и не пытался удрать, так что его сочли потенциально опасным.

– Обыщите тут всё! – скомандовал предводитель отряда. Им оказался не Лейф, а молодой прыщавый парень с подбитым глазом.

Всех пленных, за исключением Гудрун, загнали в хлев, и начался грабеж.

Лейф Весельчак в нем не участвовал. Воткнул в землю факел и встал рядом с усаженной у стены Гудрун. Стоял, молчал. На женщину не глядел. Гудрун жгла норега ненавидящим взглядом. Но тоже молчала. О чем разговаривать с предателем?

Но всё же не выдержала, спросила:

– Ты не боишься, что мой муж заставит тебя пожалеть, Лейф Предатель?

– Я не боюсь, – последовал спокойный ответ. – И я – не предатель. Ульф Вогенсон мертв.

На подворье ввалилось еще десятка полтора сконцев. Надо полагать, те, кого оставили на драккаре. Этих уж точно никто не принял бы за воинов Ульфа. В хирде мужа Гудрун даже новички выглядели более грозно. Как позже выяснилось, оставить часть людей на драккаре тоже предложил Лейф.

Впрочем, это уже не имело значения.

Вновь прибывшие присоединились к остальным. Грабить. Что может быть интереснее для победителей?

Разграбление усадьбы длилось долго. Богатый дом у Ульфа-хёвдинга. Много всего.

Но золота не нашли. Да и серебра обнаружили немного. Марки на две.

Гудрун зло усмехалась. Что не осталось незамеченным.

Предводитель налетчиков, прыщавый юнец, подступил к ней:

– Говори, волчица, где золото с серебром!

Гудрун молчала.

– Вот прижгу твою рожу каленым железом, – посулил прыщавый.

– Эй, Эйнар, а может, мы сначала с ней поразвлечемся? – подал голос один из налетчиков. – Баба-то хороша! А как зыркает! Аж страшно!

Грабители загоготали. Один сунулся к Гудрун, отодвинув безусого Эйнара.

Но на его пути встал Лейф.

– Мы договорились, – спокойно произнес он. – Я открываю вам ворота, а вы не трогаете хозяйку.

– Да от нее убудет, что ли? – пробормотал налетчик, пытаясь обойти Лейфа. Не получилось.

– От нее – нет, – сказал норег. – Вот от тебя, Виги Грибок, убудет наверняка.

И положил руку на оголовье меча.

– Да что его слушать, чужака? – гаркнул кто-то. – Чтоб какой-то норег нам указывал!

Еще несколько разбойников подвинулись ближе.

Гудрун закрыла глаза.

Она очень жалела о том, что не убила себя. А ведь могла успеть…

– Эйнар! – раздался по-прежнему спокойный голос Лейфа. – Ты поклялся! И боги тебя слышали. Она моя. Уйми своих людей!

– А ну все назад! – визгливым голосом закричал прыщавый. – Не трогать ее! Здесь полно баб! Эта – Лейфова! Он выполнил то, что обещал!

Гудрун открыла глаза и с облечением увидела, что те, кто хотел ее изнасиловать, отступили.

И не похоже, что только из-за визгливого юнца. Скорее потому, что не хотели связываться с Лейфом. Вспомнились слова брата о том, что Лейф Весельчак – великолепный боец. Один троих стоит.

В ее душе шевельнулось благодарное чувство… Мгновение слабости. Но оно прошло.

Гудрун напомнила себе: если бы не Лейф, налетчиков не впустили бы внутрь. Им пришлось бы брать усадьбу с боя, и еще неизвестно, взяли бы…