Сборник рассказов. Бармалеева пустота

Винни-Пух оживился:

– А что в узелке, Ёж?

– Ничего, Винни-Пух, клок сена в нем, – со вздохом ответил ёжик.

– А давай, Ёжик, я познакомлю тебя с осликом Иа? Вы понравитесь друг другу, – предложил Пятачок.

– Глохни, Пятачок, у Ёжика горе, а ты дружбу навязываешь, – Винни укоризненно посмотрел на братишку, затем обратился к Сове: – А о чем фильм, старушка?

– Ну, я сама не смотрела, только читала Хроники… – нараспев заговорила Сова. – В фильме много философии, мало беготни, несколько масок…

– Сова, в тумане далеко не убежишь, – заметил Пух.

– Я и говорю, что смысл в тумане… – поправилась она.

– Ты хочешь сказать, что за туманы дают награды, Сова? – Пух что-то начал обдумывать.

– Не совсем так, Пух, – Сова недовольно щелкнула клювом, – философия, которую Ёжик пронес через туман…

– Мало пронес или туман не такой густой, раз на «Оскара» не вытянул, – Винни посмотрел на Ёжика. – Если бы в узелке был мёд, а не сено – больше было бы философии.

– Винни, ежи не едят мёд, – ответила за него Сова и убыла восвояси.

– Вот и хорошо. Никто их не заставляет есть. Пусть носят – всегда найдутся ценители прекрасного.

– И я тоже люблю мёд! – Пятачок с обожанием смотрел на Пуха.

– Сначала я нес варенье, – начал рассказывать Ёжик, – а затем угостил им друга Медведя…

– Это был неправильный туман, – Пух обиженно фыркнул, – не к тому другу привел. Затем он что-то прикинул в уме, предложил: – Скоро с речки туман опуститься, давай, Ёжик, вместе побродим.

– А ты звезды любишь считать? – обрадовался было Ёжик.

– Считай, не считай, а звезды не скушаешь, – Пух разочарованно посмотрел на небо.

– Я пойду, заодно встречу Филина, Собаку, Белую Лошадь… – засобирался Ёжик.

– Этой живностью меня не удивишь. Без горшка мёда – серые будни. А если бы ты внезапно увидел в тумане головы Совы, Ослика Иа, Тигры, Пятачка – тебя паралич разбил бы, Ёжик.

Звезды засветились на небе. Прохлада подступила со стороны речки, опустилась густая роса и скрыла небо. Пух поежился, сказал:

– Пора домой.

– И мне пора, – сказал Ёжик, вскинул узелок, шагнул в туман.

– А сколько звезд на небе, Ёжик?! – крикнул вдогонку Пятачок.

– Знал бы – не считал… – донеслось из белесой пелены.

март 2023 г.

3. Смертельный водевиль

Мара недобро посмотрела на сына:

– Опять в командировку, добряк ряженый? В кого и уродился, непутевый.

– А я здесь причём, матушка? Сопротивляются!

– Неужели сил природы и веры людей в неизбежность зла тебе не хватает, чтобы ломать их сопротивления смерти?

– Видать, вера на лучшее сильнее.

– Отними у человека надежду и он твой.

– Надежду отнять у человека можно, матушка. А чудо исцеления его души предотвратить нельзя. Оно, чудо, не подвластно ни людям, ни мне, ни тебе.

– Ступай, уж. Да без подарков для меня не возвращайся.

– Будут тебе подарки, – Морозко расправил пышные белесые усы, закинул на спину мешок с подарками, посохом отворил дверь и вышел из терема в ночь.

…..

Приближалась самая длинная ночь. Я собрался съездить к дальней родственнице бабушке Вере по просьбам ее односельчан. Ехать не хотелось, так как ее, мягко говоря, я недолюбливал. Нелюбовь осталась с детства, когда все свободное время от учебы я проводил в деревне у своих дяди с тетей и мне приходилось встречаться с бабушкой.

Вроде бы ничего плохого она не говорила и не делала мне, но неприязнь к ней из-за чувства страха прочно осела в моей памяти. Страха из-за ее умения ворожить и гадать на картах. Деревенские обходили ее неказистый домик стороной, но нет-нет да и заглядывали по надобностям своим: поворожить на друзей и недругов, судьбу узнать, травками нужными разжиться.

– Серёжка, – говаривала мне каждый раз, когда заносил ей молоко, – никогда не пытайся узнать, что было, есть и будет. Всего не узнаешь, а голову забьешь чепухой – так и помрешь несчастливым.

Деревня казалась вымершей. Только расчищенная от снега площадка для автолавки перед въездом и три стежки-дорожки к домам говорили, что здесь еще теплится жизнь. По одной из тропок я дошел до избы деда Ерофея. У него и остановился на постой.

– Днесь зашел к ней узнать, что свет не зажигается в окошках, – рассказывал дед Ерофей, ближайший сосед бабушки Веры. – Спросил, что надобно. Умру, говорит, скоро, а родных никого не осталось. Хочу, говорит, Серёжку напоследок увидеть – тебя, значит. Вызови как-нибудь, дождусь его.

– Я спрашиваю: как же вызвать его? – рассказывала дальше Пелагея, которая приползла с другого конца деревни. – На столбе только экстренные звонки, а с мобильного не вдруг дозвонишься. А ты, говорит, из моего дома попробуй набрать. Я набрала дочку и надо же – с первого раза дозвонилась. И связь не прерывалась.

– Ты, это, в баньке бы помылся, – предложил Ерофей, – мало ли что у ней в доме.

– Воды да дров помоги натаскать, а мы с Ерофеем протопим, – добавила Пелагея.

Отведя душу в баньке, я осторожно постучался к бабушке Вере.

– Что не сразу ко мне пришел? – встретила она меня вопросом.

– Да вот, решил помыться в бане у деда Ерофея.

– Да вижу – так и несет от тебя банным духом.

– А я думал, бабушка, ты не учуешь из-за духа сушеных трав у тебя, – ответил, слегка улыбнувшись.