Бандитские страхи,
Все это – лишь съемки
Чужого былого. Обычному янки
Дано лишь сегодня, такое большое,
Такое всегдашнее и не иное,
И он с недоверьем глядит в иммигранта:
В его непростую, тяжелую сущность,
И думает скорбно: «А, может, мне тоже,
На все наплевав, вдруг махнуть и уехать?
И стать иммигрантом в далеком Китае?»
Она оглянулась
Она оглянулась,
Увидев еще раз
Деревья и мужа.
Свой двор и ребенка,
Фонтан, что журчит
Непрестанную песню,
Пока электричество
Бродит в проводке.
Она оглянулась
На дом в пол-мильона,
На вид из окна
И на след от «Тойоты»,
Ведущий в гараж
Как в послушное стойло.
Она оглянулась —
На солнечном небе,
Безоблачном небе,
Нет места для грусти,
Нет больше измены,
Все так безмятежно,
Так пусто, убого.
Она оглянулась
В чужое пространство
И тихо вздохнула:
«Ну, вот, и сбывается
все, что мечталось,
ну, вот, и пропало
заветное я».
Сестре
Не плачь, моя родная,
Не рви свое больное,
Вот, мы дошли до края,
Прости меня, шального.
Никто, поверь, не знает,
Как тяжело идти,
Когда душа страдает
Без света и пути.
Не верь, что мы уходим
В ничто и навсегда,
Да, не был я героем
И зря истер года.
Но мы страдали честно
И пили боль сполна.
Где ляжем – неизвестно,
Но нежности волна
Нас вынесет на берег,
Где слез дожди умоют.
Нас, сирых и без денег,
Одной Землей накроют.
Май 2003
У парапета
На набережной Ялты —
Ранний гвалт,
Железо ржавое,
Писклявый такелаж,
Кричат спросонья чайки,
Бег первых в этой жизни облаков,
Стаканов пара, «совиньон сухой»,
Твои глаза-маслины, над горами
Мерещатся античные богини
И нашей жизни вечная пора.
В каботаже пришла баржа с бетоном,
Копченая ставридка на столе,
И каперсы… до шелковой звезды
Мы будем пить изящное вино
И медленно ронять
Слова любви друг другу
Июль 2003
«Упала с неба большая звезда» (Откр. 8.10)
Ночи пахнут горькой полынью,
А полынь пахнет ночью, притихшею ночью.