Поверженный Король

– Я жить хочу, жить хочу! Хочу к Абрамову!

Его затащили в карцер и бросили на холодный бетонный пол. Анатолий с трудом поднялся и, выбрав место по суше, сел на пол. Руки и спина Лобова, ныли, а перед глазами, то и дело проплывали красные огненные круги. Он потянулся и потрогал свой затылок, который оказался весь в крови.

«Специалисты, – подумал он. – Бьют профессионально, всегда можно списать на неудачное падение с койки в камере».

Он прижал рассеченный затылок к холодной стене и почувствовал некое облегчение. Боль, стала потихоньку утихать и он, закрыв глаза, задремал.

***

Абрамов находился в кабинете, когда ему позвонил начальник ИВС. Выслушав его, Виктор подумал и принял решение, что сегодня встречаться с Лобовым он не будет. Он понял, что арестованный психологически сломлен и каждый последующий день, будет делать его более сговорчивым. Он позвонил начальнику и доложил ему о Лобове.

– Тащи его наверх и коли, коли, коли! – радостно произнес он.

– Пусть посидит еще немного, – ответил Абрамов. – Я хочу, чтобы он запаниковал и тогда, он расскажет нам абсолютно все. Он напуган и сейчас он ради спасения своей жизни будет сдавать всех и друзей, и врагов.

– Я бы не стал тянуть время и прямо сейчас, приступил бы к работе. Чего тянуть, если человек «спекся»?

– Погоди! Если вы мне поручили это дело, то я принимаю решения, когда мне его допрашивать. Сутки ничего не решают.

– Смотри, Виктор Николаевич! Не перезрел бы твой плод, – произнес начальник Управления.

Виктор позвонил в Елабугу и попросил начальника уголовного розыска Антонова разыскать жену Лобова и попросить ее приехать в МВД через два дня.

– Виктор Николаевич! Как там наш Лобов, молчит, наверное? – поинтересовался он.

– Павел Григорьевич! Это ваша личная заинтересованность или просьба узнать об этом начальника милиции? Могу сказать пока одно – Лобов по-прежнему молчит. Можете об этом доложить Хромову.

Абрамов положил трубку.

«Сейчас, наверняка, вся милиция Елабуги с напряжением следит за ходом расследования. Кто-то из них с надеждой, другие же напротив», – подумал Виктор.

Абрамова вызвал к себе заместитель министра.

«С чего бы? – подумал он, шагая по коридору. – Наверняка ему уже доложил о Лобове начальник Управления».

Он вошел в кабинет и увидел, что в помещении находится исполняющий обязанности министра внутренних дел.

– Извините меня, я, похоже. не вовремя?

– Абрамов! – окликнул его заместитель министра. – Ты куда собрался? Давай заходи и присаживайся.

Виктор прошел в кабинет и молча, сел на стул.

– Абрамов! я не буду тебя агитировать за советскую власть. Мне недавно доложил твой начальник, что дело Лобова сдвинулось с мертвой точки. Это правда?

– Пока трудно сказать, товарищ заместитель министра. Завтра я его «подниму», и все станет ясно, будет он говорить или нет.

– Что это значит, будет говорить или нет? Он обязательно должен говорить. Пойми, нам нужны эти показания?

Исполняющий обязанности министра посмотрел на Виктора и произнес:

– Вот что, Абрамов! Если раскроешь это преступление, то я лично сам обращусь в Москву о твоем награждении. Если не получится, то я бы посоветовал тебе написать рапорт и уйти на стройки народного хозяйства. Там тоже нужны умные головы и здоровые руки. Надеюсь, ты понял?

Абрамов встал и молча, вышел из кабинета. Теперь и его судьба стала напрямую зависеть от показаний Лобова.

***

Утром Лобов привел себя в порядок: помылся, побрился, почистил свою одежду. После того, как были выполнены эти процедуры, Абрамов вызвал карету скорой помощи, которые осмотрели его физическое состояние. Пока врач, по его просьбе писал справку, Лобова под конвоем доставили в кабинет Абрамова. Анатолий переступил порог его кабинета и остановился около двери. Виктор Николаевич сразу же предупредил его, что слушать его трудовую биографию, он, просто, не намерен. Первое, что поразило Абрамова в облике Лобова, это было несвойственное ему послушание и смирение. Он осторожно присел на краешек стула и окинул своим взглядом кабинет. На одной из стен, висел православный календарь с прекрасной репродукцией иконы Казанской Божьей Матери. Увидев ее, Анатолий упал на колени и минуты три неистово молился этому образу. Это было столь неожиданным Виктора, что он впервые за все это время, подумал о его вменяемости. В кабинет осторожно вошел оперативник и положил перед ним медицинское заключение о физическом состоянии Лобова. Из заключения врача следовало, что арестованный был абсолютно здоров и что, самое главное, он не жаловался на действия контролеров ИВС.

– Анатолий Фомич! Прочитай медицинское заключение и если ты согласен с ним, подпиши его с указанием даты и времени.

– А для чего это? – поинтересовался он у Абрамова.

– Ты читай. Если согласен, подписывай, потом все поймешь сам, – произнес Виктор и посмотрел на него.

Лобов, судя по шевелящимся губам, читал справку медленно и внимательно. Закончив читать, он, молча, подписался под ней. Абрамов забрал у него эту справку и положил ее в сейф. Повернувшись к арестованному, он поинтересовался у него, курит ли тот и, увидев его кивок, положил перед ним пачку сигарет.

– А теперь, гражданин Лобов, приступим к основной процедуре нашей встречи. Я предлагаю тебе чистосердечно признаться во всех совершенных тобой преступлениях. Ты же хочешь каким-то образом сохранить себе жизнь или нет? Я не буду говорить тебе банальные слова о ценности человеческой жизни. Десять минут назад, стоя на коленях перед образом Божьей Матери, ты наглядно продемонстрировали свое желание жить. Вот тебе чистые листы бумаги, ручка. Надеюсь, ты готов написать явку с повинной?

Лобов посмотрел на Абрамова. Он осторожно, взял в руки ручку.

– Что писать? – спросил он Виктора. – Как она пишется?

– Явка с повинной пишется на имя прокурора республики – ответил Абрамов.

Он внимательно следил, как Лобов старательно выводит свое первое предложение. Заметив его взгляд, Анатолий усмехнулся.

– Вы что так наблюдаете за мной? Я писать умею….

– Вот что, Лобов! – произнес Абрамов. – Явка с повинной – это человеческая исповедь перед законом. В ней нельзя ни врать, ни укрывать свои преступления. Если в процессе проверки ваших показаний выявится факт маленькой лжи, то вся ваша явка теряет всякий смысл. Пиши у нас с тобой времени много.

Лобов удобнее сел на стул и начал писать.

***

Услышав стук в дверь, Абрамов поднялся из-за стола и открыл ее.

– Виктор Николаевич! – произнес оперативник. – Мы с ребятами обед в кабинет?

Через минуту другую ребята нанесли нам обед, который купили в нашей столовой.

– Давай, Фомич, убирай бумаги в сторону, будем обедать, – произнес Абрамов.

Они быстро пообедали и Виктор, разлив в стаканы крепкий чай.

– Анатолий, что ты собираешься делать со своим добром?

Он усмехнулся.