Аллигатор

На том конце провода снова что-то затрещало, и сквозь этот треск Виктор услышал голос Гараева.

– Да, я вас слушаю.

– Привет, это Абрамов из МВД. Скажи, пожалуйста, у Сергеева есть жена или сожительница?

– Похоже, есть, но я ее никогда не видел.

– Ты можешь это узнать точно? Мне нужна ее фотография. Хочу кое-кому ее предъявить для опознания.

– Обещать не буду, попробую достать, если она местная, я имею в виду из поселка.

– Заранее тебе признателен, – произнес Виктор и положил трубку.

Абрамов поднял глаза и увидел, что на него в упор смотрят Козин и начальник отделения.

– Вы что так смотрите на меня? – обратился он к ним. – Так можно и испепелить.

Начальник отделения встал из-за стола и молча, вышел из кабинета. Виктор с Козиным остались в кабинете одни.

– Все копаешь, Абрамов? Не надоело?

– Пока нет. В понедельник я должен доложить Костину по всем этим исчезновениям. Тогда все это может получить какое-то развитие: или я буду копать дальше, пытаясь установить причину исчезновения этих людей, или все заглохнет и потечет в прежнем русле. Насколько я понял, Валерий Михайлович, тебя больше интересует второе вариант.

– Ты что, меня укоряешь в том, что мы ничего не предпринимали, чтобы разыскать этих женщин?

Абрамов мгновенно понял, что он снова втягивает его в дискуссию и попытку выяснения с ним отношений.

– Если ты считаешь составление опознавательной карты и рассылку никому не нужных ориентировок работой по розыску этих людей, то я могу сказать, что нами практически ничего не предпринималось, чтобы найти их.

– Понятно. Значит, ты их ищешь, а мы все здесь сидим и протираем штаны? Не строй из себя ангела. Если бы не приказ Костина, ты бы тоже ничего не делал и занимался, лишь чтением этих дел.

– Неужели ты, Валерий Михайлович, не понимаешь, что существующая система отчетности не дает нам возможности нормально работать? Любому грамотному человеку ничего не стоит сфальсифицировать данный отчет. Для того чтобы иметь хорошие показатели по розыску, достаточно объявить в розыск еще несколько человек и успешно найти их. Это не секрет, и все знают, как делают эти показатели в районных отделах милиции. Там сотрудники объявляют в розыск своих знакомых и через неделю прекращают их розыск, в связи с установлением их местонахождения.

– Вот это размах мысли! – укоризненно произнес он. – Теперь, оказывается, во всем виновата система МВД? Ну, если тебе она не нравится, то почему ты работаешь здесь?

– Сам удивляюсь, – ответил Виктор. – Работаю и живу в надежде, что эта система изживет сама себя. Но, видно, это произойдет не так быстро, как я рассчитываю, и мне придется еще долго ждать этого дня.

– Тебе не кажется, Абрамов, что твои высказывания о системе МВД носят политическую окраску?

– Пока не кажется, если ты не побежишь в КГБ стучать на меня. Хотя можешь и бежать, я ведь говорю не против существующего строя, а против отчетности, принятой в системе МВД.

– Вот я смотрю на тебя и думаю, плохо на тебе сказываются все эти американские авторы, которых ты читаешь запоем в специальной библиотеке.

– Наверное, ты прав. Эти учебники и научные статьи заставляют меня по-другому смотреть на мир.

В кабинет вошел начальник отделения и сел за свой стол.

– Я только что от Костина. Готовься, Абрамов, в понедельник ты должен отчитаться о том, что накопал за это время. Вот там мы тебя и послушаем. Посмотрим, насколько ты разобрался в этой проблеме.

Абрамов промолчал. Спорить больше ему не хотелось.

***

Виктор стоял на трибуне и смотрел в зал, где на стульях сидели сотрудники Управления уголовного розыска, прокуратуры и заместитель министра внутренних дел. Все они внимательно глядели на него, ожидая, когда он начнет свой доклад. Абрамов откашлялся и, найдя глазами начальника Управления, начал:

– Мною, в течение месяца, были изучены около двадцати розыскных дел, заведенных по фактам безвестного исчезновения женщин. В результате тщательного анализа мне удалось выделить определенную группу женщин, в исчезновении которых прослеживалась одна важная деталь – железная дорога, а, если точнее – поселок Васильево. В качестве примера могу привести следующие показания лиц, видевших этих женщин в день исчезновения: пропавшую без вести Милованову видела соседка на перроне пригородного вокзала перед отправкой электрички «Казань – Зеленый Дол». Пропавшую Семшову Александру видела ее подруга на станции Васильево вместе с каким-то незнакомым мужчиной. Лебедева накануне своего исчезновения познакомилась с неустановленной женщиной и по ее приглашению выехала в поселок Васильево. Пропавшую без вести Хасанову вспомнили женщины, торгующие на привокзальной площади поселка Васильево и так далее. Все эти факты разбросаны по месту и времени, однако все они связаны, на мой взгляд, одной цепью.

Абрамов посмотрел в зал. Заметив скептическую улыбку Козина, он продолжил.

– Если кто из вас не знает, то я поясню. Ученые, занимающиеся составлением научно-обоснованных портретов убийц, подразделяют их на три категории. Это убийцы, совершившие убийства более четырех жертв. Как правило, преступление совершается в одном месте, например, в клубе, школе или в других местах массового скопления народа. Ко второй группе убийц относятся люди, совершившие убийства не менее трех лиц, но в двух разных местах. Этот общий эпизод растянут по времени. Преступник может переезжать с места на место, но все эти преступления он совершает, как бы «на одном дыхании». Третий вид убийц, это наиболее редкий вид и самый опасный. Этих убийц называют серийными убийцами. На их совести, как правило, не менее трех жертв. В трех различных эпизодах. Между ними у преступника наступают периоды эмоционального затишья, которое может составлять от нескольких дней до нескольких лет.

Виктор снова поднял глаза и посмотрел в зал. На заднем ряду сидели несколько сотрудников республиканской прокуратуры и о чем-то шептались. То ли они уже знали то, о чем он докладывал, то ли им было неинтересно все это слушать.

– Иностранные ученые, в частности, американские, составили психологический портрет серийного убийцы. Им, как правило, является человек в возрасте от двадцати до сорока лет, занятый на «безобидной» и малозаметной работе. Ему нравится менять свою внешность, выдавать себя за совершенно другого человека. Выбирает он жертвы по некоему идеальному образу, который часто включает в себя следующие признаки: пол, возраст, внешность. Он полностью контролирует себя, ищет для совершения преступления удобные для него место и время. Одной из особенных черт этого человека является то, что он, как правило, рос в неполной семье, следовательно, не получал достаточного тепла от отца и матери. Часто этот человек подвергался физическому, а возможно, и сексуальному насилию и унижению. Поэтому он постоянно чувствует себя, как бы в изоляции от общества. Эти люди часто мучили и убивали животных в период своего детства и, возможно, совершали попытки самоубийства.

– Послушайте, Абрамов. Мы здесь собрались, чтобы обсудить обстоятельства исчезновения этих женщин, а не разбирать психологический портрет серийного убийцы. Давайте ближе к делу, – произнес прокурор республики.

– А разве я говорю не о деле, уважаемые товарищи? Я хочу довести до вас то, что вы не видите. У нас в городе, а может, в пригороде появился серийный убийца. Хотите – верьте мне, хотите, нет. Он убивает женщин методически в течение года. Я предполагаю, что он живет или работает где-то в районе поселка Васильево, и сейчас я призываю вас, работников прокуратуры, возбудить уголовные дела и провести расследования исчезновений в рамках этих дел.

В зале повисла тишина. Было слышно, как бьется о стекло случайно залетевшая муха. На трибуну поднялся прокурор республики.

– Я вот здесь послушал сотрудника Управления уголовного розыска и невольно удивился. Получается, что он рассмотрел во всех этих исчезновениях то, что не заметили десятки других сотрудников уголовного розыска и прокуратуры. Вам, товарищ Абрамов, я бы посоветовал пойти в церковь, стать там своеобразным пророком и уверять прихожан о близком конце света.

Что мы имеем по этим делам? Все пропавшие женщины были не адекватны в своих действиях: одна сильно пила, вторую бил муж, третья решила коренным образом изменить свою судьбу и связать жизнь с человеком, заметьте – преподавателем, насколько я помню материалы дела, поэтому и ушла из дома.

Вы только представьте, если по всем делам мы заведем уголовные дела? Что скажет Москва? Абрамов, по всей вероятности, позабыл одно: для того чтобы возбудить уголовное дело, нужны веские доказательства. Вот у меня, по сравнению с Абрамовым, таких оснований нет.

Он сделал паузу и посмотрел на заместителя министра, который внимательно слушал его. Затем его взгляд скользнул по лицу начальника Управления.

– Может, я в чем-то не прав, товарищи, пусть меня поправят присутствующие здесь начальники, но я никогда не соглашусь с выводами товарища Абрамова. Если следовать им, то у нас действительно появился какой-то серийный убийца-маньяк, который охотится за женщинами. Но он ошибается, у нас пропадают не только женщины, но и мужчины.

Я думал, что он, я имею в виду Абрамова, действительно сообщит нам что-то новое по этим делам, но я ничего вразумительного от него не услышал. Мне стыдно, что он руководствуется в своем анализе не фактами, а эмоциями, которых я не разделяю. Вы все хорошо знаете: нет трупа, нет и убийства.

Закончив говорить, он взглянул на Виктора и сел на свое место. Его место на трибуне занял заместитель министра.

– Товарищи! Я не могу не согласиться с прокурором республики. Если руководствоваться выводами Абрамова, то нам придется закрыть на замок министерство и всем выехать в поселок Васильево, чтобы проводить там войсковую операцию по прочесыванию местности. Я ожидал от него полного и развернутого анализа этих дел, но я его так и не услышал. Жалко. Хотел бы обратить внимание начальника Управления уголовного розыска на слабую подготовку вашего сотрудника. Нужно было передать эту тему другому сотруднику, к примеру, Козину. Он, я думаю, более грамотно подошел бы к освещению этого вопроса, чем Абрамов.

Он сделал паузу и отпил из стакана несколько глотков воды.

– Второй момент, на который я хотел бы обратить ваше внимание: Абрамов перепутал место исчезновения граждан. Он все ссылается на мнения иностранных специалистов. Он, по всей вероятности, забыл, в какой стране он живет. Я хочу напомнить ему, что все мы живем в Советском Союзе, а не в Америке. В нашем обществе нет социальных предпосылок к появлению серийных убийц. Все, что он говорил, это Америка, а не СССР. Поэтому я разочарован в его анализе и считаю его ошибочным. А сейчас, если у вас нет вопросов, будем считать нашу дискуссию закрытой.

Сотрудники встали с мест и направились из зала заседания.

***

Дождавшись, когда все выйдут из зала, Абрамов встал со стула и медленно направился к выходу. Он был морально подавлен, а если сказать точнее: раздавлен всеми этими выступлениями. Виктор вошел к себе в кабинет и сразу же обратил внимание на довольные улыбки Козина и начальника отделения.

– Мне кажется, что ты выбрал не то место для своего выступления, – произнес начальник отделения. – Может, это все хорошо прокатило бы где-нибудь в научно-исследовательском институте МВД, но не здесь. Здесь нет теоретиков, тут присутствовали практики: люди, у которых огромный жизненный и оперативный опыт.