Кровь на колёсах
В ресторане заиграл оркестр, конферансье с пафосом объявил белый танец. Женщин в зале было немного, и все мужчины стали внимательно наблюдать за дамами, выбиравшими партнёров. Дамы Кунаева направились в нашу сторону. Одна из них пригласила покрасневшего до ушей Пашукова, а другая подошла ко мне и, протянув руку, томно произнесла:
– Можно вас на танец? Вы ведь не откажете даме?
Надо признаться, я не без удовольствия встал и, поддерживая партнёршу под руку, направился к центру зала. Мы медленно кружились, и я вдруг почувствовал, как моя партнёрша стала прижиматься ко мне всем разгорячившимся в танце телом. «Для чего всё это?» – подумал я и внимательно посмотрел на соблазнительницу. Почувствовав мой взгляд, она подняла свои голубые глаза и посмотрела с нескрываемым вызовом.
Тонкий запах дорогих духов начал кружить мне голову. Руки невольно сжали её в талии и повели в танце. Нужно отдать барышне должное, танцевала она великолепно, что не скажешь про меня. Я уступил ей лидерство в вальсировании. Партнёрша снова посмотрела на меня. Локон светлых волос коснулся моей щеки.
– Как вас зовут? – спросил я.
Она улыбнулась и взглянула на подругу, кружившуюся рядом.
– Вероника, – выдержав паузу, ответила девушка и ещё плотнее прижалась ко мне.
– Откуда вы, Вероника? Где живёте?
– Живу и служу на Байконуре. Здесь в гостях у своей подруги. У неё сегодня день рождения, и мы решили отметить его в ресторане.
Мы медленно плыли с Вероникой в танце, не замечая другие пары. Мне казалось, что, кроме нас, в зале никого больше нет. Музыка внезапно оборвалась. Я поблагодарил девушку за танец и проводил её к столику.
– Красивые женщины, – прокомментировал оставшийся не у дел Ныров. – Если мне скинуть с десяток лет, я бы показал вам, молодым, как нужно ухаживать за такими эффектными дамами!
Мы едва успели выпить по рюмке, как вновь зазвучала музыка. Я, не раздумывая, направился к Веронике. Мы уже весело и непринужденно болтали, и мне казалось, что время остановилось на счастливой минуте. Пока мы танцевали, Кунаев подсел к Нырову и стал что-то горячо ему говорить.
Однако стоило танцу закончиться, а мне вернуться на место, как тот поднялся из-за стола и, поравнявшись со мной, улыбнулся от уха до уха:
– А вы, Виктор Николаевич, пользуетесь успехом у красивых женщин! Дамы готовы разругаться между собой, чтобы потанцевать с вами.
– Вы умеете делать комплименты, видно, не только женщинам, – в пику ему ответил я, не останавливаясь.
Мы выпили ещё по рюмке, и я стал прощаться с гостями. Пашуков увидел под салфеткой оставленные мной деньги.
– Виктор Николаевич, – возмутился он, – зачем же так! Это мы сегодня угощаем вас! Мы же пригласили вас в ресторан!
– Вы что, миллионеры? Завтра вам в дороге деньги пригодятся. И в Москве тоже. Купите лучше на эти деньги подарки своим семьям.
В холле я столкнулся с Вероникой. Получив в гардеробе пальто, девушки одевались.
– Надеюсь, мы ещё встретимся? Да и подруга моя не против этого.
– Да, – подхватила подруга, – после дежурства Вероника приедет ко мне, и мы с вами обязательно встретимся.
Я улыбнулся в ответ.
* * *Утром конвой с одиннадцатью изъятыми у преступников машинами и восемью арестованными направился из Аркалыка в Набережные Челны. У ворот милиции рыдали родственники.
На моём столе уже час как лежал рапорт сержанта милиции Курицына. Когда последняя машина скрылась за воротами, я взялся за обдумывание его сведений: «Кому здесь можно доверять? Живешь и работаешь, как в тылу врага. На войне хоть всё ясно: здесь наши, там враги. А здесь? Кто друг, кто враг, попробуй, разберись!»
Из рапорта Курицына следовало, что всё это время, с момента нашего первого задержания, в ИВС происходили непонятные вещи. Каждый вечер после нашего ухода местные работники милиции организовывали встречи задержанных с родственниками и близкими. Двери камер порой не закрывались до самого утра. Задержанные свободно встречались друг с другом, разрабатывали схемы поведения на допросах. Все действия местной милиции были направлены на одно – как можно больше заработать на этом денег. Руководил всем заместитель начальника ИВС Илюмжинов.
«Что мне делать? – подумал я. – Все они работники местного отдела, и мне не подчиняются. Возбудить по ним уголовное дело здесь у меня не получится, мне никто не позволит. Но и работать дальше так просто невозможно». Мне ещё не приходилось сталкиваться с подобным безобразием, и я не видел реального выхода из этой ситуации.
Не в меру услужливая память подсунула мне события апреля прошлого года. Странные вещи творились тогда, опять-таки в Челнах. Ухари в милицейской форме совершали налёты на наркопритоны и автостоянки. Оперативная группа под моим руководством работала сутки напролёт, но на участников преступной группы выйти не удавалось. Костин уже в далёкой от вежливости форме высказывал из Казани по телефону подозрения: не играем ли мы с Ботовым в шахматы вместо выполнения прямых обязанностей.
Наконец, после очередного эпизода, сторож ограбленной автостоянки рассказал, что среди налётчиков был молодой парнишка: то ли пьяный, то ли обкурился, но был точно под действиями наркотика. Глазами сверкал шальными и страшными. Такой убьёт запросто. Один из нападавших в форме лейтенанта милиции назвал его Артёмом. Подняли информацию по употребляющим вещества, вызвали повесткой и заполучили… «Павлика Морозова».
В отделение явился младший брат Артёма, горя желанием показать нам тайник, где лежат наркотики и милицейская форма. Сначала я подумал, что отчаяние довело мальчишку до решимости посадить родного брата. Отнюдь, он не лечить его собрался и не спасать от смерти – сдавал за барахло!
Выяснилось, родители братьев служили в ГДР. Отец привёз оттуда шикарный мотоцикл и почему-то подарил его Артёму. Вот «Павлик Морозов» и хотел, чтобы мотоцикл достался ему. Всё просто: если старшего брата посадят, мотоцикл в распоряжении младшенького. Брезгливость и отвращение переполняли меня тогда. Я всю жизнь посвятил борьбе с преступностью, но такого чудовищного цинизма ещё не видел.
Тем не менее, услугами циничного подростка мы воспользовались и заключили Артёма под стражу. Он нам рассказал, что месяцев пять назад при выходе с дискотеки его задержал наряд милиции. Это были солдаты срочной службы милицейского батальона, расквартированного в Челнах. Артёма и ещё нескольких ребят посадили в милицейскую машину и привезли в опорный пункт милиции. Там во время обыска у него нашли таблетки кодеина и угрозами склонили «добровольно помогать в борьбе с такими же уродами, как он сам». В противном случае обещали, что «нарком» живым из опорного пункта не выйдет, просто пропадёт без вести, или будет обнаружен где-нибудь в подъезде погибшим от передозировки.
Артём согласно закивал головой и выложил адреса тех, кто занимается оптовыми поставками и продажами. «Мы не будем убивать их, – заверили солдатики. –Нам нужны их деньги, заработанные на этом дерьме». Налёты на притоны длились несколько недель, и вскоре Артём стал полноправным членом новой преступной группы.
А потом его внимание привлекла автостоянка. Что делать с машинами и где их хранить? Над этой проблемой размышляли недолго. Было решено загонять грузовики на территорию части, где никому не придёт в голову их искать. Затем, выждав время, навесить на них армейские номера и перегнать в Астраханскую область.
Командир роты, старший лейтенант милиции Угаров, выслушал просьбу инициативной группы и отправился к командиру батальона просить разрешения на временную стоянку машин на территории части. И тот удивительно легко дал добро, условившись о собственной выгоде в десять тысяч рублей в месяц с каждой машины.
И вот когда мы, наконец, распутав клубок причин и следствий, буквально утром следующего дня со мной связался сотрудник особого отдела бригады, в состав которой входил батальон милиции Набережных Челнов, Георгий Лобода. Он сообщил, что дело передаётся в военную прокуратуру. Лишь в отношении наркомана оно каким-то образом будет выделено в отдельное производство и передано в следственное управление МВД РТ.
Я был ошарашен! Я рассчитывал на совместную работу, а вышло наоборот. Почти месяц мы с ребятами работали, а когда добились успеха, то, по чьей-то прихоти, разработку отобрали, лишая нас победы. Не верилось, что армейский генералитет заинтересован в нормальном исходе расследования. Ясное дело, постараются все концы спрятать в воду.
Я боялся пережить подобное разочарование здесь, в Аркалыке, поэтому без энтузиазма вернулся к изучению рапорта Курицына. «Что с ним делать, с этим рапортом? – думал я. – Наверное, надо передать по службе Кунаеву, но будет ли он заниматься этими вопросами?»
Раздался звонок. Нежный голос моей недавней знакомой Вероники заставил течь мысли в несколько ином русле:
– Виктор, здравствуйте! Это я, Вероника! Вы ещё не забыли меня? Завтра у меня выходной и я встречаюсь со своей подругой в Аркалыке. Как вы смотрите на то, что мы пригласим вас в гости? Посидим немного, поговорим. Вы, наверное, и так никуда не ходите? Работа, гостиница и больше никаких развлечений?
Я был в лёгком замешательстве.
– Вероника! Извините, но совсем не ожидал услышать ваш чудесный голос. На ваше приглашение могу сказать, что приду, только сообщите время и адрес вашей подруги.
Вероника сообщила, куда приехать, мы поболтала ещё с минуту, и наш разговор сошёл на нет сам собой. Мне вспомнился вечер в ресторане, белый танец, на который Вероника пригласила меня. И ещё я прекрасно помнил улыбку начальника милиции, когда он наклонившись к Веронике, что-то шептал ей на ухо, показывая на меня. «Кто она? – думал я. – Случайная знакомая Кунаева или его человек, которого он вводит в игру?» Я решил не ломать голову и дождаться завтрашнего дня.
Вновь зазвонил телефон. Я снял трубку и услышал сдавленный, как мне показалось, голос Уразбаева:
– Приветствую, Виктор Николаевич. Жду на старом месте через полчаса! Успеете?
Я взглянул на часы и бросился одеваться.
К условленному месту добрался вовремя на служебной машине. Вышел из неё, кутаясь в демисезонное пальто, насколько можно в него закутаться. Ветер дул со степи и гнал позёмку. Уже через минуту я почувствовал его обжигающие объятия. «Ну, где же ты, Расих? – пританцовывал я. – Ещё минута, и я превращусь в ледышку».
Уразбаев появился по обыкновению неожиданно – из-за стоящего недалеко трактора – и быстрым шагом направился ко мне.
– Давайте переговорим в машине, – предложил он. – Я ужасно замёрз.
Я попросил водителя, чтобы покул на улице, а мы с Уразбаевым забрались в салон.
– Виктор Николаевич! я уговорил трёх человек, они готовы вам сдаться хоть сегодня. Но вы должны гарантировать им, что их не отправят в Челны. В конечном итоге они не воровали эти машины, а просто купили. В чём их вина? В том, что поверили Ланге и позарились на дешевизну? Они уже осознали всё и готовы вернуть машины.
– Ты, Расих, заговорил, как юрист, – улыбнулся я. – Нужно было думать раньше. Все сильны задним умом!
– Да дело не в том, как я говорю. Если вы их не закроете, то люди сами придут к вам и отдадут свои машины. Главное, чтобы они поверили вам. Я встретился со многими ребятами. Однако, есть люди, которые не хотят возвращать машины и готовы драться за них до конца. Вот их фамилии, они, наверное, вам уже известны. Их сейчас здесь нет. Они в Узбекистане, грузятся ранними овощами. Задержать их вам будет довольно сложно, многие из них ездят с оружием.
Насчёт Ланге узнал вот что. Всё это время он скрывался у своего товарища по фамилии Акаев. Зовут Мирза. Неделю назад уехал, куда, пока сказать не могу. Акаев, насколько знаю, вывез его в Байконур. Пока они туда ехали, к Акаеву нагрянули какие-то люди, зарезали его жену и спалили дом. Причину этого никто не знает. Как мне рассказали, сам Акаев считает, что это сделали люди мафии, которые охотятся за Ланге. Ходят слухи, что он якобы зажал у них большую сумму денег за наркотики. У них там свои какие-то дела. Ещё. Вчера узнал, что его тесть поддерживает с ним связь. Последний раз они созванивались около двух недель назад.
– Расих, кто из милиции звонил в тот день, когда произошло ДТП, нашим ребятами? Случайно, не знаешь?
– По всей вероятности, Аскаров, но точно сказать не могу. Есть ещё один человек, зовут Хилый. Вот сволочь, так сволочь. Он иногда приходит к Кунаеву на работу. Не скажу, что они друзья. Начальник его сильно ненавидит и, похоже, даже боится. Кто такой этот Хилый, никто не знает, но все трепещут перед ним.
– Расих, а тебе не знакома Вероника? Женщина с такими красивыми светлыми волосами. Говорят, что она то ли служит, то ли работает где-то на Байконуре и часто приезжает в город к подруге?
Он задумался, а затем радостно улыбнулся.
– Я знаю её. По-моему, она работает в системе КГБ. У неё ещё родинка около уха. Это та? Что, есть проблема?
– Как тебе сказать. Завтра приглашён на вечер, где будет и эта женщина. Вот и решил поинтересоваться, как мне себя вести.
– Связей у меня в местном КГБ нет и поэтому ничего сказать не могу. Думайте сами, для чего контора подкладывает под вас бабу. Смотрите, чтобы не приписали попытку изнасилования. Сейчас и у них и у КГБ тоже все мысли только об одном – отправить вас в Россию.
Я поблагодарил его за информацию и, прощаясь, попросил:
– Расих, пусть те, кто хочет сдаться, сначала позвонят мне, скажут, что от тебя и сообщат свой адрес. Арестов не будет, я тебе это обещаю.
На этом мы расстались. Уразбаев порхнул из машины в сугробы, а водитель, матерясь, залез в салон. Его пальцы задеревенели и никак не могли справиться с ключом зажигания.
* * *Я вызвал к себе начальника ИВС Аскарова. Это был грузный мужчина неопределённого возраста. Его густые чёрные волосы больше напоминали щетину какого-то неизвестного зверя. Из-за круглых щёк его узкие и по-восточному раскосые глаза чем-то напоминали амбразуры дотов. Когда он улыбался, глаза исчезали, а лицо превращалось в большой блин. Своё тело он «внёс» в мой кабинет очень осторожно, словно предчувствуя возможную опасность.
– Смелее, Аскаров, смелее. Деньги у родственников арестованных вы брать не боялись, а сейчас крадётесь, словно что-то украли.
Остановившись посреди кабинета, он застыл и стал крутить несоразмерно маленькой головой, подыскивал место для «посадки».
– Садитесь вот на этот стул, здесь вам будет удобнее, – сориентировал я.
Потрогав стул и убедившись в его надёжности, он медленно опустил на сиденье своё грузное тело.
– Аскаров, у меня целая куча заявлений от родственников и арестованных нами преступников о том, что вы брали с них очень большие деньги за то, что организовывали им встречи, нарушая закон. А именно, закон, предусматривающий полную изоляцию арестованных и задержанных от внешнего мира. Вы знали об этом? – Получив утвердительный ответ, я продолжил: – Вы не только нарушали этот закон, но ещё и вымогали деньги за организацию свиданий. Вы знаете, что бывает за подобное?
Он сидел, вжав в плечи и без того малозаметную круглую голову.
– Всё верно, Аскаров. Вы правильно всё поняли и можете оказаться среди этих людей незамедлительно. Сейчас я достану постановление прокуратуры и арестую вас. В самое ближайшее время вы уедете в Набережные Челны, где суд определит, насколько опасно ваше преступление. Вы мне верите?
Я встал из-за стола, открыл сейф и достал оттуда бумажную папку. Демонстративно вынул из папки чистый бланк постановления и положил на стол. Лицо Аскарова стало походить на подгоревший блин. Цвет медленно менялся с красного на коричневый. Он внимательно следил за моей рукой с шариковой ручкой.
– Сколько стоит моя свобода и что мне нужно делать? – произнёс он, посмотрев на меня в упор.
– У меня в отличие от вас нет установленной таксы. Всё зависит от того, как мы договоримся, да и денег я не беру, тем более грязных.
– Тогда скажите, что вы от меня хотите? Может, мой дом, машину?
– Нет. Этого мне тоже от вас не нужно. Мне нужен Ланге, его связи и так далее.
– А кто это такой? Я не знаю его, – искренне удивился визави.
– Не валяйте дурака, Аскаров. Вы же умный человек. Неужели мы не договоримся? Кто для вас Ланге? Никто! Неужели ваша свобода не стоит его?
Глядя на поведение допрашиваемого, я сразу понял, что тема свободы для Аскарова весьма актуальна. Совсем недавно он повторно женился на молодой казашке и усиленными темпами возводил новый дом, оставив старый прежней семье.
– Для кого вы строите дом? Или ещё надеетесь, что молодая жена будет вас ждать, плакать ночами и бегать к вам с передачами? Я бы на вашем месте на это не сильно рассчитывал! Если вас посадят, в чём я не сомневаюсь, она вас сразу выпишет. Попробуйте потом прописаться в новый дом! Не получится. Анкета у вас будет не та. Есть судимость!
Глаза Аскарова заблестели сквозь еле видные щёлочки. Я попытался угадать, о чём он думает, но было совершенно невозможно понять ни его взгляда, ни выражения лица.
– Я не знаю, где сейчас он, – пробурчал он. – Слышал, что уехал, но куда конкретно не знаю.
– А вы поинтересуйтесь, может, и узнаете, – настаивал я, невольно подражая бурчанию собеседника. – Стучите, и вам откроется. По-моему, так говорил Иисус? А сейчас, Аскаров, вы напишете мне всё, что знаете о делах Кунаева. Не смотрите на меня так. Помните, своя рубашка ближе к телу. – Я достал несколько чистых листов и протянул ему.
– Я боюсь их, – безвольно сказал он. – Они меня убьют за это.
– Аскаров, если я тебя закрою, то они тебя и так убьют, скажешь мне что-то или нет. Может, тебе напомнить смерть Измайлова? Это ведь ты его убил, я знаю. Так что пишите, может быть, и выживете, вот вам мой совет.
Его лицо вновь стало коричневым.
– Я не убивал Измайлова! Я с ним только разговаривал, но не убивал!
– Пишите, пишите. Мы разберёмся, кто его убил.
Он писал долго, больше трёх часов. Китель на его спине промок насквозь. Когда он закончил и встал со стула, мне показалось, что он сбросил несколько килограммов веса.
– Ну что, теперь легче? – спросил я его. – Так это было всегда, вот почему люди и исповедовались перед священниками. Я стал батюшкой для вас.
Он опять присел, ноги его не слушались. Ему явно нужна была передышка.
Положив его рукопись в сейф, я налил ему чай. Он молча выпил, посидел ещё минут пять, после чего тяжело поднялся и, шатаясь, словно пьяный, направился к двери.
– Аскаров, не забудьте, мне нужен Ланге! – напомнил я вдогонку.
Дверь за ним закрылась, и в кабинете снова стало тихо. Но передышки не получилось. У меня снова зазвонил телефон.
– Я от Расиха. Мой адрес: улица Мира, дом одиннадцать, квартира три. Машина стоит на улице Целинников, недалеко от больницы. – Не дожидаясь ответа, трубку повесили.
Я направился в актовый зал, где работали оперативники.
– Старостин, бери людей, и срочно выезжайте на улицу Мира, дом одиннадцать, квартира три. Вторая группа – на улицу Целинников. Недалеко от больницы наш КамАЗ. Возьмите с собой следователей для обысков.
Через несколько минут группы выехали по указанным адресам.
* * *Михаил стоял на перроне автостанции и ожидал отправления междугородного автобуса. Настроение было паршивое. Утром при оплате номера в гостинице он обратил внимание, что администратор как-то странно присматривалась к нему, будто стараясь запомнить. Пока он оплачивал счёт, она несколько раз выходила на улицу. Ланге, не дожидаясь сдачи, бросился прочь. Забежав за угол, он вошёл в магазин и стал наблюдать. «Нервы, что ли, сдают? – думал он. – Так недалеко до психбольницы. Может, померещилось? У страха глаза велики».
Он немного успокоился и уже собирался выйти из магазина, как заметил, что к гостинице подъехали две милицейские машины. Из них горохом высыпали сотрудники, вооруженные автоматами. По команде начальника они разбежались, блокируя все выходы. Трое вошли в само здание. Пробыли они недолго, минут пять. Вернулись с разочарованным лицами. По сигналу оперативники сели в машины и разъехались в разные стороны. «Сейчас начнут шерстить улицы, – решил он. – Будут искать по приметам и одежде».
Он спокойно прошёл в секцию «Одежда», где купил себе чёрное пальто с серым каракулевым воротником, костюм и зимние отечественные ботинки. С шапкой оказалось сложнее, пришлось ждать минут двадцать, пока продавщица со склада не принесла ему головной убор нужного размера. Переодевшись в новьё, он вышел из магазина, поймал такси и поехал на автовокзал. «Где же я прокололся? – думал Михаил. – Не может быть, чтобы мой портрет раздали всем работникам во всех гостиницах».
Он плохо знал систему работы милиции. По совместному распоряжению МВД СССР и министерства бытового обслуживания все администраторы гостиниц до двух часов ночи направляли в милицию по факсу паспортные данные на всех вселившихся в течение суток постояльцев. В милиции эти данные обрабатывались. Таким образом выявлялись лица, находящиеся во всесоюзном розыске.
Он мельком взглянул на часы. До отправления автобуса оставалось минут десять. Его внимание привлекли два милиционера, периодически входившие в автобусы, отправляющиеся с вокзала.
– Слушай, друг, – обратился Ланге к водителю, – представляешь, забыл купить жене подарок. У неё в этот выходной день рождения. Ты не против того, если я сбегаю в соседний магазин и посмотрю там, что можно купить?
– Давай, только не опаздывай! Долго ждать не буду, – ответил водитель, щёлкая семечками.
– Да я мигом, одна нога здесь, другая там, – обрадовался он и, стараясь не попадать на глаза милиционерам, стал пробираться на выход.
Минут через семь он остановил выехавший с автовокзала автобус и заскочил в него.
– Ну что, купил? – спросил водитель.
– Да нет! Отдел закрыли на учёт, – на ходу придумал Михаил. – Но всё равно, спасибо тебе!
Автобус выехал на трассу и помчался в направлении Челябинска.
* * *Всю ночь работали сотрудники группы. Только под утро уставшие, но довольные, они направились отдыхать в гостиницу. Я, оставшись в кабинете один, достал бумаги, написанные Аскаровым, и стал внимательно читать.
Изложенное им заставило меня по-новому взглянуть на моих местных коллег. Из рапорта следовало, что начальник городского отдела милиции уже длительное время прочно связан с неким человеком из местного республиканского правительства, который, с его слов, курирует транзитные поставки наркотиков в различные регионы страны. Его зять Михаил Ланге более года назад связался с братьями Дубограевыми из Челнов, которые занимались кражами машин. Когда тесть узнал об этом, пришёл в бешенство, а затем, немного успокоившись, решил перестроить трудовую деятельность зятя с реализации краденых машин на транзитные поставки наркотиков.
Во-первых, считал Кунаев, это приносило намного больше денег, чем машины, а во-вторых, позволяло всегда соскочить с этого бизнеса. Немаловажным фактором являлось и то, что он мог держать зятя в ежовых рукавицах и через него контролировать все поставки.
Сам он не хотел, чтобы зять знал о его причастности к этому бизнесу, и разработал целую комбинацию. Он через Аскарова вышел на друга детства Ланге Измайлова, который был обязан Аскарову своей свободой. В результате этой комбинации полковника в преступной цепочке отделяли от зятя два человека, ими были Аскаров и Измайлов. Все шло как по маслу до того момента, пока Ланге не решил присвоить деньги, полученные от продажи наркотиков. Вот тогда и у него, и у его зятя появились большие проблемы. Его Хозяин решил наказать Ланге, и он вынужден был лично, пренебрегая правилами игры, заняться этим делом.
Из слов Аскарова следовало, что начальник милиции встретился с зятем и рассказал ему о приезде в город оперативно-следственной бригады МВД СССР, а затем посоветовал ему вернуть деньги, которые он прибрал к своим рукам. Тот, напуганный новостью и обнадёженный обещанием тестя прикрыть его от приезжих следователей, пообещал вернуть, но в самый последний момент почему-то передумал.
Зять не раз звонил тестю и интересовался работой бригады МВД. Именно эта информация натолкнула его на решение организовать ДТП с целью ликвидации Абрамова. Исполнение акции было возложено на Измайлова и его друзей. За это покушение Ланге обещал ему огромные деньги. Но оно сорвалось, и Кунаев, узнав об этой попытке, да ещё и неудачной, окончательно разозлился на зятя.
Здесь возникают совершенно непредвиденные для Ланге обстоятельства. Измайлова задерживают сотрудники милиции, и ему ничего не остается делать, как только рассчитывать на молчание арестованного товарища.
Я отложил недочитанный рапорт Аскарова и попытался предугадать дальнейшие ходы этих людей. Но меня по-прежнему волновала одна единственная мысль: кто же звонил по телефону Кунаева в тот день? Сам он? Нет, судя по рапорту, этот человек отпадал полностью. Во-первых, он не знал о планах зятя, во-вторых, как я выяснил, его в тот момент в отделе милиции вообще не было.
