Пятна на солнце

«Кто эти люди и что они делают в моей квартире? – подумал он. – Откуда у них ключ? Это явно не сотрудники НКВД, тогда кто?»

Мужчины, осторожно ступая, прошли сначала на кухню. Один из них открыл дверь туалета и, убедившись, что он пуст, облегченно вздохнул и спрятал пистолет в кобуру.

– Николай! Похоже, никого в квартире нет, – произнес мужчина в шляпе. – Сонька вчера сказала, что он должен появиться лишь к вечеру. Я представляю, как он удивится, обнаружив нас здесь.

Они громко засмеялись. Отодвинув в сторону дверную штору, в комнату вошел мужчина, одетый в шинель. Бекметов ударил его рукояткой пистолета по голове. Слегка ойкнув, мужчина, словно сдутый шар, осел на пол.

– Николай, что случилось? – раздалось с кухни.

Мужчина вошел в комнату и, увидев лежащего на полу товарища, стал пятиться назад, пока не уперся спиной в Бекметова. Тот с силой толкнул его стволом пистолета в спину и, когда мужчина отлетел от него метра на три, приказал ему сесть на пол с поднятыми руками.

– Кто такой? – спросил его Бекметов. – Откуда у вас ключ от квартиры?

– Сонька дала, – ответил тот. – Мы от Директора. Ты знаешь кто это?

Майор промолчал. Ему было хорошо знакомо это имя, но самого Директора он ни разу еще не видел.

– Зачем пришли?

– Проверить твои бытовые условия, – издевательски произнес мужчина. – Хотели посмотреть, как ты живешь.

– Разве вам Сонька это не рассказала?

– Может, и рассказала, однако доверяй, но проверяй. Она Директору пожаловалась, что ты целыми днями валяешься и ничего не хочешь делать.

– Все ясно. Вставай. Садись на стул, а руки положи на колени. А вот и товарищ твой вроде бы очнулся.

Николай поднялся с пола и непонимающим взглядом осмотрел комнату. Ему было непонятно, как этот человек одним ударом «выключил» его из игры. Он потянулся к кобуре, но та оказалась пустой.

– Не дергайся, а то я снова тебя накажу, – назидательно произнес майор.

– Чего? – с вызовом произнес мужчина в шинели и сделал шаг в его сторону.

Бекметов ударил его ребром ладони в шею. Мужчина захрипел и снова повалился на пол.

– Передай Директору, что я не нуждаюсь в контроле и опеке. Понял? И еще, передай, что мне нужно «мыло».

Мужчина надел шляпу и направился к двери, забыв о своем приятеле.

– Погоди минуту, сейчас он очнется.

Мужчина в шинели захрипел и открыл глаза. Пошатываясь, он поднялся с пола.

– Забирай товарища и топай отсюда.

Они вышли из квартиры.

* * *

Бекметов, одетый в черную рабочую куртку железнодорожника, шел вдоль путей метро. Он иногда останавливался и постукивал молоточком по рельсам. Впереди показались огни приближающейся электрички. Он быстро сориентировался и, найдя в стене специальную технологическую нишу, встал в нее. Воздушная волна от движущегося локомотива сначала плотно прижала его к стене, а затем поток воздуха потащил его за собой. Он прижался плотнее и схватился рукой за скобу. Когда состав промчался мимо, он вышел из ниши и направился дальше. Он хорошо помнил схему подземки и сейчас, по его расчету, должен был выйти на развилку путей. Пройдя метров сто, он увидел ее. Осмотревшись по сторонам и поправив фонарь, он свернул налево. Туннель, по которому он двигался, освещался редкими электрическими фонарями. Свет был таким тусклым, что в десяти метрах от них было уже трудно разглядеть свою руку. Он прошел буквально метров триста, когда услышал сдавленный от волнения мужской голос:

– Стой, кто идет! Кому говорю, стой, а то стрелять буду!

Он сделал несколько шагов и увидел солдата, одетого в форму сотрудника НКВД. Боец держал в руках винтовку и, судя по его испуганному лицу, готов был стрелять в любого, кто подойдет к нему ближе десяти метров.

– Не стреляй, я обходчик! – громко крикнул ему в ответ Бекметов. – Я работаю здесь недавно и, по всей вероятности, свернул не в тот туннель.

На лице часового появилась улыбка.

– Все равно нельзя! Я сам здесь всего неделю. Слышу чьи-то шаги, а тебя в темноте не видно. Мне таких страхов наговорили про это ваше метро, что до сих пор мурашки по спине бегают. Вот я и подумал…

– Ничего, я вот тоже здесь недавно после ранения, поэтому еще плохо ориентируюсь. Выходит, это и есть туннель НКВД. Я также чего только не слышал, а вот видеть не приходилось. У тебя, братишка, закурить не будет?

– Нет. Нам запрещено курить на посту.

– И сколько ты здесь уже стоишь?

– Скоро два часа. У нас смена через каждые два часа.

– И много здесь вас?

– Это тебе зачем?

– Да так, на всякий случай. Мало ли что?

– По этой ветке три поста, по другим не знаю.

– Ладно, бывай, служивый, – произнес Бекметов и, повернувшись, направился в обратную сторону.

По последним данным немецкой разведки, здесь под землей была размещена одна из запасных ставок Сталина. К ней проложили специальную железнодорожную ветку, ведущую от самого Кремля до этого бункера. Еще ни одному простому человеку не удалось проникнуть в него, так как он тщательно охранялся специальными частями НКВД.

«Вот сейчас я столкнулся в этом туннеле с часовым. Что это означает? Почему часовой в туннеле? Неужели это и есть та специальная ветка, ведущая в бункер Сталина?» – размышлял Бекметов, шагая по шпалам.

От этих мыслей его оторвали яркие огни приближающегося состава. Он вовремя успел занять место в технологической нише, прежде чем локомотив с двумя прицепленными к нему вагонами промчался мимо него и свернул на левую ветку. Он не успел разглядеть, кто находился в вагонах, но в том, что это были высокие армейские чины, он не сомневался.

«Что будет с моей семьей, если я не выполню это задание? – почему-то подумал он. – Ведь здесь под землей, может произойти все, что угодно: могут схватить сотрудники НКВД, можно попасть под поезд и об этом никто не узнает».

Он сразу же вспомнил женщин и детей, которых немцы отправляли в вагонах в Аушвиц. Перрон минского вокзала тогда был переполнен эсэсовцами с собаками. За командами немецких солдат и лаем собак иногда были слышны отчаянные крики женщин и детей. На его глазах немецкий офицер застрелил ребенка, когда тот попытался убежать. Эта показательная казнь мальчика, на глазах обезумевшей от горя матери, до сих пор намертво застряла в его сознании.

«Запомните, Бекметов, в случае вашей добровольной сдачи сотрудникам НКВД, вы подпишите приговор своей семье. Вам это понятно?» – произнес капитан Мозе на военном аэродроме.

Эти слова он запомнил и сейчас, выбираясь из туннеля метро через аварийный выход, почему-то подумал о том поезде из двух вагонов.

«В принципе, неважно, кто окажется в этом поезде: генералы, Сталин или путевые рабочие, главное – взорвать его», – решил он.

Он быстро переоделся в обычную гражданскую одежду и, подняв воротник старенького зимнего пальто, направился домой.

* * *