Банда

Женщина задумалась.

– Мне показалось, что один из них был совсем мальчишкой. Я бы дала ему не больше шестнадцати лет. Второго я не рассмотрела, он стоял ко мне спиной.

Максимов протянул ей лист протокола и пальцем указал место, где нужно было расписаться. Женщина поставила подпись и посмотрела на оперативника.

– Я свободна?

– Да, конечно. Если что, мы вас вызовем.

В комнату конторы вошел Лосев и, не говоря ни слова, взял из рук Максимова протокол и быстро пробежал его глазами.

– Опять трое, опять с ними пацан! Что будем делать, Максимов? Или ты можешь лишь приличных людей чернить?

Павел с удивлением посмотрел на своего начальника.

– Чего смотришь? Я прочитал твой допрос этого самого Панкратова. К стенке его надо, а ты с ним задушевные беседы ведешь, даешь ему возможность оговаривать честных людей.

– Как так наговаривать? Вот сделаем обыск, проведем очную ставку, и все встанет на свои места, товарищ майор.

– Ничего у тебя не получится. Умер твой Панкратов. Час назад наложил на себя руки в камере.

– И что, теперь?

– Выбыл главный обвиняемый. Пусть теперь прокуратура разбирается в этом деле. Фигуранты: Игнатьев и Сибгатуллин – за решеткой. С ними все ясно.

Это была так неожиданно для Максимова, что он на минуту замолчал.

– Работать нужно, капитан, а не собирать сплетни. Ты хоть знаешь, кто такой этот Жеранин? Вижу, что знаешь. Что по убийству?

– Пока ничего. Работать, Геннадий Алексеевич, будем, искать. Мне вот Хрящ все твердил, что это не местные, а залетные творят беспредел. Я все больше убеждаюсь, что это – наши, местные беспредельщики. Нужно будет всех поставить на уши и своих сотрудников, и воров. Последним вообще перекрыть кислород, пусть сами найдут и сдадут их нам.

– Сказать легко, а как это сделать?

– Вы – начальник, товарищ майор, вы и решайте.

Максимов вышел во двор и, увидев эксперта, направился в его сторону.

***

Василий Корнилов налил полстакана водки и, взглянув на разгневанное лицо Галины, выпил. Закусив малосольным огурцом, он достал папиросу и закурил. Галина встала из-за стола и, разогнав рукой облако табачного дыма, тихо произнесла:

– Зачем только я с тобой связалась, Корнилов. Вот никогда бы не подумала, что ты – трус. Ты просто не представляешь, какой шанс ты упустил! Накануне на базу завезли ткани – бостон, щелк….. Да у нас бы с тобой этот товар с руками оторвали, а ты испугался! Хорошо, что не обделался, а то пришлось бы отмывать все это…

Она снова села за стол и с укором посмотрела на сожителя. Слова о трусости окончательно распалили полупьяного Василия. Он резко вскочил из-за стола и ударил кулаком Галину в лицо. Удар был столь сильным и неожиданным, что она словно пушинка слетела со стула и упала на пол, сильно ударившись затылком об угол печи. Женщина с трудом поднялась с пола и, шатаясь словно пьяная, направилась к дивану. Из разбитой губы сочилась кровь. Она достала носовой платок и приложила к губе.

– Сволочь! Ты только можешь бить женщин, – произнесла она. – Знаешь, что я тебе не смогу ответить.

Корнилов громко засмеялся и, взяв в руки бутылку, плеснул водку в стакан.

– Сучка! – произнес он. – Это я то – трус! Да у меня на совести этих жмуров с десяток будет. Ты знаешь, гадина, что такое убить человека? То-то и оно! Это когда душа человека бьется в твоих руках, словно птаха, а ты ей раз и свернул голову…. Я и тебя могу тоже, так же как и их всех, ножичком чирк и ты – уже в гостях у Бога.

Галина вытерла платком кровь, которая продолжала сочиться из разбитой губы и, взглянув на Василия с ненавистью, произнесла:

– Все равно ты – трус, Корнилов, и скотина!

Василий резко вскочил с дивана и направился в сторону Галины. Глаза Корнилова налились кровью и он стал больше походить на разгневанного быка, чем на человека.

– Помогите! – закричала Галина, ожидая очередного удара.

Она закрыла голову руками и втянула ее в плечи. В этот момент открылась дверь и в комнату буквально ворвалась, разъяренная словно бык, соседка. Ее лицо пылало от злости.

– Ты что делаешь, «недоносок»! Налил с утра зенки и хулиганишь! Да я сейчас вызову участкового, он с тобой быстро разберется…. Вошь ты тюремная!

Воинствующий пыл соседки быстро успокоил, как Галину, так и Корнилова.

– Все, все, – произнес Василий, пряча руки в карманы брюк. – Концерт, мамзель, закончен. Каждый остается при своих интересах.

Василий прошел мимо соседки и, выпустив ей в лицо клуб дыма, скрылся за дверью.

– Ты что так орала, – спросила Галину соседка, – словно он тебя убить был готов?

– Ты что, сама его не видела? Он же пьяный! Вот видишь, губу, сволочь, разбил.

– Ты бы его, Галина, гнала от себя, пусть живет с матерью, перед ней и «выкобенивается».

Галина встала из-за стола и подошла к зеркалу. Посмотрев в него, покачала головой.

– Как я завтра на работу пойду? Что люди подумают?

– А что, они должны думать? Не разбила же ты губу о дверь?

Соседка вытерла свои руки об фартук и, молча, развернувшись, вышла на кухню. Скандал между Корниловым и Галиной начался еще накануне ночью, когда Василий пришел домой. Он, молча, разделся и, пройдя в комнату, достал из тумбочки недопитую бутылку с водкой.

– Ты что, это среди ночи решил водку пить? – спросила она его. – Где товар?

– А нет товара, – раздраженно ответил Василий и вылил содержимое бутылки в широко раскрытый рот.

– Что произошло? Ты можешь мне рассказать? Ты что, весь трясешься?

– Охранник не поверил, что я – сотрудник милиции. Говорит, покажи удостоверение. Я ему предъявил, а он говорит, если тебе нужен начальник, то приходи утром, а вечером здесь кроме меня никого больше нет.

– В каком смысле нет?

– В самом прямом. Я его и нашпиговал свинцом. Только хотел пройти на склад, как что-то загремело рядом. Подумал, что засада….

– Выходит, ты просто испугался, Корнилов? Конечно, испугался, – словно подтверждая свои слова, произнесла Галина. – Ты же знаешь, что там всего один охранник! Чего пугаться?!

– Это ты здесь такая храбрая. Если бы меня повязали там, то точно вышка была бы. Мне жизнь дороже своих тряпок.