Поверженный Король
– Хорошо, Артур Витальевич. Я постараюсь помочь вам в вашей проблеме. Я встречусь с ним и все «перетру». Если он здравый человек, то сразу же поймет и принесет свои извинения, если нет, то это его проблема.
Артур Витальевич был благодарен Алику, за то, что тот не отказал ему в его просьбе. Хозяин кабинета поднялся с кресла и подошел к стенке. Он открыл дверцу секретера, достал бутылку коньяка и две рюмки.
– Ну, что Алик, выпьем за наше дело?
Однако, тот отказался и поднявшись с кресла, направился к двери.
– Ты, что Алик, обиделся на что-то? – спросил его Артур Витальевич.
– Нет, – коротко ответил Алик. – Сначала, нужно сделать дело, а уж затем, пить.
Он вышел из кабинета и плотно закрыл за собой дверь.
***
Лобов, с утра посетил достраивающийся коттедж. Переговорив со строителями, он остался доволен набранными ими темпами строительства. Пообещав им премию за хорошую работу, он приехал в офис. В приемной его встретил незнакомый молодой человек и, представившись, почему-то кличкой вместо имени, попросил его принять. Они вошли в кабинет. Лобов снял пальто и бросил его на стул.
– Ну что, Мотор? – произнес Лобов. – Присаживайся. Я слушаю тебя?
– Короче, Фомич, меня попросили передать тебе, что ребята из 29 комплекса не довольны творимым тобой беспределом в городе. На тебя стали жаловаться уважаемые люди, с которыми мы, уже давно работаем. Пойми правильно, это нечестно, когда кто-то наезжает на твоих «барыг» и пытается вырвать у них твой кусок.
– Слушай, Мотор, ты, что меня «лечишь»? Если ты, приехал мне что-то предъявить, так предъявляй, не жуй сопли. Все ходишь кругами, как будто я лох. Кто эти «барыги»?
Мотор загадочно посмотрел на Лобова.
– Это Шигапов и Артур Витальевич.
– А, причем здесь вы? Шигапов, работает в Елабуге, а Артур Витальевич, вообще, кто такой, я его лично не знаю и никогда с ним не общался.
На лице Мотора отразилась полная растерянность. Он явно не ожидал, что Лобов будет идти в отказ в отношении Артура Витальевича.
– Что ты растерялся, Мотор? Раз приехал, давай предъявляй. Говори, какое отношение я имею к вашему Артуру Витальевичу?
– Не наезжай на меня, я тебе не маленький мальчик. Если хочешь конкретики, ты ее получишь. Алик хочет с тобой перетереть по этой теме завтра в три дня, недалеко от Менделеевска.
– Ты, что, Мотор, считаешь, что я должен гонять по всей дороге в поисках Алика? Ты мне скажи, где конкретно?
– Не гони, Лобов! Сегодня вечером я тебе перезвоню и назову точно место стрелки.
Мотор встал со стула и вышел из кабинета. Лобов громко позвал секретаря. Девушка появилась моментально. Войдя в кабинет, она остановилась напротив Анатолия.
– Вера! Быстро найди Пухова и Гаранина. Пусть бросят все свои дела и мчатся ко мне.
Вера исчезла за дверью кабинета. Через пятнадцать минут в кабинет Лобова вошли Пух и Гаранин.
***
Лобов, Пух, Гаранин стояли около автомашины, за рулем, которой находился Батон. Лобов явно волновался, так как первый раз встречался с лидером другой группировки, претендующей на лидерство в этом промышленном регионе республики. Насколько ему было известно от своего приятеля Ефимова, группировка Челнов «29 комплекс» плотно сотрудничала с казанскими бригадами, в том числе и с их московским лидером Ричем. Лобов, будучи человеком осторожным и достаточно умным, не хотел явного противостояния, что привело бы к войне между группировками и их финансовому истощению.
Алик, лидер «29 комплекса», был совершенно другого мнения. Его вполне устраивал предполагаемый конфликт, ибо он считал, что его группировка значительно сильнее бригады Лобова, а это значит, что он сможет не только выполнить взятые на себя обязательства перед Шигаповым и Артуром Витальевичем, но и переподчинить весь бизнес Елабуги. Вот и сейчас он ехал на эту «стрелку» с полной уверенностью, что он сможет не только остановить Лобова, но и опустить его в глазах ребят. Его машину сопровождали для солидности еще три автомашины с ребятами. Все они были вооружены обрезами, самодельными мелкокалиберными пистолетами и лишь, трое бригадиров имели при себе пистолеты «Макарова».
Увидев на дороге одиноко стоящую автомашину, около которой прохаживались всего-то три человека, Алик улыбнулся.
«Неужели, этот лох еще на что-то рассчитывает? – подумал он. – Что это, наивность или уверенность в себе?»
Машина Алика остановилась около «Мерседеса» Лобова. Из машины вышел Алик и, взглянув на троих ребят, произнес:
– Кто из вас Лобов? С кем из вас мне разговаривать?
От группы отделился молодой мужчина в возрасте около тридцати лет.
– Я – Лобов, а ты кто? – спросил его Анатолий.
Этот вопрос задел Алика. Вся молодежь Челнов знала его в лицо, а здесь, какой-то провинциал не понял его и задал этот провокационный вопрос.
Он специально расстегнул пальто, что бы Лобов видел торчавший у него из-за пояса пистолет.
– Ты случайно не слепой? Не видишь, кто с тобой говорит?
– Откуда я знаю, кто со мной говорит? Ты кто? Ельцин что ли, что бы я тебя знал?
Это вывело Алика из себя. Всегда сдержанный в словах и поступках, здесь его словно заклинило. Он вытащил пистолет и, уперев его в живот Лобова, медленно произнес:
– Встань на колени, или я тебе всажу пулю в твой живот. На колени!
– По-моему, ты спешишь Алик. Еще одно твое неловкое движение и твоя голова разлетится на мелкие кусочки. Ты посмотри налево, видишь за деревом снайпера, он целится в твою голову.
Алик испугано посмотрел налево и среди снега заметил лежащего человека, в руках которого была винтовка с оптическим прицелом. Вдруг, из-под снега появились люди в белых маскировочных халатах, которые держали в руках автоматы. Таких людей оказалось более двадцати человек.
Лобов поднял руку и вдруг, к изумлению Алика, на дорогу выкатилось два бронетранспортера, которые полностью перекрыли дорогу. Крупнокалиберные пулеметы БТР были направлены на машины прибывших с Аликом ребят.
– Я советую вам ребята сбросить ваши «пукалки» в снег, сегодня они здесь не прокатывают. Что стоите, или не поняли меня?
Алик что-то сказал ребятам. Те стали доставать обрезы, пистолеты, которые стали бросать в снег. Лобов подошел к Алику и забрал у него пистолет, который тот держал в руке.
– Ну, а теперь, Алик, давай, начнем разговаривать, – произнес Лобов. – Мне вчера твой гонец предъявил «предъяву» в отношении двух лиц. Хочу тебя немного просветить. У меня с Шигаповым нет никакого бизнеса. Он сжег у меня два КамАЗа, я сжег в ответ около десяти машин. Можешь передать ему, он мне не нужен, ни как человек, ни как коммерсант. Можешь работать с ним, я не против этого. В отношении, второго, могу пояснить, он просто «голубой», в прямом смысле этого слова. Поэтому он должен заплатить мне за прекрасный фильм с его участием. Я не думаю Алик, что ты авторитетный парень, будешь дружить и защищать этого голубка.
Алик стоял, не зная, что ответить на слова Лобова.
– Фомич, это все слова, нужны аргументы и факты. Предъяви?
Лобов подошел к автомашине и достал кассету.
– Надеюсь, найдешь, на чем посмотреть. И на будущее, как говорят в разведке, перед тем как войти, подумай, как оттуда выйти.
Лобов махнул рукой и бронетранспортеры, взревев моторами, скрылись в лесу.
Автоматчики двинулись в сторону Менделеевска, где в ста метрах от места стрелки их ожидал арендованный Лобовым автобус. Анатолий разрядил пистолет Алика и отдал его ему.
– Я думаю Алик, что это наша первая и последняя встреча с тобой. Ты не тот человек, который может качать здесь права.
Лобов с ребятами сели в автомашину и развернувшись на дороге, поехали в сторону Елабуги. На дороге, провожая его машину взглядом, стоял Алик и его ребята.
– Ты, что, Алик? Его мочить нужно было сразу, а не устраивать базар, – произнес Мотор.
Алик взглянул на него и молча, ударил того в лицо. Мотор упал, его разбитое лицо покрылось кровью.
– Идиот! Мне, что с обрезами против бронетранспортеров выступать что ли?
Он взглянул на водителя и коротко произнес:
– Домой!
***
Поздно вечером Лобову позвонил Ефимов. Судя по его голосу, он был изрядно напуган.
– Слушай, Фомич! В Казани застрелили Гитлера. Ты знаешь, его завалили прямо у дома.
– Володя! Ты успокойся, его уже не вернешь. Что говорят ребята, кто его мог завалить?
– Не знаю, Фомич, не знаю. Я накануне общался с ним, он все время шутил со мной. В последнее время, Гитлер пытался зажать молодых пацанов, которые с его слов совсем обнаглели и стали требовать часть бизнеса. Старики, в том числе и он, были против этого. Кое-кого они наказали сами, кое-кого он захотел наказать сам. В этот вечер, он попросил меня, что бы я выслал к нему свое человека, однако, его, похоже, опередили. Он оказался первым из стариков, кто погиб в этом конфликте.
– Ты, сам Володя не дергайся. Они сами разберутся между собой. Ты, почему молчишь и не говоришь, как решился вопрос с вашим заводом? Ты утряс этот вопрос?
На той стороне провода повисла пауза. Лобов почувствовал, что не гибель Гитлера заставила его позвонить ему, а страх, который Ефимов испытывал ежедневно, после неудачной попытки покушения на Кашапова Ленара. Причастность Ефимова к покушению, была столь очевидной, что ее даже не нужно было маскировать чем-то. Он, хотел уехать из Мензелинска, но против отъезда была вся его родня.
– Ну, что ты молчишь? Ты будешь говорить со мной или нет? – произнес Лобов.
– Что я тебе сказать, что я – дурак, что ли? Ну, дурак, убей меня за это.
– Зачем я буду тебя убивать, и без меня найдутся люди, которые с удовольствием всадят в тебя с десяток пуль. Как же ты Володя, так прокололся? Направил своих людей на это дело… Я же предлагал тебе услуги Пуха, а ты, почему-то отказался от этого. Деньги, что ли пожалел? Запомни, Володя, в гробу карманов нет. Теперь у тебя лишь один выход, это сбежать из города.
– Не могу Фомич! У меня жена беременная. Если я смотаюсь из города, они убьют ее, я это точно знаю.
– Тогда отправь жену, куда-нибудь, а потом «срулишь» и сам. Я не поверю, что у тебя нет денег, для того что бы укрыть свою семью. Хочешь, я тебе помогу деньгами?
– Фомич! Я устал прятаться и дрожать. От судьбы не уйдешь. Я не думаю, что они завтра нанесут по мне удар. Когда я успокоюсь, вот тогда они и ударят.
– Володя, я совсем недавно встречался с Аликом. Если бы ты, мне раньше обо всем этом рассказал, то я бы их всех положил на этой встрече. У меня была уникальнейшая возможность положить всю эту бригаду в лесу.
– Вот видишь, я везде виноват. Я не хотел тебя напрягать своими проблемами. Рассчитывал, что сам могу во всем разобраться.
– Зря, ты, Володя, зря. Сейчас, конечно, вряд, что можно изменить в этом деле. Я бы на твоем месте все же «свалил».
– Спасибо, Фомич. Давай, приезжай, хотел бы поговорить с тобой вживую, а не по телефону.
– Спасибо за приглашение, как выберу время, сразу же подскачу.
Фомич положил трубку. Этот поздний вечерний разговор расстроил его окончательно. Лобов хорошо понимал, что дни Ефимова практически сочтены и по-честному, глубоко сочувствовал ему и его семье. Всех их в конечном итоге ждал подобный конец, одних раньше, других позже.
Лобов прошел на кухню и, налив себе полстакана водки, выпил ее залпом. Он долго лежал с открытыми глазами, пытаясь заснуть, но сон не шел к нему. Он заснул под утро. Спал он тревожно, часто просыпаясь и ворочаясь в кровати. Ему снился странный и не понятный ему сон. Сон, словно многосерийный фильм, крутился в его голове, каждый раз он начинался и заканчивался одинаково. Проснувшись, Анатолий старался понять, к чему снился ему это непростой для него сон, что он мог сулить – добро или зло.
«Надо будет спросить бабку, что означает этот сон», – подумал Лобов.
Он повернулся на бок и посмотрел на часы, они показывали половину шестого утра. Он встал с постели, он направился на кухню.
***
Анатолий вышел во двор и направился в соседний дом, во дворе которого уже суетилась баба Дуня.
– Здравствуй, бабуля! – поздоровался с ней Лобов. – Валентина как-то говорила, что ты можешь толковать человеческие сны?
– Больше она тебе ничего не рассказывала? Надо же, так и в колдуньи угодить можно, – произнесла баба Дуня. – Мать у меня покойная, та хорошо толковала сны, а я так себе. Давай, рассказывай, может и смогу чем-нибудь помочь тебе.
Лобов, смахнул снег с лавочки и присел на нее. Бабка, развесив на веревках стираное белье, подсела рядом с ним.
– Понимаешь, баба Дуня, я ночью неоднократно просыпался, но этот сон словно преследовал меня всю ночь. Стоило мне снова закрыть глаза, он вновь и вновь возвращался ко мне.
– Что, Анатолий, напугался? Так это только сон и не более. Так я слушаю, что ты видел во сне?
– Представляешь, баба Дуня, как будто я бегу по дороге, а дорога все не кончается и не кончается. Да и сама дорога, какая-то не нормальная, желтого цвета, словно выложена кирпичом. В конце, концов, я споткнулся и упал. Смотрю, а это не кирпичи вовсе, а золотые слитки. На каждом таком кирпиче выбиты какие-то фамилии, имена. Поднялся я на ноги, оглядываюсь назад, а дорога за спиной такая длинная и вся светится желтым цветом. Я снова захотел побежать дальше, но у меня ничего не получается. Такое ощущение, что уперся я в какую-то невидимую для моего глаза стену, вот она и не дает мне бежать дальше. А, впереди, за этой стеной, словно какая-то другая жизнь, однако, я никак не могу прорваться сквозь эту стену. Лобов замолчал и испытывающим взглядом взглянул на бабку.
– Ну, что скажешь, баба Дуня?
Бабка задумалась, а затем произнесла:
– Похоже, вещий сон ты видел Толя. Дорога, а тем более золотая, это твоя теперешняя жизнь. Золотые слитки с именами и фамилиями, это деньги и состояние людей, которые вымостили эту дорогу, по которой, заметь ты не шел, а бежал. Так, вот, что я тебе скажу. Все, что ты нажил в этой жизни или еще наживешь, пролетит мимо тебя, с большой скоростью, что ты и не заметишь, как это все потеряешь. Стеклянная стена – это преграда, которая на какое-то время отделит эти две жизни, золотую и обычную. Что это за преграда, я не знаю, но она достаточно прочная и ты ее не сможешь преодолеть с этими богатствами. Ты вернешься в другую жизнь, но при этом, у тебя не будет, ни денег, ни нажитого тобой добра.
Лобов, заулыбался и, встав с лавочки, направился к своему дому.
«Надо же, – подумал Лобов, – все, что заработаю в жизни, все потеряю. Да, быть такого не может. Еще не родился тот человек, который сможет вот так просто, отобрать у меня, нажитое. Да, я убью его, прежде, чем он это сделает.
Баба Дуня проводила его взглядом и перекрестилась. Она хорошо понимала, какая опасность нависла над ее соседом, но, как-то помочь или что-то изменить в его судьбе, она была не в силах.
«Как пришло, так и уйдет», – подумала она и, взяв в руки пустой таз из-под белья, направилась к себе в дом.
***
После обеда Лобов уехал в Мензелинск. При въезде в город, его встретил Ефимов, которого сопровождали три парня спортивного телосложения. Они обнялись и направились в придорожное кафе.
– Я, думал Ефимов, что мы поедим к тебе домой, а ты меня тащишь в кафе. Ты, думаешь, что я не бываю в кафе? – пошутил Лобов.
– Фомич, не обижайся. Просто, не хочу светиться с тобой в городе. Зачем, тебе мои головные боли.
– Ты за меня не решай, будут у меня головные боли или нет. Это тебя не должно напрягать.
– Да, ты не обижайся на меня, я ведь из лучших побуждений.
– Я и не обижаюсь. Как у тебя дела, как жена?
– Все нормально, Фомич. Пока видишь, держусь. Вот ребят набрал, охраняют даже ночью.
– Ты, думаешь, они спасут тебя? Я в этом, что-то сомневаюсь?
– Ладно, Фомич. От всего не застрахуешься. Знать бы, где упадешь, соломки бы постелил. Может и прокатит? Кашапов не такой уж «весовой» пацан, чтобы за него впрягались ребята?
– Он просто никто, но у него есть родной брат. Насколько я знаю, он держит «общаг». Это брат, серьезная должность, не каждому его доверят.
Они, молча, выпили и стали закусывать.
– Слушай, Фомич! Почему ты не «завалил» этого Алика и всю его бригаду? Пожалел, что ли? Они бы тебя не пожалели, закатали бы тебя в асфальт. Есть там у них такой ухарь, Мотором зовут. Так он хуже зверя, говорят ребята.
– Да, видел я их всех, в том числе и этого Мотора. Мне показалось, что у них «пантов» больше, чем дела.
– Ошибаешься, Фомич. Насколько я знаю, этот Алик имеет большие связи среди сотрудников УВД. Говорят, что он чуть ли не родственник начальника УВД или начальника шестого отдела.
– Володя, мне это все до лампочки. Я их подпер двумя БТР, и они «сдулись», как резиновые шарики. Теперь, они, перед тем как сунуться ко мне, немного подумают.
– Слушай, Фомич. Может, мне самому этого Алика завалить, как ты думаешь?
– Вот, тогда они тебя, точно кончат, это я тебе обещаю. Володя, бери жену и беги из города. Пойми меня, это не трусость – это мудрость.
– Нет, Фомич, я не побегу. За мной ребята, кто их будет кормить, не ты же?
– При тебе, кормить, и содержать не буду, а если что произойдет, подтяну их под себя.
Они еще посидели часа два, поговорили о жизни, о делах. На улице стало совсем темно, Лобов накинул куртку и направился к машине.
– Володя! Передай жене, если что-то произойдет, пусть не стесняется, звонит. Без защиты и денег, не оставлю.
– Спасибо, Фомич, я передам ей это. Ты, меня раньше времени не хорони, может все и «прокатит». Может, попьем еще с тобой водочки.
Они обнялись. Лобов махнул на прощанье рукой и, сев в машину, помчался в Елабугу.
***
Прошло около месяца. Со слов его ребят, Ефимов запил. Его каждый божий день привозили домой в невменяемом состоянии. Лобов как-то позвонил ему, хотел с ним переговорить, но разговора с ним у него не получилось. Володя был пьян, и не в состоянии был вести разговор. Анатолий, понимал, что Ефимов пьет, стараясь скрыть свой страх перед смертью, но эта пьянка, не только не могла спасти его, но и делала этот процесс, еще проще. В конце декабря, его машину обстреляли неизвестные ему люди. Ефимову повезло, он получил три касательных ранения – в общем, отделался легким испугом, по сравнению со своей охраной. Из двух его охранников, один был убит, второй ранен в ногу.
Лобов собрался поехать к Ефимову в Мензелинск, но его остановил вошедший к нему в кабинет Черный из Менделеевска.
– Фомич! Есть тема, хотел с тобой ее обсудить.
– Черный! Может быть в следующий раз, а то я собрался поехать в Мензелинск к Ефимову.
– Да, я ненадолго, весь разговор, минут на пять не больше, – произнес Черный.
– Ну, ладно черт с тобой, – произнес Лобов и, сняв с себя пальто, уселся в кресло.
– Дело в том, Фомич, что у меня сейчас в машине сидит сотрудник милиции из нашего городского отдела милиции. Он командует всеми участковыми инспекторами милиции в нашем городе. Так вот, он предложил мне заняться квартирным бизнесом в городе. Схема такова: они, то есть менты подыскивают в городе разных алкашей и сообщают нам их адреса.
– Ну и что, дальше? – заинтересовано спросил его Лобов.
– Дальше, мы с ребятами подыскиваем им или ему, какую-нибудь «развалюху» в деревни и переселяем его туда. Этот милиционер, помогает нам выписать этого алкаша из квартиры, в связи с ее продажей и квартира наша. Мы делаем небольшой ремонт и толкаем ее за приличные бабки.
– А, что хочет сам мент? – спросил у него Лобов. – У него какой интерес?
– Ему нужны «бабки» и ничего кроме них.
– Хорошо Черный, тащи его сюда. Поговорим с ним, может он еще что-нибудь нам с тобой дельное предложит, – произнес Лобов.
Через минуту в кабинет Лобова вошел майор милиции. Он поздоровался с Анатолием и присел на стул. Он, сам предложил Лобову, уже услышанную им квартирную схему. Выслушав его, Лобов поинтересовался у него:
–Сколько ты хочешь за эту услугу? Десять процентов, пятнадцать?
Майор покраснел, словно красна девица. Подумав с минуту, он произнес:
– Я бы хотел с каждой квартиры иметь три тысячи долларов. Я думаю, что это не так много для вас?
– А, ты не считай мои деньги, много или мало. Я сам здесь решаю, что много, а что мало.
Они быстро сошлись на цене предложенной Лобовым, которая была на половину меньше заявленной майором.
–Слушай, майор! У тебя хоть имя есть, а то как-то неудобно, майор, да майор.
– Есть. Меня зовут Леонид Николаевич, – представился он.
– Меня, Анатолий Фомич. Фамилию не называю, наверное, уже знаешь.
Они пожали друг другу руки и стали расставаться.
– Анатолий Фомич, а патроны вам случайно не нужны. Я слышал вы любитель побродить по лесу с ружьем.
– Что за патроны? – поинтересовался Лобов.
– У меня в машине, два цинка с патронами, 5,45 мм.
– Сколько тебе нужно за патроны?
– По ящику водки, за каждый цинк. Думаю, что это не так дорого.
– Ты что, их на рынке покупал, что ли? Откуда, ты знаешь, дорого это или нет? Ладно, так и быть. Черный! Купи ему два ящика водки, а патроны отдай Пуху. Все, я уехал в Мензелинск. По приезде, мы более подробно обсудим эту схему, – произнес Лобов и, накинув на себя пальто, вышел из кабинета.
***
Лобов возвращался из Мензелинска, злой и раздраженный. Ему не удалось поговорить с Ефимовым по одной лишь причине, что тот был просто в невменяемом состоянии. Он в этот день начал пить с самого утра и уже к обеду, был сильно пьяным. Проспавшись дома, он вновь напился до «чертиков».
Анатолий встретился с женой Ефимова и, переговорив с ней, поехал обратно в Елабугу. Проезжая через Челны, он заехал к Сухаревой Татьяне.
– Ты не суетись, Татьяна. Я к тебе заехал ненадолго, просто давно тебя не видел и захотел посмотреть. По-моему, ты еще похорошела, с последней нашей встречи. Ты лучше, присядь, расскажи, как у тебя дела, как живет твой бизнес.
Она присела с ним рядышком на диване и стала нежно гладить его по голове.
– У меня Толя, в последнее время одни неприятности. Душит меня глава администрации района Лукманов. То, прибьет меня штрафом, за неубранную территорию, то, его не устраивает моя вывеска.
– И чего он хочет от тебя? – спросил ее Лобов. – Насколько я знаю, женщины его не интересуют, его больше тянет на мальчиков.
– Черт его знает, чего он добивается. Вчера, грозил отобрать у меня лицензию на продажу алкоголя. Может, денег ждет от меня?
– Знаешь, Татьяна, ты не переживай, я решу эту проблему. Он не только не подойдет близко к твоим торговым точкам, но и будет обходить их стороной.
– Знаешь, что Толя? Если бы я знала, об этом, я бы лучше тебе ничего о нем не рассказывала. Вдруг он работает не один? Скажет там, каким-то бандитам и спалят они у меня все магазины. Пойми, ты переговоришь с ним и все, а мне с ним работать.
Лобов усмехнулся.
– Ты, что Татьяна. Я же от чистого сердца хотел помочь тебе. Ты, знаешь, где у меня твой Лукманов?
Лобов сжал кулак и показал его Татьяне. Женщина с удивлением посмотрела на его большой кулак.
– Толя! Может, останешься у меня, куда ты поедешь? Жена, наверное, уже и не ждет тебя домой.
– Нет, Татьяна, не могу, нужно ехать. У меня с утра много дел. Кстати, я переехал в новый дом. Ты просто не поверишь, триста пятьдесят квадратных метров.
– Поздравляю тебя. Ты, Толя молодец, все в семью тянешь. А, мой бывало, как начнет пить, хоть караул кричи. Все, что не спрячешь, все пропьет.
– Это беда? У жены, родная сестра, пить стала. Если не супруга, то дети бы по миру пошли. Пропила уже все, спят уже на каком-тряпье.
Они прошли к столу. Татьяна разлила чай. Посидев, еще минут двадцать, Лобов надел пальто, и стал прощаться с хозяйкой.
– Когда еще заедешь? – поинтересовалась она у него.
– Не, знаю, – коротко бросил Лобов. – Будет время, обязательно заскочу.
Он вышел на улицу и, махнув ей рукой, поехал в Елабугу.
***
Лукманов Артур Витальевич, только что провел утреннее совещание и, оставшись один в кабинете, развернул газету. Он любил в эти утренние часы почитать местную и центральную прессу. Сегодня, его внимание привлекла статья в газете, об очередном скандале, разразившимся в Государственной Думе России. В статье подробно описывалась драка с участием лидера ЛДПР.
«Вот мужик, дает, – подумал он. – Бьет всех налево и направо, и все сходит ему с рук».
Лукманов часто ставил себя на место Жириновского и представлял, как бы он поступил в том, или ином случае. Его внимание от статьи отвлек телефонный звонок. Отложив в сторону газету, он поднял трубку и услышал уже знакомый ему мужской голос.
– Что скажешь, милый? – произнес незнакомец. – Ты еще не взял кредит, глупенький мой. Напрасно. Мы бы могли разойтись в этом вопросе. Однако, видно это не судьба. Я, сегодня же отправлю эту запись в Казань, пусть там посмеются люди.
