Ассоциированный сверх-адаптивный интеллект

Так, например, феноменологическое оформление такого сравнительно узкого сектора функциональной активности психического в научной литературе обычно представлено дифференцированными психическими свойствами (образованиями), состояниями и процессами. Но сам факт развертывания всего этого потрясающего разнообразия характеристик во времени – что, собственно, и является одним из главных проявлений генеративной функции психического – глубоко не анализируется. Ибо если это было так, то вместе с номинацией «психические состояния» – здесь традиционно описываются состояния эмоционального подъема, угнетения, страха, бодрости и пр. (Психические состояния. Хрестоматия, 2000; А. Г. Маклаков, 2008) – мы бы увидели и такую номинацию, как «состояния психического». И вот в этой последней номинации, конечно, были бы представлены два базисных состояния психического – потенциальное и актуальное темпоральное; обозначены возможности перехода одного в другое за счет реализации главной функции психического – генерации феномена сознания – времени. И здесь же можно было бы усмотреть реальную возможность сущностного уточнения и объединения понятий «души» и «психики» в рамках такой же уточненной и проработанной категории психического. Далее, уже в контексте данных базисных характеристик – темпоральных статусов психического – можно было бы определяться и с динамикой становления, и активности таких несущих структур психики, как осознаваемое «Я» субъекта, «бессознательное», динамикой их взаимодействия в различных темпоральных режимах.

Так, например, уже сейчас можно утверждать, что скорость и качество диссоциации дифференцированных феноменов психического, обозначаемых как «процессы» – восприятие, представление, память, воображение, мышление, внимание – с осознаваемым «Я» (от «Я» и психического в целом эти процессы могут быть изолированы только лишь в сознании изобретателей «научной психологии») находится в тесной зависимости от темпоральных режимов, генерируемых внесознательными инстанциями психического, так же как и скорость, и качество их терапевтической трансформации, и далее – ассоциации в целостную и обновленную структуру психического. И что эти обозначенные моменты пластики психических процессов и есть ключевые характеристики основополагающего вектора активности психического – процесса эффективной самоорганизации. На чем, собственно, и основывается идея эффективной и, без всяких кавычек, научной психотерапии и иных помогающих и развивающих психотехнологий.

Полагаем, что именно в таком существенном уточнении и углубленном понимания механизмов, обеспечивающих с одной стороны целостность, а с другой – пластичность выделяемых фрагментов психического, нуждаются все существующие системы и классификации структурных компонентов психики (например системные подходы в психологии Б. Г. Ананьева, 1980; В. А. Ганзена, 1984; Б. Ф. Ломова, 1984; В. С. Мерлина, 1986; Н. Смита, 2007; Л. И. Шрагиной, 2018 и др.). В противном случае это некая «ига в бисер» или в «научную психологию». Именно такое многознание, по Гераклиту, «… уму не научает»: направлению профессиональной психотерапии и иных помогающих и развивающих психотехнологий, ищущему подлинные механизмы пластичности, в этих россыпях психологической «фактуры» просто не на что опереться.

С учетом всего сказанного, можно утверждать, что сущностное различие в структурных характеристиках инстанций «души» и «психики» обусловлено диаметрально противоположным отношением этих «частей» психического к категории времени и, в частности, к стандартным параметрам импульсной активности механизма сознания-времени. Развертываемые в этих стандартных параметрах характеристики психического (свойства, процессы, состояния и пр.) в содержательном плане идентичны понятию «сознание», и одна только эта аналогия говорит о многом. Что же касается собственно методологии исследования сферы психического, то абсолютно понятно, что такая методология практически полностью ориентирована на исследование лишь той части этой многосложной сферы, которая соотносится с хорошо знакомой нам реальностью, а точнее – «единственно возможным» актуальным планом такой реальности. Какого-либо намека на вероятность подлинно научного исследования потенциальной, не соотносимой с импульсными характеристиками стандартного времени инстанции психического, как и сферы психического в целом, именно в этой эпистемологической конструкции не просматривается. Как не просматривается и возможность возврата вытесненного из корпуса научных знаний многозначного понятия «души». Отсюда, собственно, и выводится необходимость кардинально обновленной эпистемологической платформы, разработки адекватной для рассматриваемой сферы методологии исследования и обоснования такого принципа организации структуры психического, который удовлетворительно объясняет парадоксы этой сложнейшей сферы, и который в этом случае может быть понятым и принятым как функциональный концепт общей теории психотерапии.

Заметим, что именно обновленная (ассоциированная) эпистемологическая платформа как раз и является фундаментальным базисом идеи ассоциированного сверх-адаптивного интеллекта.

Эпистемологический анализ (фрагменты) понятий

«бессознательное» и «сознание»

Детальная проработка понятий «сознание» и «бессознательное» в разработанной методологии эпистемологического анализа призвана уточнить содержание более общих понятий «души» и «психики», и, следовательно, конкретизировать предметную сферу сектора наук, исследующих сферу психического, а также сферу приложения АСИ. Здесь нам особенно интересен аспект концептуального оформления сознания и бессознательного в той части, которая проясняет фундаментальные и прикладные аспекты феномена психопластичности, или темпоральной пластики психического.

Мы, конечно, будем помнить и о том, что множество важнейших теоретических и функциональных аспектов рассматриваемых здесь концептов сознания и бессознательного было «импортировано» в смежные дисциплины из области профессиональной психотерапии. Так, например, о феномене бессознательного, взаимодействии осознаваемой «части» психики с бессознательным невозможно рассуждать без привлечения огромного по объему и пониманию глубины затрагиваемой здесь проблематики вклада основателей психодинамического направления психотерапии З. Фрейда и К. Г. Юнга. Вопросы феноменологического оформления уровней функционирования сознания в онтогенезе (перинатальные матрицы сознания) сложно рассматривать без ссылок на работы С. Грофа – основателя трансперсональной психотерапии. Но даже и в этом «прикладном» концептуальном содержании нас в первую очередь будут интересовать объяснительные феномена темпоральной пластики психического.

И далее мы, безусловно, должны принимать во внимание базисное – для наук о психике – допущение о том, что все эти науки в той или иной степени занимаются описанием и истолкованием состояний сознания (см. содержание предыдущего подраздела), понимаемых, прежде всего, как некое «универсальное вместилище» всех прочих феноменов психического. И что именно это универсальное качество – опосредованность сознанием – и дает возможность этим феноменам быть наблюдаемыми и в существенной степени измеряемыми. Что, собственно, и является основанием для принадлежности этих наук к доминирующей системе кодифицированных научных знаний. Этот важнейший тезис в своих фундаментальных трудах многократно повторяли величайшие исследователи психического У. Джеймс и К. Г. Юнг, которые и продвинулись в понимании сущностной природы сознания и бессознательного, сложного взаимодействия этих сфер психического дальше, чем кто-либо, включая и современный этап развития наук о психике.

Так, например Уильям Джеймс о сложном феномене сознания и его роли в репрезентации реальности еще в начале прошлого века писал следующее: «Наше нормальное или, как мы его называем, разумное сознание представляет лишь одну из форм сознания, причем другие, совершенно от него отличные формы сосуществуют рядом с ним, отделенные от него лишь тонкой перегородкой. Мы можем совершать наш жизненный путь, даже и не подозревая об их существовании, но как только будет применен необходимый для их пробуждения стимул, они сразу оживут для нас, представляя готовые определенные формы духовной жизни, которые, быть может, имеют где-нибудь свою область применения. Наше представление о мире не может быть законченным, если мы не примем во внимание и эти формы сознания. Из них, правда, нельзя вывести точной формулы, и они не могут дать нам планы новой области, которые они перед нами раскрывают, но несомненно, что должны помешать слишком поспешным заключениям о пределах реального» (W. James, 1920). В процитированном фрагменте Джеймс практически ранжирует состояния сознания и подводит нас к идее, что каждый такой очерченный статус сознания есть фокус репрезентации реального и что такой фокус, как и панорама (актуальный план) получаемой в этом случае реальности, могут быть весьма различными. Здесь же Джеймс указывает и на технологическую основу так называемых духовных практик, и ключевой момент такой основы – обнаружение побуждающего стимула для «включения» подвижной когнитивной оптики, которая и ведет адепта в сторону открывающейся таким образом перспективы объемной реальности. Но главное в данном фрагменте – это допущение о том, что если из приведенных здесь гипотетических положения пока что невозможно вывести точную формулу открывающихся планов реальности, то в будущем – кто знает…